Стенограмма пресс-конференции депутата Государственной Думы Лебедева А.Е.

Здание Государственной Думы. Малый зал.
8 июня 2005 года. 14 часов.

* * *

Ведущий: Добрый день, уважаемые коллеги. В последнее время с Украины приходит достаточно много информации о событиях вокруг предприятий, принадлежащих российским инвесторам, которые уже на протяжении длительного времени работают в этом государстве.

Сегодня наш гость Александр Евгеньевич Лебедев — заместитель председателя Комитета Государственной Думы по делам СНГ и связям с соотечественниками. Он также является координатором группы по связям с парламентом Украины и возглавляет Национальный инвестиционный совет России (это общественная структура), а также Центр проблем интеграции Российской академии наук.

Вам розданы некоторые материалы. Это аналитическая записка Центра проблем интеграции по поводу угроз российским интересам Украины. Она, прежде всего, касается экономических аспектов. А также материал — публикация Александра Евгеньевича во вчерашних «Известиях», где определённая позиция выражена. Но, я думаю, что он более подробно сегодня изложит свою точку зрения.

Я предоставляю слово Александру Евгеньевичу.

Лебедев А.Е.: Добрый день! Я начну с того, что, вероятно, есть связь между моей статьей во вчерашних «Известиях» и сегодняшней пресс-конференцией. Действительно я пытался с сохраняющимся (я надеюсь) чувством юмора сравнить некоторые регионы на Украине с Гуляй-полем периода Гражданской войны, которые находились под контролем Нестора Ивановича Махно, и вообще пытался сказать, что некоторые явления, видимо, находятся вне контроля центральной власти в Киеве. И когда я сравнивал российский капитал с мещанским обозом, которому угрожают ряженые, бутафорские махновцы с пластиковыми пулемётами на тачанках, я всё-таки старался иронизировать.

Но вот результатом оказалась заявление Национальной резервной корпорации (которое для меня новость) о том, что в НРК принято решение Советом директоров вообще временно приостановить инвестиции на Украину, в первую очередь в области гостиничных комплексов в Крыму и в Киеве, развития ипотеки и строительства доступного жилья, банковского и страхового дела. Но, к сожалению, от этого пострадают только жители Украины. И россияне, которые отдыхают сегодня в Крыму. Там, как выяснилось, и более радикальные обсуждались решения, например, вообще закрыть все наши гостиницы в Крыму временные и превратить их, например, в резиденцию. Чтобы они не были публичными. На мой взгляд, это, конечно, слишком. Может быть, как-то ситуация образуется. Я заканчиваю вчерашнюю статью, что у людей, обладающих политической волей, всегда есть выбор.

Теперь по теме пресс-конференции. Мы сначала хотели посвятить её вопросу: есть ли угроза российским экономическим интересам на Украине? Есть. И это факт. Я вынужден констатировать, что как акционер НРК не могу обойти и те проблемы, которые есть собственно у НРК. И спор с прокуратурой по гостинице «Украина», и заявление прокуратуры Крыма о том, что земля в Крыму была куплена дешевле, чем можно было бы заплатить. Я-то считал, что это характерно для странного альтруиста или не вполне нормального человека, который в пустыне Сахара купил землю, причём за большие деньги. Мы посчитали, из 28 сделок в Алуште за весь период существования независимой Украины, наша сделка самая большая. Самая большая выручка городских и крымских властей автономии. Так вот, после того, как кто-то купил в пустыне Сахара кусок земли, он сделал там оазис со всеми необходимыми и вытекающими из этого мероприятиями, как-то озеленение, орошение, культивация, строительство 18–ти корпусов, 9–ти бассейнов. А потом кто-то приехал и говорит: «Да тут оазис?! Надо, чтобы они ещё дополнительно заплатили нам!».

Я уже не говорю о том, что ликвидация свободной экономической зоны в Крыму, на мой взгляд, может сравниваться с тем, что ребёнка выплеснули вместе с водой. Если ликвидировали свободную экономическую зону в виде таможенных льгот в Донецке, которая наносила ущерб интересам общества и государства, то при чём здесь налоговые льготы по капиталоемким проектам в Крыму?

Мы недавно стали считать, выяснилось, что 60 с лишним процентов доходов Крымского бюджета даёт туризм. Это не только налоги гостиниц, но и все виды расходов, которые турист осуществляет во время отдыха. И с этой точки зрения наш объект вообще главный и основной. А если считать по прямым инвестициям за этот год, это 25 миллионов долларов, то из них примерно где-то 20 — наши. То есть основные инвестиции прямые, основные налоги и доходы бюджета Крыма — это наши объекты в Алуште. И именно у российского инвестора по этим объектам возникли проблемы.

Как на это реагировать? Я, честно говоря, даже не нахожу слов. Но, если закончить с темами Национальной резервной корпорации, то, конечно, интересно поговорить вообще, есть ли угроза российским интересам на Украине?

Я выступаю не только как депутат Государственной Думы и руководитель группы по связям с Верховной Радой. Кстати, мы вынуждены были перенести на осень встречу группы, поскольку невнятная ситуация не позволяет даже повестку дня сформировать. Кроме того, наши украинские коллеги даже не отвечают на звонки. Они просто совсем, по-моему, забыли о том, что мы существуем.

Так вот, ряд угроз вполне реальные и требуют вмешательства на уровне государственной политики. Главную ключевую роль играют экономические угрозы интересам России, угрозы российскому бизнесу.

К таким угрозам относятся, во-первых, селективное применение ограничительных мер по отношению к российским компаниям. Мы все были свидетелями недавних историй с продажей бензина, которые выглядели, во-первых, как нерыночные методы вмешательства в экономику, а во-вторых, как методы, которые Аслунд — один из руководителей Центра Карнеги — сравнил с революцией миллионеров против олигархов. Это методы, которые можно сравнить с шантажом. Мы знаем, что есть угрозы по Запорожскому алюминиевому заводу. Наконец, есть передел собственности, начатый в Крыму. Среди иностранных инвесторов в Крыму, как и вообще в основных отраслях экономики Украины, доминирует российский капитал, на них приходится около 50 процентов инвестиций.

И, конечно, на самом деле, на межгосударственном уровне надо ставить вопрос о том, чтобы национальный и иностранный капитал вообще никак не различались. На самом деле, мы от этого очень сильно страдаем. И я вообще не исключаю, что надо на уровне ООН принимать хотя бы декларацию о том, чтобы не было деления на капитал европейский, украинский, российский, китайский или какой-то иной. В противном случае мы всё время попадаем в такую политическую ловушку.

Вы все знаете, что в Крыму есть ещё история с «Глицинией». Не очень большой секрет, что эта недвижимость приобретена государственным российским «Внешторгбанком». Не секрет, хотя, может быть, не все это знают, что приобретены только объекты недвижимости очень низкого качества, очень старые. И я вообще сомневаюсь, чтобы они стоили тех денег, которые за них заплачены. А земля, на самом деле, находится в аренде, поэтому земля не покупалась. Поэтому все эти, на мой взгляд, совершенно не легитимные, и даже я бы сказал, бессмысленные заявления украинских властей по поводу виллы, попахивают политическим шантажом.

Вторая угроза — нерыночные методы управления экономикой на Украине.

Третье. Использование Украиной монополий в области трубопроводного транспорта.

Четвёртое. Ограниченная готовность Украины участвовать в процессах регионально-экономической интеграции, сплошь и рядом, кстати говоря, экономически не обоснованная.

Пятое. Сохранение высокого уровня коррупции и низкого качества институтов власти на Украине. И проблема с инвестиционным климатом с этой точки зрения ничего не стало лучше, стало хуже.

У нас, например, в Крыму за весь трёхлетний период, когда начала работу часть объектов, а мы вводим каждый год новые и новые объекты. Сегодня — это почти пятьсот номеров с девятью бассейнами и восемнадцатью корпусами, с самым большим в Европе аквапарком. Так у нас было примерно сто проверок за истекший трёхлетний период, и около пятидесяти проверок — только за три месяца этого года. В принципе, впору действительно закрывать бизнес, поскольку весь наш персонал занят только проверками. Задача этих проверок вам примерно понятна, наверное. Они везде одинаковые на постсоветском пространстве. Как правило, это вымогательство взяток. В рейтинге коррупции 2004 года, по оценкам «Трансперенси интернейшнл» Украина занимает 122–е место, а мы 90–е. То есть даже в этом смысле мы выигрываем.

Шестая угроза — это потеря возможных партнёров. У нас, например, очень большие убытки по клиентам только из-за заявления официальных лиц по гостинице «Украина». Причём, смешно, что прокуратура Украины по существу борется против предложения иностранного инвестора вложить в гостиницу в центре Киева 150 млн. долларов. Это минимальная цена реконструкции гостиницы. Мы на самом деле ведь не купили собственность, благодаря которой в нашем распоряжении оказался денежный поток. Мы купили права на самом деле. И всё это сделали по закону.

Седьмая угроза — это возможность перебазирования Черноморского флота и других оборонных объектов, военных технологий.

Какие выводы из того исследования, которое мы сделали? С точки зрения перечисленных угроз можно выделить следующие направления государственной политики России во взаимодействии с Украиной. И я думаю, что мы в ближайшее время будем серьёзно править концепцию новых отношений между нашими парламентами с точки зрения учёта реально существующих для России на Украине угроз. Первое — это обеспечение равных условий игры для всех игроков и предотвращение дискриминации российских компаний. Второе — поддержка мер по повышению качества институциональной среды регулирования украинской экономики. Третье — формирование консорциума в газовой сфере с участием российских, украинских, западных и иных компаний с целью снижения взаимного недоверия. Четвёртое — поиск альтернативных вариантов поставки углеводородов и диверсификация маршрутов поставки. Пятое — стремление к поддержке прозрачных схем во взаимодействии бизнес-структур России и Украины. Вы обратили, наверное, внимание на сегодняшнюю ситуацию с исчезновением газа в газовых хранилищах. Противодействие "серым" схемам. Шестое — переговоры с НАТО по урегулированию статуса российских военных объектов, сближение в сфере технологий. Седьмое — поиск вариантов построения единого экономического пространства, которое сочетает постсоветскую интеграцию и интеграцию в европейские структуры России и Украины. И, наконец, последнее, поддержка русскоязычного образования и сотрудничество стран в гуманитарной сфере, в том числе с привлечением возможностей бизнеса. Это вообще отдельная тема. К сожалению, президент Ющенко не выполнил обещания сделать русский язык вторым официальным языком в местах компактного проживания русско- культурного населения на Украине. Мало того, месяц назад в Крыму принято решение о том, чтобы обязать всех чиновников официально общаться на украинском языке, а для вас, наверное, не секрет, что многие из этих чиновников в Крыму просто его не знают. Достаточно сказать, что ГАИ составляет все протоколы на русском, а потом компьютерным образом переводит всё это на украинский. И представьте себе, какие затраты и какие, вообще говоря, всё это будет иметь психологические и политические последствия. На мой взгляд, конечно, российской стороне следовало бы всё-таки напомнить украинской о необходимости создания Совета по русскому языку.

Вот такая ситуация. Я сразу, не скрывая, подчеркну, что всё, что я говорил и писал ещё два–три–четыре месяца назад, существенно отличалось от того, что я вынужден говорить сегодня. Но это только означает, что мы объективно реагируем на те процессы, которые происходят. Мы не являемся априори чьими-либо сторонниками или противниками. Мы являемся непредвзятым наблюдателем. Во всяком случае, нам хотелось бы так думать.

Спасибо.

Радио «Слово» (Новосибирск): В разрезе того, о чём вы сейчас проинформировали, и существующей уже информации, скажите, нет ли такого ощущения у вас, что там сейчас происходит борьба между капиталом, который внедрился, нынешних бизнесменов наших, корпораций русских и новоявленных, которые хотели бы там образоваться вследствие того, чтобы найти общий язык и с Тимошенко, и с Ющенко? Это первый вопрос.

И второй. Какова роль вообще советника Немцова у Ющенко в этом плане?

Лебедев А.Е.: Я не думаю, что стоит серьёзно обсуждать роль советника Немцова. Я думаю, что она очень незначительна. Он вот выступил и попросил президента уволить премьер-министра. Я бы сказал, это такое грубое вмешательство во внутренние дела соседнего государства. Какие у него основания такие вещи делать, я не знаю?

Что касается попыток передела собственности со стороны существующих на Украине новых так называемых экономических кланов, то очень серьёзное подозрение, что так оно и есть, существует. Но доказать это довольно сложно, как вы сами понимаете. Для этого должно пройти время, для этого должны работать независимые средства информации, по которым тоже появляются проблемы на Украине, кстати говоря. Как были и при Кучме, так и сейчас.

То есть, грубо говоря, мне представляется, что за всеми переделами стоят определённые групповые коммерческие интересы. Увы, никто мне не объяснит, что это исключительно связано с попыткой навести порядок в незаконной приватизации. Даже если это так, тем не менее, мы просто скоро увидим, если у кого-то что-то отберут, даже по решению судов, а мы знаем, что всё-таки независимый суд и у нас в стране, и на Украине, вещь, о которой мы только можем мечтать, вот мы увидим просто, кто у кого что отберёт, и тогда всё будет ясно. А пока это не более, чем подозрения, но очень такие обоснованные, что за всеми заявлениями стоят определённые коммерческие интересы.

«Голос Украины»: Александр Евгеньевич, расскажите поподробнее, какой механизм давления на вашу деятельность в Украине. Вот когда Вы говорите, что требует взяток. Требуют взяток только от тех, кто даёт эти взятки. На начальном этапе были какие-то такие моменты вашей деятельности, что вы при старой власти делали какие-то преференции в той или иной форме. А сегодня эта идея как бы продолжается. Крымские чиновники в этом плане очень засветились.

Лебедев А.Е.: Я вообще считаю, что все наши инвестиции на Украине сугубо альтруистическим проектом. С коммерческой точки зрения, я их признаю нецелесообразными. Поскольку я сегодня от бизнеса отстранён (я остаюсь акционером, но даже свои акции я сдал в доверительное управление) вполне понятно, что руководитель Национальной резервной корпорации более трезво смотрит на вещи, и задаётся вопросом: а зачем мы это сделали? Я по-прежнему считаю, что мы сделали всё правильно, поскольку мы построили 18 гостиниц, аквапарков, бассейнов для украинцев и россиян. У нас отдыхают 200 тысяч человек в год. Если мы сейчас всё это закроем, это не принесёт нам, поверьте, никаких убытков. В этом смысле никаких особых отношений с предыдущей властью не было, поскольку мы не участвовали в приватизации коммерчески эффективных объектов. В таких отраслях, например, как металлургия, минеральные удобрения, энергетика, нефть и нефтепереработка. И мы всё создали с нуля. Мало того, землю мы везде покупали.

Какие могут быть к нам юридические претензии, разве что считать, что мы юридически безграмотные люди. Не серьёзно. Ну, что, у нас нет денег на юристов? Также, как у Внешторгбанка. Наверняка всё выверяли. Наверняка, всё юридически безукоризненно. По гостинице «Украина» мы купили 50 процентов совместного предприятия в соответствии с законодательством, которое действует на Украине. И мы купили право инвестировать либо 150 млн. долларов, либо 500. У нас есть такой проект — 64 этажа. Это грандиозный проект. Такой, который вообще по мировым меркам редкий. Но, допустим, мы остановимся на реконструкции на сумму 150 млн. долларов. И против этого возражает прокуратура Украины? Почему? Потому что она посчитала, что мы мало заплатили. Позвольте, а какая методика оценки?

Хорошо, в конце концов, вы можете что-то посчитать, подать в суд. Зачем вы всё время делаете заявления? Мы насчитали по нашему поводу 28 заявлений официальных лиц за три месяца — «там что-то у них не так». Это же вообще ущерб для репутации и ущерб для бизнеса. Впору в суд подавать.

Наконец последнее. Вы знаете, наверное, что 14 польских компаний недавно официально заявили, что они отреагируют на ликвидацию свободной экономической зоны на границе с Польшей подачей в Международный Арбитражный Суд. Потому что они потеряли налоговые льготы. И их не интересует, что воровство, которое процветало на таможенных платежах в Донецке, тоже прекращено.

Смотрите, мы сегодня обсуждаем закон об особой экономической зоне в Калининграде, мы полностью меняем характер зоны. Мы ликвидируем торговые льготы, перемещение товаров, потому что очень много злоупотреблений, и вводим льготы на капитал, то есть в основном налоговые и прочие. Но мы даём переходный период для того бизнеса, который сделал инвестиции.

А здесь получается, что нас просто грубо обманули в Крыму. Существовала особая экономическая зона, по ней у нас были льготы по НДС, на импорт оборудования. А у нас огромный импорт оборудования. У нас все СПА, все бассейны — всё это импорт. Значит, эту льготу мы потеряли. Льготу на прибыль в 50% мы тоже потеряли. Это происходит именно в тот момент, когда мы закончили инвестиции на 70 миллионов долларов и начали работать. Объясните мне, где-нибудь такое бывает в мире? Но мы же молчим. А после этого ещё выступает прокуратура и говорит, что мы дёшево землю купили. Интересно, вообще говоря.

И что теперь делать? Ну раз так, давайте судиться. На самом деле у нас есть очень большой пятилетний опыт судов с самым большим банком Франции. Ну и кому это принесло пользу? В Гарварде уже изучают этот прецедент. Мы судились в 18–ти юрисдикциях и обе стороны потеряли 50 миллионов долларов. Мы все суды завалили. В Соединённых Штатах (в Нью–Йорке), во Франции, в Швейцарии, в Бельгии, в Англии. Ну что? Это нам нужно? И что делать в этой ситуации непонятно. Кроме как иронизировать и говорить, что натуральная махновщина. Вот самостийность в самом дурном смысле.

Агентство «Рось», Поляков: Пребывая на Украине, в Крыму, я пришёл к выводу, когда они начинают строительство, почему-то они уповают, что у них нет ещё закона о собственности. Поэтому, может быть, и нет у вас взаимодействия в этой части, потому что у них до конца ещё нет закона о собственности и недвижимости? Хотя они закон о приватизации принимали вместе с Российской Федерацией (я помню это дело).

И второе. Есть ли недвижимость Украины, помимо гостиницы, в Российской Федерации? Насколько мне известно, есть карьеры, недра, которые принадлежат Украине. Нельзя ли принять адекватные меры?

Спасибо.

Лебедев А.Е.: Ну что хорошего в адекватных мерах, в экономических войнах или в судах, включая международные? Ничего хорошего нет. Конечно, теоретически такая возможность существует. Чем хотят воспользоваться поляки? Они ведь хотят ведь судиться не в судах Украины, они хотят судиться за рубежом. Что вытекает из этого? Вы все знаете, что такое история с фирмой «Нога», которая судится 10 лет с Правительством Российской Федерации, арестовывая все её активы. На Украине есть такая же история, где был арестован «Руслан» — Ан–124 по существующему иску. Ну и что в этом хорошего? Вот я, например, прекрасно понимаю, что такое экстерриториальность и суды в иностранных юрисдикциях. Очень опасная вещь, которая может парализовать деятельность правительства. А что тут хорошего? Кому это надо?

Законодательство на Украине с точки зрения защиты интересов собственности адекватное. Мы когда начинали свои инвестиции четыре года назад, мы сделали соответствующее заключение с привлечением крупнейших международных юридических фирм. Ничего у нас там отобрать невозможно вообще. Мало того, мы всё купили по тем ценам, которым соответствовала стоимость объектов, когда мы покупали их в "пустыне". Кстати, Крым по-прежнему пустыня. Пустыня! Там ничего вообще нет, кроме наших объектов. И по идее с нами должны носиться как с писаной торбой. Мы имеем пятизвёздочный отель, который находится вдоль набережной, которая напоминает натуральную помойку. В Крыму власти нет. И власть занимается тем, что переводит на официальное общение на украинском языке.

Это что? Это главное, чем надо заниматься? Это просто несерьёзно. А что будет, если мы действительно возьмём и закроем все свои объекты? Оставим их просто для собственного корпоративного потребления только в интересах российской стороны. Это будет хорошо? И какой будет удар по бюджету Крыма и по репутации власти? С трудом себе представляю. Поэтому я уж, как минимум, хотел бы услышать извинения Прокуратуры Крыма, в противном случае, возможно, мы рассмотрим иски.

Кстати, мы недавно стали считать, и выяснилось, что мы едва ли не самые крупные инвесторы на Украине вообще. И если верить журналу «Форбс», то стоимость нашего гостиничного бизнеса, строительства доступного жилья, ипотечного, банковского, страхового около 300 миллионов долларов плюс 150 — это наши инвестиции во внешний долг Украины. 450 миллионов долларов! Ну и спрашивается: что, мы не найдём применение капиталу у себя на Родине? Мы исходили из того, что вроде бы отношения между нашими странами таковы и количество россиян, отдыхающих в Крыму, столь велико, что это инвестиции в наши отношения, а не в объекты, которые просто приносят доходы.

Доходов, на самом деле, ничего в Крыму не приносит. Я ещё раз хочу подчеркнуть, мы потеряем несколько миллионов долларов выручки, если закроем объекты. Но если посчитать расходы ещё на 50 проверок за три месяца, то, может, лучше закрыть действительно? Может быть, в этом и задача? Может быть, вообще, задача спровоцировать конфликт в отношениях между нашими странами? Ну, тогда я вообще не знаю, как на это реагировать.

Радиокомпания «Голос России»: Александр Евгеньевич, будьте любезны, прокомментируйте, пожалуйста, для нашей радиокомпании и для всех присутствующих здесь журналистов, если у вас будет такое желание, это газовый конфликт между Россией и Украиной, и степень участия сегодняшнего Украины в реализации проекта единого экономического пространства.

Спасибо.

Лебедев А.Е.: Знаете, я по газу ограничусь одним комментарием.

Россия с начала этого года существенно повысила прозрачность расчётов за газ. Для этого нужно просто посмотреть в отчётность официальную «Газпрома», вы там увидите очень большие дополнительные доходы, которые там появились. Украинская сторона никакой прозрачности не повысила. Не буду вдаваться в подробности, они такой особый характер носят эти расчёты (имеется в виду туркменский газ, в первую очередь). Не знаю, как прокомментировать исчезновение газа, но отношу это на счёт непрозрачности поведения украинской стороны в расчётах за газ. То есть, Россия вдруг за последние три месяца совершенно неожиданно сделала то, в чём, как я прогнозировал, Украина будет нас опережать, в том числе и в строительстве гражданского общества, в прозрачности, транспарентности расчётов за газ, в поведении органов власти, формировании инвестиционного климата всё наоборот. И, слава Богу, получается, что мы вообще из этой ситуации выходим достойнее.

Что касается второго вопроса, то я считаю, что Украина не приводит никаких разумных оснований для защиты точки зрения. А она заключается в том, чтобы немедленно сделать зону свободной торговли, и всё. При этом они против таможенного союза. Но когда министр Украины на заседании группы высокого уровня говорит, что им нужна зона без изъятий и ограничений, то это и есть союз. Поэтому если он против союза, то это говорит, что он безграмотен, он просто не подготовленный человек. На самом деле этот подход сугубо политизированный, и ни на чём экономически не построенный.

Почему они возражают, например, против создания Банка регионального развития? Может быть, сначала изучите, что предлагается, то, что делает Россия и Казахстан? Хорошо, не хотите консолидировать авиапромышленную отрасль (любимая моя тема), но почему вы не хотите "Ан–148" производить совместно в Воронеже? Правительство России, видимо, за три месяца определилось в пользу «RRG» — вчера было интервью Коптева, где он говорит, что "АН–148", если НРБ и Воронежский завод хотят его производить, мешать не будут. Но мы определились, что для нас главный проект «RRG».

Так вот, я вам гарантирую, что если "АН–148" не выиграет конкурс «Аэрофлота», и Россия не станет заказчиком, и российские деньги не пойдут в производство этого самолёта, можно поставить крест на авиационной отрасли Украины. Если кто-то на Украине думает, что созданный концерн «Антонов» представляет интерес для «Боинга» или «Аэрбас», он очень глубоко заблуждается. Единственный шанс — это работать с нами.

Так вот что я предлагаю. Я предлагаю рассмотреть возможность предоставления государственного экспортного кредита российскому экспортёру, а это конечно Воронежский завод, и компания «Ильюшин финанс» для "АН–148" — 70 процентов производства в Воронеже на Украину. Это единственный шанс. Это новый вариант подхода. Для этого украинская сторона что-то должна сказать. Вы хотите производить "АН–148", тогда давайте создавать в Воронеже совместное предприятие. Вместо этого в отрасли такая же невнятная ситуация, как вообще в экономике. Вот в результате проиграли конкурс «Аэрофлота», я думаю, что проиграли. Потеряли три месяца времени. Хотя я могу напомнить, что президент Ющенко в большой статье в «Комсомольской правде» в декабре говорил, что ему очень нравятся идеи Александра Лебедева по консолидации авиационных комплексов наших стран.

С другой стороны, он же обещал, что через неделю после его инаугурации он примет закон о том, что русский язык будет официальным в местах компактного проживания. Этого он тоже не сделал.

«Экономическая философская газета»: Скажите, пожалуйста, вот мы обычно говорим: Запад, Украина, то есть мы не дифференцируем подходы, у вас это тоже звучит, то есть вся Украина начала плохо к нам относиться. Вот вы не могли бы немножечко пояснить, существуют ли какие-то более доброжелательные финансовые группы, относящиеся к России более доброжелательно?

И второе. Существуют ли какие-то смягчающие механизмы, скажем, Русско-украинский предпринимательский совет, комиссии какие-то? Вот с этой точки зрения.

Лебедев А.Е.: Ну, смотрите, у нас комиссия межпарламентская, которую возглавляет Любовь Константиновна Слиска, должна была состояться в июне (вообще-то изначально в мае), и она пока не в планах.

Группа по связям, которую я возглавляю, куда входит около 250 депутатов — я пока не вижу целесообразности её собирать.

Украинская сторона никак не реагирует на предложения поговорить.

Никакого российско-украинского делового совета нет. Ющенко создал совет, куда вошёл Билл Гейтс. По-моему, есть там один россиянин из какого-то очень небольшого банка. Я не знаю, чем он там отличился на Украине. Поэтому у нас контактов никаких нет. Поверьте мне, мне кажется, вот сейчас там будет Давосский форум проходить на следующей неделе, и ещё ряд конференций, посвящённых деловому климату. По-моему, туда никто из россиян не собирается, откровенно говоря. Поэтому получается, если теоретически рассуждать, то оппозиция должна хорошо относиться к России, но она не консолидирована, и её всё равно, что нет. А официальные власти заняты какими-то другими вопросами. Они как будто забыли о существовании Российской Федерации. Они делают заявления периодически, что ничего не угрожает российскому капиталу. А всё происходит с точностью наоборот. А на среднем уровне — "махновщина".

«Экономическая философская газета»: События как там будут развиваться в ближайшие год–два?

Лебедев А.Е.: Смысл моей пресс-конференции, что нам, российской стороне надо реагировать. Не только писать и пресс-конференции проводить. Какой-то комплекс мер должен быть выработан.

Вот мы подготовили новую концепцию межпарламентских отношений на 120 страницах, и нам показалось, что она слишком либеральная. Там нет такого аспекта, как защита своих интересов на Украине. По газу, по нефти, по строительству. Уже на самом деле на лицо негативная тенденция. Если какой-то российский инвестор, а он, как выясняется, крупнейший, приостанавливает развитие ипотеки и развитие доступного жилья, страдают-то наши братья в соседней стране.

Ведущий: Как вы думаете, Российской Федерации на уровне федеральных органов власти должна какие-то меры по защите инвесторов принимать? Не только в данном случае на Украине, но вообще за рубежом? Какая-то должна быть политика в этом вопросе? Потому что на протяжении всех постперестроечных лет её не наблюдалось.

Лебедев А.Е.: Я в своё время на собственной шкуре, когда был руководителем банка, испытал отсутствие в органах исполнительной власти Российской Федерации системы защиты наших экономических интересов за рубежом. У нас достаточно адекватное законодательство, кстати говоря. Пожалуйста, есть квалифицированные юристы, включая лучшие мировые фирмы. Но если вы сейчас куда-то обратитесь в правительство, то вы запутаетесь. Вы обойдёте 15 ведомств, на каждое из них вы потратите много сил и времени — уйдёт три месяца. Представьте себе, если это 45 месяцев, то либо ишак умрёт, либо что-то произойдёт с шахом.

Поэтому надо бы хотя бы межведомственную комиссию создать под руководством какого-то министерства, как система одного окна в регистрации бизнеса. Пока я не заметил, чтобы российское правительство защищало интересы российского бизнеса. Во всяком случае, история с нефтяниками как-то двухсторонним образом решалась между нефтяниками и правительством Украины. Есть такая проблема. И это тоже предмет нашего внимания. Мы постараемся описать, каким образом должна действовать российская исполнительная и законодательная власть, когда возникают подобные угрозы.

Ведущий: Последний вопрос. Вы же знакомы, насколько я понимаю, с Ющенко, с руководством Украины, Вы не пытались какие-то задействовать механизмы, самому обратиться к нему в связи с этой ситуацией? Не считаете возможным? И есть ли у Вас оптимизм?

Лебедев А.Е.: Мне бы не хотелось использовать свой статус для вмешательства в вопросы, которые касаются НРК. С другой стороны, наши крупные компании непосредственно ко мне, напрямую официально не обращались. Так, устно обращались по поводу защиты интересов. Но, мне кажется, что это не предмет лоббирования отдельного депутата, какой бы у него ни был статус, во взаимоотношениях с руководителями Украины. Это неправильно, некрасиво, неэтично. И даже с точки зрения закона как-то не вполне правильно.

Поэтому это должна быть официальная позиция Российской Федерации и чёткая процедура, куда можно обратиться. Вот я с трудом представляю, куда сейчас можно обратиться по поводу, скажем, того, что происходит сейчас в Крыму. Взяли и ликвидировали свободную экономическую зону со всеми льготами. Это вообще-то называется обманом, а с юридической точки зрения по-другому называется. Ну и что делать? Судиться дорого и вредно для бизнеса всегда. Поэтому это вопрос, конечно, нашему правительству. Но оптимизм есть. Я думаю, что реально мы, конечно, в состоянии свои интересы эффективно защищать сами. Но хотелось бы, чтобы наше государство тоже научилось это делать, так же как, например, американское, которое, если вы потеряли 5 тысяч долларов где-нибудь у нас в глухой Сибири, посольство Соединённых Штатов что только не устроит в Москве. И правильно делает, кстати говоря. Мы пока так действовать не умеем.