"Молодежь Эстонии",,
6 января 2003

Кого прокормит язык

Любовь Семенова

Очередное «языковое» изыскание было проведено фирмой Emor по заказу Целевого учреждения по интеграции и Программы Европейского союза PHARE в октябре-ноябре прошлого года. А в пятницу, 3 января года нынешнего его результаты были представлены вниманию широкой общественности.

Информация и мотивация

Сколько в Эстонии проживает неэстонцев, в отношении которых действуют требования по знанию государственного языка, и каковы их намерения относительно сдачи экзамена, вот в чем вопрос. В «сферу интересов» Emor входило также и выяснение факторов, способствующих изучению языка или тормозящих этот процесс, в том числе возможностей получения необходимой информации, где и за сколько можно выучить язык.

Ответы собирались в форме репрезентативного опроса (с 25 октября по 13 ноября, опрошен 981 человек) и групповых бесед в свободной форме, проходивших 22-28 ноября в 8 группах (по 4 в Таллинне и Ида-Вирумаа, всего 52 участника). Результатами исследования поделились аналитик Emor Кайди Кандла и представитель Тартуского университета Трийн Вихалемм.

Для поиска участников опросов и бесед изыскатели воспользовались базой данных переписи населения Эстонии, состоявшейся в 2000 году. Согласно переписи, неэстонцев у нас 439 800 человек, из них тех, кто относится к «трудоспособной» группе (в возрасте 15-59 лет), — 282 400 человек. И, наконец, непосредственно к возможной целевой группе по изучению эстонского языка и сдаче экзамена на уровень владения принадлежит 251 тысяча неэстонцев, среди которых работающих – 157 тысяч. Это — получившие образование не на эстонском языке, не имеющие справки о владении эстонским языком и в ближайшие пару лет не планирующие покинуть рынок труда, либо намеревающиеся на него выйти.

В свою очередь, требования о владении государственным языком распространяются на должности, которые сейчас занимают 67 000 неэстонцев, что составляет примерно 27 процентов от всей целевой группы.

Emor выяснил, что за 10 последних лет неэстонцами накоплен богатый опыт в изучении эстонского языка. В ходе опросов и бесед они признались, что только 22 процента изучали язык самостоятельно. Остальные же получали знания в школах и высших учебных заведениях, на языковых курсах, беря частные уроки и общаясь с сослуживцами, друзьями или просто знакомыми.

Однако изучение эстонского языка не всегда означает владение им, а владение не всегда предполагает наличие справки о владении. И наоборот: справка о владении эстонским языком зачастую подтверждает лишь то, что экзамен когда-то был успешно сдан, но никак не связана с уровнем владения языком.

Наверное, именно это и стало причиной «откровений» примерно 123 тысяч неэстонцев, признавшихся, что будут учить язык и дальше. А готовность к сдаче экзамена по языку высказали 137 тысяч неэстонцев, в том числе «обязательно» будет сдавать 14 процентов, а «вероятно» – 41 процент. Причем 95 тысяч человек (69 процентов) намереваются сдать экзамен до января 2004-го (вероятно, это те, кто в противном случае лишится работы), а 42 тысячи (31 процент) – после января 2004 года («любители», наверное).

Здесь можно согласно градации Emor выделить еще и пять основных групп:

* Сдающие экзамен – в достаточной мере владеют эстонским языком и в принципе готовы сдать экзамен на уровень знания эстонского языка в течение ближайшего года. Их примерно 7000 человек.

* Безразличные люди, владеющие эстонским языком – в принципе не готовы сдать экзамен. Их примерно 20 000 человек.

* Активно изучающие – хотя в настоящее время недостаточно владеют эстонским языком, но готовы учить язык и не исключают и сдачу экзамена. Их примерно 75 000 человек.

* Сомневающиеся – в настоящее время в недостаточной мере владеют эстонским языком, но как изучение языка, так и сдачу экзамена они намерены отложить на потом. Примерно 55 000 человек.

* Отказники – не имеют достаточной мотивации и поэтому не собираются изучать язык и сдавать экзамен. Самая большая группа – примерно 90 000 человек. Надо полагать, это именно для них всюду развешана милая реклама, изображающая розовощеких крепышей с высунутыми языками.

И как-то вдруг показалось, что больший упор в исследовании сделан не на обучение неэстонцев эстонскому языку, а на привлечение их к сдаче экзаменов.

Судя по результатам исследования, ценность государственного языка в Эстонии для неэстонцев определяется исключительно требованиями к знанию языка по работе и необходимостью сдачи экзамена на гражданство. «Для себя» эстонский язык изучают всего 9 процентов фанатов-полиглотов. Впрочем, эта цифра может претерпевать существенные изменения в зависимости от региона проживания, возраста или гражданства.

К примеру, жители Ида-Вируского уезда и люди старшего возраста особой потребности в знании эстонского языка не испытывают. А молодые неэстонцы – так те и вовсе эстонскому языку предпочитают английский. Потому что в большинстве своем уверены, что эстонский язык как таковой в получении престижной или высокооплачиваемой работы большой роли не играет, что главное – это наличие нужных связей и знакомств и, применительно к Эстонии, подходящая национальность (вариант – фамилия).

Темы для групповых бесед, состоявшихся в ходе исследования, показались (не представителям Emor или Целевого учреждения по интеграции, разумеется) весьма занимательными.

Например (цитата): «Я выбрала 4 картинки. На одной из них червяк. Это жизнерадостное существо. Это моя мечта выучить эстонский…» (?!).

Или еще (цитата): «У меня такая картинка. Шахматы. Это довольно сложная игра. И для меня тоже трудно учить язык. Хотя и стараюсь. В школе плохо преподавали эстонский – это упущение…».

А также (длинная цитата): «Я выбрал три картинки. Это штормующее море. Если учить эстонский, то так усиленно, как здесь волны бегут. И если начнешь учить, то еще подумаешь, сколько это стоит. Это здесь машина. И третья картинка – еще подумаешь, а в твоем возрасте есть ли смысл учить, если тебе уже 50. И даже если ты выучишь, то должен общаться. Дома ты общаешься на русском. Но у меня дети говорят по-эстонски хорошо. Я все время им повторяю: «Учите! Учите!»

Очень в тему был задан вопрос одним из эстонских журналистов, а не виноваты ли сами эстонцы в том, что за 10 лет русские не выучили эстонский.

Поистине, надо быть малообразованным эстонцем, чтобы не понять, на каком убогом уровне были проведены собеседования. И надо быть русским, чтобы обидеться: «За кого нас держат?»

И пожалеть, что темы экзаменов по эстонскому языку, на которые большинство неэстонцев особо не стремится, не столь примитивны. А то бы мы все уже давно имели удостоверения о владении языком. Уж на таком-то уровне владеем!

Возвращаясь с познавательного мероприятия, я наткнулась на Нарвском шоссе на пресловутый «языкастый» интеграционный рекламный плакат. Упитанный поваренок радостно и невежливо демонстрировал прохожим длинный розовый язык, одновременно призывая: «Учи язык. Он прокормит».

И прямо на самом кончике языка кто-то размашисто начертал ставшее суперпопулярным слово tibla. А чуть ниже – еще одно нехорошее эстонское слово, обозначающее нехорошего человека. В общем, лучше бы я эстонского не понимала…