Государственность Приднестровья: из прошлого в настоящее

14 сентября 2005 г.

Бабилунга Николай Вадимович, профессор, заведующий кафедрой
Института истории, государства  и права Приднестровского
государственного  университета им. Т.Г. Шевченко

Выступление на конференции «Параллельное СНГ. Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия и Нагорный Карабах как реалии постсоветского пространства»

Уважаемые коллеги! Здесь уже неоднократно высказывалась мысль о необходимости отбросить в сторону исторические и даже юридические аргументы при рассмотрении проблемы легитимности непризнанных государств. Я полагаю, в этом есть действительный смысл, когда мы говорим и приоритете права ныне живущих поколений на свободное волеизъявление и самоопределение. Исторические факторы не вправе отягощать или предопределять их выбор. Воля народа в первую очередь является источником власти, источником государственности.

Тем не менее, было бы ошибкой вообще не рассматривать наше историческое прошлое, забыть многотрудный, извилистый, а подчас – и трагичный путь наших народов к сегодняшнему дню. Великий русский писатель Александр Солженицын обоснованно напомнил нам, что у известной пословицы: «Кто старое помянет, тому глаз вон» есть мудрое окончание: «…а кто забудет – тому два!».

Мне представляется, что мировое сообщество при определении права того или иного народа на выход из состава признанного государства и формирование собственной государственности может и должно рассматривать эту проблему в каждом конкретном случае с привлечением всех имеющихся доводов и аргументов, включая исторические. В этой связи позвольте вкратце остановиться на исторических аспектах формирования приднестровской государственности из глубины веков до наших дней.

Современные государственные границы ПМР определялись в ХХ в. многими факторами, зачастую – случайными. Но никакому сомнению не подлежит тот факт, что наша республика была и остается частью очень важного в геополитическом отношении региона Европы, который протянулся вдоль Днестра от Карпат до Черного моря. Многие тысячелетия эта территория является пограничьем между различными пластами человеческих цивилизаций и культур. Здесь сталкивались и контактировали оседлые земледельцы Балкано-Карпатского региона и кочевые цивилизации Великой степи, восточнославянский мир православия и западнославянская католическая культура, мир христианства и мир ислама, германо-романское пространство и пространство славянское.

Конечно, ни о какой стабильности на протяжении веков здесь не было и речи. За эти земли боролись многие могущественные державы. Очень часто Приднестровье разрывалось между различными государствами, переходило из рук в руки, завоевывалось и отвоевывалось. Еще в первом тысячелетии до н. э. Днестр являлся западной границей Киммерийского царства, затем – Скифии и Сарматии. В первых веках н. э. Днестр разделял германские варварские державы грейтунгов и тервингов, а в эпоху великого переселения народов был заселен славянами. С середины Х в. Приднестровье входит в состав Киевской Руси и Первого Болгарского царства. Но господство кочевников в Северном Причерноморье мешало утверждению начал древнерусской государственности и на Днестре, особенно после включения этих земель в состав половецкой епархии Черная Кумания.

В эпоху феодальной раздробленности Руси Приднестровье вошло в зону притяжения Галицко-Волынского княжества в качестве его Понизья, а с приходом монголо-татар стало частью Подольского улуса Золотой Орды. После изгнания татар Днестр становится государственной границей между Молдавским княжеством и Русско-литовским государством. Десятилетия ожесточенного соперничества Польши и Литвы за Подолию приводят к очередной катастрофе приднестровского славянства: нижняя часть региона была захвачена Крымским ханством и превращена в Татарскую пустыню, место кочевий Ногайской орды, а верхняя и средняя части включены в состав Брацлавского воеводства Речи Посполитой. Здесь, на Днестре состыковывались православная Молдавия (вассал Османской империи), мусульманское Крымское ханство и католическая Речь Посполитая. Как одна из наиболее горячих точек Европы, Приднестровье стало ареной кровопролитных польско-турецких войн, объектом периодических турецких и татарских набегов, местом бесконечных конфликтов и войн, а также вошла в ареал вспыхнувшей национально-освободительной борьбы украинского народа. Приднестровье являлось важнейшим плацдармом запорожского казачества в антипольской, антиосманской и антитатарской борьбе.

Именно казаки были первыми, кто предпринял реальные шаги по созданию на Приднестровских землях самостоятельного государства. Планы по организации здесь буферного казацко-молдавского государства вынашивает основатель Сечи Дмитрий Байда-Вишневецкий, пытается осуществить казацкий предводитель Иван Подкова, а гетман Северин Наливайко пробовал доказать даже польскому королю все выгоды создания автономной казацкой республики от Днестра до Южного Буга в составе Речи Посполитой. В середине XVII в. эти планы были близки к реализации: по Зборовскому миру (8 августа 1649 г.), который стал первым международными документом с признанием существования Украинского государства, а Приднестровье – его частью, этот край получил статус казацкой территории Украины. Польский король признал власть украинского гетмана в Брацлавском, Киевском и Черниговском воеводствах. (Такое положение сохранялось, правда, недолго – до Белоцерковского мира в сентябре 1651 г.).

Впервые в истории Приднестровские земли были присоединены к России по решению Переяславской Рады (1654 г.) вместе с другими территориями Украины. Правда, через несколько лет по Андрусовскому перемирию (1667 г.) Россия потеряла Приднестровье, и поляки восстановили здесь свое господство, а вскоре передали земли к северу от р. Ягорлык турецкому султану на четверть века. XVIII столетие Приднестровье являлось частью ослабленной и раздираемой на части Польши, а также Крымского ханства, находящегося в глубоком кризисе и упадке. Судьба местного населения решилась в русско-турецких войнах. Наконец, по Ясскому миру (1791 г.) и второму разделу Польши Приднестровье окончательно было присоединено к Росси. Татарские орды были переселены в Крым, а принадлежавшие польскими магнатам земли были выкуплены российской казной. Представляется, что в этой связи Россия имеет все права на Приднестровье, ибо она не просто освободила его силой оружия, но и выкупила на законных основаниях. Россия некогда продала Аляску Соединенным Штатам и строго соблюдает условия сделки до сих пор; она может требовать и от других уважения и признания своих законных земельных приобретений.

С присоединением Бессарабии к России в 1812 г. Днестр перестал быть геополитическим пограничьем. Впервые за всю историю здесь были созданы условия для мирного созидательного труда. Более ста лет эта земля в составе России не знала ни войн, ни грабительских набегов, ни внутренних раздоров. Ситуация резко изменилась после Октябрьской революции. Победа большевиков в Левобережном Приднестровье привела к включению этих земель в состав Украинской ССР. Территория Бессарабии в свою очередь была оккупирована войсками королевской Румынии. Днестр вновь становится пограничьем.

В условиях всеобщего энтузиазма, вызванного победой красных в гражданской войне, складывается благоприятная обстановка для реализации идеи создания в Приднестровье молдавской государственности для распространения революционного влияния на Бессарабию, Румынию, Болгарию, другие балканские страны и далее в Европу. Это была очередная попытка создания государственности в этом регионе. В отличие от прошлых попыток данный проект имел все шансы на осуществление, и он состоялся. Уникальность его состояла в том, что на древних славянских землях, на территории Украины строилась молдавская государственность, т. е. там, где ее никогда в истории не было. Более того, в новой республике (МАССР) молдаване составляли менее трети всего населения, а украинцы – более половины. Но идеи всеобщего братства народов, которые вообще близки интернациональному менталитету приднестровцев, были, несомненно, важнее чем рассмотрение национальной структуры населения и ее соответствия приоритетам «титульной национальности».

Первая в истории государственность в Приднестровье просуществовала около 16 лет (с октября 1924 по август 1940 г.). Ее ликвидация связана с освобождением Бессарабии от румынских оккупантов и образованием союзной Молдавской ССР по Закону 2 августа 1940 г. В эту республику был включен ряд районов бывшей Бессарабии и приднестровские районы бывшей Молдавской АССР. Хотя ликвидация первой государственности была произведена с нарушением действующих тогда конституционных законов, включение Левобережного Приднестровья в состав союзной Молдавии не носило для местного населения драматического характера. Границы между республиками в Советском Союзе в житейском плане были чисто условными и не разделяли людей. Поэтому полстолетия совместного существования Приднестровья и Молдовы в рамках единой республики не порождало каких-либо особых напряжений и конфликтов.

Положение изменяется в период перестройки вместе с инициацией процессов развала СССР. Захват власти в Кишиневе прорумынскими силами, торжество националистического мракобесия, резкая смена элитой Молдовы ориентации с восточнославянской на германо-романскую и североатлантическую в корне меняет как ситуацию в регионе, так и настроение населения Приднестровья. Выход Молдовы из Советского Союза заставил приднестровцев вспомнить об утерянной государственности в составе Украины. Открыто провозглашаемый кишиневскими властями курс на объединение с Румынией и на изгнание из государства всех «мигрантов», «оккупантов» и «манкуртов» поставил приднестровцев перед угрозой нового геноцида и повторения ужасов времен губернаторства Транснистрия, времен румынской фашистской оккупации под сенью все того же ненавистного триколора.

Восстановление своей государственности и строительство Второй республики на Днестре создавало единственный шанс народу на свое спасение, на самосохранение, на обеспечение свободы, демократии и ненасилия для нынешнего и будущих поколений приднестровцев. В июне 1990 г. парламент Молдовы отменил акт 2 августа 1940 г. и объявил Молдавскую ССР незаконным порождением советского режима на оккупированной румынской земле. Тем самым Приднестровью были предоставлены не только исторические, политические, гуманитарные, но и все юридические основания для возрождения насильственно ликвидированной в 1940 г. государственности. Ведь «незаконность» создания МССР, провозглашенная высшим законодательным органом Молдовы, одновременно подразумевает и незаконность ликвидации сталинским режимом Первой государственности в Приднестровье.

Проведенные референдумы и опросы выявили твердое намерение абсолютного большинства приднестровцев воссоздать свою государственность как единственного гаранта сохранения равноправия и свободы на своей родной земле. Поначалу это вовсе не означало автоматического развода Молдовы и Приднестровья. Более того, правители Молдовы, обладай они политической мудростью, опытом и доброй волей, вполне могли сохранить единство страны в границах Молдавской ССР и пойти по пути ее ускоренного реформирования на цивилизованных федеративных началах. Но они предпочли кровавые авантюры и развязали преступную широкомасштабную войну против народа Приднестровья. Да и после своего позорного поражения они продолжают воевать против наших жителей, окружая республику кольцом всевозможных блокад – таможенной, финансовой, экономической, информационной, телефонной и прочими.

Парадоксально, но тем самым Молдова лишь укрепляет в народе Приднестровья мысль о полной невозможности соединения двух республик даже на конфедеративной основе. Как враждебное соседнее государство Молдова все больше и больше утверждает себя в сознании людей как маленькое и бессильное, но злобное и агрессивное порождение националистического режима, в какие бы одежды он ни рядился, – фронтистские, центристские, христианско-демократические или коммунистические. Таким образом, исторические основы приднестровской государственности в наши дни получают свое дальнейшее развитие и логическую законченность.

В настоящее время общепризнанно всеми здравомыслящими исследователями, что Днестр уже много веков является условным пограничьем между германо-романским миром Запада и восточнославянской цивилизацией огромных пространств Евразии. После объявленной руководством республики Молдова твердой переориентации своих устремлений в сторону Запада, Приднестровье с начала 90-х гг. ХХ в. прочно утверждается в качестве юго-западного форпоста восточнославянской православной цивилизации, ее геополитических интересов, духовных ценностей и культурного влияния. Поэтому так ощутимо в этих землях воздействие различных факторов мировой политики, с такой непримиримой ожесточенностью растет наступление западных политиков на ослабленную Россию, чтобы окончательно выдавить ее присутствие из Приднестровья, максимально сузить влияние Кремля на Юго-Западе Европы до пределов Садового кольца.

При этом Молдове как наиболее яркому и типичному примеру несостоявшегося на развалинах Советского Союза государства отводится достаточно примитивная и подчиненная роль политического киллера. Ее задача – насильственное уничтожение приднестровской государственности и насаждение здесь «демократии» полунацистского молдовского толка. Главными «демократизаторами» станут шизоидные субъекты типа Илашку, Нантоя, Рошки, Дабижи, Лари и проч. И это, видимо, является довольно важным элементом планов западных политиков, поскольку они вовсе не спешат предложить Молдове и Приднестровью выход из политического кризиса на действительно демократических принципах, наработанных в течение многих столетий (Швейцарской конференции, например). Умиротворение кризиса и снятие напряжения в таком случае не сопровождалось бы бесповоротным вытеснением из данного региона Европы восточнославянского присутствия и православного духовного влияния.

Именно поэтому западные страны запретили правителям Молдовы соглашаться на предложенный Россией план разрешения конфликта и установления прочного мира на Днестре. Конфликт между Канадой и Квебеком разрешается западными политиками совсем не так, как на Днестре. Не выдвигая своих проектов, основанных на собственном федералистском опыте и принципах субсидиарности, Запад подталкивает Молдову на «восстановление конституционного порядка и территориальной цельности». Почему? Все очень просто. Только новая кровавая авантюра полоумных и продажных фанатиков в руководстве Молдовы может вызвать существенный отток населения из региона, – бегство и депортации, заселение «освобожденных» земель колонистами из Румынии, а вместе с тем – желанное изменение здесь геополитической ситуации в сторону романо-германского вектора. Что в принципе невозможно в Канаде или, скажем, в Чехословакии, то вполне осуществимо и желательно для евробюрократии на нашей родине.

Этим, главным образом, и объясняется столь упорное неприятие западными политиками и дипломатами идей мирного развода Молдовы и Приднестровья, признания приднестровской государственности или хотя бы честной федерализации Молдовы и Приднестровья в рамках единого демократичного государства с гарантированными правами человека и правами населяющих эти земли народов. А восстановление власти кишиневского этнототалитарного режима над приднестровскими землями представляется чуть ли не в виде первостепенной задачи мирового сообщества. Но какие на то существуют международно-правовые обоснования? Является ли, другими словами, современная Молдова правопреемницей Молдавской Советской Социалистической Республики?

О какой бы то ни было правопреемственности государственной власти в Молдове речи быть не может, хотя бы на том основании, что нынешнее псевдокоммунистическое руководство Молдовы вообще отказывается от всех подписанных его предшественниками дипломатических и межгосударственных документов, являвшихся итогами многотрудного переговорного процесса, проходившего под патронажем ОБСЕ, России и Украины. Сам по себе отказ правительства от международных соглашений и подписанных им документов в современном мире чреват для данной страны огромными сложностями и масштабными проблемами, связанными с ее изоляцией и, в конечном счете, коллапсом, ибо вряд ли найдется много желающих вести переговоры и о чем-либо договариваться с государством, правительство которого не уважает даже собственного слова. Однако Молдове пока прощается и это, поскольку она не выполнила еще своего главного и, пожалуй, единственного предназначения, – уничтожения приднестровской государственности и окончательного вытеснения из региона восточнославянского влияния.

Но интересно в данном случае другое, еще 23 июня 1990 г. парламент Республики Молдова как высший орган государственной власти принял решение о «незаконности» освобождения Бессарабии 28 июня 1940 г. и «неправомочности» образования Молдавской ССР. С правовой точки зрения это решение означало полную самоликвидацию республики, поскольку отменяло юридическую преемственность власти, Молдавия объявлялась оккупированной румынской землей, а потому все законы, акты и декреты, принятые предшествующей (т. е. «оккупационной» Советской властью) подлежали немедленной отмене, поскольку были незаконными. Забавно, что незаконным становился и сам парламент (Верховный Совет) Молдовы, который подлежал немедленному роспуску, ибо его депутаты не могли представлять волю и интересы избравшего их населения, завоеванного населения аннексированной и расчлененной страны, неправомочность создания которой парламент торжественно провозгласил.

Уникальность этого решения очевидна, поскольку во всемирной истории найдется немного подобных прецедентов, когда руководство страны добровольно заявляет о собственной незаконности и неправомочности, признавая себя порождением «оккупационного режима» на части другого независимого государства. Впрочем, строго оценивая это событие в рамках права, нельзя не заметить, что парламент Молдовы не мог отменить в 1990 г. Закон Верховного Совета СССР (а в это время СССР еще существовал) от 2 августа 1940 г., по которому была создана «неправомочная» Молдавская ССР и ликвидирована Молдавская АССР в составе Украины на Левобережье Днестра. Однако мировому сообществу в те времена было не до юридических тонкостей законотворческой деятельности неквалифицированных и недальновидных депутатов парламента Молдовы, а правительство Советского Союза, единственно обязанное отменить незаконное решение законодателей одного из субъектов, также было занято увлекательным состязанием перераспределения власти между Ельциным и Горбачевым, а потому просто не заметило этого важнейшего решения парламента Молдовы. Таким образом, этот спектакль абсурда сам по себе приобрел законную силу.

Еще более удивительным является то обстоятельство, что коммунистическая партия Молдовы, находясь у власти долгие годы, имея в своих руках все рычаги государственной власти, имея в парламенте РМ квалифицированное большинство, ни разу, ни единого разу(!) не сделала и малейшей попытки отменить постановление парламента от 23 июня 1990 г. и Декларацию о независимости Молдовы, которая его подтверждала. Не было и попыток отменить хотя бы их отдельные положения и формулировки, с тем, чтобы признать Молдову юридическим и историческим правопреемником МССР и ввести свою республику в приемлемое правовое поле. До сих пор Молдова является довольно странным порождением мировых катаклизмов конца ХХ века. Непонятно, откуда вообще появилось на свет это удивительное новообразование.

Это государство не может быть правопреемником Молдавского княжества, созданного в 1359 г., ибо таковое право узурпировало государство Румыния, включившая в свой состав львиную часть княжества в 1859 г. Молдова не может быть правопреемником и Бессарабской губернии (1812–1917 гг.) или даже автономной Бессарабской области (1813–1828 гг.) в составе Российской империи. Не существует больше не Румынского королевства, ни Российской империи, хотя у королевства и у империи есть законные наследники в виде Румынии и России. Молдова не может быть правопреемником Молдавской ССР (1940–1990 гг.), ибо уже назвала форму своей государственности «незаконным» и «неправомочным» порождением оккупационного советского режима. Наконец, Молдова не может быть и правопреемником Молдавской АССР (1924–1940 гг.) в составе Украины, о чем подробнее будет сказано ниже. Остается лишь одно, – руководство этой страны всерьез рассматривало и продолжает рассматривать свое государство в качестве оккупированной румынской земли, в качестве аннексированного кусочка румынской матери-родины. Значит, все-таки – Румынии?!

Пусть так. Продолжающееся зомбирование собственных граждан антинаучным и абсурдным курсом «история румын» и вся стратегия агрессивного румынизма последних полутора десятков лет являются лучшим доказательством преемственности власти и политики в этой стране при калейдоскопической смене всевозможных правительств, – «фронтистских», «центристских», «коммунистических». Но при чем здесь «восстановление конституционного порядка и территориальной целостности» Молдовы? Какой «конституционный порядок» должен быть восстановлен на оккупированной румынской земле, и о какой вообще «территориальной целостности» нам постоянно толкуют в Кишиневе и других столицах? О целостности Румынии или о целостности непонятного государственного образования, провозгласившего себя при своем создании оккупированной румынской землей и продолжающего упрямо рекламировать себя в качестве некоего осколка то ли республики, то ли королевства?!

Однако то, что вполне естественно выглядит для правителей Молдовы конца ХХ – начала ХХI вв., по меньшей мере, странно звучит в устах западных политиков и дипломатов, гордящихся (трудно сказать, по праву ли?) своим здравомыслием, рассудительностью и самодостаточностью. Еще десятилетие назад посол США в Молдове г-жа Мэри Пэнделтон, как, впрочем, и ее современные коллеги неустанно втолковывала нам, что «жителям приднестровского региона» не нужна «государственность», повторяя «простые» истины о том, что Соединенные Штаты придают огромное значение «самоопределению», которое, по ее мнению, «не включает в себя права на отделение или права игнорировать международно признанные нормы».

Как и ее нынешние коллеги, посол искренне «хотела бы, чтобы люди Приднестровского региона поняли, что с международных позиций Приднестровью невозможно получить статус «государства» в конфедеративном соглашении». Видимо, «объективность» такого рода политиков и имел в виду Александр Солженицын, когда с горечью констатировал: «Молдавия объявила себя независимой – пожалуйста, пожалуйста, это самоопределение. Приднестровье, которое ни сном, ни духом к этой Молдавии не относится, Сталин его прирезал для показухи перед Румынией, – Приднестровье – это сепаратизм, этого не может быть».

А, собственно, почему – «не может быть»? На каком таком основании приднестровцам отказано в приемлемой для них форме государственности?

Территория восточного Приднестровья (еще до создания МАССР) вошла в единый Союз в составе Украинской ССР в декабре 1922 г. Что же касается Бессарабии, то формального решения, не говоря об опросе (референдуме) о ее включении в состав СССР и МССР, не было. Это положение зафиксировано и в Декларации о независимости Республики Молдова, принятой парламентом ее 27 августа 1991 г. В данной Декларации подтверждается тезис из постановления от 23 июня 1990 г. о том, что СССР «оккупировал силой оружия» Бессарабию и Северную Буковину «вопреки воле населения этого края». В Декларации о независимости справедливо утверждается, что, не спросив население Молдавской АССР (Заднестровье), образованной 12 октября 1924 г., Верховный Совет СССР 2 августа 1940 г. создал союзную Молдавскую ССР. Таким образом, парламент Молдовы недвусмысленно признал, что включение Приднестровья в состав Молдовы является историческим и юридическим нонсенсом. Как говорится, спасибо и на том.

Впрочем, священное и неотъемлемое право народа Приднестровья на воссоздание своей республики – ПМР, т. е. право на осуществление своего самоопределения, не предполагает, не требует и не нуждается в каком бы то ни было разрешении или санкционировании правительством Молдовы, либо любого другого государства. Проведенные референдумы, выборы в центральные и местные органы власти, выборы Президента ПМР свободно и демократично выявили волю населения – строительство Второй республики в Приднестровье, республики, как гаранта мира, безопасности, свободы и процветания.

Неучастие народа Приднестровья в выборах высшего руководства соседней республики подчеркнуло еще раз, что население ПМР отвергает насильственную румынизацию под видом возрождения национального самосознания, не принимает созданного в Кишиневе этнототалитарного режима власти с разделением собственных граждан на «коренных», «мигрантов», «манкуртов» и «оккупантов», отвергает нарушение элементарных прав человека, провозглашение приоритета над ними прав нации. ПМР, как вторая республика в Приднестровье, создана на законном основании, и, несмотря на все трудности, успешно функционирует как правопреемник МАССР, как законный правопреемник первой приднестровской государственности.

История действительной государственности в Приднестровье к настоящему времени насчитывает всего лишь сорок лет, – шестнадцать из них составляет период Первой республики (МАССР с 1924 по 1940 гг.) и четырнадцать лет – Второй республики на Днестре (ПМР с 1990 по наши дни). По сравнению с многотысячелетней историей наших земель это как будто не много. С другой стороны, беспристрастное изучение всего предыдущего опыта с совершенной очевидностью и бесспорностью показывает:

1. Приднестровье геополитически было и остается важнейшей контактной зоной Европы и заселяющий его народ исторически тяготеет к восточнославянскому православному миру. Попытки его насильственной переориентации контрпродуктивны и чреваты опасными для мира последствиями.

2. Как первая, так и вторая государственность в этом регионе Европы созданы на абсолютно законных основаниях в соответствии со всеми нормами международного права и не противоречат никаким юридическим основаниям Молдовы, России, Украины, Румынии или любой другой страны, заявляющей о своих интересах на данной территории.

3. Правопреемственность Первой и Второй республик в Приднестровье при всех отличиях и непохожести данных государственных образований не подлежит сомнениям и очевидно доказываются всеми историческими, юридическими, демографическими, культурно-психологическими и прочими фактами.

Представляется также достаточно обоснованным мнение, что Молдова и Приднестровье в настоящее время напоминают бинарный снаряд. Их неожиданное соединение может привести к взрыву, прямые и отдаленные последствия которого действительно трудно просчитать. В этих условиях замораживание конфликта в режиме статус- кво выглядит как единственно разумная и безопасная мера, которая позволит впоследствии вернуться к переговорам на условиях полного равноправия и возможного доверия. Хотя перспективы этих переговоров, как и время их начала, весьма и весьма туманны.

Гораздо более простым и продуктивным шагом видится проведение раздельного референдума о судьбах государственности в Молдове и Приднестровье с последующим их цивилизованным разводом по примеру Чехословакии, Кипра или ряда образований бывшей Югославии. Такой вариант требует трезвого расчета, здравомыслия и мудрости. Но эти качества, нельзя не признать, в определенном дефиците у политиков, воспитанных в период холодной войны на фантазиях Збигнева Бжезинского. Поэтому, к сожалению, самый оптимальный, безопасный и надежный путь одновременно является и самым маловероятным. Во всяком случае, в обозримом будущем.