На страже русского

В Москве вручили награды лучшим педагогам-русистам СНГ и Балтии

05.09.2006, "Труд", №162

Агишева Гузель

Нынешний международный Пушкинский конкурс, организованный правительством Москвы, газетой "Труд" и "Российской газетой" при поддержке МИД РФ, - уже шестой. Начался он с чтения сочинений учителей, присланных на конкурс. Тема: бытование русского языка. Как-то он на территории бывшей нашей большой общей родины? Где мается в конвульсиях, где мужественно держит оборону, где сдался на милость новым политикам. Кто-то из членов жюри зачитывает кусок или пару фраз. Ставит оценку и передает работу другому. Так из 248 сочинений отобрали 50 самых-самых. Награждение по традиции в сентябре. В сезон астр и гладиолусов, нежаркого солнца и ясных дум.

И вот они в столице. Заполнили Белый зал Московской мэрии. Одеты скромно, держатся с достоинством. Все готово к торжеству: охапки свежих роз на столах, рядом солидные дипломы в рамках. Это их день. Гадаю, кто есть кто. Они же должны походить на свои сочинения, потому что искренность из них сочилась, как сок из спелого фрукта. И только акцент слышался разный: армянский, грузинский, таджикский, узбекский или туркменский, а еще украинский напор.

- Что вы! Я вмиг сделалась жутко нескромной. Ка-а-к это, говорю, что там делать?! Да здесь, в Ровно, стать победителем Пушкинского конкурса - что человеку из России победить в Нью-Йорке! Наверняка это Анна Мазурок. Молодая женщина выглядит шебутной задирой, и речь у нее экспрессивная, яркая. Таких обычно не любит начальство и обожают дети. Ее собеседница из села Мешково-Погорелово Николаевской области Лариса Ратич развивает наболевшее: "И почему я должна говорить: "Анна Карэнина кынулась пид потяг?"!" А Елизавета Смаль приехала в Москву из Винницы ценой больших потерь: классного руководства и часов. Это чиновничья плата за непослушание: в гороно уже была заготовлена бумага, что Смаль не может прибыть в связи с болезнью. Ей сказали: "Ну вы, конечно же, все понимаете и как человек здравомыслящий откажетесь". Алла Каширина из Риги говорит с горечью: "Как вы знаете, Латвия бежит впереди паровоза. У нас поощряется изучение любого языка, кроме русского". "А я принципиально в трамвае говорю по-русски, - встраивается в разговор Светлана Лаптева из литовского Висагинаса. - Я благодарна, что мне дали возможность публично высказаться по поводу русского языка..." Это звучит почти как "но пасаран!" И не только у западных наших границ. "Мы не будем учить русский язык, так как русские нам не желают добра", - говорят дети Нонне Одишвили из Рустави.

Запомнилось сочинение Наили Халилуевой из киргизского Джалал-Абада. Потому что такое сочинение - поступок. Вот и сейчас эта сдержанная женщина смелее многих: "Те чиновники, что ставят палки в колеса и изгоняют русский с поля, сами отдают своих детей в русские школы. У нас их оставили две на весь город, но попасть туда можно лишь по великому блату!" Оно и понятно: без русского-то карьеры не сделать. А делать ее должны не "чумазые", а "белая кость". Ей вторит Валентина Шумилина из Душанбе: "Наши политики взяли на себя бессмысленную задачу: отлучить народ от русского. Наверное, это кому-то очень нужно".

Самыми мудрыми оказались азербайджанцы: у них русского - 10 часов в неделю! В Таджикистане - 6. А в Белоруссии - час. В других государствах и того хуже. Куда уж хуже, спросите? Ну это когда, глядя в лицо, говорят: "Вы же понимаете, так что откажитесь".

И все-таки она вертится, наша Земля. Политики приходят и уходят, а любовь к русскому языку остается. И ее часовые - тоже. Поэтому так обнадеживающе прозвучал бесхитростный рассказ скромной Ферузахон Мусаевой из села Аим Андижанской области. У них на всю школу один-единственный русский мальчик, Денис Белов. Он отлично говорит по-узбекски. Но все остальные дети называют его почтительно "маленький Пушкин", хотя он совсем на него и не похож. Просто Пушкин для них - это русское "все".