Движение неприсоединения

30.11.2006.СБ. Беларусь сегодня

Иван Жданович, Иван Кириленко, Елена Легкая

Многовекторная внешняя политика стала сегодня для Беларуси основой стабильной и успешной интеграции в мировое сообщество. Молодое суверенное государство все увереннее чувствует себя на международной арене, став не только полноправным участником большой политики, но и авторитетной силой, способной объединять интересы других стран. Это еще раз подтвердил гаванский саммит Движения неприсоединения, на котором Президент Беларуси призвал участников решительно отстаивать право народов на выбор самостоятельного пути развития, совместно противостоять диктату внешних сил, дискриминации и военным угрозам. Но что реально могут противопоставить развивающиеся страны однополярности современного мира? Достаточно ли только политического единства? И насколько устойчив экономический фундамент сотрудничества?

Об этих аспектах международной деятельности в конференц–зале «СБ» размышляют председатель Постоянной комиссии по международным делам и связям с СНГ Палаты представителей Национального собрания Вадим Попов, директор Института экономики НАН Беларуси Петр Никитенко, начальник управления международных организаций МИДа Игорь Фисенко, заместитель генерального директора по внешнеэкономическим связям Минского автомобильного завода Алексей Тутубалин и ведущий специалист ИСПИ политолог Олег Кухальский.

«СБ»: Как известно, Движение неприсоединения сформировалось во времена «холодной войны» как организация стран, которые не присоединились ни к одному из военно–политических блоков. Беларусь стала его полноправным членом в 1998 году. Что стало причиной этого решения? Какие инициативы мы надеемся реализовать в рамках этой международной организации?

И.Фисенко: Это решение, как и всякий политический шаг, было продуманным и обоснованным. В тот период мы прежде всего хотели наладить отношения с другими, в том числе и развивающимися странами, ведь Республика Беларусь была совсем молодым государством. А такая организация, как Движение неприсоединения, сразу предоставляла возможность установить эти связи более чем с сотней стран. Кроме того, Движение неприсоединения является самой крупной группой стран в Организации объединенных наций и членство в нем способствовало более активному продвижению наших интересов, более активной работе в ее выборных органах. И тут самый наглядный пример — недавнее избрание Беларуси в члены экономического и социального совета ООН. Немаловажную роль играет и нейтрализация попыток некоторых западных держав оказывать давление и влиять на те процессы, которые проходят в нашей стране. Сегодня, как подчеркнул Президент в своем выступлении на 14–м Саммите стран — членов Движения неприсоединения, однополярное мироустройство — это угроза стабильности на всей планете, и нужна ясная и четкая программа действий по постепенному формированию многополярного мира, созданию нового, более справедливого миропорядка, в котором Движение должно стать самостоятельным мировым центром политической силы. Для чего необходимо объединить политические усилия всех стран ДН и сформировать общую позицию в рамках ООН и других международных организациях. Принцип солидарности, о чем говорил наш Президент на саммите в Гаване, — важнейший инструмент отстаивания интересов всех, особенно малых и уязвимых государств. Движение должно решительно вставать на политическую защиту своих членов, подвергшихся внешнему давлению или агрессии. И самое главное — необходимо энергично наращивать экономическое сотрудничество, которое может стать и станет основой единства политических интересов и позиций.

«СБ»: Не противоречит ли участие в Движении неприсоединения другим международным договорам и связям нашей страны, в том числе деятельности в рамках Организации Договора о коллективной безопасности?

В.Попов: Не только Беларусь, но и другие страны участвуют в тех или иных международных структурах. Государства объединяются по принципу интересов и задач, стоящих перед ними. А главная цель Движения неприсоединения — возродить жизнь, развить экономику в этих странах. Ведь в это Движение объединились беднейшие государства, которые хотели противопоставить свою организационную структуру сильным мира сего, чтобы как–то двинуть свою экономику. И здесь именно на нашу страну возлагаются серьезные надежды. Вы, наверное, обратили внимание, что на встрече нашего Президента с президентом Ирана было еще раз озвучено предложение — мы его слышали ранее и от других стран, в том числе от Сирии и Ливана: «Мы хотим, чтобы вы, белорусы, ваше государство было нашим представителем и на Западе, и на Востоке». Знаете, такое доверие многого стоит. Эти страны видят, что мы им можем помочь и в снятии каких–то образовавшихся противоречий и конфликтов, и быть представителем в налаживании контактов между странами, разделенными во многом искусственно созданными барьерами, в развитии нормальных политических и экономических отношений. В частности, в ЭКОСОС — а это один из действенных инструментов ООН — усилия белорусской дипломатии будут сконцентрированы на продвижении интересов государств с переходной экономикой. Кстати, на саммите в Гаване приобрела конкретные очертания идея выявить костяк стран Движения неприсоединения и предложить такую программу действий, чтобы это движение приобрело организационную структуру и могло более эффективно действовать на планете в экономическом, политическом и гуманитарном плане. Что касается парламентариев, то мы определились: это будет создание межпарламентской ассамблеи государств Движения неприсоединения. Идея, а мы обсуждали ее со многими делегациями на межпарламентском союзе в Женеве, нашла хорошую поддержку во всех региональных межпарламентских структурах. Авторитет Беларуси в этой части достаточно высок, и с нашим мнением считаются на всех уровнях.

И.Фисенко: Наша страна сотрудничает сегодня более чем с полусотней международных организаций. Кроме ООН, существует множество специализированных организаций, таких, как МАГАТЭ — по контролю за использованием атомной энергии и нераспространению ядерного оружия, ЮНЕСКО — по вопросам культуры и так далее. Таких специализированных международных учреждений, в работе которых участвует Беларусь, более 15. Есть и организации более узкой специализации, где страны сотрудничают на отраслевом уровне. Например, в области здравоохранения, связи, автомобильного, железнодорожного транспорта... Их очень много. Участвует Беларусь и в международных договорах, таких, как, например, по защите озонового слоя и так далее, в рамках которых действуют небольшие секретариаты — международные организации. Как европейская страна Беларусь участвует и в европейских региональных и субрегиональных организациях. Это и СНГ, и ОБСЕ, и ОДКБ, и ЦЕИ. Список очень большой. Беларусь — это суверенная страна, интересы у которой есть практически везде.

П.Никитенко: Мы должны работать и с СНГ, и с Евросоюзом, и с Движением неприсоединения, и с отдельными странами — со всеми, где это будет взаимовыгодно нам и нашим партнерам. А не замыкаться на чем–то одном. В этом и суть многовекторной политики. Нужно избавляться от плоскостного мышления и переходить к планетарному: и в политике, и в экономике. Мы должны быть и с Европой, и с Россией, и с Китаем, и с США, и с Африкой... Мы работаем не в региональной экономике, а в мировой, на мировом рынке, и не надо загонять себя в какие–то ограничения.

«СБ»: Каковы перспективы экономического сотрудничества со странами Движения неприсоединения? Готова ли Беларусь к активному развитию торгово–промышленных отношений?

В.Попов: Для того чтобы наша экономика двигалась вперед, нужно создавать правовое поле. Если правового поля нет — никаких серьезных экономических отношений быть не может. Со странами Движения у нас товарооборот увеличивается, но пока он колеблется на уровне 2,2 — 2,5 процента от общих объемов, со многими из них эти связи пока не носят устойчивого характера. И если правовое поле не будет закреплено, стабильности не будет. Поэтому мы нацелены на то, чтобы активно продвигать эти вопросы. Углубленная интеграция сводится и еще к одной серьезной проблеме. Это действительно очень перспективный рынок, сосредоточивший огромные сырьевые и трудовые ресурсы. Но почему же, возникает вопрос, не там сильные государства? Почему не работают? Почему не развернули там свои производства? А суть в том, что уровень развития многих государств невысок и ощущается серьезная нехватка подготовленных кадров. В некоторых странах стоят суперсовременные, «с иголочки», предприятия. Но нет специалистов, чтобы там работать. И это надо понимать. Поэтому здесь нужны дифференцированный подход, четкие приоритеты, разумное распределение средств и усилий.

П.Никитенко: Экономика работает в большой триаде, в связке с политикой и правом. Политики определяют направление движения, правоведы — коридор действий и внешних отношений, и тогда процесс идет. Там, где сбалансированная политика, там есть и экономическое взаимодействие. В свое время мы анализировали, насколько мы можем продвинуться в эту систему экономических отношений, сможем ли мы, к примеру, организовать в африканских государствах новые производства — то ли «отверточные», то ли собственные, то ли СП. И сделали вывод, что выходить сегодня с инновационными суперпроектами, где нужен высокий уровень подготовки кадров, очень рискованно. Если и двигаться по этому пути, то учитывая специфику, тщательно просчитывая экономические риски. В совокупном импорте эти страны пока занимают чуть более 1 процента. По экспорту было 2,3 — стало 2,9 процента. Движение есть, но круг стран, с которыми мы работаем, ограничен: около 10 из 120 стран. На Индию приходится 17 процентов нашего экспорта, на Иран — около 13, Вьетнам — 19, Малайзию, Марокко, Сирию — по 10 — 12, на прочие приходится около 20 процентов. Если смотреть по структуре, то Южная и Юго–Восточная Азия занимает в экспорте более трети, Ближний Восток — 28 процентов. Так что роль политиков и парламентариев в этих процессах весьма весома.

А.Тутубалин: Мы не пропагандируем стратегию присутствия везде. Надо смотреть на экспорт чисто прагматически: продавать туда, где выгоднее, получая наибольший экономический эффект. При этом надо иметь в виду, что вхождение на любой рынок — в Европе или Америке — требует, во–первых, инвестиций, во–вторых – уменьшения экономических, политических и прочих других рисков. Само по себе членство в Движении неприсоединения не создает экономических предпосылок для успешной работы с этими странами. Для этого существуют другие механизмы: таможенные, экономические союзы. Которые и следует инициировать, работая в Движении неприсоединения. Политический ресурс есть — надо создавать экономическую базу. Если говорить о рынке третьих стран, то и инвестиции нужны немалые для вхождения туда, и соответственно коммерческие риски там наиболее высоки. Наши традиционные рынки — это рынки СНГ, Европы, на которые мы сегодня вполне успешно возвращаемся. Они наиболее спокойны и эффективны с точки зрения коммерческого результата. С другой стороны, высокий авторитет Беларуси и нашего Президента в развивающихся странах позволяет эти коммерческие риски в какой–то степени нивелировать. Наша техника присутствует сегодня во многих странах. В Сирии, например, самая продаваемая марка автомобилей — это МАЗ. Каждый четвертый автомобиль в стране — этой марки. Если принять во внимание, что всего 4 года назад мы вообще не присутствовали на их рынке, то сегодняшнее положение можно назвать действительно революционным, серьезным прорывным шагом во внешней торговле. Уже пошли первые поставки по контрактам в Венесуэлу. Логика подсказывает — нужны постоянные рынки, долгосрочное сотрудничество по всему комплексу взаимоотношений. Одно из направлений, которое нам, на мой взгляд, нужно сегодня развивать, — это наши инвестиции за рубеж. Надо создавать филиалы наших производств за рубежом, нужно расширять и углублять имеющиеся связи. У нас — отличные профессионалы, но чтобы добиваться масштабных целей на мировом рынке, нам для экспансии нужно иметь и гораздо большие, финансово оправданные, размеры и механизмы оперативного экономического реагирования. Это стратегическая задача, и она должна решаться на государственном уровне.

П.Никитенко: По большому счету, почему у нас такие издержки? Потому что не было политического решения. У нас пока не создан институт венчурного (рискового) капитала. И не дано право на риск нашим хозяйствующим субъектам. А у японцев сегодня до 70 процентов в инновационных фондах — венчурная составляющая. И нам нужно об этом думать, создавать правовые основы для выхода на внешние рынки. Не решен у нас сегодня и вопрос о корпоративной собственности. Чтобы там и иностранный капитал мог быть, и частный, и государственный.

О.Кухальский: На Западе большинство крупных корпораций активно использует в своей деятельности систему управления рисками. Ряд экспертов считает, что использование данной системы в области внешнеэкономической политики позволяет говорить о новой концепции управления международными экономическими и иными рисками, предполагающей тщательный просчет возможных последствий от политических, экономических и иных шагов. Тут важен системный подход. Мы уже говорили о трех уровнях: политика, право, экономика. Когда все эти уровни будут связаны воедино — тогда мы получим реальный результат. Причем эта связь должна происходить не там, где мы собираемся размещать свои производства, а здесь, в Беларуси. На рынках развивающихся стран, конечно, стоит работать. Если мы не займем эту нишу — ее займут другие. Существующая международная экономическая система достаточно замкнута и работает в интересах группы ведущих стран. И развивающиеся государства, стремясь получить доступ на рынки западных капиталов, сталкиваются с серьезными проблемами. В этом плане у нас достаточно широкое поле деятельности. Может, мы где–то ограничены в части финансирования новых проектов, тем не менее под прорывные перспективные направления можно найти определенные средства. Главное — выделить приоритеты. Очень много проблем лежит сейчас в организационной области. На рынки развивающихся стран государства Западной Европы, США могут просто не пускать новых игроков. Почему наша техника трудно идет на Ближнем Востоке? Представители арабских стран говорят: мы могли бы взять вашу технику, но есть определенное мнение наших ближайших союзников. Взаимоотношения ряда государств скованы определенными условиями. Возьмем Пакистан. По некоторым направлениям мы можем вполне успешно развивать сотрудничество с этой страной. Но стоит попробовать, скажем, войти в сферу интересов ее военно–промышленного комплекса — возникают непреодолимые барьеры. Потому что этот сегмент принадлежит не местным корпорациям, а американским... Значит, надо определяться и направлять основные усилия туда, где у нас есть реальные возможности и перспективы.

В.Попов: Говоря о третьем мире, о Движении неприсоединения, не нужно забывать, кто развивающимся странам дает кредиты. И что деньги просто так никто не одалживает. Там все четко: на эту сумму ты возьмешь у того–то вот это... Все связаны кредитами, у многих государств нет свободных денег. Большая часть таких стран зарабатывает только на то, чтобы отдать проценты по кредитам. Не сами кредиты, а только проценты. И это мы должны учитывать. С другой стороны, те, кто начинает зарабатывать свои деньги, уже сами могут ими распорядиться. Например, солидную динамику в этом показывают Малайзия, Индонезия...

И.Фисенко: Одна из идей, высказанных Президентом в Гаване, — о том, что необходимо налаживать экономическое сотрудничество между странами Движения неприсоединения. Из 120 его участников уже процентов 20 — это богатые государства: страны Залива, Венесуэла, Малайзия, ЮАР. Есть страны, способные кредитовать других, и соответственно есть возможность налаживания торговли в направлении юг — юг, о чем уже так долго говорится в рамках ДН. И в связи с этим хотелось бы отметить инициативу Президента о создании в рамках Движения Единого банка экономической информации. Он должен стать информационной площадкой для сотрудничества и интерактивной базой данных о проектах наших государств. Это позволит сделать экономические контакты более целенаправленными и плодотворными и преодолеть информационную монополию Запада.

П.Никитенко: Чтобы решить проблему, одних слов, пожеланий недостаточно. Нужно создавать какой–то совместный капитал, который мог бы реально работать на корпоративной основе и заказывать конкретные проекты. С подобного рода проблемами мы уже сталкивались на союзном правительстве Беларуси и России. Трижды Академия наук выходила на межакадемический совет (до этого был экспертный совет) для решения вопросов, но дальше обсуждений, разговоров дело не двигалось.

И.Фисенко: В связи с этим и возникла идея создания ядра стран в ДН из 20 — 25 стран, которые бы были наиболее заинтересованными и имели возможности продвигать эти проекты. И соответственно организовывать и контролировать их реализацию.

«СБ»: А не сказывается ли участие в Движении неприсоединения на нашем имидже в Европе? Достаточно часто можно слышать мнение, что Беларуси гораздо выгоднее было бы сосредоточиться на сотрудничестве с Евросоюзом, с развитыми странами...

В.Попов: Действительно, 89 процентов нашего товарооборота приходится в целом на Европу. В этом году мы подходим к 50 млрд. долларов США. Но нам надо иметь на порядок больше. И двигаться только в Европу не совсем правильно. Надо видеть большую перспективу и в развивающихся странах.

О.Кухальский: В данный момент интенсификация сотрудничества Беларуси с ЕС возможна только за счет политических и экономических уступок. Кроме того, за внешними признаками успешного развития Евросоюза могут скрываться серьезные проблемы. Например, странам, вступившим недавно в ЕС, со стороны Евросоюза оказывается значительная помощь. Для Венгрии в период 2007 — 2013 гг. она составит около 3,5 млрд. долларов в год. Это сопоставимо с величиной ежегодного прироста нашего ВВП. Только мы это зарабатываем сами, а там получают, если можно так сказать, незаработанное. А это не способствует нормальному развитию. Незаработанные средства развращают. И дележ «подарков» нередко перерастает в политические конфликты. Недавно мы стали свидетелями «торжества уличной демократии» в той же Венгрии, хотя еще несколько лет назад никто не мог и предположить возможности возникновения чего–либо подобного, какой–то политической нестабильности. А если говорить об имидже, то это понятие в большей степени связано с тем, как то или иное явление или событие подается СМИ. В современном глобальном информационном пространстве основные позиции заняты монополистами — крупнейшими медиа–компаниями, которые и определяют, что и как будет подано в СМИ. Например, ежедневным новостным рядом обладает только Си–эн–эн, «картинками» которого пользуется большинство стран мира, в том числе и Беларусь. А «картинку» можно снять таким образом, что она будет воздействовать на человека в большей степени, чем сопутствующий комментарий. А если учесть, что «АОЛ Тайм Уорнер», куда входит Си–эн–эн, охватывает различными видами своей продукции две трети мировой теле– и киноаудитории, понятно, какие возможности у таких компаний по формированию тех или иных представлений о событиях и ситуации в мире. Как говорится в среде западных экспертов, управляющих информационными потоками, события происходят не там, где что–то случается, а там, где собирается десяток репортерских камер. Поэтому мы должны активнее продвигать свою точку зрения в мировое медиа–пространство.

Развитие отношений Беларуси со странами, входящими в ДН, носит характер встречного движения. Страны Движения сами проявляют инициативу и выходят с предложениями о сотрудничестве. А это само по себе — фактическое признание успешности и перспективности «белорусского проекта».

В.Попов: Политическая поддержка Беларуси со стороны все большего количества стран мирового сообщества растет. Все больше поддерживаются наши международные инициативы. Мы всегда говорим на встречах с европейскими парламентариями, другими руководителями европейских организаций о сотрудничестве на равных. Мы находимся в географическом центре Европы, между Востоком и Западом, мы готовы работать со всеми, кто заинтересован. Конечно, когда нет аргументов, когда нечего сказать по существу, слышишь: «А мы так считаем». Простите, а что это за категория такая — «мы считаем»? Есть международное право, есть понятие суверенитета... Если у вас есть какие–то доводы в рамках международного права, давайте разберемся, в чем конкретно вы видите проблемы. Как когда–то предъявлялись нам претензии по поводу нашей западной границы: вот вы, мол, нас плохо защищаете... А они посчитали, сколько стоит один километр границы? Если вы обеспокоены положением и хотите что–то изменить, давайте вместе работать.

Что касается Евросоюза, то здесь все не так однозначно, как кажется. Возьмем, к примеру, попытки ограничения двусторонних контактов стран — членов ЕС с другими странами. Что из этого получилось? Полный провал. Мы сейчас подписываем двусторонние соглашения с Финляндией, с Германией, с другими странами. Они понимают, что ЕС своими запретами создает для них невыгодные экономические условия для сотрудничества. Когда Латвии, Литве предложили ввести санкции против Беларуси, те в ответ задали вполне резонный вопрос: а кто им компенсирует экономические потери от такого рода действий? Никто не хочет во имя чьих–то абстрактных интересов жертвовать экономикой. Ведь теряет не только государство, теряют доходы многие фирмы, люди, за ними стоящие. Здравый смысл в конечном счете возобладал. Мы сегодня внесли на рассмотрение очередное предложение о расширении сотрудничества с Литвой. Американские деловые круги понимают выгодность наших экономических торговых взаимоотношений. Несмотря на политические разногласия, торговля между нашими странами растет, и в этом году объем товарооборота превысил уровень прошлого года в полтора раза. Кстати, США находятся в числе 10 самых крупных торговых партнеров Беларуси. У нас в стране работает 507 совместных с американским капиталом предприятий. Больше СП у нас есть только с россиянами. А вообще, экспорт у нас устойчиво растет сегодня практически со всеми странами.

А.Тутубалин: Если говорить о промышленности в целом, то у нас динамика развития экспорта очень и очень позитивна. Если бы наше государство не поддерживало, не направляло активность наших предприятий на завоевание позиций на мировом рынке, дело бы шло очень медленно, неорганизованно, в большей степени эволюционно. И только благодаря вниманию Президента, его усилиям мы смогли в относительно короткие сроки установить на серьезном уровне торговое сотрудничество со многими странами Запада и Востока, в том числе с неприсоединившимися государствами. Но работы еще предстоит немало, в том числе и по формированию системы, повторю, управления рисками. Сейчас, например, мы будем большую партию наших автобусов поставлять на Кубу. Я надеюсь, что вопрос о страховании этой сделки будет решен на государственном уровне, что станет позитивным прецедентом и создаст основу, реальный механизм работы со странами высокого риска. И еще. Никакое участие в Движении неприсоединения не избавит нас от конкуренции. Если мы сегодня успешно продаем какие–то товары, то это не значит, что мы это сможем делать всегда и постоянно. Если наш товар плох, то есть по соотношению «цена — качество» он не проходит на внешний рынок, уступает конкурентам, то никакие хорошие политические отношения не заставят его купить. Поэтому основное в международном торгово–экономическом сотрудничестве — это развитие собственного продукта и правильная система ценообразования.