ТУРКМЕНИЯ

Точечный удар

31.10.2005. Globalrus.ru

Андрей Грозин

Туркменбаши напрашивается на дворцовый переворот

В Туркмении с помпой отметили 14-ю годовщину независимости. Каковы же основные итоги суверенного развития этой бывшей советской республики? Изменения в ситуации внутри и вокруг республики за последние три года произошли принципиальные.

Это не относится к экономической и социальной сферам развития Туркменистана – положение в них по-прежнему остается сложным, и на сегодняшний день почти невозможно обнаружить серьезных признаков стабилизации. Например, нефтегазовая отрасль – основа туркменской экономики - при всем ее потенциале, по целому ряду технологических параметров находится в предкризисном состоянии. При этом значительная часть поступающих в республику средств распределяется среди узкого круга избранных лиц под контролем единственного “вечного, пожизненного президента”.

Изменения не коснулись и населения, которое, оставаясь недовольным своим положением, по-прежнему совершенно инертно. Подавляющая часть малочисленного и слабоурбанизированного населения республики крайне подавлена. Не затронули эти изменения и характерной для Туркменистана авторитарной формы правления, со всеми ее весьма специфическими культовыми проявлениями.

В первую очередь, изменения выразились во взаимоотношениях внутри туркменского правящего класса, его структуризации и позиционировании в политпространстве страны.

Влияние оппозиции на внутриэлитные процессы невелико и обеспечено лишь представительством во власти их родственников. Туркменский политический класс пронизан многочисленными родственными и региональными взаимосвязями, но после удаления Б. Шихмурадова, Х. Оразова, Н. Ханамова и других “номенклатурных оппозиционеров” их родственники были вытеснены из властных эшелонов и из крупного бизнеса. Многое указывает на то, что как минимум с конца 2001 г. против Сапармурада Ниязова начал составляться серьезный заговор значительной части туркменских элит.

Попытки смещения Туркменбаши имелись и ранее (бунт офицеров-танкистов в Казанджике в сентябре 1998, стихийные голодные бунты в регионах, “попытка покушения” 25 ноября 2002 г. и т.п.), но все они носили, во-первых, неорганизованный характер, во-вторых, не были подкреплены серьезными ресурсами. И, самое главное, подавляющее большинство ашхабадской и региональных элит никак в них себя не проявляли.

В конце 2002 года на политическую сцену Туркменистана вышла третья сила. Она сложилась из отставных и действующих работников структур безопасности, некоторых офицеров высшего и среднего звена МО и погранведомства. Эта новая оппозиция сложилась благодаря самому Сапармураду Ниязову.

В Туркменистане, как нигде на постсоветском пространстве, у высшего чиновничества развился стереотип поведения временщика. В правительстве Баши министр занимает свой пост, в среднем, не более 6 месяцев, после чего изгоняется (или попадает за решетку). Достаточно сказать, что с начала 2001 г. по ноябрь 2002 г. в Туркмении сменилось четыре председателя парламента.

Чувство незащищенности стало превалирующим в правящем классе Туркменистана и распространено оно на все звенья аппарата управления страной и бизнес-структуры. Ни одно ведомство, ни одна фигура не являются для главы республики неприкосновенными. У ближайшего окружения туркменского лидера исчезли последние иллюзии в отношении своей личной безопасности и дальнейших перспектив.

С марта по июль 2002 г. прошла волна массовых репрессий против центрального и местного руководства Комитета национальной безопасности (затем – Министерства нацбезопасности). В отставку было отправлено более двух сотен работников (из них около десятка генералов). Репрессиям были подвергнуты 80% руководства КНБ. Более трех десятков человек были осуждены на длительные сроки заключения, а не менее пяти скончались на этапе следствия при невыясненных обстоятельствах. Лишился своего поста и был осужден на 20 лет глава КНБ Мухаммед Назаров, считавшийся вторым человеком в государстве, занимавший пост председателя Комитета более 5 лет, что являлось рекордом для Туркмении. Репрессии против туркменских чекистов и выходцев из спецслужб продолжались и в 2003 и в 2004 годах. Прошли чистки и судебные процессы в Минобороны, МВД и Погранслужбе страны.

Самому туркменскому лидеру сейчас остается полагаться лишь на службу личной охраны президента. Это результат его собственной кадровой политики: сталинский метод ротации Туркменбаши возвел сначала в абсолют, а потом благополучно довел до абсурда. Охрана Ниязова состоит из 3000 хорошо вооруженных и подготовленных человек. Это в основном нетуркмены – славяне, турки, арабы, северокавказцы и пр. - по сути, иностранная наемная гвардия. Ее возглавляет Акмурад Реджепов. Он находится в прямом подчинении президента и пользуется его особым доверием. Роль охраны Баши возросла настолько, что она уже способна взять в свои руки операцию по предстоящей передаче власти. В то же время фавориты Туркменбаши меняются с калейдоскопической частотой и не исключено, что и этот “последний нерепрессированный” силовик присоединится к множеству своих коллег, хлебающих тюремную баланду.

В довершение всего, президент является, мягко говоря, очень эмоциональной личностью. Его действия не всегда поддаются логическому объяснению. Все это еще больее нервирует и без того издерганную бюрократию и парализует работу аппарата, порождая боязнь любых самостоятельных решений. Подобной централизации всей политической и экономической жизни страны нет ни в одном государстве Центральной Азии.

Сапармурад Ниязов страдает от нарушения сердечной функции и циркуляции крови с начала 90-х годов. В ноябре 1994 г. в одном из техасских госпиталей ему удалили тромб из вены на ноге, а в сентябре 1997 г. в Мюнхене Ганс Мейснер провел операцию аорто-коронарного шунтирования на сердце Ниязова. По Ашхабаду ходят упорные слухи о том, что немецким докторам все сложнее становится говорить о том, что все жизненные системы Отца всех туркмен “функционируют нормально”.

Россия до последнего времени непозволительно снисходительно относилась к действиям туркменской стороны, попирающей права и свободы тысяч наших соотечественников. После подписания соглашения между Туркменистаном и Россией об экспорте туркменского газа в третьи страны мы в определенной степени связали себе руки. Но в любом случае у Москвы есть много весомых аргументов для переговоров с Ашхабадом. Если РФ всего на один месяц существенно ограничит газовый экспорт Туркмении, от экономики этого государства останется одно воспоминание. Следует четко понимать, что Баши относится к тому типу людей, которые не воспринимают критику, не прислушиваются к дипломатам, а уважают лишь давление. Пусть влияние внешнего фактора на внутритуркменский властный расклад пока еще не так заметно, тем не менее, перспективная значимость его очевидна.

В республике не существует механизмов, позволяющих сбалансировать все более заметный крен. В руках у действующего президента сосредоточены все реальные рычаги власти. Это, казалось бы, должно являться гарантией стабильности существующей системы. Но туркменский парадокс заключается именно в том, что нет реальных элементов страховки на случай форс-мажорной ситуации, когда потребуется поддержать власть как таковую, сам институт президентства, а не конкретную личность.

Серьезные сомнения вызывает возможность передачи власти от Ниязова к избранному им преемнику. Единственной теоретически возможной кандидатурой на роль наследника Туркменбаши является его сын Мурад, живущий в Вене и успешно приторговывающий газом и нефтью своей исторической родины. Однако Баши едва ли сможет воспитать из него полноценного наследника. Гейдар Алиев, например, готовил сына Ильхама к наследованию власти более трех лет, наделив его значительными полномочиями. В рамках политической системы, сложившейся в Туркмении, подобное разделение власти в принципе невозможно.

Сегодня к элитам и кланам Туркменистана, наконец, пришло понимание того, что для смены лидера с каждым месяцем появляется все больше необходимых условий – внутренних, а после 11 сентября – внешних. А также того, что если не поторопиться и не сделать этого в элитарно-номенклатурном кругу, то все может произойти в неконтролируемых и непредсказуемых внесистемных рамках, зато с серьезными последствиями для всей властной системы, которая сама по себе элиту вполне устраивает. Единственно надежный способ снять эту угрозу – взять неизбежные процессы под свой контроль. Кто бы ни решился на такие действия, задача для него будет облегчена тем, что при существующей концентрации властных полномочий, работа всей системы может быть полностью парализована нанесением одного точечного удара.

Вполне возможным в близкой перспективе становится играющий на опережение или же параллельный дворцовый переворот. А организует его “ближайшее окружение”, окончательно уставшее от многочисленных зачисток и не желающее разделять судьбу предшественников. В этом случае туркменскому президенту не поможет никто.

Реальность такова, что если Россия не предпримет ряд активных и коренных мер в отношении режима в Туркменбаши, то этим скоро займутся Соединенные Штаты. Уже появляется информация о том, что там разрабатывается план свержения режима Туркменбаши. Туркмения - последнее звено в “поясе анаконды”, замыкающем Иран. В этих условиях России важно направить усилия не на сиюминутные “газовые гешефты”, а на долгосрочные геополитические и экономические интересы, реализации которых, вне всякого сомнения укрепит российское влияние в Центральноазиатском регионе.

Туркменгроши

04.11.2005, Компания

Николай Макеев, Людмила Подобедова

Почему Ниязов торгует газом себе в убыток

Президент Туркмении Сапармурат Ниязов вновь грозит повысить цену газа для России. «Газпром» возразить туркменскому лидеру не в состоянии: его соглашения с азиатской республикой – скорее политический, нежели экономический вопрос. Поэтому рано или поздно монополии придется уступить.

Пожизненный вождь туркменского народа всегда строг с покупателями газа. Рассказывают, что бывшему руководителю «Газпрома» Рэму Вяхиреву иной раз приходилось буквально переступать через себя, уговаривая Ниязова увеличить поставки в Россию. Накануне своего визита в Ашхабад в 1999 году Вяхирев в шутку посоветовал туркменам «есть пески». По одной из версий, так он намекнул Туркмении, что качество топлива, добываемого в этой стране, далеко даже от российских стандартов. Туркменский вождь обиды не простил. Он заставил главу «Газпрома» извиняться перед народом Туркмении и только после этого вернулся к разговору об экспорте топлива.

Туркменбаши торгует воздухом

Российская газовая отрасль в середине 1990-х годов была не состоянии одновременно удовлетворить экспортные контракты и решить внутренние энергетические проблемы. В 2000 году дефицит голубого топлива превышал 11 млрд кубометров. Этого газа хватило бы тогда на год пяти средним российским регионам, таким как Астраханская область. У областных администраций не было средств, чтобы расплатиться с поставщиками «живыми» деньгами. Вместо этого они отдавали «Газпрому» убыточные активы. Ближнее зарубежье также хотело импортировать газ из России, предлагая бартерную схему поставок.

Избежать кризиса Вяхирев решил за счет Туркмении – второго после России экспортера газа из стран бывшего СССР. Экс-глава «Газпрома» не раз приезжал в гости к Ниязову. Как вспоминают участвовавшие в тех переговорах делегаты, именно тогда Туркменбаши понял, что в его руках находится серьезный рычаг влияния. Он явно капризничал и неохотно подписывал экспортные контракты.

Алексей Миллер, сменивший Вяхирева в мае 2001 года на посту руководителя «Газпрома», не стал компенсировать дефицит топлива в России поставками из Туркмении. Он сделал ставку на возврат активов, выведенных из монополии при команде Вяхирева – в том числе «Запсибгазпрома», владевшего лицензией на крупное Южно-Русское месторождение. Хорошую службу Миллеру сослужил ввод в эксплуатацию гигантского Заполярного месторождения.

Проблема внутреннего спроса была решена, а туркменское топливо «Газпром» стал направлять на реэкспорт. Покупая голубое топливо в Туркмении по $40 за тысячу кубометров, монополия перепродавала его в Европе в 2 – 3 раза дороже. Дополнительная выручка исчислялась сотнями миллионов долларов. В 2003 году Россия договорилась о долгосрочных закупках туркменского газа. По условиям того соглашения, в первый год «Газпром» получал 5 – 6 млрд кубометров, а к 2009-му импорт по этому маршруту должен был увеличиться до 70 – 80 млрд кубометров. Накануне того, как стороны скрепили печатями соглашение, Сапармурат Ниязов заявил Владимиру Путину, что настала эпоха «российско-туркменской газовой дружбы». Триумфальным тот контракт для России не стал. Наладившиеся отношения двух стран были поставлены под удар Украиной, которой также предназначался газ, закупленный нашей страной в Средней Азии. Спустя месяц после заключения российско-туркменского соглашения сроком на 25 лет Киев потребовал от Ашхабада аналогичного контракта. Украина, которой приходилось платить России за транспортировку топлива, не хотела прибегать к посредничеству.

Ашхабад согласился с требованием Киева, поставив тем самым под угрозу срыва взаимоотношения трех стран. Дело в том, что производственные мощности Туркмении были не способны закрыть все экспортные направления. А доказанные запасы среднеазиатской республики не соответствовали тем объемам газа, которые импортеры закупили на все время действия контракта. Иными словами, Туркменбаши удалось продать столько газа, сколько еще не разведали в его стране.

Деньги давай!

Играть на две стороны – продавать сырье одновременно Украине и России – Ашхабаду позволил в том числе отказ в поставках независимой компании «Итера», считавшейся тогда вторым после «Газпрома» производителем газа в нашей стране.

Тупиковая ситуация, в которую попали поставщики и покупатели туркменского газа, с тех пор мало изменилась. Будущее туркменского экспорта остается под вопросом. Ниязов уже дважды требовал от Украины и России увеличить плату за газ. В декабре прошлого года Ашхабад пригрозил остановить поставки в обоих направлениях, если импортеры не согласятся платить по $58 за тысячу кубометров. Украина, энергобаланс которой на 50% зависит от туркменского газа, согласилась. Россия сторговалась на прежних условиях: по $44, но при этом полностью перешла на денежный расчет за поставки. До этого «Газпром» оплачивал половину импорта из Туркмении на бартерной основе.

На днях Туркменбаши вновь заговорил о необходимости повысить для России экспортные цены на газ. На будущий год Ниязов потребовал $50 за тысячу кубометров. Только на этих условиях Ашхабад согласен на долгосрочное сотрудничество с Москвой. В проекте нового 25-летнего контракта, который Ашхабад хочет заключить после 2006 года, отправная цена установлена уже в $60 долларов.

В «Газпроме» пока не спешат идти на уступку главе Туркмении. «В нашем контракте на будущий год уже зафиксирована цена $44. Пока мы не намерены ее пересматривать», – заявил «Ко» пресс-секретарь главы монополии Сергей Куприянов.

Жадность или коммерческий расчет?

Насколько справедливы аппетиты Ниязова? С одной стороны, как заметил в беседе с «Ко» Халмамед Оразмедов, возглавлявший некогда госконцерн «Туркменгаз», руководство среднеазиатской республики лукавит, говоря о высокой себестоимости туркменского газа – $37 – 38 за тысячу кубометров. На самом деле, по мнению эксперта, она не превышает $8 – 10. Газодобыча на туркменских месторождениях в отличие от России, где сырье залегает на глубине нескольких километров, не требует дорогостоящей инфраструктуры. Все оборудование туркменских скважин находится преимущественно на поверхности.

Кроме того, азиатские газовики напрямую зависят от российских потребителей. Туркмения может похвастаться доступом лишь к одной крупной транспортной магистрали – газопроводу «Средняя Азия – Центр». Эта ветка обслуживает поставки туркменского газа на Украину и в Россию. Экспорт в Иран – не в счет. Его мощности невелики, а проект увеличения пропускной способности существует только на бумаге. Равно как и амбициозные планы Туркмении по строительству экспортного маршрута в обход России. Стоимость новой трубы может составить до $10 млрд. Эта сумма адекватна всей расходной части государственного бюджета среднеазиатской республики.

С другой стороны, с учетом роста мировых цен на энергоресурсы надбавке можно найти объяснение. В 2003 году, когда туркменский газ стоил для России в пределах $44, «Газпром» продавал свое сырье на Запад по $120. Теперь европейские потребители согласны выкладывать до $180 за топливо российской монополии. По оценке экс-руководителя украинского госконцерна «Нафтогаз» Юрия Бойко, еще в начале этого года себестоимость туркменского газа на границе между Россией и Украиной составляла $60. К этому уровню Ашхабад фактически и хочет подтянуть цену своего топлива.

Как заявил «Ко» представитель одной из российских газовых компаний, «Ниязова обвиняют в жадности. Но Туркмения настаивает на прибавке всего в $6 – 16. «Газпром» ежегодно увеличивает свои расценки для зарубежных покупателей на $20 – 30». Представитель «Итеры» подтвердил «Ко», что даже при новой цене туркменского газа его импорт будет рентабельным.

Политика по-туркменски

Чтобы договориться, России и Туркмении необходимо в первую очередь согласовать саму формулу цены на газ. Если она будет привязана к «нефтяной корзине» (средней стоимости сырья, добываемого странами ОПЕК), разногласий между поставщиком и потребителем не возникнет. Аналогичные схемы уже действуют в отношении других экспортных соглашений. Европейские импортеры редко жалуются, когда «Газпром» объявляет о пересмотре отпускных цен.

Насколько такая договоренность возможна – вопрос спорный. Дело в том, что главной проблемой кризиса в газовых отношениях России и Туркмении эксперты называют не цены на нефть, а политический аспект. Как заявил «Ко» заместитель гендиректора Центра политтехнологий Алексей Макаркин, соглашения «Газпрома» с Ашхабадом негласно предусматривали некоторые дополнительные пункты, не имеющие отношения к нефтяному вопросу. Например, защиту прав туркменов на территории России. Будь концерн самостоятельной от государства компанией, таких проблем бы не возникло. Пока коммерческая составляющая в переговорах «Газпрома» находится в тени геополитических интересов, избежать проблем с такими политиками, как Ниязов, практически невозможно.

Кто еще заработал на туркменском газе

До 2000 года поставщиком туркменского газа по территории России на Украину была «Итера». Интересы этой компании лоббировал Рэм Вяхирев, поэтому «Итере» удалось перехватить многие экспортные контракты в страны СНГ.

С приходом в «Газпром» команды Алексея Миллера функции транзитного поставщика получила неизвестная венгерская фирма Eural Trans Gas (ETG), учрежденная тремя румынами и гражданином Израиля. Предполагалось, что в дальнейшем владеть ею будут «Газпром» и «Нафтогаз». Затем разговоры об их участии в капитале ETG прекратились. По оценке директора по корпоративным исследованиям инвестфонда Hermitage Capital Management Вадима Клейнера, прибыль ETG могла бы достичь $767 млн.

Уже год транспортировкой газа по этому направлению занимается СП «РосУкрЭнерго». Его акционерами на паритетных началах являются «Газпром» и Raiffeisen Investment. За первый квартал 2005 года «РосУкрЭнерго» заработала около $600 млн.