Изгнание домой

07.11.05., «Профиль»

Владимир Емельяненко

Для возвращения на родину праха генерала Белой гвардии Антона    Деникина и философа Ивана Ильина помимо символического примирения    белых и красных есть еще причина. И веская: истекал срок аренды их    мест на кладбищах в США и Швейцарии. Поскольку не удавалось    договориться о сроках продления и размерах аренды, похороненных    ожидали принудительное выселение и кремация. Примерно по такой же    схеме скоро в Россию могут вернуться балерина Анна Павлова, поэт    Александр Галич, шахматист Александр Алехин и другие. 

Когда  Алена  Галич-Архангельская  добралась  до  кладбища  в Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем, на могиле отца она увидела зеленый треугольник. Выведенный мелом, он жирно перечеркивал цитату-эпитафию из Евангелия:  <Блаженны  изгнанные  за  правду:> И внушал нехорошие предчувствия. Дочь стерла пугающий знак. Почти сразу к ней подошел служащий и попросил не нарушать заведенных порядков погоста. Еще строже женщину встретили в администрации:

- Это вы скоро год не платите за содержание могилы?  И хотя дочь поэта с задержкой погасила долг, зеленый треугольник на захоронении администрация восстановила. Нехороший знак

Количество таких треугольников, означающих, что за место плохо платят, в Сен-Женевьев-де-Буа, насчитывающем до 10,5 тыс. русских захоронений, постоянно колеблется в пределах 2,5-3 тыс. Поменьше - до 2 тыс.  могил  - помечено красными треугольниками. Их еще называют выморочными - подлежащими скорому освобождению, поскольку за места не вносится плата и никто за ними не ухаживает. У входа на кладбище регулярно  вывешивают длинные списки тех, кто своей могилы скоро лишится,  так  как  плата  за  место не вносится и срок аренды заканчивается.  В  черных  списках  значатся Дмитрий Мережковский, Александр Галич, Матильда Кшесинская, князь Феликс Юсупов, Петр Струве, первая русская звезда мирового кино Иван Мозжухин, Рябушинские и агент ГПУ  Шурик  Адлер,  власовцы  и  русские  участники  французского Сопротивления, <атаман А. Богаевский с казаками> и <фрейлина двора императора Николая II Магдалена Голубицкая>. Над ними, всем некрополем, ставшим русским мемориалом в эмиграции, нависла угроза выселения. Неубираемые могилы (их все больше - вымирает царская эмиграция) и арендуемые места доживают последние месяцы и годы.

Как знамение русская община Франции восприняла два урагана 1999 и 2003 годов, обрушившихся на Париж и предместья. Стихия сильно повредила могилу Рудольфа Нуреева, был пополам расколот крест на могиле князя Юсупова  -  того, что убил Распутина, задела святые для россиян захоронения - Ивана Бунина, Андрея Тарковского, Александра Галича. Погост почти сразу привели в божеский вид, но русские могилы - не все, не сразу и исключительно на пожертвования прихожан. Благодаря им кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа пока сохраняет свое место в истории как последний приют для великих изгнанников.

Жест мецената

Время  меняет  правила  игры.  Когда-то,  в начале 20-х, дочь американского миллионера Дороти Паджет, окончив Институт благородных девиц русских княжон Веры и Елены Струве, спросила, чем она могла бы им помочь. Дамы попросили открыть приют для бездомных стариков-эмигрантов. Благодарная  миллионерша  выкупила  под  дом  призрения  особняк наполеоновского генерала в Сен-Женевьев-де-Буа, ставший собственностью русской общины Франции. Вот только кладбищенскую землю по французским законам того времени приобретать было нельзя, - только вносить щадящую арендную плату. Возникшее как жест благодарного мецената, самое большое русское кладбище Франции так и живет - на пожертвования. Взносы на содержание могил вносят родные умерших и прихожане местного храма - от 250 евро в год за место. Но финансовый ручеек пересыхает с вымиранием и распылением эмиграции. И если средств на известные миру захоронения пока хватает, то на могилах простых смертных давно появились и множатся зеленые и красные треугольники. Кладбище примерно на треть испещрено ими. Еще до трети захоронений переданы в распоряжение муниципалитета Сен-Женевьев-де-Буа, и в них покоятся местные жители. Так могилы Андрея Тарковского и Виктора Некрасова, бывшие на русской стороне, теперь находятся на французской. Городской муниципалитет регулярно прирезает бесхозные,  то  есть  неоплачиваемые,  земельные участки. Ситуация усугубляется и ростом цен за аренду земли. 

Еще сложнее ситуация с арендуемыми местами в могилах. Например, места  для  праха  Матильды  Кшесинской и Александра Галича были приобретены во временное пользование, и по закону контракт может быть расторгнут  в  любой  момент, <когда в склепе возникнет адресная необходимость>. Иными словами, балерина и поэт похоронены в чужой могиле,  сданной  напрокат до востребования. Если такие места не выкупить, то рано или поздно речь пойдет о перезахоронении праха тысяч соотечественников.

Дикая идея

Еще в середине 90-х годов, когда появилась угроза перезахоронения или кремации многих погребенных на Сен-Женевьев-де-Буа, ее попытался устранить фонд Галича <Отчий дом>. Его учредители - бывший министр иностранных дел РФ Андрей Козырев, бизнесмены и политики Константин Боровой и Аркадий Мурашов - настаивали на сохранении могилы Галича и самого русского кладбища Франции в первозданности.  –

Но сегодня я не могу выйти на этих людей, - говорит Алена Галич-Архангельская. - Они общаются через помощников. А те, когда слышат мой голос, ссылаются на занятость.

Галич-Архангельская, взвалившая дела фонда на свои плечи, обратилась за помощью в правительства Москвы и Московской области. Ее идея - передать французам в аренду московские или подмосковные земли в обмен на аренду земли кладбища Сен-Женевьев-де-Буа. <Надо обсуждать>, - тоже через помощников передал бывший советник мэра Москвы, а ныне губернатор Ивановской области Михаил Мень. Однако вскоре после перезахоронения в Донском монастыре генерала Деникина и философа Ильина появился слух: поскольку на идущих между Москвой и Парижем переговорах по поводу судьбы русского культурного наследия во Франции не удается найти устраивающее обе стороны решение, то как запасной вариант на уровне МИДа и федерального правительства обсуждается идея перезахоронения части эмигрантов в Троице-Сергиевой лавре.  –

Дикая идея, - возмущается Алена Галич-Архангельская. - Почему не перенесут прах Сергея Рахманинова из Америки? Он хотя бы об этом просил.  Почему обязательно надо трогать то, что является частью отечественной истории? И трогать так, чтобы безвозвратно разрушить?

 Жест русского мецената

- Только не делайте из нас монстров, - просит один из авторов превращения  знаменитого  погоста  в  историко-культурный мемориал, директор Института диаспоры и интеграции Константин Затулин. - Между президентами Путиным и Шираком достигнута договоренность о сохранении за Сен-Женевьев-де-Буа статуса памятника культурного наследия России. А вот как мы его сохраним - открытый вопрос.

Авторы проекта предлагают три варианта создания мемориала. Первый из них подразумевает приведение кладбища в порядок, что обойдется стране в 2-3 млн. евро. Второй вдобавок к первому включает еще строительство музея русской эмиграции, что увеличивает стоимость проекта до 4-5 млн. евро. И наконец, третий - создание полноценного историко-культурного мемориала с комплексом гостиниц, ресторанов, музеев и храмов для туристов и религиозных паломников. Этот проект оценивается в 18-20 млн. евро. На его осуществление замахнулась мэрия Москвы. Однако, проведя удачные   переговоры   с   муниципалитетом  Сен-Женевьев-де-Буа, заинтересованным в инвестициях и превращении городка в туристический центр, мэр Москвы Юрий Лужков столкнулся с юридической коллизией. Статья 122 федерального закона, разграничивающего полномочия между властями  центрального  и  местного  уровня,  запрещает  регионам самостоятельную опеку памятников федерального значения, тем более за границей. 

 На пересмотр закона, инициированный мэрией Москвы, уйдут годы. Не желая терять время, инициаторы создания мемориала обратились с просьбой о помощи в Фонд Владимира Потанина, к Роману Абрамовичу и в <Газпром>. Однако, как и в случае с фондом <Отчий дом>, новые русские меценаты повторяют чиновничью схему общения с сирыми и убогими. Они переадресуют просителей к своим помощникам, которые предлагают перезвонить через неделю, месяц, два.

  - Я понимаю, что некоторые захоронения, например в Херцог-Нови (Черногория), будут безвозвратно утеряны, - говорит Константин Затулин. - В той же Черногории русское кладбище съедает курортная зона. Придется смириться и с возвращением в Россию некоторых одиночных захоронений из США, Канады, Польши, других стран. Но Сен-Женевьев-де-Буа - это наш исторический шанс снять с души грех за братоубийственную войну ХХ века. Покаяние, если хотите.

Покаяние

Шанс остается гипотетическим, а слухи о перезахоронении великих изгнанников в Троице-Сергиевой лавре обретают конкретные очертания. Так, неудавшаяся эпопея 2000 и 2001 годов по возвращению праха балерины Анны Павловой из крематория <Голдерс грин> в Лондоне может повториться. За ней по-прежнему зарезервирован участок на Новодевичьем кладбище столицы. Но пока Академии русского балета Санкт-Петербурга удалось <отбить> великую землячку: она, родившись в Петербурге, не жила в Москве, а мировую славу обрела, живя в Лондоне. Но перед открытием в будущем году памятника балерине в Москве фонд ее имени собирается повторить  попытку  перезахоронения  праха  балерины,  возможно, в Троице-Сергиевой лавре.

Нерешенной, несмотря на неоднократные обещания главы ФИДЕ Кирсана Илюмжинова, остается и проблема ухода за могилой первого российского чемпиона мира по шахматам Александра Алехина.

  - На прошлой неделе я была в отпуске в Париже и заходила на кладбище Монпарнас, - говорит москвичка Лариса Бондаренко. - После получаса поисков  могилы  Алехина  думала,  не  найду ее. Когда устала и остановилась, заметила табличку: <Захоронение оформлено и охраняется ФИДЕ>. Я случайно не прошла мимо заросшего сухостоем участка земли. Как же стало не по себе, когда поняла, что могила почти сровнялась с землей. Рядом, кстати, ухоженная могила Петлюры. Их двое известных русских в этом модном и самом дорогом некрополе Парижа.

Как  удалось  выяснить  <Профилю>,  МИД  РФ,  если не удастся урегулировать  проблему  безнадзорности могилы Алехина с ФИДЕ, не исключает  перезахоронения  его праха в России. В русской общине Сен-Женевьев-де-Буа  по этому поводу, как и по поводу ожидаемого исторического покаяния Родины перед изгнанниками, появляются самые мрачные анекдоты: <Три старушки из выморочных могил заспорили о том, кому и куда предстоит разъезжаться. <Мой муж был поэтом в России>, - говорит одна. <А мой, - говорит другая, - генералом>. <А мой:> - начала третья. <Ты же незамужняя! - перебили ее соседки. - А на нашу Родину изгоняют только знаменитостей>.