Мы на равных с… СУАР!..

09.09.2005. Сеть.kz

Тулеген Касымов

Размышления о китайской экспансии, обоюдовыгодном «партнерстве» и многовекторности Астаны

Кто-то из великих государственных мужей, кажется, Бисмарк, сказал: «Политика государства определяется его географией». Наша география такова, что мы расположены между Россией и Китаем, и именно их влияние на нашу политику является определяющим. Такой расклад, откровенно говоря, является не слишком удачным. И трудно сказать, как в дальнейшем наша география скажется на нашей политике.

О влиянии России на Казахстан и возможных негативных последствиях излишней ориентированности двух стран друг на друга было подробно изложено в прошлых номерах (см. “Призрак Майдана”, №4 “Сеть.kz” и “Астана ставит на Москву”, №6 “Сеть.kz”). Коротко напомним, что речь шла о нестабильности ситуации в современной России. По мнению некоторых аналитиков, в РФ назревает экономический и политический кризис, который неизбежно скажется на всех постсоветских государствах, включая и Казахстан. В этих условиях для Астаны было бы логично попытаться “прислониться” к Китаю с тем, чтобы найти в Пекине надежных союзников.

На коротком поводке

Однако особенность китайской внешней политики в том, что Пекин никогда не ориентируется ни на конкретные режимы, ни на конкретные личности, возглавляющие эти режимы. Наглядным примером является Пакистан, который являлся и является сердечным союзником Китая при любых режимах. Добился этого Китай очень просто - привязал Пакистан к себе в экономическом и военном отношении (хотя это открыто не признается, но ни для кого не секрет, что пакистанская атомная бомба была создана благодаря помощи китайских специалистов, и без Китая Пакистан никогда не сможет ни поддерживать, ни развивать свой ядерный потенциал). Поэтому режимы в Исламабаде могут меняться как угодно, но ни один из них уже просто не в состоянии разорвать отношения с Китаем, пусть даже эти отношения и выглядят весьма неравноправными.

Ну а как складываются отношения между Астаной и Пекином?

Великолепно, с точки зрения Китая, и просто удручающе, с точки зрения интересов Казахстана. В 2004 году внешнеторговый оборот между Казахстаном и Китаем достиг $4,5 млрд., но выглядит он весьма однобоко. Казахстан поставляет в Китай нефть, окатыши, цинк, сталь, черные и цветные металлы. Китай экспортирует в Казахстан текстильные и трикотажные изделия, пряжу, обувь, бытовую электротехнику, химреактивы, продукты питания, в т.ч. сахар и кондитерские изделия. Все это посредственного качества, поскольку более качественную продукцию КНР отправляет на более требовательные рынки - в Западную Европу и США.

К чему ведет такая экономическая политика Казахстан? К тому же, к чему она ведет Россию, - собственное производство становится ненужным и разваливается, а мы становимся зависимыми от Китая и переходим в разряд безнадежно отсталых стран, которым нечего предложить, кроме ресурсов.

Наша зависимость от КНР уже сейчас носит едва ли не тотальный характер: просто страшно подумать, что произойдет, если мы вдруг лишимся возможности приобретать дешевые китайские товары. В этом гипотетическом случае без средств к существованию останутся сразу сотни тысяч людей - “челноки”, торговцы на рынках, те, кто связаны с перевозками, и т.д. Большинство населения страны у нас кое-как существует за счет потребления дешевой китайской продукции, и, не будь ее, у нас натуральным образом грянет самая настоящая экономическая и социальная катастрофа. Нам даже одеться не во что будет - отечественная текстильная и швейная промышленность удовлетворяет лишь 8% потребностей внутреннего рынка, все остальное заполняет импорт, прежде всего китайский.

Другими словами, Китай уже экономически привязал нас к себе и держит “на коротком поводке”, и, значит, может диктовать нам свои условия. Ну куда мы денемся без китайских товаров, если продажа минеральных продуктов и металлов невысоких переделов у нас достигла 90% всего экспорта страны? Если из этой цифры более 63% приходится на продажу энергоносителей - нефти, газового конденсата и природного газа?

Если отечественная промышленность окончательно деградировала и не может удовлетворить внутренний рынок, а удельный вес продукции с высокой добавленной стоимостью в общем объеме нашего экспорта снизился менее чем до 1%?

Казахстан превратился в экспортера сырьевых ресурсов на мировые рынки. И все!

Наш партнер – СУАР

Обратим внимание, однако, на следующее. Казахстан не представляет для Китая серьезного интереса ни как поставщик нефти (тут его внимание направлено на Ближний Восток), ни как поставщик минеральных ресурсов (их у нас тоже мало), ни как рынок сбыта (он у нас микроскопический по мировым-то меркам), ни как стратегической партнер (страна со столь маломощной экономикой и столь незначительными вооруженными силами не может быть стратегическим партнером).

Тем не менее в планах Пекина и для нас есть место. Китай давно всерьез взялся за экономическое развитие своих северо-западных провинций, в частности СУАР, и подключил к своей программе Казахстан, не спрашивая нашего согласия. Свыше 80% торговли Казахстана с КНР занимает именно СУАР. Наши власти часто говорят о якобы партнерстве с КНР, гордятся своим участием в ШОС, мол, смотрите, какой у нас международный вес - мы даже с Пекином на равных! Но если называть вещи своими именами, на самом деле нашим партнером по существу является не Китай как таковой (мы для него слишком мелкая величина), а всего лишь один его автономный район, население которого уже сравнялось с населением Казахстана.

“Партнерство” же наше с СУАР схематично выглядит так. Мы продаем на Запад свои ресурсы и получаем доллары. Затем эти доллару утекают в Синьцзян-Уйгурский автономный район, а обратным потоком к нам движется ширпотреб настолько низкого качества, что он даже в самом Китае спросом не пользуется. Кооперативы в Урумчи расцвели на торговле с Казахстаном - на китайском рынке их продукция не имеет никаких перспектив. Мы превратились в источник финансирования экономики СУАР.

Мы всех обслуживаем: одним сплавляем ресурсы, экономику других накачиваем конвертируемой валютой и открываем свой рынок для всех. Единственный, кто неуютно чувствует себя на нашем рынке, это наш же собственный производитель. В то время как казахстанский президент постоянно уверяет, что не покладая рук работает на процветание нашей республики, процветать почему-то начал не Казахстан, а Синьцзян-Уйгурский автономный район.

И ведь что любопытно, если выбор в пользу экспорта ресурсов на Запад в Астане сделали сознательно, то в финансирование экономики СУАР Астана оказалась втянута, сама того не заметив. То, что в экономическом смысле мы настолько мощно привязались к СУАР, что разорвать эти связи для нас уже проблематично, в казахстанском правительстве, кажется, еще толком не понимают. Зато это уже поняли многие аналитики, с улыбкой воспринимающие разговоры о каком-то нашем партнерстве с КНР через посредство ШОС.

Крайне невыгодное и неравноправное “партнерство” с одним захудалым районом Китая - вот в действительности наш потолок. Еще пяток-другой лет такого “партнерства”, и не исключено, что политику Казахстана будут определять не в Астане и даже не в Пекине, а в каком-нибудь административном центре нашего южного соседа.

…Таким образом, география, определяющая нашу политику, у нас не просто неудачная, а даже тревожная. Наш северный партнер переживает смутные времена, грозя стать источником нестабильности на всем постсоветском пространстве. Южный же сосед затягивает нас в свою орбиту и фактически вынуждает за свой счет решать его проблемы, что мы безропотно и делаем. А неоднократно провозглашаемая у нас некая “многовекторная политика” на деле оборачивается отсутствием всякой политики вообще. Есть ли в Казахстане хоть один человек, который мог бы внятно сказать, какую, собственно, политику проводит наша страна по отношению к Северу, к Югу, к Европе, к США и другим регионам планеты?