К вопросу о стабильности в Закавказье

Ф.Станевский.

Несметное число факторов определяют развитие обстановки в Закавказье, влияют на отношения России с Азербайджаном, Арменией, Грузией. Многие из них неподконтрольны ни Москве, ни столицам закавказских государств. Если к главным чертам нестабильности относится неясность будущего в результате хаотичного развития тенденций, нередко сталкивающихся и противоборствующих, то нестабильность в Закавказье – непреложный факт. Ослабление центральной власти в СССР, затем распад Советского Союза и последовавшее за ним резкое ослабление России со всей неизбежностью сопровождались разрушением старых основ устойчивости, в то время как создание нового фундамента для нормальной жизни в регионе – весьма длительный процесс. Появились новые, причём мощные полюсы притяжения для стран Закавказья – США, Турция, НАТО, Евросоюз. Получила развитие борьба за влияние в регионе с участием, помимо основных центров силы, целого ряда международных финансовых институтов, транснациональных кампаний, а также стран, прилегающих к региону – Ирана, Саудовской Аравии, Израиля и даже Румынии, Украины, Болгарии. Очевидна в целом профилирующая тенденция к укреплению позиций Соединённых Штатов. Однако США до сих пор не сумели показать, что их появление в регионе сопровождается стабилизацией и улучшением условий жизни населения. Более того, складывается противоположное впечатление: Грузия, бюджет которой в большой мере формируется США, МВФ и Всемирным банком, а руководство страной плотно опекается американскими советниками, находится в состоянии полуразрухи, из которой не видно выхода. Рост массовых антиамериканских настроений становится характерным явлением и для этого региона. Ставка США на демократизацию стран региона по своим образцам грешит противоречивостью, недоучётом региональной специфики. Яркий пример дала та американская проповедь свободы совести, которая уже привела к распространению сектантства на Южном Кавказе, проникновению сект даже в мусульманский Азербайджан. Оно ослабляет традиционные конфессии, а вместе с тем подрывает основы становления новых государств, поскольку традиционное христианство и сотрудничающий с властью ислам представляют собой редкий для региона фактор, цементирующий общество.

Ещё не вполне выявила в Закавказье себя взрывная сила исламского экстремизма, хотя ваххабизм, как и другие крайности мусульманства находятся здесь в тлеющем состоянии и могут вспыхнуть, если будет подпитка и задуют новые ветры. Это относится не только к Азербайджану, но и к Восточной Грузии. К сожалению, нет уверенности и насчёт светского будущего Турции. У всех на памяти сгоревший как спичка шахский режим Ирана, казалось бы полностью подконтрольный Соединённым Штатам.

Крупный фактор нестабильности – слабость опыта самостоятельного государственного строительства в закавказских странах. По сути, все три страны впервые занимаются этим исключительно трудным делом. Опыт многовековой давности, как и неудачный опыт 1918-20 гг., мало что даёт. Мы рассматриваем перспективу хрупких государств. В таких условиях передача верховной власти, предстоящая и в Азербайджане, и в Грузии, – процесс исключительной деликатности.

Дело осложняется трудностями централизации власти в Грузии. Азербайджану, как и Армении, нужна стабильность по соседству. Она, однако, трудно достижима. Есть немалая вероятность того, что в Грузии воспроизведёт себя историческое клише разрозненности и противоборства между отдельными центрами власти.

Едва ли не в первую очередь исключительную сложность стабилизации в Закавказье предопределяет на редкость разнообразный этнический состав региона.Наладить устойчивое сосуществование многочисленных народов и этнических групп всегда труднее, чем его разрушить. До балканизации региона рукой подать, в то время как не видно, где пролегает та дорога, которая ведёт к урегулированию трёх наиболее крупных конфликтов на территории региона – карабахского, абхазского и юго-осетинского. Между тем опыт югославского кризиса ясно говорит, что ни США, ни НАТО, ни Западная Европа не в состоянии надёжно урегулировать конфликт. Это также и вне возможностей России. Иначе говоря, международное сообщество не располагает ни методологией, ни средствами урегулирования конфликтов. В частности, операции по принуждению к миру до сих пор ни разу не дали существенного результата. Сомнительно, чтобы долговременный результат мог бы быть следствием применения силы на Южном Кавказе. Как невозможно считать результатом нынешнее положение, по понятным причинам не удовлетворяющее Азербайджан.

Неясность перспективы Азербайджана, а вместе с тем его отношений с Россией, во многом обусловлена тупиковостью в карабахском урегулировании. Итоги Ки Уэста, поначалу воспринятые с надеждой, не оправдали ожиданий. Стало очевидно, как в период отставки Левона Тер-Петросяна с поста президента, что ни официальный Ереван, ни официальный Баку не готовы к взаимоприемлемым компромиссам, поскольку к ним не готово массовое сознание ни в Армении, ни в Азербайджане. В этом есть неизбежность, связанная не со злой волей кого бы то ни было, но с объективным фактом распада СССР.

Международное сообщество ещё не вполне осознало факт, выявившийся и на Балканах, и в Закавказье, и в России: для национальных меньшинств вовсе небезразлична форма государства, в котором они живут. Это два вовсе неодинаковых статуса: быть автономией в составе республики, которая в свою очередь является частью более крупного государственного формирования и быть автономией в составе республики – высшего арбитра. Союз уравнивает права меньшинства с правами любого республиканского большинства. Республика – подчёркивает неравенство уже самим наименованием. Россия нашла компенсацию в виде второго своего названия – Российская Федерация. Для Азербайджана и для Грузии это трудная проблема: велик соблазн, которому особенно легко поддаются грузинские руководители, искать причины конфликтов и собственных неудач в действиях России.

Иначе говоря, карабахский, абхазский, юго-осетинский конфликты ещё длительное время могут мешать стабилизации в Закавказье, отрицательно воздействовать на азербайджано-российские, грузино-российские отношения, вызывать недопонимания между Арменией и РФ. В Грузии и Азербайджане вряд ли будут исходить из того, что именно Россия более других третьих государств заинтересована в нормализации отношений между Азербайджаном и Арменией, урегулировании закавказских конфликтов и стабилизации региона. Между тем это факт. Во-первых, потому что Россия не новая сила на Южном Кавказе. Россия – фактор стабильности в регионе, которая была нарушена процессами, получившими развитие помимо её воли. Во-вторых, потому что РФ в отличие от Турции, от США, Евросоюза ничего не выиграла ни геополитически, ни экономически от дестабилизации в Закавказье, и в принципе не могла ничего выиграть от хаоса в регионе, где она пользовалась наибольшим влиянием. В-третьих, потому что дестабилизация на Южном Кавказе неизбежно подрывает устойчивость на юге России. Было бы неоправданной иллюзией рассчитывать, что формирующееся общественное мнение Азербайджана выдержит информационный, а точнее сказать пропагандистский напор западных и турецких СМИ по вопросам, связанным с политикой России. Ещё иллюзорнее надежды на отказ грузинского руководства от того пропагандистского подхода, по которому во всех бедах Грузии виновата Россия. На недружественное РФ давление податлива и часть армянских СМИ. В последнее десятилетие позиции России в Закавказье слабели под разговоры об её неоимперских устремлениях. Одновременно, под те же обвинения в адрес России в неоимперских амбициях, укреплялись позиции США и Турции. Как будто имперские домогательства сопряжены со свёртыванием присутствия, а не с экспансией. Между тем именно такой логикой объясняются многие претензии к России на Южном Кавказе.

Здесь мы вновь возвращаемся к одному из ключевых факторов, обуславливающих нестабильность в регионе. Речь идёт о внедрении в Закавказье некавказских государств. Сложный комплекс взаимосвязей и взаимозависимостей, определяющий баланс сил на Кавказе, неизбежно нарушается в результате всё более массированного проникновения в регион посторонних ему сил. Закавказье привлекает Соединённые Штаты и географическим положением, т.е. с геополитической точки зрения, и как мост для транспортировки центральноазиатских и каспийских природных ресурсов, в первую очередь углеводородных. В рамках той логики, что США граничат со всеми странами, где добывается нефть, в нашем случае с Азербайджаном, остаётся не много места для учёта Соединёнными Штатами интересов закавказских государств. Азербайджан как нефтедобывающая страна и Грузия как страна нефтяного транзита становятся объектом столь пристального внимания администрации США, что стирается грань между вниманием и давлением. Это касается весьма существенной темы – предстоящей смены власти в Азербайджане и Грузии. Большой вопрос, насколько для США приемлема та замена, которую готовит себе Гейдар Алиев. И самое главное – какие шаги могут предпринять США, чтобы обеспечить наиболее приемлемый для себя вариант. В Грузии американская администрация, вряд ли удовлетворённая неспособностью Э.Шеварднадзе решать внутренние проблемы, похоже, после некоторых колебаний решила утихомирить правую, проамерикански настроенную оппозицию президенту. Вашингтонская ставка на Э.Шеварднадзе остаётся центральной. Но и до 2005 года, когда нынешний президент должен будет покинуть свой пост, остаётся не много времени. Кого в США захотят видеть его преемником, учитывая, что Грузия ключевая для них страна на Южном Кавказе, где, однако, весьма трудно удержать власть? Или Э.Шеварднадзе подскажут подправить Конституцию? Помощники в этом деле уже сыскались. Поскольку у нынешнего президента ещё три года в запасе, он ещё долго может заявлять о твёрдом намерении уйти в отставку. Таким заявлениям цена не велика. С американской стороны уже делались заявления насчёт помощи официальному Тбилиси в проведении выборов. А что предпримет Россия? Ничего как в 2000 году? И как в предвыборную пору будет выглядеть треугольник США – Грузия – Россия?

Эти же вопросы возникают и применительно к Турции. При всех внешне весьма доброжелательных отношениях между нынешним руководством Азербайджана и властями Турции, проблемы между ними были и остаются. Началось с поддержки Турцией А.Эльчибея при некоторой подозрительности к Г.Алиеву. Ныне очевидно недовольство Анкары укрепляющимися связями Азербайджана и России, среди прочего, фактом российско-азербайджанского соглашения по Габалинской РЛС. Различия интересов между Турцией и Азербайджаном заметны, и в первую очередь, что касается отношений с Россией. Но существенны и возможности Турции воздействовать на развитие обстановки в Азербайджане. Они могут возрасти в случае отхода Г.Алиева от руководства страной. Предпосылки были созданы в предшествующий период, когда Турция де-факто получила доступ к контролю над азербайджанскими вооружёнными силами.

Трудно просматриваются возможности Ирана в Азербайджане. Но то, что они есть, не вызывает сомнения. Тегеран активно использует иранских азербайджанцев в дипломатии на Южном Кавказе, тем более логично ожидать их использования по другим направлениям – по линии спецслужб, общественных и религиозных связей. Любого рода нестабильность в стране откроет новые люки, через которые туда устремятся носители иранских, как и турецких интересов, силы, представляющие экстремистские тенденции ислама, способные шире раскачать противоречия сегодняшнего Азербайджана.

Несколько устойчивее выглядит на сегодня перспектива внутреннего развития Армении. Оппозиция президенту Р.Кочаряну раздроблена. При всей в целом довольно ограниченной популярности президента он имеет пока наибольшие шансы выиграть предстоящие через год президентские выборы в Армении. Очевидна активизация США на армянском направлении, интенсивная работа Вашингтона с официальным Ереваном, в том числе через влиятельную армянскую диаспору в Соединённых Штатах. Вопрос во многом в том, сумеют ли американские политики и дипломаты убедить армянских руководителей в том, что именно США способны гарантировать безопасность Армении перед лицом Турции. В том духе, что Армении не нужна Россия, на которую в Ереване не смогут положиться после российского ухода из Грузии; в любом случае США удержат Турцию. Это лукавство: ни США, ни НАТО не создали особых гарантий безопасности для Греции. Именно Турция – центральная американская опора в регионе.

Что означает внедрение в Закавказье нерегиональных государств, более всего иллюстрирует быстрое сближение Грузии, в том числе военное, с Турцией и Соединёнными Штатами. В целом, политика Э.Шеварднадзе, публично назвавшего Грузию северной частью ареала Турции и НАТО, стала одним из серьёзных дестабилизирующих факторов на Южном Кавказе. По сути, Грузия при нынешнем руководстве подталкивает и Азербайджан, и Армению в сторону от России. Грузинскому лидеру принадлежит также гипотеза отдельного от РФ южнокавказского пространства, смыкающего воедино для США и Турции Закавказье и Центральную Азию. В таком контексте становится понятной линия грузинского руководства на сотрудничество с полевыми командирами из Чечни. Если Россия не сумеет воздействовать на Грузию так, чтобы она вернулась к дружественной политике в отношении РФ, то становится проблематичным успех любых наших усилий по укреплению связей не только с Азербайджаном, но и с Арменией.

Россия упустила время, когда она могла сохранить неоспоримый авторитет в Закавказье и первенство в регионе среди крупных государств. Реалистическая программа-максимум ныне – остановить тенденцию к вытеснению России с Южного Кавказа, обеспечить защиту российских интересов, связанных с её безопасностью. В обозримом будущем США будут наращивать здесь своё присутствие, в том числе через Турцию и НАТО, и вряд ли уйдут из региона. России предстоит бороться за то, чтобы США считались с ней, в первую очередь в связи с перспективой расширения НАТО на Закавказье.

Наши проигрыши до недавних пор были результатом хаоса в российском руководстве, безразличия российских властей к защите интересов страны в регионе, отсутствия внятной кавказской политики, более того – единого координирующего центра в отношении политических и экономических действий в Закавказье. Вытеснение Росси из Закавказья было в немалой мере следствием того в сущности удивительного обстоятельства, что российские руководители, как оказалось, нередко весьма слабо представляли себе складывавшуюся в регионе обстановку, позволяли опытным закавказским лидерам легко переигрывать себя по жизненно важным для РФ вопросам. Положение меняется, более того, оно в ряде вопросов уже изменилось.

И всё-таки, насколько мне известно, политика в отношении Закавказья до сих пор не сформулирована. Её цели не прояснены, задачи не поставлены. Нет и общей концепции действий применительно к региону и по каждой стране в отдельности. Самое главное: не собраны воедино те средства, которыми располагает Россия, чтобы использовать их для защиты российских интересов.

С чем связаны российские возможности?

Наша проблема в том, сумеем ли мы организоваться. Россия располагает значительными средствами. В сфере политической, на уровне президента и МИД они теперь уже дают результат. Заметно улучшение отношений с Азербайджаном. России необходим деятельный Совет безопасности, который при С.Б.Иванове начал выполнять функцию проводника единой политики всех ведомств и российских регионов на Кавказе, но при В.Б.Рушайло, похоже, вновь теряет её.

Должна быть выработана единая внешнеэкономическая линия в Закавказье, нюансированная применительно к каждой из трёх стран. У нас в руках без преувеличения огромные возможности, которые дают тесные связи по церковной и конфессиональной линии, между деятелями культуры и науки, в спортивном мире, вообще исключительно плотная ткань контактов на уровне личных отношений. Единой и вместе с тем учитывающей специфику наших связей со странами Закавказья должна быть политика в области иммиграции. Во главу угла предстоит поставить вопросы отношений с национальными организациями выходцев из закавказских стран в России. Мы совершили бы непростительную ошибку, если бы не использовали естественную функцию этих организаций служить мостом между Россией и Закавказьем.

Обстановка в Закавказье отличается нестабильностью. Действует длинный ряд факторов, неблагоприятных для России. Однако у неё есть и возможности, причём немалые, обеспечить защиту своих интересов в регионе.