Центральная Азия в роли ласкового теленка…

22.06.2006. DUMAEM.RU

На прошлой неделе в Токио состоялась встреча министров иностранных дел Японии и четырех постсоветских центрально-азиатских государств – Казахстана, Узбекистана, Киргизии и Таджикистана. В качестве наблюдателя присутствовали представители Афганистана. Встреча носила нейтральное название – «Диалог «Центральная Азия плюс Япония». Предварительная договоренность о ней состоялась двумя годами ранее, во время турне тогдашнего главы японской дипломатии по странам центрально-азиатского региона.

Официальная повестка: объединение усилий в борьбе с терроризмом, наркотрафиком и бедностью.

Непосредственный смысл: Япония пытается получить доступ к нефтегазовой инфраструктуре региона.

* * *

Пикантность ситуации, слегка замаскированная по-восточному изощренной «многовекторной» политикой центрально-азиатских союзников России, состоит в следующем:

- во-первых, вся «четверка» состоит в Шанхайской организации сотрудничества (с примерно такой же повесткой дня);

- во-вторых, практически, все указанные государства являются членами ОДКБ (Узбекистан вот-вот закончит технические процедуры оформления; при этом он имеет отдельный договор с Москвой о стратегическом партнерстве, включающий самые серьезные и недвусмысленные военные аспекты);

- в третьих, собрание в Токио прошло, с формальной точки зрения, в «американском формате» (по классификации госдепартамента США термин «Центральная Азия» объединяет указанные государства с Афганистаном) и посему позиционируется в русле реализации альтернативного ШОСу американского плана партнерства с государствами региона;

- в четвертых, речь шла о диверсификации поставок азиатских энергоносителей в «южном» направлении: из Центральной Азии в Пакистан (Кветту) и, возможно, в Индию, откуда его по морю можно будет транспортировать в Японию.

* * *

По сути, речь идет о реанимации старого американского плана создания трансафганской инфраструктуры транспортировки центрально-азиатских энергоносителей в противоположном от России направлении. План этот, как известно, был технически разработан ТНК Unocal, но затем был сорван пришедшими к власти талибами. При этом, специалисты и сейчас испытывают к нему вполне скептическое отношение – даже в разгар антитеррористической операции.

Афганистан есть Афганистан. Главная причина: режим президента Карзая держится «на штыках» иностранного военного контингента и распространяется, в основном, на «Кабул и окрестности» (да и то не на все районы).

Фактором национального объединения (не говоря о примирении) команда господина Карзая – бизнесмена из Калифорнии, - сделаться не смогла, и спустя несколько лет после начала антитеррористической операции общая ситуация в Афганистане проще не стала.

Талибов, в общем-то, не столько разбили, сколько прогнали из Кабула. Кто хоть немного знает афганские реалии, согласится с тем, что контроль над Кабулом в сложной системе организации афганской власти значит, конечно, много, но не все.

По сути, сейчас имеется в наличии все та же старая схема «полевого» раздела территорий, где реальной властью обладают командиры, племенные и духовные вожди, главным принципом жизни которых является неподчинение никому (тем более, вооруженным иностранцам, сопротивление которым является смыслом существования Афганистана многие десятилетия, если не века).

Последние афганские волнения вкупе с регулярными набегами талибов в южных провинциях и по старой «линии Дюранда» (до сих пор не обозначенная доконца граница с Пакистаном) скепсис и «нефтяников», и военных отнюдь не уменьшили.

Другой вопрос: «трубопровод» способен серьезно усилить мотивацию присутствия западного контингента в здешних местах.

* * *

Японию понять можно. Ближневосточные источники поставок энергоносителей находятся под постоянной угрозой дестабилизации.

Не добавляет оптимизма и иранская проблема (если учесть, что Токио имеет масштабные договоры о поставках с Тегераном, закрывающие, по разным оценкам, от 10 до 15% потребности Японии в энергоносителях). Даже контуры некоего компромисса по иранской атомной программе, начавшие проступать сквозь дипломатическую и пропагандистскую конфронтацию – не повод для успокоения, так как вслед за ядерным вопросом (который, как представляется, является, скорее, поводом для претензий США к Ирану), обязательно встанет вопрос геополитический – о претензиях Ирана на лидерство в исламском мире, который способен породить не меньшую конфронтацию.

Понять центрально-азиатскую «четверку» с экономической точки зрения тоже несложно. Откуда бы ни приходила помощь – это всегда хорошо.

Однако, когда рассматриваешь этот постсоветский азиатский «букет» в целом, появляются некоторые вопросы. Главный – в следующем.

Несмотря на имеющиеся (по некоторой информации) заверения японской стороны в том, что «Диалог» не является альтернативой (и, тем более противопоставлением) ШОСу, нетрудно заметить, что это, все же, звено «американского» плана освоения региона.

Смущает, прежде всего, фантомность трансафганских проектов (в нынешней ситуации смахивающая на «легенду прикрытия» военного присутствия), и – на фоне этого – четкий политический контекст «перетягивания» региона «на себя» со стороны Запада, в русле усилий которого объективно играет Япония.

При этом, «игра» абсолютно понятна и абсолютно законна – конкуренция есть конкуренция (и надо, пожалуй, радоваться, что это пока не конфронтация).

Решения предыдущих саммитов ШОСа, как это видно сквозь дипломатическую вязь, прямо направлены на вытеснение из региона (имеется в виду ЦА) американцев. (Именно так расценили в Вашингтоне «стремление обеспечить стабильность региона своими силами»). Нынешний, юбилейный саммит, похоже, только углубил эту линию. Во всяком случае, высказывания В.Путина по итогам «шанхайской встречи» («мы против дублирования и против создания каких-то «закрытых клубов», барьеров и разделительных линий в регионе») свидетельствуют о крайне негативном отношении ШОСа к созданию альтернативных блоков в Азии.

Между тем, японский «Диалог» вкупе с американским «Партнерством» - с идеей «Большой Центральной Азии» в центре – это постепенное и неотвратимое формирование в регионе политического союза, противопоставленного не только ШОСу, но и вообще всем усилиям России и Китая.

Упомянутая нами пикантность состоит, главным образом, в том, как наши многовекторные восточные «союзники» смогут политически совместить свое пребывание в двух альтернативных геополитических конструкциях?

Безусловно, экономическая целесообразность вдохновляет ласкового теленка, сосущего двух маток, но последние, увы, находятся совсем в разных стойлах. Не набегаешься.

Есть, конечно, желание брать и у той, и у другой самое вкусное, благо есть чем расплачиваться. Кроме того, можно вовремя менять одно вымя на другое, делая вид, что никто этого не видит и все так и должно быть.

Однако, в отличие от молочной фермы, геополитика предполагает, в конечном счете – выбор основного направления, которое рано или поздно придется соблюдать.