Виктор Черномырдин: "Афоризмы сами вылетают, а деньги любят тишину"

29 июня 2005 года, МИК

Виктор Черномырдин не намерен уезжать из Киева. Российский посол сумел договориться с украинской оппозицией, ставшей властью. Раньше она требовала высылки Черномырдина, теперь вызывает его "на совет".

Украинцы считают российского посла самым влиятельным иностранным политиком. Он для Киева - больше не иноземец. За четыре посольских года он научился говорить не "на", а "в" Украине и делить пространство на "там" (в Москве) и здесь (в Киеве). Черномырдин открыл главную украинскую правду о том, что хотелось, как лучше, а получилось, как всегда.

- Говорят, вас скоро отзовут в Москву, а на ваше место прибудет эпатажный московский политик Константин Затулин. Вы готовы вернуться в Россию?

- Сколько здесь пробуду и кто придет потом - не от меня зависит. Это не

почетная ссылка. Я сам выбрал Киев, хотя для карьеры он не был нужен. Мне

неплохо было дома, я по жизни достаточно прошел. И мысли не появлялось, что могу стать послом, даже во сне такое привидеться не могло. Но когда Путин предложил мне эту работу, я сразу согласился - я знаю возможности России и Украины. Грех их не использовать. Кое-что удалось. Взялся за торгово-экономические вопросы. Занимаюсь с удовольствием - и содействую, и лоббирую, и, как это... помогаю - все делаю. А по-другому и быть не может. Торгово-экономические отношения - самые главные. Когда я приехал, товарооборот России с Украиной был 11 с небольшим миллиардов. Теперь - 20.

Раньше был допущен резкий спад, а теперь мы переломили ситуацию. Но как прагматик я считаю, что все достигнутое - вчерашний день. Дальше надо двигаться. Создание Единого экономического пространства станет очень большим рывком вперед. Сегодня спорят: может, Единое пространство не нужно? Надо это где-то записать на память, потому что пройдет время, и смеяться будут над теми, кто полемику вел: нужно - не нужно... Если кто пространства не хочет, пусть не участвует, силой тянуть не станем. Но такое пространство выгодно, оно не противоречит интеграции в Европу. Наоборот, оно поможет быстрее решить проблемы и войти в европейские структуры.

Слабых и нищих к Западу и близко не подпустят. Кому нужно бедное государство, где живут почти 50 миллионов? Украина - мощнейшее европейское государство, о России я вообще не говорю. Слава Богу, она никуда не собирается.

 - Вы не рекомендуете российским инвесторам идти на Украину после истории с "Криворожсталью"?

 - Я ничего советовать не буду. Инвесторы достаточно подготовлены и сами знают, что делать. Когда будет объявлен конкурс по "Криворожстали", можно будет принимать решение. Я бы хотел, чтобы наши участвовали, нам нужен комбинат международного класса. Для меня, всегда занимавшегося вопросами промышленности, это интересно. Шок проходит, все становится на свои места. О деле думать надо. Бизнесу главное ни от кого не зависеть, ни перед кем не унижаться, никому не давать.

Я не могу сейчас сказать, что российский бизнес чем-то опечален. Наоборот, он хочет и будет работать. Это надо и Украине, и России. Мы всегда имели дело с крупными руководителями. Они уже поднадоели. Глав большого бизнеса и так все знают. Надо, чтобы другой уровень пришел Нужно видеться с теми, кто непосредственно работает.

Действия президента и правительства Украины внушают инвесторам спокойствие. Они любят тишину. Когда мы говорим, что Кипр занимает здесь второе место по инвестициям, мы должны понимать: эти деньг русским духом пахнут. А почему вы о Бакае не спрашиваете? У меня все о нем интересуются.

 - Ну, и как там Бакай?

 - Говорят, он не там, а тут - в Крыму отдыхает.

 - При Кучме вас называли теневым украинским президентом: вы успели осуществить все, чего добивалась Россия от Украины - 80 процентов украинских нефтеперерабатывающих заводов - под российским влиянием.

 - Никакой я не президент, это вообще абсурд. Как спецпредставитель по

торгово-экономическим вопросам помогаю всем заводам и предприятиям, в которых участвуют российские компании. Я это с удовольствием делаю. Когда приехал в Киев, сказал, что займусь и газом, и украинскими долгами, и нефтепроводами. На долгах не собирался зацикливаться. Хотя это профессионально мой вопрос - не деньги, а сам газ. Я и с послами "большой восьмерки" встречался, они хотели выяснить, как будет развиваться украинская газотранспортная система, будут ли ее в концессию отдавать.

Я хочу, чтобы не только российский бизнес шел в Украину, но и украинский – в Москву. Многие сейчас по России лазят, все им нужно и интересно. А Украина, которая через дорогу, не приходит. Надо создавать компании, брать лицензии, привлекать банковский бизнес. Пока с Россией работают Донбасс и харьковские танко- и станкостроители. Таких больше должно быть. А то хотят жить по старинке. Так не будет.

 - Вы считаете газотранспортный консорциум не мертворожденной идеей?

 - С консорциумом проблем нет, есть вопросы другого порядка: как будет работать вся система, как к ней относиться, нужен ли закон о концессии, "надо - не надо", "можно - нельзя". России нужен консорциум, поскольку для нас важна надежность поставок газа. Мы добываем газ, мы его экспортируем через Украину, и нам важно, чтобы система была надежной. Мы платим за транзит, у нас есть требования как у производителя, а у Запада - как у покупателя. Украине консорциум выгоден, без российского транзита ей будет трудно.

 - Насколько ваша фраза "хотелось как лучше, а получилось, как всегда" актуальна сегодня для России и Украины?

 - Нас никто не может упрекнуть в том, что у нас хорошие помыслы, что мы хотим дружить, сотрудничать и развивать наши отношения. Задумки у нас хорошие, договариваемся хорошо, встречаемся хорошо, а разъехались - и осталось все, как было. Это - главное "получилось, как всегда". "Как всегда" значит "никак". Если приняли решение, надо его выполнять. Когда мы хотим довести дело до разумного воплощения, мы всегда имеем результат, мы решаем любые проблемы.

 - Раньше вы называли американцев "умниками, от которых только успевай

отмахиваться". Следователи из США хотели вас расспросить о делах украинского экс-премьера Павла Лазаренко. В США вас могут задержать для допроса. Так уже поступили с бывшим российским заместителем министра финансов Андреем Вавиловым.

 - Допрашивать меня никто не смеет и не будет, повода такого нет. Кто они такие, чтобы предъявлять претензии? Судят Лазаренко, а претензии к Черномырдину, к Ельцину. Видели умников? Если у них есть вопросы, пусть приедут и зададут. Напугали.

 - Но вы сейчас в Штаты - ни ногой?

 - Почему это? Вавилова не арестовали, а задержали, он ответил на вопросы и

улетел. То же самое могли выяснить у него в России. Я, кстати, впервые узнал, что есть ко мне вопросы. Тоже мне, громкое дело. Подумаешь. Вопросы можно и американцам задать, и много вопросов. И на них тоже можно здесь арканы набрасывать. Это уже было между нами. Зря нас опять пытаются втягивать в конфронтационные дела.

 - Вы - один из немногих политиков, не отказавшийся от общения с украинским экс-президентом Леонидом Кучмой. Кучма играет на гитаре, вы - на баяне. Дуэт удался?

 - В буквальном смысле сыграть вместе ни разу не удалось. Мы с Леонидом

Даниловичем познакомились еще в 1992 году, я тогда вице-премьером работал. Впервые встретились на приеме, сели рядом, разговорились: он в прошлом директор, я директор, понятно, что у нас есть общие темы. Стали часто встречаться. У нас нашлось много общих знакомых-технарей в России и на Байконуре, да и в правительствах тоже.

Я с Кучмой поддерживал контакты и когда он ушел из правительства, и когда стал президентом, и сейчас. Несколько раз к нему прилетал, и в Москве тоже виделись. Мы познакомились семьями, оказалось, что у Леонида Даниловича жена с Урала, я тоже с Урала, и жена моя Валентина Федоровна - уральская. В нашей с Кучмой жизни много общего. Я и сейчас домой к нему заезжаю: выпить, поговорить.

 - Говорят, вы заказали у художника Никаса Сафронова портрет Кучмы?

 - Сафронов хотел нарисовать меня, я сказал: "Нет, позирований не люблю". Мы договорились, что он Леонида Даниловича напишет, а я ему этот портрет подарю.

 - А баян, подаренный канцлером Колем, цел?

 - Баян жив, я его, кажется, даже в Киев привез.

 - Что вы на нем играете?

 - Я ж нигде не учился, знаю то, что с детства освоил. Это ж какое было время - мы все сами постигали, не было ни школ, ни училищ музыкальных. Я даже не помню, когда играть начал. Запомнил, когда баян появился - я такое чудо в глаза никогда не видел. Брат старший у меня в армии служил, привез баян, оставил дома, и я за инструмент взялся. Самому старшему брату отец купил гармонь, когда пришел с войны, потом средний играть начал, потом я. А до этого мы все на балалайке умели.

 - А ваши сыновья на баяне могут?

 - Нет, старший Виталий играет на гитаре. А младший Андрей это дело не освоил. Дети у меня - газовики, оба закончили университет, Виталий отработал шесть лет в Уренгое. У каждого свое дело, свой бизнес.

 - Ваши сыновья издавали "Библиотеку Черномырдина" - Пушкина, Шолохова и вас. "Библиотека" будет продолжаться?

 - Будет обязательно.

 - Себя издавать намерены или других классиков?

 - Свое тоже когда-то будет. Я когда сделал книгу "Вызов", втянулся и

почувствовал какой-то интерес. Оказывается, не такое простое дело - книжку

написать. Казалось, подумаешь, наговорил, распечатал, собрал все в кучу. Оказалось, всего много и далеко небезынтересного. Пришлось потрудиться, пока отдыхал во Франции. В гостинице факс сломался - столько листов мне на правку присылали. Каждое утро приходила толстенная пачка гранок, потом я ее правил и отправлял назад.

 - Так вы гостинице, наверное, факс подарили?

 - Да зачем же, они обязаны сами новый поставить.

 - В книге совершенно нет ваших афоризмов. Вы держали себя в узде?

 - Уж слишком серьезный вопрос в книжке обсуждался: Югославия, переговоры. Там вольностей не должно быть. Когда идет война, становится не до шуток.

 - А вы знаете, что студенты пишут дипломы на тему "Особенности нового русского словообразования на основе выступлений Виктора Черномырдина"?

 - Да что вы, не слышал. У меня афоризмы во время выступлений сами вылетают, я над ними не размышляю и запоминаю их не очень. Мне многое нравится из того, что я говорю. Мне Борис Николаевич Ельцин недавно сказал, что в интернете это все есть - более 30 тысяч моих выражений в разных там вариациях. Ельцин так и спросил: чего ты, Виктор Степанович, книжку своих афоризмов не издашь? А то их издает кто-то, разные там. Я удивился: а мне зачем? Прилетел в Киев, посадил своих, чтоб в интернете поковырялись. Там такого понаписано! Даже неофициальный сайт Черномырдина есть.

 - В Москве вышел диск с вашими речами. Вы получаете проценты от его продажи?

 - Какой еще диск? Впервые слышу.

 - Вас пираты замучили?

 - Чудаков-то много. Я вот отдаю службам распоряжение при вас, чтоб выяснили.

 - Первое ваше коммерческое предприятие произошло в детстве, когда вы продали мешок зерна и купили голубей. Вы и сейчас голубей гоняете?

 - Мне недавно подарили голубей очень хорошей породы. И вот передали две или три медали и дипломы - мои голуби заняли призовые места на выставках. Они очень красивые, не совсем белые. Но сам я сейчас голубями не занимаюсь. Мне только охота осталась. Зимой выезжаю на кабанов, оленей, фазанов, уток, гусей. Валентина Федоровна кабанов не готовит. Я домой их не тащу. Разве что на месте поедим.

 - На Западе ваше состояние оценивают в 5 миллиардов долларов. Вы считаете себя богатым человеком?

 - Я не был акционером "Газпрома", ушел из него, когда еще не было акционерной компании. Работая в правительстве, сам разрешал акционирование. Естественно, я не бедный. Много лет работаю руководителем, крупным руководителем, и всегда был высокооплачиваемым. С чего я должен считать себя убогим? Но если бы у меня все было, если бы я имел миллиарды...

 - ...то вам бы за это ничего не было.

 - Миллиарды я никогда не имел и иметь уже не буду. Эта тема - не моя. Я говорю не о богатстве, а о сверхбогатстве. Если бы у меня что-то было, меня бы давно вдребезги разнесли.

 - Много разговоров о том, как вы за собой следите: мол, старательно худел "по Волкову" и сбросил 12 килограммов, в то время как другой российский экс-премьер Кириенко - всего 10. Вы по-прежнему сидите на диете - ни водки с перцем, ни сала?

 - Да кушаю я сало, только очень мало. Горилку могу. Я не просто худел, я

проходил курс в Австрии в медико-оздоровительном центре. Я там был дважды по две недели. Но это - не система Волкова. Я с Волковым встретился буквально недавно. Мне это было интересно.

Люди просто не знают, что можно, а чего нельзя. Мы даже жевать и пережевывать не умеем, нам бы побыстрее проглотить. Мы превратились в волков. Я, человек подготовленный, знал, что многое мне нельзя. Нельзя все, что любил и люблю. Но того, что можно, выше головы, достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно.

 - Такая диета явно не соответствует званию запорожского казака, которое вам присвоили. А вам даже Орден казацкой славы дали.

 - Я не только запорожский казак. Я полковник Оренбургского казачьего войска. А у запорожских казаков недавно получил генерала. Весь мой род - казаки. И это не просто - надел форму и фуражку, это внутреннее содержание и образ жизни, традиции казачьи, ответственность совершенно другая, отношение к жизни. Отношение к труду, к близким, к земле и к своей стране у казаков ярко выражено, потому что они всегда стояли на страже и были (под)в ружье. Они пахали и сеяли, но в любую минуту могли вскочить в седло - и в бой.

 - Прибыв в Украину, вы обещали выучить мову. Как идет процесс?

 - Да куда он идет... Понимаю украинский процентов на 80, говорить не могу. Со мной общаются на русском, даже кажется, что я в Москве, а не в Киеве. Раньше я страдал от того, что не знаю английского. Не потому, что собирался уехать, а потому что вся литература по нефти и по газу идет на английском. Или учи язык, или жди, пока тебе переведут. У меня была возможность получать переводы, но не у каждого же такая есть. Рассказывают о проблемах русского языка в Украине. Но почему украинцы должны думать о русском языке, если мы сами о нем не очень заботимся, даже книги и учебники перестали в Киев отправлять? А когда нас упрекают, мы кричим: "Нас не трожь!"

 - Но ваш, черномырдинский, язык Украина освоила?

 - Она его хорошо понимает.