Трудный выбор России

Рудольф Матвеев

Итак, население Приднестровья на референдуме относительно будущего республики, состоявшемся 17 сентября с.г., подавляющим большинством (97,2%) однозначно высказалось за независимость своего края – Приднестровской Молдавской Республики и за последующее ее вхождение в состав Российской Федерации.

Когда это произойдет и произойдет ли вообще, пока сказать не представляется возможным, но в любом случае решение приднестровской проблемы путем возвращения Приднестровья в Молдову, даже с особым и гарантированным статусом, становится делом весьма и весьма трудным, а, может быть, и нереальным.

И это, несмотря на то, что за данный вариант приднестровского урегулирования выступает Россия, да и США с ЕС при определенных условиях могли бы его поддержать, как это было до ноября 2003 г., ибо независимость ПМР, а, тем более, дальнейшее ее присоединение к России их никак устраивать не может.

Представляется, что и Кишинев с Тирасполем, каждый своими действиями, сознательно или нет, загнали себя в угол и лишились поля для маневра, когда исчезает сама возможность поисков компромиссных выходов из тупиковой ситуации, сложившейся на переговорах по приднестровскому урегулированию.

Инициаторами в этом, как известно, выступили молдаване, когда парламент РМ принял в июне 2005 г. ряд документов по урегулированию проблемы Приднестровья - Обращение "О критериях демократизации приднестровского региона Республики Молдова", Обращение "О принципах и условиях демилитаризации приднестровского региона РМ", Декларацию об инициативе парламента Республики Молдова в связи с инициативой Украины по урегулированию приднестровского конфликта, Закон об основных положениях особого правового статуса населенных пунктов левобережья Днестра (Приднестровья) и др. Эти документы предусматривают решение приднестровского вопроса на основании внутреннего законодательства, исключительно в рамках действующей Конституции РМ как унитарного государства.     

Приднестровскому руководству, которое провело упомянутый выше референдум, теперь также будет очень сложно заниматься поисками другого решения проблемы урегулирования отношений с Молдовой, иначе как на основе волеизъявления населения ПМР в поддержку независимого развития своей республики, отрицающего совместное проживание в одном государстве, даже если представить, что Кишинев вдруг согласиться наделить Приднестровье какими-то «сверх автономными» правами.

Недавнее интервью министра реинтеграции РМ В.Шовы украинскому еженедельнику «Зеркало недели», а также заявление президента В.Воронина на встрече со специальным представителем Евросоюза по Молдове А.Якобовицем де Сегедом о том, что переговоры о приднестровском урегулировании должны базироваться на положениях закона о статусе приднестровского региона от 22 июня 2005 г., говорят сами за себя.

Так, что Приднестровью, с учетом этой твердолобой политики Кишинева и в условиях продолжающейся дискриминации права региона на самостоятельную внешнеэкономическую деятельность, ничего другого не остается, как отстаивать свою позицию до конца, надеясь на помощь России.  Президент ПМР И.Смирнов на пресс-конференции в Москве 21 сентября с.г. заявил журналистам: «Вы знаете результаты прошедшего референдума. Говорить о присоединении к Молдове бессмысленно».

А что же Россия? Ее позиция по приднестровскому урегулированию (с июля 2002 г. и до последнего времени) предусматривает создание общего молдавского государства в виде федерации, где Приднестровье обладало бы особым статусом автономного государственного образования с правом самостоятельного проведения  внутренней, административно-кадровой, торгово-экономической, социальной, культурной  политики и т.д.

Термин «общее» государство был впервые зафиксирован в Московском меморандуме от 8 мая 1997 г. Юридическое и конкретное воплощение идея создания молдавской федерации нашла в Меморандуме «Козака» (ноябрь 2003 г.). Заметим, что в предложениях России от сентября 2005 г., хотя и не говорится, какой должна быть форма будущего молдавского объединенного государства, все же понятно, что речь идет о федеративных принципах его построения.

Реализация такой позиции, по мысли ее российских разработчиков,  решала бы не только саму проблему «застаревшего» конфликта, но несла еще ряд моментов, отвечающих интересам России. А именно: Приднестровье с его полумиллионным населением, достаточно развитой экспортной и конкурентноспособной экономикой, наличием политизированного, в основном пророссийски настроенного общества не могло не стать в объединенной стране такой ее частью, которая прямо и весомо участвовала бы в выработке внутренней и внешней политики Молдавии, оказывала бы серьезное влияние на проведение ее внешнеполитического курса, что исключало бы появление антироссийских тенденций, делала бы невозможным осуществление вынашиваемого радикальными националистами плана присоединения Молдовы к Румынии и сдерживало бы «тихую» экспансию Киева в отношении этого региона, некогда входившего в состав Украины на правах автономной республики (1924 – 1940 гг.).

Следует сказать при этом, что сумма ежегодного экспорта в Приднестровье украинских товаров превысила 250 млн. долл. США, украинские инвесторы приватизировали здесь большое количество промышленных предприятий, ввели для  жителей Приднестровья ускоренный и упрощенный порядок приобретения украинского гражданства, Киев стал оказывать украинской диаспоре в ПМР (около 160 тыс. человек) мощную государственную поддержку (правда, организованная по наущению западников таможенная и экономическая блокада региона, к которой присоединилось оранжевое руководство Украины, подорвала доверие к нему приднестровцев украинского происхождения), возросла активность Киева в распространении в ПМР украинского языка и культуры и, наконец, Украина с помощью США и ЕС сумела навязать участникам переговорного процесса свой план приднестровского урегулирования.

Все это дает российским политологам и экспертам основание полагать, что в регионе имеет место не только стремление Украины усилить свои позиции и влияние в различных областях общественно-политической и экономической жизни края, но и попытка совместными с Западом действиями вытеснить Россию из региона, а там, чем черт не шутит, может Приднестровье, как «созревшее яблоко», само упадет в руки Киева. А Тирасполь, по мнению Москвы, в одиночку не сможет этому помешать и будет способен противостоять украинской экспансии, лишь объединившись с Молдовой.

Именно поэтому, на наш взгляд, российская сторона так настойчиво продвигала вариант решения проблемы Приднестровья и нормализации молдавско-приднестровских отношений через создание объединенного молдавского государства с учетом всех особенностей приднестровского региона и предоставления ему действительно автономных и гарантированных прав.

Кроме того, на что хотелось бы обратить внимание, такая позиция подтверждала приверженность России принципу уважения территориальной целостности государств. В процессе переговоров по приднестровскому урегулированию и в ходе двусторонних российско-молдавских встреч, в том числе на самом высоком уровне, Москва неизменно заявляла об этом.  В целом ряде документов по решению проблемы Приднестровья, автором которых была российская сторона, обязательно содержались положения о территориальной целостности Республики Молдова, причем очерчивались ее границы. Так,  в Московском меморандуме от 8 мая 1997 г. об основах нормализации молдавско-приднестровских отношений, например, речь шла о молдавском  государства в границах Молдавской ССР на январь 1990 г., т.е. о границах Республики Молдова, признанных ныне международным сообществом, в частности, Организацией Объединенных Наций.

Пока Россия, как кажется, намерена и дальше следовать этому принципу международного права. Однако развитие событий, связанных с насильственным отторжением Косово от Сербии, обретением независимости Черногорией и т.д., вынуждают ее к некоторому корректированию своей позиции по этому вопросу.

В Москве выражают недовольство тем, что западные страны выборочно подходят к применению принципа территориальной целостности в международной практике. В российской прессе и в высказываниях политических деятелей все чаще звучит вполне справедливый вопрос, почему, когда речь шла о распаде Югославии, никто на Западе и не вспомнил о необходимости соблюдения принципа неприкосновенности ее границ и целостности территории, даже наоборот, сделали все, включая применение военной силы, чтобы способствовать разрушению страны, а сегодня, когда речь заходит о возможности предоставления независимости «непризнанным» государствам (Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье и др.) в соответствии с пожеланием проживающих в них народов, США, ЕС и НАТО категорически выступают против, упорно ссылаясь именно на этот принцип.

В ходе своего визита во Францию 22 сентября с.г. президент России В.Путин, отвечая на вопрос румынского журналиста, сказал: «Мы должны придерживаться принципов международного права и одного из них, принципа территориальной целостности». Однако, по его словам, необходимо окончательно определиться, что нужно ставить «во главу угла - территориальную целостность или политическую целесообразность». Несколько ранее, В.Путин четко дал понять западникам, что пора положить конец «двойным» стандартам в вопросе трактовки принципа территориальной целостности в зависимости от политических соображений и интересов тех или иных стран и выработать единый подход к его имплементации.

Обращает на себя внимание высказывание на пресс-конференции 14 сентября с.г. в Москве помощника президента РФ по внешней политике С.Приходько: «Вопрос о признании или непризнании независимости Приднестровья, Южной Осетии - вопрос не только России, а вопрос международного сообщества….». По словам Приходько, «территориальная целостность любого государства, с которым у нас существуют нормальные межгосударственные отношения, это императив». «Императив должен учитывать реальные политические внутренние процессы не только в этих, но и в других частях нашей планеты, где бы подобные референдумы не происходили», - отметил он.

То есть, территориальная целостность – да, но также необходим и учет реальных политических внутренних процессов.

А внутренний политический процесс в Приднестровье привел к тому, что население региона уже не желает возвращаться в Молдову, а стремится к возвращению в Россию, с которой приднестровский край связывают и общая многовековая история, язык и культура, а также довольно тесные экономические и гуманитарные связи в настоящее время.

Вот здесь и наступают трудные времена для Москвы. Сказать «нет» приднестровцам, среди которых насчитывается около 100 тыс. российских граждан, будет означать продолжение прежней политики – отстаивание плана объединения Приднестровья с Молдовой, от чего они решительно отказываются. В какой-то мере это будет означать игнорирование надежд русскоязычного населения на воссоединие с Россией, которое оказалось-то за пределами своей родины из-за ельцинской тупости и предательства.

В известных обстоятельствах, как говорил великий русский полководец и стратег А,В.Суворов: «Промедление – смерти подобно». И медлить России сегодня уже нельзя. Американцы после наших заявлений по Косово, похоже, предпринимают шаги по замедлению его окончательного отделения от Сербии и приступили к форсированию решений по проблеме «непризнанных» государств на постсоветском пространстве своими методами.

Об этом свидетельствуют события в Грузии, наращивание Тбилиси с помощью тех же американцев и их союзников по НАТО военной силы, эскалация напряженности в результате этих действий на границах с Абхазией и Южной Осетией, настойчивые призывы к возобновлению переговоров по приднестровскому урегулированию, но, естественно, по старому сценарию, который обеспечивал бы беспрепятственное поглощение Приднестровья Молдовой.

Наверное, и идеализировать наш нынешний план решения проблемы Приднестровья не стоит. Совсем необязательно, что он сможет воспрепятствовать усилению украинского присутствия в регионе. И в Киеве есть политики, которые не видят целесообразности в том, чтобы стремиться к возвращению Приднестровья  в состав Украины. В пору бы разобраться с проблемой Крыма!

Видимо, есть необходимость просчитать еще раз все «за» и «против» варианта решения приднестровской проблемы через признание независимости Приднестровья. Насколько известно, некоторые совместные с Тирасполем наработки позволили избежать гуманитарной катастрофы, угроза которой наметилась после введения Молдовой рестриктивных таможенных мер в отношении приднестровского региона, и стороны продолжают изыскивать новые возможности для недопущения спада торгово-экономического сотрудничества между Россией и Приднестровьем и продолжения эффективного политического диалога.

К сожалению, пока из Москвы слышны лишь обтекаемые оценки того, что произошло в Приднестровье, и довольно расплывчатые формулировки относительно дальнейших намерений России в этом направлении.

Фактически, проявляются элементы той же невнятной политики, которую Москва проводила и проводит в странах СНГ - чтобы и «западные волки были сыты» и  российские интересы были «целы». А Россия тем временем продолжает постепенно утрачивать свои стратегические и политические позиции в этом весьма важном для нее географическом регионе.