Они ждали его, чтобы проигнорировать

24.11. 2005, «Киевские Ведомости»

Дмитрий Белов

Сколько бы телеканалы не показывали «ликующий Майдан», личное присутствие на главной площади столицы явственно показало, что особого ликования там не было.

Было любопытство: «Что же они нам теперь скажут?» Все свернулось, как скучный, окончившийся ничьей футбольный матч. Уныло продудели «болельщики» и пошли себе восвояси. Те, кто после заключительного номера (песни Петриненко «Украина») направились к станции метро «Почтовая площадь», стали как вкопанные уже в начале Крещатика. Эскорт Президента стремительно скатился с Трехсвятительской, нетерпеливо засигналил и двинулся прямо на колонну утопающих в слякоти людей. (Но не так-то просто протиснуться сквозь тех, кого «так багато и кого не подолати», будь ты хоть Виктором Ющенко.) Гаишники газовали и сигналили. Наконец люди расступились. Образовался живой коридор. Мерседесы помчались дальше, на улицу Грушевского. Пожилая женщина, экипированная по всем канонам участника оранжевой революции (цвета тыквы целлофановый плащ с капюшоном, шапка с восклицательным знаком и подковой, шарф, ленты, перчатки, значок с изображением только что умчавшегося пассажира) недовольно заголосила вслед: «Ото поїхав той, що з народом!» Люди засмеялись. Никто и не подумал одернуть крикунью, никто не заступился за своего кумира.

Вот это равнодушие к имиджу Ющенко, к имиджу его соратников поражало в продолжение всего вечера. В толпе часто раздавались неодобрительные слова в адрес ныне действующего. Но все спокойно выслушивали критику и не спорили. Какой-то шалун и подавно закричал: «Ющенко — зрадник!». И тоже — полное безмолвие досталось ему в ответ...

Но Президента ждали. Это факт. Люди лениво внимали выступающим на сцене и поглядывали на часы в ожидании Самого. Так страстно хотелось послушать Ющенко, что почему-то скандировали: «Ю-ля! Ю-ля!». (Может, скорей просили на сцену Тимошенко, зная, что Президент будет выступать сразу после нее?)

И Юля не «забарилась». В сопровождении собственных портретов, выполненных в стиле иконы «Преображения Господня», Юлия Владимировна явилась с самой неожиданной стороны, с улицы Институтской, откуда на заветный Майдан ее, белоснежную, несли на руках. Напрасно выступавший в эту минуту Анатолий Кинах старался говорить громче. Его уже никто не замечал. Народ оборотился в сторону газовой принцессы и истошно завопил.

— Последний раз такой фанатизм я наблюдал только на концерте Пола Маккартни в Москве на Красной площади, — хвастливо свидетельствовал холеный мужчина, подбивая локтем своего товарища.

Люди бесновались. Девчонка, стоявшая рядом со мной, вдруг зарыдала, протянула обе руки к женщине с косой, плывущей над головами людей, как некое божество, и тоже завопила: «Юля! Юля!». Своим криком она значительно опережала набранный скандирующей публикой темп, будто и впрямь надеялась быть услышанной Тимошенко и получить от нее воздушный поцелуй. Свыше ста тысяч человек сотрясали воздух простым женским именем, которое в переводе с латыни означает (всего-то) месяц июль. На героиню направили прожекторы и раздалась барабанная дробь. (Теперь стало ясно, зачем в центре города дежурило так много машин скорой помощи — эмоции...) Анатолий Кинах автоматически продолжал свою речь...

Когда снегурочка наконец поднялась на сцену с тем, чтобы объявить: «Мне сказали, у вас тут что-то невеселые, разочарованные лица», толпа снова испытала восторг. Зарделись оранжевые знамена с изображением красного, пышущего любовью сердечка, под которым значилось: «Блок Юлии Тимошенко». (Вот это по-человечески, душевно, а не какой-то след от удара лошадиного копыта и недоуменный восклицательный знак.)

Тимошенко, которая говорила не только по-человечески душевно, а даже с материнским чувством, была выслушана с вниманием. Ее патетическое: «А що ви думали, так все просто?» — роняло зрителя в экстаз.

Когда же слово предоставили столь долгожданному оратору, люди прослушали его от силы минут пять. Остальные сорок пять минут выступления переговаривались о том о сем. Кто-то, прислушиваясь к звуку в колонках, бросал: «Что-то у тебя, Витек, с первой попытки ничего не вышло». Часть зрителей, расположившаяся на холме перед бывшим Октябрьским дворцом и через дорогу, за богиней Никой, вообще снова принялась скандировать: «Ю-ля! Ю-ля!». Дело в том, что Ющенко часто заглядывал в бумажку и при этом невольно говорил мимо микрофона. Так что все слова и цифры, которые ему заготовили в письменной форме, не были отчетливо слышны, вот люди и отвлекались. Под звучание невнятной тирады тем более жалко смотрелись президентские дети, зябнущие в хлопьях снегопада.

Уже с первых слов оратор осекся и раздраженно попросил публику: «Покричите, покричите еще «Юля», тогда я продолжу». Все охотно исполнили его просьбу. Но и потом, в продолжение всей речи на большом экране крупно показывали, как Юлия Владимировна строит глазки первым рядам и чуть ли не заговаривает с ними о чем-то из-за спины Президента. (Лишь в своей «промовi» она была обеими руками за отца украинской демократии, но ее словам верили слабо.)

Самый забавный случай произошел в момент, когда репортер одного из телеканалов вышел в прямой эфир выпуска новостей. Оператор уже махнул ему «снимаем», как вдруг один пьяный молодчик закричал: «Ты работаешь на Порошенко! Не ври людям! Не ври!» Репортер усиленно старался не снимать с лица улыбку и продолжал рассказывать в камеру о том, что сейчас происходит на Майдане, кто уже успел процитировать Тараса Шевченко, а кого успели понести на руках. Но совсем близко стоящий парень не унимался, он громко-громко повторял почти в самый микрофон репортера: «Порошенко — вор! Порошенко — вор!». Все видящие это только умильно хохотали.

Опять же, никто не думал спорить...