ВЫСТУПЛЕНИЕ депутата Госдумы, директора Института стран СНГ К.Ф. Затулина 13.07.06. на конференции Фонда «Единство во имя России», посвященной обсуждению статьи Ю.М. Лужкова «Мы и Запад»

Я напомню, что в начале I Съезда народных депутатов СССР, в течение буквально двух минут стремительно разрушилась очень многообещающая политическая карьера.

Виктор Мироненко, выступая на съезде, и откликаясь на дискуссию, стал говорить, что не нужно создавать культ личности Горбачеву, этому «действительно выдающемуся, великому, наиболее великому и самому выдающемуся деятелю современной эпохи».

Я в довольно сложном положении, я депутат от города Москвы и горжусь тем, что, по крайней мере, на общественных началах числюсь советником мэра Москвы. Смешно с моей стороны ожидать осуждения статьи Юрия Михайловича. Этого действительно выдающегося политического деятеля, замечательного, лучшего мэра всех времен.

Я думаю, что за то время, которое уже прошло после начала нашего обсуждения, сама дискуссия, не только статья, но и дискуссия, которая здесь происходит, приобрела очень интересный характер.

Во всяком случае, уже после того, как выступил автор статьи, были произнесены многие вещи, с которыми хочется или согласиться, или, напротив, поспорить.

Например, для начала хотел бы сказать о том, что я не согласен с Евгением Максимовичем (Примаковым). Я думаю, совершенно зря он обрушился на термин «суверенная демократия». В мягкой форме ведущий нашего «круглого стола» попытался снять проблему, сказав, что «суверенная демократия – это просто демократия суверенного государства. И нет тогда оснований видеть за термином «суверенная демократия» отрицание открытости нашей демократии и каких-то общих для всех демократий форм и принципов.

Но мне кажется, не так все просто в том, что говорит Евгений Максимович. То, что он сказал, явно основано на оценках прошлых лет, тех времен, когда мы, в основном, помнили Евгения Максимовича не как руководителя правительства, а как кандидата в  члены Политбюро, руководителя ИМЭМО.

Когда мы говорим о суверенной демократии, мы должны понимать, что сегодняшнее наше положение – это положение страны и народа, которые проявляют или не проявляют волю к сопротивлению в тех случаях, когда ими пытаются манипулировать, или  пытаются диктовать. И в этом термине (в данном случае этот термин ситуационный, завтра ситуация может измениться) не следует искать больше какого-то скрытого отрицания нами общих принципов и основ любой демократии.

В свое время Евгений Максимович, будучи Министром иностранных дел, был не прав, когда в конкретном вопросе раздела Каспийского моря мы пошли по пути, который был вдохновлен советским подходом. Я уверен, если бы мы тогда не сделали этой роковой ошибки, ситуация с нашими национальными интересами в этой акватории гораздо проще бы обеспечивалась сегодня. Мы фактически открыли ящик Пандоры. Почему? Да просто потому что, тогдашние творцы нашей внешней политики во вполне советском духе считали, что существует такой закон неуклонного развития производительных сил и если нефть и газ есть в акватории Каспийского моря, то, как бы мы не противились, их будут добывать. Значит надо соглашаться на раздел, ничего не поделаешь, но  выторговать какие-то позиции. И вот мы ради 5 процентов «ЛУКОЙЛа» в каком-то месторождении, сняли принципиальную норму о том, что не нужно делить Каспий.

Сегодня Каспий разделен. И сегодня туда идут, в основном, не наши компании. Не наши корпорации туда проникают, устанавливают свои зоны влияния и так далее. Это типичный случай, когда теория вчерашняя нас подтолкнула к неверному практическому ходу сегодня.

Второе обстоятельство. Я очень рад был бы, если бы мы могли облегчить жизнь себе, сказав, что нет Запада. Но ведь в статье, которую написал Юрий Михайлович, речь идет об обобщенных понятиях. Я вот утверждаю, Глеб Олегович, что на сегодняшний день нет такого отдельного субъекта внешней политики как Европейский Союз. Отдельного от Соединенных Штатов. За свою возможность создавать свое объединение, вести свои внутренние дела, как они считают более или менее нужным, европейцы платят до сего дня подчиненностью своей внешней политики.

Мы видим по целому ряду примеров, начиная от Югославии и кончая многими другими вещами, что мы имеем право обобщать, когда говорим о Западе. Конечно, есть разные страны на Западе, конечно, они могут вести себя по-разному в разных ситуациях, но в целом Европейское сообщество пока действует в фарватере, кильватерной струе Вашингтона. Это факт, который сами европейцы признают. У меня было много дискуссий с европейскими депутатами, которые откровенно говорили о том, что Европа  не самостоятельна в вопросах внешней политики.

Теперь в отношении того, понимают ли они нас, понимаем ли мы их. Вопрос, который поставил Владимир Владимирович Познер.

Я не убежден, что мы, конечно, обладаем абсолютной истиной и абсолютно точно их понимаем. Я вот, например, полагаю, что в произведениях Хемингуэя, даже если они заканчиваются смертью главного героя, присутствует «happy end». Потому что дело не в том, погиб Джордан или нет, он победил, все равно победил. И если дело касается Хемингуэя, то вот лично я считаю, что в этом вопросе митрополит Кирилл был более прав, чем Владимир Владимирович Познер. Хотя это литературоведческая дискуссия, уже в этом вопросе мы не едины. Вряд ли мы можем претендовать на единство в острых вопросах политики.

Наверное, мы что-то не понимаем. Но то, что происходящее на пространствах СНГ чрезвычайно поверхностно анализируется теоретиками и практиками американской внешней политики, тут не нужно долго доказывать.

Возьмем Украину, где сейчас происходит то, что сейчас происходит. Там происходит политический кризис. Он еще не завершен. Но этот кризис оказался возможным именно потому, что Запад всячески проталкивал, во-первых, определенных лиц во власть, во-вторых, признавал только их, а в-третьих, побуждал, давайте вперед. И они довели дело фактически до раскола и развала Украины. И сегодня сами американцы (это я знаю, поверьте, не понаслышке, хотя и с некоторых пор вынужден следить издалека за происходящим на Украине), вынуждены тормозить в делах, связанных с Украиной.

Другой пример – это Грузия, где в духе американских идеалов считалось правильным избавиться от уже коррумпированного режима Шеварднадзе, и привести к власти младореформаторов. Которые точно тот час проведут реформу и избавят Грузию от коррупции. Американцы же не знают, что коррупция – это не исключение из правила в Грузии. Это и есть правило, правило жизни на протяжении сотен лет. Мы об этом знаем, а они об этом пока не подозревают, только сейчас начинают с этим сталкиваться. И так дальше, и так дальше,

Одним словом, хотел бы завершить, сказав, что, на мой взгляд, очень важный разговор сейчас происходит. Понятно, почему происходит – в преддверии той встречи, которая намечается (в Санкт-Петербурге). Это один из первых, конечно, таких подробных разговоров на эти темы. Но смысл этого разговора заключается в очень простой вещи. Или мы, политическая элита Российской Федерации, в состоянии продемонстрировать понимание стоящих перед страной проблем, и проявить, хотя бы в интересах самосохранения, эту волю к сопротивлению, сопротивляемость, когда нам что-то навязывают (об этом статья Юрия Михайловича Лужкова). Или мы в данном случае по разным причинам, кто из заблуждений, кто из каких-то других причин, не считаем возможным для себя этого делать. И в духе моего оппонента не так давно Марка Урнова говорим, что нет, мы еще должны открыть Западу все, что мы не открыли (я не знаю, что мы не открыли) для того, чтобы стать частью Евроатлантической цивилизации.

Сторонники этого подхода никак не могут объяснить, а ждут ли нас в этой Евроатлантической цивилизации на равных основаниях. Вот здесь у них, к сожалению, ответа нет. Спасибо.