«Вишнёвый сад» отшумел для Владимира Русинова

25.05.2006., Ташкент, Вести.UZ. 

Анна Воронова

На сцене Академического Русского драматического театра вот уже полгода идет пьеса русского классика и великого драматурга Антона Павловича Чехова «Вишневый сад». Постановка была осуществлена по совместному проекту с посольством Российской Федерации к 145-летию со дня рождения писателя. Спектакль носит название «Коломенковый рай».

Само событие весьма значительно, потому что в последние годы на сцене театра Русской драмы, как ни странно, ставились пьесы достаточно заурядные, в которых не было ничего «русского, драматического и академического».

 «Вишневый сад» был изначально задуман Чеховым, как комедия, из которой получилась поразительно трогательная человеческая драма. В первом акте, казалось, не происходило ничего особенного - но что-то необъяснимое останавливало и не давало покинуть театр…

Возможно, это была сцена, в которой героиня, возвратившись в дом своего детства, открывает шкаф, и на пушистый белый ковер выкатываются разноцветные детские мячики… Они символизируют детство, которое вспоминают герои, но обиды, наносимые ими наносят друг другу, уже далеко не детские… А потом эти мячики «превращаются» в бильярдные шары, которыми, как большой ребенок, всю свою жизнь играет Гаев (в исполнении Олега Васильева).

 Товстоногов когда-то сказал, что «театральное действо - это заговор». И если ты хочешь стать участником этого заговора, никогда не уходи, не дождавшись конца. Потому, что самое волшебное, что мы привыкли называть силой воздействия театра, может произойти в финальной сцене, и даже, что, казалось бы, невозможно, в финальной реплике. И мы, в свою очередь, дождавшись конца спектакля, оказались во власти театра, который заставил задуматься, заставил посмотреть на свою жизнь с другой точки зрения.

Приятно было то, что Антона Павловича Чехова не переписали на новый лад, который сейчас принято называть «модерном» и «современным театром», когда героев классической пьесы одевают в джинсы, вручают им мобильные телефоны и заставляют сквернословить, называя это «современным прочтением пьесы».

Текст в спектакле практически не был изменен, что очень важно для драматургии Чехова, поскольку в любой его, казалось бы, незначительной фразе, может таиться тот скрытый смысл, который принято называть «феноменом Чехова».

 Второй акт захватил с первой минуты, и, если в первой половине действия возникал шепот и даже разговоры, не имеющие отношения к спектаклю, то во второй половине - в зале царила тишина. С каждой минутой спектакль двигался к своему высшему пику, и финальным аккордом стала заключительная сцена, которая сразила наповал своей «сложностью простоты». Сцена эта являет собой монолог Фирса (недавно скончавшийся народный артист Узбекистана Владимир Русинов), забытого героями пьесы в пустом доме.

Фирса, который всю свою жизнь посвятил служению господам, и, понимая всю глубину той ситуации, в которой он оказался, но, уже не имея сил с ней бороться, все сетовал на то, что «барин забыл шубу…» И, умирая вместе с садом, вместе с той действительностью, в которой жили господа, умчавшиеся строить «новую жизнь», он оставляет этот мир, а нам вопрос: будет ли эта жизнь такой новой и такой «другой»?

Время меняется, но люди и их пороки, привычки, переживания, склоки - остаются теми же…

Хочется отметить искренность актера Сергея Архипова в роли купца Лопахина, симпатия, возникшая по отношению к нему в начале пьесы, сохраняется до конца спектакля. Как и антипатия, которую вызывает «вечный студент» Петя Трофимов, прекрасно сыгранный Иваном Ненашевым. Манерный Яша-лакей (Андрей Кошелев) и обманутая им, простодушная горничная Дуняша (Дина Абдулина) представляют собой интересный дуэт.

Необычно выглядел партер, застеленный тканью, символизирующий сам вишневый сад… Кстати, коломенка - это разновидность льняной ткани.

В заключение нельзя не заметить некоторых минусов. К ним можно отнести акустику зала, а также некоторые сцены, которые волей режиссера Владимира Шапиро происходили в таком отдалении от зрителей, что приходилось напрягать слух и зрение, чтобы понять происходящее.