США выстроили свою иерархию непризнанных

17.07.2006. Утро.ру (публикуется с сокращениями)

Юрий Котенок

Взрыв маршрутного такси в Тирасполе, при котором погибли восемь и были ранены 26 человек, включая граждан России и российских военнослужащих, может обострить и без того сложную обстановку в зоне конфликта. За что борется Приднестровье и другие самопровозглашенные республики? Каковы их шансы на признание независимости в условиях двойных стандартов? Как при этом должна действовать Россия? На эти и другие вопросы в беседе с корреспондентом "Yтра" отвечает один из ведущих отечественных экспертов, директор Российского Института стратегических исследований Евгений Кожокин.

"Yтро": Взрыву в Тирасполе предшествовал беспрецедентный нажим на Приднестровье. Власти этой республики предупреждают, что Россию хотят полностью выдавить из региона, исключив ее из переговорного процесса и заставив вывести войска. Такая политика будет продолжаться?

Евгений Кожокин: Раскол на Приднестровье и Молдову – не искусственно созданный феномен. Судьба Правобережья и Левобережья Днестра на протяжении нескольких веков складывалась совершенно по-разному. Левобережье вошло в состав Российской империи раньше Бесарабии и никогда не входило в состав румынского государства. Есть небольшой период истории, с 1919 г. до 1940 г., когда оно являлось в качестве Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики частью Украинской ССР. В Левобережье шло формирование политической культуры, отличной от политической культуры Бесарабии – части Королевства Румыния, наиболее обездоленной в межвоенный период. Собственно, раскол Молдавии произошел по принципу разницы, прежде всего, политических культур. Есть к тому же отличие в хозяйственных интересах, но нет принципиального отличия с точки зрения этнического состава Лево- и Правобережья: по обеим сторонам Днестра живут, молдаване, русские и украинцы. Несколько различаются только пропорции.

Приднестровцы хотят, прежде всего, оставаться верными своим традициям, быть такими, какие они есть, не хотят румынизации и того, чтобы их жизнь зависела от Бухареста, Брюсселя или Вашингтона. И это их право. Если рассматривать проблему этого непризнанного государства с точки зрения прав человека, то приднестровцы имеют права, которые нужно признавать и уважать не меньше, чем права людей, живущих по другую сторону Днестра. Если они хотят сохранить связи с Россией и русский язык, наряду с молдавским и украинским, это их нормальное демократическое право. Их беспокоит, что сейчас, правда не столь стремительно, как в начале 90-х, продолжается румынизация Молдавии. Все большее количество граждан Молдавии одновременно приобретают румынское гражданство. Тем самым происходит размывание небольшого и достаточно слабого молдавского государства. В свою очередь, около 10% жителей Приднестровья получили российское гражданство (около 15-16% - прим. составителя подборки материалов). И, кстати говоря, могут обращаться к России с просьбой обеспечить их безопасность и имущественные права, и государство не может им ответить, что это не его вопрос.

Вне всякого сомнения, конфликт Молдовы и Приднестровья нужно решать цивилизованно, исходя из концепции прав человека и признавая право приднестровцев на свободный выбор. В настоящее же время пока сугубо экономическими мерами их пытаются принудить, чтобы они отказались от своей исторической и духовной идентичности, от властных институтов, которые обеспечивают их безопасность и демократические права, их заставляют признать над собой власть государства, к которому они никогда не имели никакого отношения. Жители Приднестровья были гражданами СССР и никогда не были гражданами независимой Молдовы. Они не захотели стать гражданами этого государства. Принуждение к тому, чтобы люди стали гражданами Молдовы, не имеет ничего общего ни с демократией, ни с нормальным человеческим подходом.

Сейчас Молдова вынуждает предприятия Приднестровья регистрироваться в Кишиневе и получать там разрешение на внешнеэкономическую деятельность, иначе их продукция просто окажется заблокированной на украинско-приднестровской границе. При этом Молдова дает временную регистрацию приватизированным приднестровским предприятиям и постоянную – государственным предприятиям Приднестровья. В Кишиневе поняли, что демонстрировать полное неуважение к праву частной собственности государству, стремящемуся в ЕС, неприлично. И хотя нынешний политический режим в Молдове не признает процедуры приватизации, осуществляемые в Приднестровье, на данном этапе они стремятся избегать коллизий с частными лицами. Тем не менее, Кишинев пытается задержать дальнейшую приватизацию, расставляя капканы для государственных хозяйствующих субъектов. Ведь в случае ликвидации ПМР они автоматически перейдут в собственность Молдовы. Приватизированные предприятия после ликвидации ПМР также обретут новых собственников. Воронин и его сын хорошо знают, как это делается. Но это произойдет не сразу, придется немного подождать до того момента, как в Европе потеряют интерес к внутренним делам далекой, бедной и малоперспективной Молдовы.

"Y": После объявления таможенной блокады Приднестровья в Тирасполе заявили, что в мае наступит гуманитарная катастрофа. Но потом тема сошла на «нет». Какова же реальность?

Е.К.: Просто в определенной степени ситуация выпала из поля зрения СМИ. Острый кризис сейчас вступил в затянувшуюся фазу. Но он продолжается. Социальные условия жизни в Приднестровье ухудшаются, так как целый ряд предприятий не может нормально функционировать. На осень в республике намечен референдум, а в декабре должны пройти выборы президента. Совершенно очевидно, что в связи с этими событиями ситуация может вновь обостриться. В Кишиневе рассчитывают, что люди не выдержат ухудшения жизненных условий и пойдут на уступки. Мы видим, как пытаются лишить воли маленький народ.

"Y": Насколько правомерен такой взгляд на проблему Приднестровья: Запад никогда не смирится с влиянием России в этом регионе, потому что там расположены ее войска?

Е.К.: На сегодня в Приднестровье находится очень небольшое количество российских военнослужащих, которые входят в состав миротворческих сил. Также российские военные осуществляют охрану военных складов в районе населенного пункта Колбасна.

"Y": Тех, что считались крупнейшими в Европе?

Е.К.: В советское время. Значительная часть хранившихся там боеприпасов уже вывезена.

"Y": Запад устроит ситуация, что при вступлении Украины в НАТО в тылу остается Приднестровье, где могут быть развернуты российские части из резервистов – граждан РФ?

Е.К.: Не будем рассматривать совершенно маловероятные сценарии. Конфликт России с НАТО я считаю исключительно маловероятным. Есть вопросы безопасности, которые не могут не принимать в расчет военные и люди, отвечающие за безопасность страны. Они всегда считают, что дислокация иностранных войск у границ собственной страны противоречит ее интересам. Действительно, дислокация любых войск – американских, нигерийских, таиландских – на границах с Россией не отвечает нашим интересам. Есть соседние государства – Украина, Грузия, Азербайджан, Финляндия. У нас нет территориальных претензий ни к одному из соседей, как нет противоречий, которые могли бы вызвать вооруженные действия России против этих государств. Они вполне могут обеспечить свою безопасность собственными силами, так как угрозы для всех этих государств, находящихся на западных и юго-западных границах России, связаны с т.н. "мягкой безопасностью" – миграцией, наркотиками, криминалитетом. НАТО, как структура, не способно бороться ни против незаконной миграции, ни против наркотрафика, ни против криминалитета. Это не его задачи. С этой точки зрения движение НАТО на восток никакими рациональными доводами, связанными с реальными вызовами безопасности, не связано.

Это продвижение связано со стремлением изменить геополитический баланс сил, обеспечить свое влияние на тех территориях, которые ранее входили в состав Советского Союза; с желанием использовать человеческий потенциал этих стран для решения задач, которые не имеют ничего общего с национальными интересами Украины, Грузии или той же Латвии, которая сейчас является членом НАТО.

"Y": Вернемся к Приднестровью. Что должна делать Россия для избежания эскалации в зоне конфликта?

Е.К.: Протокол, который был подписан вице-премьером РФ Жуковым и президентом Приднестровья Смирновым, помогает этой территории выжить экономически в условиях блокады. Это правильный шаг, как и гуманитарная помощь, которую мы оказали по линии МЧС. А западным партнерам мы пытаемся объяснить, на каких принципах строим свою политику в отношении Приднестровья и Молдовы. Мы говорим, что на карту поставлены в числе прочих принципы демократии и прав человека, которые являются общими для России, стран ЕС, США. Мы относимся к ним как к принципам или как к джокерам в пропагандисткой игре? Пропаганда отличается тем, что когда нужно, что-то вытаскивается из большого пропагандистского мешка, например, права человека. А когда это не нужно, про них и не вспоминают. Мы говорим о том, что, если так подходить к этим концепциям, мы разрушим собственное общество и собственную демократию. Я считаю, что есть не очень большой набор принципов, которые нельзя нарушать, потому что это опасно для общества и государства. Сейчас именно эти принципы и оказались под вопросом в Приднестровье.