Русский язык в современной Молдове

www.gramota.ru

Л.В.Остапенко, И.А.Субботина 

Одним из важнейших следствий суверенизации Молдовы (как и других стран нового зарубежья) явилось повышение официального статуса языка ее титульного населения и соответственно понижение, как на официальном уровне, так и в общественной практике статуса русского языка. Попытка изменения роли этих двух языков самым непосредственным образом затронула интересы и чувства значительной части жителей республики, так как в течение десятилетий русский язык был распространен на территории Молдавии достаточно широко. Статус русского языка в этой республике был наиболее высоким по сравнению с другими республиками бывшего Союза (за исключением Украины, Белоруссии, Казахстана).

В условиях существования единого государства — СССР, русский язык и общесоюзная культура были достоянием и необходимым средством общения всего советского народа. Это в значительной мере определяло этноязыковую ситуацию в республиках вне России — ныне новых независимых государствах, тем более, что во многих из них, помимо титульного населения, проживало и немало людей других национальностей. По данным переписи 1989 г. 1,5 млн. жителей Молдавии составляли не молдаване: русские, украинцы, болгары, гагаузы и другие. Их доля в населении Молдавии на тот период превышала 35% (украинцы — 13,8%, русские — 13%, гагаузы — 3,5%, болгары — 2,0%, евреи — 1,5%, другие национальности — 1,7%). Для 68,5% представителей этих национальностей русский язык был родным или вторым языком, которым они свободно владели [1].

Лишь 12,1% русского населения Молдавии свободно владело молдавским языком, в то время как среди молдаван степень такого же знания русского языка отмечало более половины (57,6%). Эти диспропорции были еще очевиднее в городах, где более 80% молдаван по данным переписи 1989 г. считало русский родным языком или свободно владело им как вторым. В Кишиневе в конце 1980-х годов знали молдавский язык 1,8% русских, в составе же молдаван русским языком свободно владели 85% [ 2].

Следует отметить, что процесс распространение русского языка, судя по данным переписей, охватывал все более широкие слои нерусского, в том числе молдавского населения. Так, например, в 1970-е годы свободно владели русским языком менее 50% молдаван. Среди же русских в 1970—1980-е годы произошло некоторое снижение (на 15% по сравнению с 1970-ым г.) доли лиц, свободно владеющих молдавским языком. Из других союзных республик подобное явление было отмечено у русских в Казахстане и Киргизии, а в 1979—1989 гг. — также в Узбекистане, Армении и в меньшей степени в Белоруссии [3].

Основным распространителем русского языка была школа с преподаванием на русском языке. В глазах родителей из числа молдаван, гагаузов, болгар и других нерусских национальностей, населяющих Молдову, полноценное овладение русским языком представляла немалую значимость. Она заключалась в громадном расширении для их детей перспектив социального роста, в том числе за пределами Молдовы. Обучение в высших и других учебных заведениях, преподавание в большинстве которых в СССР (а среди более престижных практически во всех) велось на русском языке, давало возможности широкого выбора сфер занятости на территории всего Союза наравне с русскими. Жизненная, а не искусственная потребность в полноценном овладении русским языком была обусловлена его широчайшим использованием (в том числе в Молдове) в СМИ, огромной массой самой разнообразной литературы на нем, функционированием на русском языке наиболее развитых и престижных сфер культуры (театра, кино и т.п.) Понятно, что в этих условиях русский язык был престижным для большинства нерусского населения Молдовы.

Этносоциологические исследования 1970—1980-х гг. констатировали не только высокий уровень знания нерусским населением Молдовы русского языка, но и широкое его использование [4]. Исследования общественного мнения, проведенные в Кишиневе в 1989 г., показали, например, насколько было высоким значение русского языка в сфере общения. Так, в государственных учреждениях повсеместно преобладал русский язык, говорили на молдавском языке только 7,7% служащих, а 45,5% вообще никогда не использовали его [5].

Можно сказать, что перемены в языковой политике в Молдове, как и во многих других постсоветских странах, начавшиеся после распада Союза и суверенизации республик, шли

вразрез с тенденцией этноязыкового развития последних десятилетий. Политика сужения сферы распространения русского языка, его функций носила искусственный характер и не имела под собой достаточно веских оснований. Одной из ее целей было «выдавливание» русских из республики, снижение их социального статуса, отстранение от сферы управления и ключевых постов. Она существенно ущемляла права той немалой части населения, которая была ориентирована на русский язык. 

Особенности этноязыковой политики в новом государстве

Между тем, Молдова относилась к тем республикам бывшего Союза, где языковая политика, особенно в начале 1990-х годов, проводилась достаточно жестко. В 1989 г. язык титульной национальности был провозглашен единственным государственным языком в республике, был осуществлен перевод на латиницу и идентификация его с румынским языком, а также установлены неоправданно короткие сроки перехода на этот язык системы образования и делопроизводства, издательского дела и других общественных сфер.

Особенно интенсивно языковая политика проводилась в сфере управления, труда и образования. Согласно законам о языке, о государственной службе замещение всех руководящих постов, а также должностей, связанных с общением, подразумевало обязательное знание государственного (молдавского) языка. К тому факту, что значительная часть нетитульного населения Молдовы к моменту принятия данных законов не знала или плохо знала этот язык, добавлялась еще неопределенность лингвистического критерия оценки: язык требовалось знать на уровне, «достаточном для выполнения профессиональных обязанностей», что открывало широкий простор для произвола и проведения этнической чистки во всех сферах деятельности — от государственного аппарата до коммунального хозяйства.

Знание государственного языка стало необходимым требованием при приеме на работу, о чем свидетельствует, в частности, содержание соответствующих анкет, заполняемых при найме, в которых отдельным пунктом фиксировалось знание молдавского языка. На государственный язык было переведено все делопроизводство, он стал использоваться в качестве превалирующего, а иногда и единственного в сферах управления и государственного образования, на производственных совещаниях, планерках, Ученых Советах и т.п. Языковая некомпетентность стала реальным поводом для увольнения с работы, отказа в продвижении по службе.

Хотя официальная дата аттестации русскоязычных работников на знание ими государственного языка постоянно отдвигалась (сначала она была назначена на апрель 1994 г., затем перенесена на январь 1997 г. и, в конце концов, отодвинута на неопределенное время), уже сама идея подобной аттестации, выдвинутая на государственном уровне, вдохновляла чиновников на произвольные кадровые изменения в своих ведомствах в пользу лиц титульной национальности, которые сами далеко не всегда свободно владели литературным румынским языком.

За первую половину 1990-х гг. по республике прокатились массовые увольнения русскоязычных специалистов и руководителей, особенно в сферах управления, медицины, образования, науки, культуры [6].

Русский язык был практически вытеснен из системы образования. В начале 1990-х годов русская общественность Кишинева и других городов Молдовы была сильно обеспокоена явной дискриминацией по отношению к русским школам. Это выражалось, например, в закрытии ряда русских школ, обычно достаточно благоустроенных и оснащенных техникой (за счет шефствовавших над русскими школами крупных предприятий союзного подчинения с русскоязычным персоналом) и открытии вместо них (в тех же зданиях) школ с молдавским языком обучения, в переводе русских школ из центра на окраины, в ликвидации вокруг русских школ детских садов на русском языке, что осложняло пополнение их учащимися и т. п.

По Кишиневу прошла тогда волна родительских собраний в ликвидируемых русских школах, на которых выносились резолюции протеста, у кишиневской мэрии были устроены пикеты против дискриминации русских школ. Однако все это оказалось безрезультатным, и закрытие русских школ, несмотря на устранение наиболее одиозных руководителей системы народного образования после перевыборов парламента 1994г., продолжалось, хотя уже было не столь масштабным, так как иначе школ с русским языком обучения вообще могло не остаться. На такой шаг руководство Молдовы, провозгласившее курс на демократические реформы, пойти не могло.

Таким образом, за первую половину 1990-х годов (с 1990- по 1994-й г.) доля детей в русскоязычных дошкольных заведениях Молдовы уменьшилось с 39% до 23%, в школах — с 39% до 26%, в колледжах — с 51% до 18%, в вузах — с 55% до 31%. В системе профессионально-технического образования на русском языке обучалось около 20% молодежи от общей численности этой категории учащихся [7].

Во второй половине 1990-х годов темпы и масштабы сокращения численности обучающихся на русском языке снизились. В 1999г. доля учащихся русских групп в колледжах осталась примерно на том же уровне, а в вузах составила 29% [8].

Представленные цифры весьма красноречивы. Однако, анализируя их, следует иметь в виду, что доля русских в населении Молдовы составляла в конце 1990-х годов менее 12%. Следует сказать, что помимо русских в русскоязычных группах всех дошкольных и образовательных учреждений, особенно в колледжах, училось и немало молодежи других национальностей, в том числе молдаван. Например, в 1997г. около 30% первокурсников, обучающихся в вузах Молдовы на русском языке, составляли молдаване, что говорит о сохраняющейся значимости русского языка для нерусской молодежи республики.

Тем не менее, стремление руководства Молдовы принизить статус русского языка проявлялось не только в сокращении обучения на русском языке, но и в том, например, что в высших и средних специальных учебных заведениях (колледжах) и ПТУ русские группы оставались в основном там, где обучение шло по менее престижным профессиям. Так, по плану приема в Кишиневские колледжи на 1995—1996 гг. в Финансово-банковский колледж в группы с русским языком обучения предполагалось принять лишь 12% от общей численности будущих студентов, а в Технологический — 33% [9]. Кроме того, большинство русскоязычных групп в Молдове было переведено на коммерческую основу, в то время как молдавские продолжали оставаться на бюджетном обеспечении. В конце 1990-х годов в государственных вузах в «бюджетных» группах на русском языке обучалось лишь 19% студентов.

При поступлении в вузы и колледжи требовалось пройти собеседование на знание молдавского языка.

Следует отметить и тот факт, что преподавателями в русскоязычных группах в вузах нередко являются молдаване (из-за массовых увольнений русских в начале 1990-х годов), в том числе говорящие на плохом русском языке и использующие в своем лексиконе румынские слова, что снижает качество обучения русскоязычных студентов.

В первой половине 1990-х годов в Молдове шло наступление на русский язык и в средствах массовой информации. Сократилась доля печатных изданий на русском языке, радио и телепередач. Телепередачи на молдавском языке должны были составлять теперь не менее 65% телевизионного времени. Однако, влияние государственной языковой политики на СМИ, многие из которых уже не принадлежали государству, уменьшалось. Издательства, руководители кампаний на радио и телевидении в условиях рынка должны были, прежде всего, ориентироваться на интересы потребителя, а интерес к русскоязычным передачам в той или иной мере сохранялся. Телезрители Молдовы продолжали смотреть ряд программ российского телевидения, особенно по кабельным сетям; в республике продолжали выходить на русском языке такие многотиражные газеты как «Независимая Молдова», «Молодежь Молдовы», «Кишиневские новости» и т.п.

Объявление молдавского языка единственным государственным в республике привело к тому, что привычные для русскоязычных жителей Молдовы названия городов, сел, улиц стали звучать иначе. Появились вывески на улицах домов, магазинов, транспортных средств, ориентированные только на людей, знающих молдавский язык.

В 1994 г. Аграрно-демократическая партия Молдовы, пришедшая к власти, пошла на некоторую либерализацию установленного Народным фронтом языкового режима. В новой Конституции Республики Молдовы был зафиксирован особый статус русского языка, отличный от статуса региональных языков, уменьшено давление на учреждения образования, функционирующие на русском языке. Парламент республики принял решение о предварительном обучении работников молдавскому языку перед языковой аттестацией, о сужении круга лиц, подлежащих аттестации, смягчении предъявляемых к аттестуемым требований в части владения государственным языком. В Гагаузии русский язык стал официальным наряду с молдавским и гагаузским, было узаконено делопроизводство на русском языке.

Но к тому времени задачи, поставленные языковыми законами, были в основном решены: часть русских уехала за пределы Молдовы, часть была вытеснена из властных структур и престижных сфер деятельности. Кроме того, отъезд и увольнения многочисленных высококвалифицированных русскоязычных кадров весьма негативно сказались на экономике республики, резко снизился уровень жизни всего ее населения. По словам самих молдаван, «нам дали язык, а "на язык" ничего не дали».

Хотя острота национально-языковых проблем в середине 1990-х годов стала отчасти спадать, они еще далеко не ушли с повестки дня, а в середине 1997 года вспыхнули с новой силой. В июле этого года Правительство Молдовы представило в Парламент проект Постановления «Об утверждении «Плана мероприятий по изучению государственного языка инонациональными гражданами», «Перечня должностей в Республике Молдова, подпадающих под действие статьи 7 «Закона о функционировании языков на территории Республики Молдова» и «Способа оценки уровня знаний государственного языка». Согласно этим постановлениям, были обязаны знать государственный язык и «употреблять его как рабочий инструмент в своей деятельности» руководители и члены государственных органов, высшие руководители профессиональных союзов, политических и общественных организаций, руководители хозяйственных и коммерческих единиц, учреждений культуры, образования, здравоохранения, науки, бытового обслуживания, транспорта и связи» и т. д. В список людей, от которых требовалось знание языка, были включены также работники средств массовой информации, независимо от языка печатного органа, специалисты и служащие всех отраслей хозяйства, чья деятельность связана с общением.

С приходом к власти коммунистов появились некоторые перспективы укрепления позиций русского языка в Молдове. В конце 2001 г. правящая коммунистическая партия представила в Конституционный суд законопроект о придании в Молдове русскому языку статуса второго официального и внесении изменений в Основной закон страны. Законопроект предусматривал свободное использование в республике русского языка, при этом граждане Молдовы должны будут владеть обоими языками. Этот законопроект был принят парламентским большинством республики, опирающимся в своем решении на тот факт, что на русском языке говорит более трети населения. Тем не менее, в июне 2002 г. Конституционный суд признал молдавский язык единственным государственным языком страны, отменив тем самым решение парламента об использовании русского языка наравне с молдавским в качестве государственного.

Однако, некоторые законы, принятые молдавским парламентом, все же должны были послужить основанием и нормативной базой для защиты интересов лиц нетитульной национальности, живущих в Молдове, стать первым шагом на пути предоставления русскому языку статуса второго государственного языка, наряду с молдавским. Прежде всего, это «Закон о национальных меньшинствах». «Закон о лицах, принадлежащих к национальным меньшинствам и правовом статусе их организаций», принятый 10 июля 2001 г., включает в себя, наряду с подтверждением прав национальных меньшинств, установленных международным правом, и положения, приближающие русский язык к статусу официального. Кроме того, закон предусматривает пропорциональное представительство национальных меньшинств в структурах исполнительной и судебной власти всех уровней, в армии, в органах охраны общественного порядка. Правда, реально вопрос пропорционального представительства национальных меньшинств в органах власти не решается, помимо прочих причин из-за недостаточного знания государственного языка русскоязычным населением Молдовы. Хотя, надо отметить, что с приходом новой администрации представителей национальных меньшинств стало больше и в администрации Президента, и в Парламенте, и в органах исполнительной власти, как в Центре, так и на местах.

Но и по сегодняшний день Правительство Молдовы не выполнило положения 29 и 33 статей Закона о национальных меньшинствах, в соответствии с которыми оно обязывалось предоставить Парламенту предложения по проведению в жизнь этого закона, нормативные акты, обеспечивающие его выполнение.

В 2001—2002 учебном году Министерство образования Молдовы увеличило количество русских групп в подведомственных ему колледжах до 23%, а в вузах — до 30%. В первую очередь, заметно возросло число русскоязычных студентов в Молдавском государственном университете, в Политехническом университете, Кишиневском и Бельцком государственных педагогических университетах. Наряду с общим увеличением количества студентов в русских группах, происходит восстановление их специализации по таким направлениям как филология, журналистика, менеджмент. Большинство местных русских филологов и ведущих специалистов по русскому языку вошли в основанную по инициативе Департамента межэтнических отношений РМ Молдавскую ассоциацию преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ).

Одновременно с этим необходимо отметить, что вопрос о качестве подготовки русскоязычных студентов продолжает стоять чрезвычайно остро. Так, например, с 1991 по 1998 гг. библиотека Кишиневского педагогического университета не приобрела ни одного учебника на русском языке по предметам психолого-педагогического цикла, читаемых на кафедре общей педагогики. Катастрофическим было положение с монографиями и другой научной литературой по русскому языку, никто из преподавателей этого университета, работающих с русским группами, за последние 10 лет не мог выехать на повышение квалификации или научные конференции в Россию.

Министерство образования Республики Молдова пыталось повысить статус русского языка и в молдавских школах. В 2001 г. им было дано распоряжение о введении обязательного изучения русского языка в общеобразовательных школах со 2-го класса, а не с 5-го, как прежде. Против этого решения в январе 2002 г. Народным фронтом Молдовы были организованы ежедневные акции националистического характера, в результате которых оно не было претворено в жизнь.

Комментируя эти выступления, председатель парламентской комиссии по правам человека и национальным меньшинствам М.Сидоров выразил сожаление, что в Молдове еще сохранились политики, желающие вернуть страну к событиям 10-летней давности, когда национал-радикалы, стоявшие у власти в республике, принимали решения, приведшие к вооруженным столкновениям в Приднестровье и Гагаузии. Между тем, современные молдавские общеобразовательные школы, где преподавание ведется одинаково для детей всех национальностей, не удовлетворяют культурные запросы граждан других национальностей и, прежде всего, русских. В содержании образовательной программы этих школ не отражен национальный компонент русской культуры, резко уменьшено количество часов на предметы гуманитарного цикла (русский язык и литература, история России, география и пр.).

Тем не менее, проведенная общественным движением «Русское духовное единство» 22 декабря 2001 г. в Кишиневе научно-практическая конференция «Национальная школа с русским языком обучения и ее место в системе образования Республики Молдова», отметила, что действующее законодательство Молдовы содержит достаточные правовые основания для гарантированного сохранения, выражения и развития у граждан русской национальности их этнической, языковой, культурной и религиозной самобытности, для открытия государственной русской национальной школы. В Министерстве образования РМ была создана комиссия по выработке концепции русской школы и форсированию реализации языковых законопроектов [10].

Русский язык в среде молдавского и русского населения

Несмотря на все постановления и законы насильственное насаждение молдавского языка и свертывание сферы использования русского не принесли значительных успехов. По словам председателя парламентской комиссии по науке, культуре, образованию и СМИ В.Б. Сенника, методы внедрения «сверху» молдавского языка имели «обратную реакцию русскоязычного населения, определенная часть которого просто из принципа отказалась изучать язык» [11]. Если в конце 1980-х-начале 1990-х годов обучение молдавскому языку на языковых курсах носило массовый характер (в 1990—92 гг. их прошли более 120 тысяч работников), то уже в 1993 г. число групп по изучению молдавского языка сократилось более чем в 5 раз.

Русский же язык, практически вытесненный из официальной сферы, продолжал функционировать среди населения. Согласно данным этносоциологических исследований, проведенных сотрудниками Института этнологии и антропологии РАН в Молдове [12], за годы реформ уровень языковой компетенция русских и молдаван изменился не сильно.

Перемены заключались по большей части в том, что русские стали несколько шире приобщаться к молдавскому языку. Однако следует иметь в виду, что на этот показатель заметное влияние оказал массовый отъезд из Молдовы именно той части русских, которые хуже знали язык титульного населения.

По итогам опроса 1993 г. среди русских горожан Молдовы более половины, по их мнению, в той или иной мере владели молдавским языком. Ответили же, что вообще не знают молдавский язык чуть более 40%. В селе знали молдавский язык в какой-либо степени 74% русских, а совершенно не владели им 19%. Три года спустя, судя по опросу в Кишиневе, степень владения русскими молдавским языком стала немного выше. Уже 2/3 опрошенных ответили, что в той или иной мере его знают, а доля совершенно не владеющих молдавским языком сократилась до 1/3. Правда, по оценкам респондентов, только 3% среди них в 1993 г. и 7% в 1996 г. владели молдавским достаточно свободно, а более трети считали, что говорят на этом языке с большим трудом.

К 2000-му г. ситуация практически не изменилась: среди русских респондентов Кишинева в той или иной мере знали молдавский язык, включая тех, кто говорил с большим трудом, чуть более 70%, в том числе свободно владели — 3,5%, основная же масса (около 60%) говорила или с некоторыми затруднениями, или с большим трудом.

На фоне низкого уровня билингвизма у русских языковая компетенция молдаван продолжала оставаться достаточно высокой, особенно в городах. Практически поголовно владея родным языком, большинство из них хорошо знало и русский. В городах Молдовы по данным исследования 1993 г. около трети опрошенных молдаван, судя по их ответам, совершенно свободно владели русским языком и более половины — довольно свободно. Среди респондентов молдаван не оказалось ни одного, совсем не знающего русский язык. В селе около 60% молдаван более или менее свободно владели русским языком, почти 30% говорило на русском с некоторыми затруднениями и лишь 14% не говорили или говорили с большим трудом.

Показательно, что и в последующие годы наши исследования фиксировали примерно такие же показатели. И в 1996 г., и в 2000-ом, как и в 1993 г., подавляющее большинство (около 100%) молдаван в той или иной мере знали русский язык. Свободно или довольно свободно могли пользоваться русским языком в 1996 г. 84% городских молдаван, а в 2000-ом году — 81%. Доля вообще не знающих русский язык или говорящих на нем с большим трудом не превышала 3—5%. Важно отметить также, что многие двуязычные молдаване нередко владели русским языком лучше, нежели молдавским, и с трудом воспринимали тексты на молдавском языке, в которых использовался латинский шрифт.

В то же время за годы реформ уже сложился определенный слой молдавской молодежи, прошедшей обучение в молдавских школах по новым программам и не знающей (или плохо знающей) русский язык. Конечно, живя в полиэтничной среде, рядом с русскими, украинцами, болгарами, гагаузами, говорящими преимущественно на русском языке, молдавские юноши и девушки в той или иной мере осваивали русский язык на уровне общения. Но этого было явно не достаточно для полноценного овладения русским языком. На упомянутой выше конференции по проблемам русских школ говорилось также о необходимости повышения роли русского языка в молдавской школе, прежде всего потому, что незнание русского языка молдавскими детьми, выросшими за десятилетие независимости, может быть использовано для раскручивания очередного витка межэтнической напряженности в Молдове. Эта категория молдавской молодежи, не знающей русского языка, может оказаться в таком же положении, в каком 10 лет назад находилось русскоязычное население, не владеющее молдавским языком [13].

Если уровень знания русского языка у большинства населения Молдовы в целом снизился незначительно, то, вполне понятно, что сфера его фактического применения в республике не могла не сократиться, прежде всего, в силу массового отъезда из Молдовы русскоязычного населения, особенностей государственной языковой политики, в том числе резкого повышения статуса молдавского языка, разрыва связей с другими странами бывшего Союза и т.п., что снизило необходимость использования русского языка.

Выше уже подробно рассматривались факты почти полного исключения русского языка из официальной сферы и сферы государственного образования. Русскому языку пришлось несколько «потесниться» и в сферах общения и потребления культуры. Если в еще недалеком прошлом родители в молдавских семьях нередко старались говорить дома на русском языке, чтобы дети его лучше усваивали, то теперь необходимость в этом отпала. Большинство молдаван использует в семейном быту преимущественно молдавский язык.

Среди молдаван снизилась доля людей, читающих литературу и газеты на русском языке, слушающих на нем радиопередачи и смотрящих телевизор. Так, в 1993 г. 20% молдаван читало художественную литературу только на русском языке и еще 50% — на обоих языках. В 2000-ом г. эти показатели упали соответственно до 8% и до 40%.

В то же время русский язык в той или иной мере еще сохраняет свои позиции в сфере труда. Наиболее распространено это явление в крупных городах, где и проживает большинство русских в странах нового зарубежья. Так, среди русских городских респондентов Молдовы в коллективах, где молдаване составляли не менее половины, в 1993 г. трудилось свыше 70% респондентов. При этом подавляющее большинство среди них (92%), по их же словам, общались на работе только на русском языке и только 4% — на русском и на молдавском (остальные не ответили на этот вопрос). Среди молдаван только на русском языке говорили на работе более четверти опрошенных, на обоих — около пятой части и более половины — на молдавском.

По данным исследования 2000 г. в Кишиневе сфера использования русского языка в трудовых коллективах среди молдаван несколько сократилась, но лишь за счет тех, кто говорил только на русском языке, доля же двуязычных осталась примерно на том же уровне. Только на русском продолжало говорить на работе 68% русских и 16% молдаван, на обоих соответственно — 27% и 20%. Доля молдаван, пользующихся только молдавским языком, выросла примерно на 10 процентных пунктов. Определенному сокращению сферы использования русского языка в трудовых коллективах способствовал как отъезд из республики русского трудоспособного населения, так и в немалой мере перевод всей документации на молдавский язык. Работая, например, бухгалтером, русскоязычный специалист должен был готовить отчеты и другие документы только на государственном языке, т.е. вынужден был в той или иной мере знать его сам или просить коллег о переводе. Благодаря этому молдавский язык стал более популярен при профессиональном общении, хотя многие термины продолжали звучать на русском языке. По словам ряда специалистов молдаван, им самим приходилось переучиваться профессиональной терминологии в молдавском (румынском) «исполнении».

Наши исследования показали также весьма важную тенденцию — сохранение интереса к русскому языку и его использованию у подавляющего большинства русских и немалой части молдаван. Так, в 1993 г. 95% русских горожан Молдовы полагали, что следует сохранить русские театры, продолжить передачи на русском языке по радио и телевидению Молдовы, почти все (92%) считали необходимым продолжение получения в Молдове высшего и среднего образования, помимо молдавского, и на русском языке (табл. 1).

Среди молдаван безусловно поддержали необходимость обучения в Молдове на русском языке 40% опрошенных в 1996 г. и 45% в 2000-ом. Половина из них дали отрицательные ответы, поскольку, по их мнению, высшее и среднее специальное образование можно при желании получить и в России. Более 40% молдаван высказалась за продолжение в республике передач радио и телевидения на русском языке, а идея о продолжении работы в Молдове русского театра вызвала поддержку почти 2/3 молдаван.

Особую заинтересованность в сохранении русского языка и культуры проявили сельские молдаване. Как свидетельствуют материалы опроса 1993 г., сельские молдаване чаще, нежели городские, высказывались за продолжение в Молдавии телевизионных передач на русском языке и, очевидно, в силу своего худшего владения русским языком, чаще полагали, что молдаванам необходимо знание русского языка, поскольку иначе затруднено общение и в самой республике.

Важно отметить, что в целом молдаване позитивно настроены на овладение русским языком. Данные наших исследований показывают четкую тенденцию роста доли и русских, и молдаван, по мнению которых молдаване должны знать русский язык. С 1993 г. по 2000-ый г. эта доля увеличилась среди русских с 76% до 88%, а среди молдаван — с 75% до 81%. В числе мотивов необходимости знания русского языка значительное место у молдаван занимает проблема межнационального общения в Молдове и других странах СНГ, а также облегчение доступа к русской и мировой культуре и науке.

Таким образом, судя по данным наших исследований, востребованность русского языка осталась в республике достаточно высокой. Многие представители современной молдавской молодежи продолжают, как их отцы и деды, тянуться к русской культуре, научным и техническим достижениям России. Русский язык остается языком межнационального общения и все еще довольно широко используется в обыденной жизни. По нашим наблюдениям и сейчас на улицах Кишинева русская речь слышна почти наравне с молдавской. Население республики смотрит каналы Российского телевидения, в кафе и ресторанах, крупных магазинах звучит музыка российской эстрады. Принципиально важно, что русский язык стал и языком бизнеса. Почти вся экономическая пресса в республике издается на русском языке, русский язык предпочитали продавцы многих коммерческих магазинов Кишинева, на русском были написаны аннотации к выставленным там товарам, всевозможные объявления с приглашением на работу в коммерческие структуры, с предложением разного рода услуг и т. п., что свидетельствует о широком распространении русского языка среди жителей города и в ряде случаев о предпочтении его молдавскому. По словам П. М. Шорникова, «русский язык остался языком межнационального общения, политики, массовой информации, бизнеса, культуры» [14].

Интересно в этой связи высказанное на страницах газеты «Молодежь Молдовы» замечание некоего Ивана Карпова, живущего в Молдавии как представителя третьего поколения и женатого на молдаванке, помещенное в рубрике «Крик недели». Автор обвиняет молдаван в том, что они слишком широко и глубоко приобщились к русскому языку и культуре и у русского населения нет стимулов изучать молдавский язык. По его словам, «за последние годы Молдова не только не молдовенизировалась, а, наоборот, еще больше русифицировалась» [15].

При высоком уровне билингвизма молдаван и других нерусских жителей Молдовы, заинтересованности немалой части населения в продолжении функционирования на территории республике русского языка резкое насильственное свертывание сфер его применения не могло не задеть интересы многих. В этой ситуации меры, направленные на сужение сферы функционирования русского языка в Молдове, были весьма болезненно восприняты большинством русскоязычного населения, а постепенно и многие молдаване осознали несправедливость и, в известной мере, вред языковых реформ. Судя по итогам опроса 1993 г., почти все русские респонденты — горожане, а также 2/3 городских молдаван считали, что введение закона о государственном языке оказало большое влияние на местных русских.

Оценка последствий языкового закона русскими, с одной стороны, и молдаванами, — с другой, в 1993 г. носила по существу противоположный характер: русские считали это влияние для себя негативным, а молдаване оценивали последствия закона для русских скорее в позитивном плане. При этом среди негативных последствий языкового закона русское население указывало, прежде всего, на угрозу собственному социальному статусу: возможное увольнение с работы из-за незнания или плохого знания молдавского языка, затруднения при поступлении в республиканские вузы, при приеме на работу, продвижении по службе. Беспокойство заметной части русских горожан вызывали и такие последствия данного закона, как сложности в общении с молдаванами, недостаток информации на русском языке.

Среди молдаван негативные последствия для русских языкового закона отметили сравнительно немногие. В то же время довольно заметная доля среди них указала на положительный эффект названного закона — осознание местными русскими необходимости лучшего владения молдавским языком.

В 1996 г. русские несколько снизили интенсивность отрицательных оценок влияния закона в целом, но при этом по-прежнему чаще всего указывали на негативные его последствия для своей социальной мобильности. Правда, несколько меньше в этих последствиях упоминалась угроза увольнения и сложности при продвижении по службе, в то время как опасения затруднений при поступлении на работу и в вузы усилились.

Среди молдаван с течением времени доля негативных оценок влияния языкового закона на русских повысилась. Так, около трети опрошенных отметило, что русским стало труднее поступать в вузы и делать карьеру, в 1993 г. такой ответ дала примерно пятая часть респондентов. Однако, выросло и доля тех, кто считал, что введение закона стимулировало русских на изучение молдавского языка.

В целом можно сказать, что русское население Молдовы, а также немалая часть молдаван ясно осознавали, что закон о государственном языке был в первую очередь направлен на снижение статуса русского языка в республике. Падение же статуса русского языка автоматически вело к понижению социальных ролей русского населения. В этой ситуации молдаване, в своем большинстве двуязычные (особенно в городах) получили несомненные социальные преимущества перед местными русскими, в массе своей одноязычными.

Естественно, что подавляющее большинство русского населения Молдовы не согласно с существующим правовым положением, при котором молдавский язык признан единственным государственным языком республики. Почти 2/3 опрошенных русских горожан и в 1993 г., и в 1996, и в 2000 гг. были категорически против такой ситуации. И такое же количество проголосовало за то, чтобы статус государственного языка получил наравне с молдавским (румынским) русский язык. Понятно, что на фоне столь высоких требований остальные общественные функции русского языка — употребление в государственных учреждениях, в сфере обучения всех уровней, во всех сферах общественной жизни республики, — упоминались вдвое реже.

Позиция молдаван на этот счет была сначала не слишком «щедрой», но мнения постепенно менялись «в пользу» русского языка. Чаще всего молдаване соглашались на то, чтобы русский язык употреблялся во всех сферах общественной жизни республики (около трети выборов в 1996 г. и более трети в 2000-ом г.), т. е. отводили ему ту функцию, которую он фактически выполнял. Идею о придании русскому языку статуса второго государственного поддержало менее пятой части молдаван Кишинева в 1996 г. и 20% в 2000-ом.

О крайне негативной реакции значительной части русского населения Молдовы на насильственное понижение статуса русского языка свидетельствуют и некоторые другие итоги исследований. Так, в качестве выхода из гипотетически предложенного в ходе нашего опроса крайнего положения, при котором русский язык был бы окончательно вытеснен из всех сфер общественной жизни Молдовы, в 1993 г. более одной трети горожан выбрали отъезд из республики, а чуть более половины оказались оптимистами на сей счет и заявили, что этого не должно произойти. Лишь незначительная часть респондентов ответили, что в этой ситуации они предпочтут выучить молдавский язык, а еще меньшая доля полагала, что подобная ситуация не осложнит их жизнь, так как они достаточно хорошо его знают.

Три года спустя доля отдавших предпочтение тому, чтобы выучить молдавский язык, выросла вдвое, в два с лишним раза сократилась доля выбравших в качестве выхода отъезд из Молдовы, и немного увеличилась доля оптимистов.

Вместе с тем подобный настрой русского населения в отношении языкового закона и беспокойство о полноценном функционировании русского языка в республике не свидетельствует, как показали итоги наших исследований, об отрицании русскими необходимости знания молдавского языка и обучения ему. Скорее наоборот: опыт жизни в изменившейся этнополитической и этноязыковой ситуации убедил местных русских, что в этих условиях изучение молдавского языка становится достаточно важным жизненным фактором, влияющим на все стороны жизни русского населения, в особенности на сферы образования и труда.

Многие «одноязычные» русские осознали свою языковую «ущербность» по сравнению с молдаванами, владевшими двумя языками. По данным всех трех исследований в Молдове примерно 90% русских и более 90% молдаван считали, что русские, постоянно живущие в Молдове, должны знать молдавский язык. Это осознание характерно для немалой части русских во всех странах нового зарубежья.

Показательна мотивация необходимости знания молдавского языка. Во мнениях русских заметно преобладает проблема поддержания своего социального статуса — получение или сохранение престижной работы, меньших проблем с получением образования в случае владения молдавским языком. Улучшение возможностей для общения с молдаванами, для освоения молдавской культуры занимает среди мотивов необходимости знания молдавского языка у русского населения хотя и заметное, но более скромное место. В оценках молдаван необходимость знания русскими молдавского языка также оценивается, прежде всего, с точки зрения проблем социально-профессиональных ролей русских. Вместе с тем гораздо более важное место, чем у русских, занимает в мотивации молдаван вхождение в титульную культуру.

Несмотря на осознание русскими необходимости овладения молдавским языком, реальные шаги для этого предпринимают немногие. По данным исследования 1993-ого года совершенствовали знание молдавского языка менее четверти русских городских респондентов, в 1996 г. — около трети, при том, что хорошо или более или менее хорошо знали этот язык всего 7% опрошенных. Такой относительно скромный показатель связан не столько с инертностью в этом отношении взрослого русского населения, сколько с насильственными формами насаждения государственного языка.

Заметным фактором, сдерживающим реализацию русским и другим русскоязычным населением Молдовы уже осознанной необходимости лучше владеть языком титульного этноса, является также относительно высокий уровень знания русского языка молдаванами, о чем уже говорилось выше, и вообще высокая степень национально-русского двуязычия среди нерусских народов бывшего СССР.

Для русского, особенно городского, населения возможность сохранения привычного одноязычия облегчается пока еще и такими факторами, как функционирование на русском языке ряда местных средств массовой информации, сохраняющаяся в той или иной мере доступность российских СМИ, работа на русском языке некоторой части школ и учреждений культуры.

Таблица 1. Мнения русских и молдаван о необходимости продолжить в республике работу вузов и средних специальных учебных заведений на русском языке. Кишинев (в %).

Национальные меньшинства и русский язык

Материалы этносоциологического исследования, проведенного в 1998 г. в Кишиневе в рамках проекта «Проблемы социально-культурной адаптации национальных меньшинств в столицах постсоветских государств», показали, что почти десятилетие спустя после провозглашения Молдовы независимым суверенным государством, в котором лишь молдавский язык имеет статус государственного, практически все русские (99%) назвали своим родным языком русский. Больше половины украинцев (51%) назвали русский язык в качестве родного, еще 13% отметили его в качестве родного в равной мере с украинским, и лишь треть украинцев назвала родным украинский язык (33%).

Среди гагаузов более половины опрошенных (58%) назвали в качестве родного гагаузский язык, еще 20% считают его родным наравне с русским языком, а 17% гагаузов считают своим родным языком русский.

У болгар складывается примерно такая же картина: более половины опрошенных (56%) считают родным языком болгарский, еще 22% посчитали родным болгарский язык наравне с русским, и 16% респондентов болгарской национальности считают русский язык родным. Таким образом, среди представителей национальных меньшинств (помимо русских), живущих в столице Молдовы, от 37 до 46% опрошенных в конце 1990-х гг. считали русский язык родным.

Материалы исследования дали также представление о степени знания национальными меньшинствами в Кишиневе молдавского языка.

Обращает на себя внимание то, что представители всех национальных меньшинств значительно лучше читали и писали по-молдавски, нежели говорили на молдавском языке. Так, треть опрошенных гагаузов и болгар свободно читала по-молдавски и еще столько же считали свой уровень умения читать по-молдавски средним. У русских и украинцев около половины опрошенных (47—54%) плохо или совсем не умели читать по-молдавски.

Умение писать по-молдавски выявляет сходную картину.

У болгар и особенно гагаузов Кишинева доля умеющих свободно или на среднем уровне писать по-молдавски составляет практически половину (49—55%) ответов. Среди русских и украинцев преобладают те, кто по-молдавски пишет плохо или совсем не умеет писать (57—58%).

Что же касается разговорной речи, то среди жителей Кишинева нетитульной национальности было очень мало свободно говорящих на молдавском языке (от 2% у русских до 12% у гагаузов и болгар). Но уровень владения разговорным молдавским языком и здесь был выше у болгарского и гагаузского населения. Если среди русских и украинцев плохо или совсем не говорящих по-молдавски оказалось более 2/3 опрошенных (от 75% у русских до 65% у украинцев), то среди болгар и гагаузов Кишинева подобная категория респондентов составила лишь 40—44%.

Материалы проведенного этносоциологического исследования (1998 г.) дают представление не только о языковой компетенции этнических меньшинств Молдовы, но и позволяют проанализировать, в какой мере и в каких сферах жизнедеятельности представители национальных меньшинств используют тот или иной язык. Абсолютно доминирующим у всех респондентов являлся русский язык, который практически на 100% используется при чтении газет, слушании радио и просмотре телевизионных передач. Несколько меньшее его использование наблюдалось в сфере труда: на работе все опрошенные разных этнических групп пользовались в определенной мере молдавским языком (от 14 до 22% опрошенных) и языком своей национальности (от 18 до 29%) (табл. 1).

В семейном общении у русских и украинцев доминировал русский язык. Гагаузы и болгары чаще пользовались в домашнем кругу языком своей национальности.

Гагаузы и болгары чаще, нежели русские и украинцы, использовали молдавский язык при чтении газет, прослушивании радио и просмотре телевизионных передач.

Материалы этносоциологического исследования 1998 г. в Кишиневе позволили выявить картину того, в какой школе учились респонденты разных национальностей. Как оказалось, большинство опрошенных всех национальностей ответили, что их обучение прошло в русской школе (от 84% у болгар до 93% у русских). Лишь среди украинцев довольно значительная группа респондентов (29%) училась в украинской школе (см. табл. 2).

Таблица 2. Школа, в которой учились (в %).

Что касается языка школьного обучения для своих детей (реального и желаемого), то здесь ответы респондентов были более разнообразны. В основной массе дети опрошенных учатся (или учились) в русской школе (от 32% у болгар до 55% у русских). Примерно каждый десятый из числа детей болгар и украинцев (11—13%) учится (или училось) в своих национальных школах. У болгар и гагаузов более заметна доля детей, обучавшихся в молдавских школах (9—12%). В русско-молдавских школах училось лишь незначительное число детей (от 3% у гагаузов до 8% у русских) (табл. 3). 

Таблица 3. Школа, в которой учатся дети (в %).

Если говорить о той школе для детей, которой бы отдали предпочтение на момент исследования все опрошенные, то здесь нужно отметить следующее. Явное предпочтение русской школе отдали русские, украинцы и болгары: среди них русская школа занимала первое место по числу ответов. Второе место по значимости у русских и украинцев занимала русско-молдавская школа (соответственно 29% и 24%). У гагаузов практически равные удельные веса среди ответов занимали русско-молдавская (30%) и русская школа (29%). У болгар и украинцев определенная доля опрошенных желала бы обучать своих детей в своих национальных школах (соответственно 19% и 14%). При сложившейся этноязыковой и этнополитической ситуации в Молдове сравнительно не большим выглядит процент желающих обучать своих детей в молдавских школах среди русских и болгар (соответственно 11% и 13%: см. табл. 4).

Таблица 4. Мнения о желаемой школе для детей (в %).

Русский язык среди русской молодежи и предпринимателей

Подавляющее большинство русских всех бывших союзных республик, в том числе и Молдавии, весьма слабо владело языками титульных национальностей. Всесоюзная перепись населения 1970 года показала, что немногим более 15% русских, живших в союзных республиках (кроме России), считало родным или свободно владело как вторым языком титульной национальности. Вариация этого показателя по республикам была очень значительна: от 1% в Казахстане до 33% в Литве. Это обусловливалось множеством факторов, как исторического, географического, так и социально-культурного плана: давностью проживания русских на той или иной территории, характером расселения, долей в населении региона, уровнем урбанизации, культурно-языковой дистанцией контактирующих народов и т.п.

К 1989 г., кануну распада Советского Союза, языковая ситуация у русских претерпела некоторые изменения: почти во всех союзных республиках (за исключением Казахстана, Киргизии и Молдавии) возросла доля русских, считающих родным или свободно владеющих как вторым языком титульной национальности [16]. Это было связано как с действительным расширением процесса освоения языка титульного народа, так и с процессами изменения структуры самого русского населения, вызванными его миграционными перемещениями. Так, например, значительно возросшие (почти в два раза) за два десятилетия (1970—89 гг.) доли русских, считавших родным или свободно владевших как вторым языком титульной национальности, в Грузии (с 11,2% до 23,8%), Азербайджане (с 7,7% до 14,5%) или Армении (с 17,7% до 33,8%) были связаны со значительным миграционным оттоком русских из этих республик, начавшимся еще в 70-е годы, и снижением абсолютной численности русского населения. Среди мигрантов, уезжавших из этих республик, преобладали русские, прожившие в них несколько лет и не успевшие адаптироваться к языку и культуре местного населения, русская молодежь, недостаточно хорошо усвоившая язык титульного народа, а также русские, являвшиеся выходцами из однонациональных русских семей или состоявшие в эндогамных браках, что тоже не способствовало усвоению языка титульной национальности республик. Миграционные процессы существенно меняли структуру остающегося в республиках русского населения в сторону увеличения доли лиц пожилого возраста, уроженцев данных республик, что не могло не повлиять на показатели владения вторым языком в сторону их увеличения среди оставшихся русских.

Это подтверждают и повозрастные данные Всесоюзной переписи населения 1989 г. о степени владения языками титульных национальностей русским населением бывших союзных республик. Так, русская молодежь в возрасте 15—29 лет в большей степени владела языками титульных национальностей, нежели все русское население, лишь в Украине, Белоруссии, Литве и Таджикистане. Во всех остальных республиках русская молодежь хуже владела языками, в сравнении со всем русским населением. При этом в большинстве республик показатели владения русскими языком титульной национальности снижались и в самой молодежной группе: от более старших возрастов к младшим. Так, в Грузии, например, этот показатель снижался с 27,4% у русских 25—29 лет до 23,6% у 15—19-летних, в Армении соответственно с 33,2% до 21,0%.

Материалы последней Всесоюзной переписи населения 1989 г. показали, что наиболее приобщенным к языку титульной национальности было русское население Белоруссии, Украины, Армении и Литвы, где от 27% до 38% русских свободно владели как вторым или считали родным этот язык. Но, скажем, в Казахстане, в республиках Средней Азии подобная категория русских составляла лишь 1—5%.

Молдавия занимала в этом ряду промежуточное положение. Как уже говорилось выше, здесь доля молдаван, свободно владеющих русским языком, была почти в 5 раз больше, нежели доля русских, в такой же степени знающих русский язык. Важно отметить, что среди городской молдавской молодежи от 15 до 29 лет эти показатели были еще выше, составляя 94,3%-95,4%. Русская молодежь заметно хуже, нежели люди более зрелого возраста, владела молдавским языком (табл. 1). Так, по переписи 1989 г., если среди лиц старше 50 лет 15,3% русских владело как вторым или считало родным молдавский язык, то среди русских подростков 10—14 лет этот показатель был почти в полтора раза ниже (10,9%), а среди молодежи 15—29 лет составлял лишь 11,7%. У городского русского населения эти показатели были еще ниже: здесь среди молодежи 10—14 лет молдавским языком владело лишь 9,3%, среди 15—29-летних — немногим более 10%. У русских более старших возрастных групп эти показатели повышались до 13,3% среди лиц пенсионного возраста.

Каково же отношение русской молодежи Молдовы к провозглашению молдавского языка единственным государственным языком республики и не приданию русскому языку, столь широко распространенному в Молдове, официального статуса?

Как показали материалы этносоциологического исследования в Кишиневе, где языковое давление на русскоязычное население было особенно сильным, русская молодежь единодушна в своем несогласии с подобным законодательством. Позиции русской молодежи разных возрастных групп довольно близки, подавляющее ее большинство (от 78% среди школьников старших классов до 93% среди работающей молодежи) считает, что молдавский язык не должен быть единственным государственным языком страны. И это несмотря на то, что новые этнополитические условия Молдовы, в которых проходили процессы социализации нынешнего поколения русской молодежи, отразились на ее языковой компетенции.

К 1998 году — времени проведения нашего исследования — ситуация со знанием русской молодежью молдавского языка сложилась следующим образом. В Кишиневе уровень языковой компетенции русской молодежи был существенно выше, нежели в других регионах страны: здесь около 13% опрошенных заявили, что довольно свободно говорят на молдавском языке и еще 31% респондентов говорит по-молдавски с затруднениями. При этом среди школьников и студентов уровень знания молдавского языка выше, чем в среде работающей молодежи (табл. 5)

Таблица 5. Степень владения молдавским языком (в %).

Определяющее воздействие на уровень языковой компетенции русской молодежи оказывает национальный состав семьи. В национально-смешанных русско-молдавских семьях степень знания русскими молдавского языка многократно возрастает. Так, в русских семьях лишь 3% молодежи довольно свободно говорят по-молдавски, в то время как в русско-молдавских семьях соответствующий показатель достигает 23%. Вообще не говорящих по-молдавски молодых людей в русских семьях — 47%, в русско-молдавских — лишь 10%.

Русские предприниматели Кишинева (по результатам этносоциологического исследования 2000 г.) в целом владеют молдавским языком примерно так же, как и прочее русское население: 2% респондентов совершенно свободно владеют языком, 10% опрошенных довольно свободно говорят по-молдавски, а 22% предпринимателей говорят на молдавском языке с некоторыми затруднениями.

Но в какой же степени русская молодежь и предприниматели используют знание молдавского языка в своей повседневной жизни?

Этноязыковая ситуация, сложившаяся в Правобережной Молдавии, определенным образом стимулирует использование русской молодежью и предпринимателями в их речевом поведении молдавского языка. Без знания молдавского языка бывает даже трудно пройти по улицам Кишинева. Так, по результатам опроса русской молодежи в 1998 году, было установлено, что свыше 90% всех вывесок, указателей на улицах Кишинева было написано только на одном языке — молдавском. Вместе с тем, на вопрос о том, какую речь преимущественно они слышат на улицах своего города, около 1/3 респондентов ответило — «русскую» и еще около 20% — «русскую и молдавскую в равной мере» (табл. 6). Эти примеры свидетельствуют о существующем противоречии между реальным речевым поведением жителей и навязываемой законодателями языковой политикой в стране.

В повседневном производственном (учебном) общении 14% респондентов из среды русской молодежи пользуются двумя языками — русским и молдавским, примерно такая же ситуация наблюдается и в среде бизнесменов (13%). Но дифференциация этого показателя внутри молодежной группы довольно велика: только 2% русских школьников используют в общении два языка, у студентов этот показатель значительно выше — 12%, а еще более значителен он у русской молодежи, работающей в различных отраслях экономики Молдовы — 29%.

Таблица 6. Речь на улицах города (в %).

Использование же только русского языка в повседневном производственном (учебном) общении абсолютно доминирует у всех групп опрошенного русского населения: от 95% у школьников старших классов до 71—79% у работающей молодежи и предпринимателей (табл. 7).

Таблица 7. Язык повседневного общения на работе или учебе (в %).

Язык, на котором русская молодежь и бизнесмены читают газеты и журналы — исключительно русский: 90—97% у разных групп опрошенных. Некоторые элементы использования двуязычия в чтении газет и журналов отмечались лишь в группах работающей молодежи и предпринимателей: здесь около 10% респондентов заявили, что читают на двух языках — русском и молдавском.

Использование языка в повседневном прослушивании радиопередач и просмотре телевизионных программ имеет некоторую объективную обусловленность реальным соотношением радио- и телевизионных программ, ведущихся на том или ином языке в Молдове. Так, примерно 2/3 респондентов разных групп русского населения Кишинева слушают радио и смотрят телевизионные программы только на русском языке, а треть опрошенных — на русском и молдавском языках. При этом в группе школьников 16—17 лет доля лиц, слушающих и смотрящих передачи только на русском языке существенно выше: она составляет 3/4 опрошенных. Налицо явное противоречие: чем лучше русская молодежь знает молдавский язык (школьники старших классов), тем реже она использует его в своей повседневной жизни.

Языковые законы, «навязывающие» русскому населению молдавский язык, вызывают у русских чувство протеста, противодействия. Необходимо время и определенные условия для того, чтобы изучение молдавского языка стало естественной потребностью русских Молдовы. Это будет достигнуто лишь в том случае, если молдавский язык сможет удовлетворить не только потребности русской молодежи в работе и в высоком доходе, но и культурные, образовательные запросы русских. Если же говорить о долговременной перспективе, то размышляя о будущем своих детей, русская молодежь Молдовы была ориентирована на активное их обучение в школе на двух языках — молдавском и русском (табл. 8). Так, в Кишиневе предпочли бы обучать своих детей на двух языках почти три четверти опрошенных (72%). Ориентированных на обучение детей лишь на русском языке в Кишиневе было немногим более 18%. Среди всех опрошенных молодых людей русской национальности ничтожно малая часть респондентов (2%) выбрала бы для своих детей стратегию школьного обучения, ориентированного на один язык — молдавский.

Таблица 8. Язык желательного обучения детей в школе (в %).

Подводя итоги, можно сказать, что языковая ситуация, сложившаяся в разных регионах Молдовы, оказывает серьезное воздействие на речевое поведение русской молодежи. Та часть русской молодежи и предпринимателей, которая не собирается покидать республику, активнее осваивает молдавский язык, реально оценивая значимость его знания в нынешних условиях РМ. Но, осваивая этот язык, русская молодежь вместе с тем выражает несогласие с провозглашением его единственным государственным

языком республики и в перспективе желала бы обеспечения следующему поколению русских равных шансов изучения и пользования как молдавским, так и русским языком во всех сферах жизнедеятельности.

Некоторые выводы и прогнозы

Языковая политика большинства суверенных государств нового российского зарубежья, основной целью которой было добиться не только юридического, но и фактического доминирования в обществе языка титульной национальности, существенно отразилась на функционировании там русского языка. Хотя нынешнее руководство Молдовы пытается повысить статус русского языка в республике, десятилетие проводимых ранее реформ не прошло бесследно.

Правда, уровень знания русского языка большинством молдаван еще остается достаточно высоким. Живы те молдаване, и многие из них находятся в сравнительно молодом возрасте, которые окончили школу в советской Молдавии, достаточно хорошо владеют русским языком, в той или иной мере используют его в повседневной жизни. У них есть определенный интерес в том, чтобы русский язык сохранялся в республике в качестве языка межнационального общения, языка ряда средств массовой информации, а также частично в науке, искусстве, литературе. Важно, что большинство молдаван, хотя и не поддерживают идею придания русскому языка статуса второго государственного, ориентированы на овладение русским языком.

В то же время уровень использования русского языка в различных сферах жизни в определенной степени понизился. Кроме того, уже вступает во взрослую жизнь новое поколение молдавской молодежи, получившее школьное образование в суверенной Молдове, почти или совсем не знающее русский язык. Конечно, многие в какой-то мере освоят его при общении с русскоязычным населением, при потреблении русскоязычной культуры, но уровень компетенции при такой форме приобщения к языку бывает преимущественно ниже, нежели при школьном обучении.

Важнейшую роль в процессе освоения чужого языка, как известно, играет потребность людей в этом языке, заинтересованность в его изучении. Прежнее руководство Молдовы проводило в республике политику, не способствующую росту потребности большинства молдаван в русском языке. Тем не менее, можно назвать немало факторов, стимулирующих титульное население к изучению русского языка — это развитие связей с Россией, массовая трудовая миграция в Россию молдаван, расширение в Молдове «русского бизнеса», более широкое привлечение к работе в экономике республики русскоязычных специалистов и т. п. Будущее во многом зависит и от умелой языковой политики нынешнего руководства, в основе которой должны лежать меры, прежде всего, по восстановлению официального статуса русского языка и повышению потребностей в нем населения, но не насильственное его насаждение, что ведет к росту межэтнической напряженности.

Немаловажное значение будет иметь и рост двуязычия русских, которое, хотя и весьма медленными темпами, но и все же происходит в Молдове. В этом случае одноязычные молдаване будут находиться в худшем положении, чем русские, знающие молдавский язык, которые, имея более высокий образовательный уровень и профессиональные навыки, смогут потеснить молдаван в конкурентной борьбе.

Важно отметить и тот факт, что проживающие в Молдове этнические меньшинства (украинцы, болгары, гагаузы, евреи) продолжают ориентироваться на русский язык. Можно сказать, что почти треть населения республики (включая русских) будет и в ближайшем будущем знать и пользоваться русским языком. А это, в свою очередь, должно стимулировать молдаван изучать русский язык как средство межнационального общения.

Литература

Национальный состав населения СССР: по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М., 1991. С. 122,123.

Там же.

Русские: этносоциологические очерки /Отв. ред. Ю. В. Арутюнян. М., 1992. С. 297.

См., напр.: Опыт этносоциологического исследования образа жизни. По материалам Молдавской ССР / Отв. ред. Ю. В. Арутюнян. М.,1989; Молдова: столичные жители. Автор программы и руководитель исследования Ю. В. Арутюнян. М., 1994 и др.

В. С. Зеленчук. Национальное возрождение и проблемы этнической идентичности // Этническая мобилизация и межэтническая интеграция. М., 1999. С.141.

Л. В. Остапенко, И. А. Субботина. Русские в Молдавии: миграция или адаптация? М., 1998. С. 58,59.

«Единство». 1997, 9 октября.

Республика Молдова в цифрах. 1996. Кишинев, 1997. С.37

«Единство». 1997, 1 июня.

А. Алексеева. Русские, начнем с духовного единства?// «Союзная газета», 2002, 7 августа.

«Кишиневские новости». 1996, 3 августа

Здесь и далее используются материалы этносоциологических исследований, проведенных в Молдавии с участием авторов в 1981, 1993, 1996, 1997, 1998 и 2000 гг. В 1996 г. опрос проходил среди русских и молдаван Кишинева, в выборку попало около 300 человек. В 1998 г. в Кишиневе проводилось анкетирование представителей национальных меньшинств Молдовы. В 2000 г. также в Кишиневе было проведено исследование (авторы Л. В. Остапенко и И. А. Субботина) по проблемам русского предпринимательства. Было опрошено 100 русских предпринимателей и по 200 представителей русского и молдавского населения.

Н. Приходко. В Молдавии реабилитирован русский язык. // «Независимая газета», 2002, 17 января.

П. М. Шорников. Покушение на статус. Кишинев, 1997. С. 150.

«Молодежь Молдовы».1997, октябрь, № 32.

Подробнее см.: Русские. Этносоциологические очерки. М., 1992. Гл. 4. Вопросы двуязычия русских.