Нефтегазовый конфликт и перспективы российско-белорусской интеграции

Александр Фадеев

В конце 2006 года обострились противоречия между Россией и Белоруссией по объемам поставок, разделу доходов от продажи нефтепродуктов и цене на энергоресурсы. С одной стороны, белорусское правительство всячески демонстрировало готовность вести конструктивный диалог с российскими экспортерами, с другой – всячески затягивало переговоры, выдвигая встречные условия, заведомо неприемлемые для них. Опыта затягивания переговоров с россиянами по созыву союзного парламента и учреждению других органов СГ, по проекту Конституционного акта, унификации законодательств, тарифов и пошлин Белоруссии не занимать. Только по введению единой валюты подобные переговоры ведутся с 1993 года, а результата никакого нет и поныне.

Так, в ответ на предложение правительства России провести раздел пошлин на экспортируемые Белоруссией нефтепродукты, произведенные из российской сырой нефти, по формуле 85% - бюджет РФ: 15% - бюджет РБ, министр финансов Белоруссии Николай Корбут скорректировал данную формулу как 50% на 50%. Еще более неожиданной стала позиция Корбута по вопросу о бюджете республики – министр финансов заявил, что правительство не намерено пересматривать бюджет РБ на 2007 год в связи с введением российской стороной экспортных пошлин на нефть и увеличением цены на поставляемый газ. Столь безответственный демарш был объяснен тем, что «ничто не может помешать эффективному развитию белорусской экономики».

 «Газпром», осуществляющий поэтапный переход в торговле со странами Содружества на цены, определяемые рынком, попытался заключить с Минском контракт на поставки газа в 2007 году по цене 200 долларов США за 1 тыс. кубов. Причем, оплату за российский газ концерн готов был принимать в смешанной форме, частично в валюте по цене 75 долларов за 1 тысячу кубометров с оплатой деньгами плюс 30 долларов с оплатой акциями «Белтрансгаза», в контексте создания совместного с ним газотранспортного предприятия. «Газпром» предложил Белоруссии переход к европейскому уровню цен в течение четырехлетнего периода, а также синхронизацию динамики роста денежной составляющей стоимости газа для Белоруссии с темпами роста цены на газ внутри России.

Помимо прочего, представители «Газпрома» обратили внимание белорусской стороны на то, что цена поставок газа в Белоруссию в 2006 году была не только дотационной, но и убыточной для компании, так как не покрывала затрат на добычу и транспортировку газа. Вице-спикер Государственной Думы от фракции «Единая Россия» Владимир Пехтин призвал Минск не политизировать вопрос, поскольку предложения российских поставщиков экономически обоснованы и отвечают рыночным принципам.

Эти предложения, призывы и аргументы также были отвергнуты белорусской стороной, которая после девяти месяцев раздумий и переговоров вдруг заявила, что планирует покупать российский газ по цене поставок в Смоленскую область России. Белоруссия, по утверждению премьер-министра РБ Сергея Сидорского, получала и получает российский газ по рыночным ценам, «никто никому никаких одолжений не делал и не делает».

Министр энергетики РБ Александр Озерец фактически опроверг высказывание президента России Владимира Путина о том, что участники переговоров достигли договоренности подписать договор о создании СП на базе «Белтрансгаза» к 1 января 2007 года. Озерец заявил о том, что Белоруссия не будет спешить с выполнением межправительственного соглашения о создании российско-белорусского СП на базе «Белтрансгаза» от 2002 года, а переговоры по этой проблеме надо продолжить в течение первого квартала 2007 года. Резко разошлись позиции сторон и по оценке балансовой стоимости «Белтрансгаза», невзирая на результаты работы международного оценщика – нидерландского банка ABN amro. Руководство «Газпрома» определило стоимость «Белтрансгаза» при действующем варианте его функционирования в 3,3 млрд. долларов. Оценки белорусской стороны варьировались между 5 и 17 млрд. долларов.

Представители правительственных кругов Белоруссии, парламентарии и официальные республиканские СМИ всячески демонстрировали спокойствие и уверенность в достижении компромисса с российскими партнерами … на условиях белорусской стороны. Общественность информировалась о том, что контакты с россиянами постоянно поддерживаются, проекты контрактов разработаны, и после «урегулирования отдельных моментов» могут быть подписаны. Белорусов пытались уверить в обыденности происходящего, в том, что ничего страшного не происходит, контракты на поставки газа ранее заключались и в июне месяце.

Последнее предложение «Газпрома» о снижении контрактной цены на газ в два раза (до 105 долларов за 1 тыс. куб. м) было расценено белорусской энергобюрократией как слабость и сигнал для активизации усилий по «продавливанию» более низких ценовых параметров (75 долларов) при исключении из схемы оплаты активами «Белтрансгаза». Первый вице-премьер РБ Владимир Семашко, после переговоров в Москве с руководством «Газпрома», сделал скандальное и оскорбительное для российской стороны заявление: «Ведя длительные переговоры с «Газпромом», мы надеялись на порядочность и последовательность наших партнеров, но этого не произошло. То, что произошло в ходе этой встречи, иначе как провокацией я назвать не могу».

Меры российского правительства по введению пошлин на поставки нефти в РБ и отмене льготных тарифов для перевозки белорусских грузов по железной дороге, предложения «Газпрома»  были расценены как «обыкновенные московские приемы» для оказания политического давления на суверенную Белоруссию. Широко и весьма энергично распространялась версия о том, что все эти шаги являются адекватным ответом на хозяйственные успехи президента Лукашенко и созданной им белорусской экономической модели со стороны сгорающей от зависти правящей элиты России. Сам белорусский лидер прямо заявил, что «чем больше мы будем иметь успехов, тем больше нас будут поддавливать, притом с разных сторон. В этих условиях самое главное - уметь жить по средствам и экономить, особенно энергоресурсы».

При этом правящим классом Белоруссии ставится задача показать силу и непоколебимость собственных позиций, прочность хозяйственного комплекса и, одновременно, успокоить население заверениями в том, что никаких окончательных решений по проблеме импорта энергоресурсов  якобы нет, переговоры с российскими поставщиками будут продолжаться. В целом такая политика властей исходит из того, что белорусский социум привык к стабильной ситуации и совершенно не готов к ее ухудшению или, тем более, к резкому падению уровня жизни. Учитывается и общественные настроения, сутью которых является негативное отношение к продаже иностранцам активов национальных предприятий, вообще государственной собственности. Подавляющее большинство белорусов - 82% (по данным НИСЭПИ) твердо выступают против продажи акций «Белтрансгаза», невзирая на обстоятельства.

В этих условиях президент Белоруссии Александр Лукашенко поставил задачу дальнейшего сокращения энергозатрат в хозяйственном комплексе (в 2006 году они были сокращены всего на 1,9%),  инициировал вопрос о строительстве АЭС и потребовал провести тщательный анализ эффективности продвижения внешнеэкономических интересов республики, напрямую связанных с проблемой обеспечения энергетической безопасности. Энергетическую безопасность Белоруссии белорусский лидер видит в  диверсификации энергопоставок за счет альтернативного импорта нефти и газа из Ирана, Венесуэлы и Азербайджана. Что касается новой цены за энергоносители, то купирование ее повышения Лукашенко надеется достичь посредством быстрого увеличения прибыли от экспорта белорусских товаров.

Конечно, не следует все проблемы интеграции сводить к вопросу цены на энергоносители. Однако конфликты в разных отраслях, то и дело омрачающие взаимоотношения между Россией и Белоруссией, возникают не только с пугающей регулярностью, но и отличаются длительностью и болезненностью протекания. Все это свидетельствует о том, что за почти семь лет создания Союзного государства не удалось заложить его фундамент, сформировать на межгосударственном уровне сферу общих интересов и ценностей. Государства-участники интеграционного процесса институционально остались в рамках исключительно национальных интересов и соответствующей им политики. И это касается не  только экономики, торговли и финансовой системы. Координация совместной внешней и оборонной политики, о которой много говорится на высшем уровне, «де факто» предстает недостаточной, а по отдельным направлениям откровенно слабой. Например, соглашение о совместной охране внешней границы Союзного государства в воздушном пространстве и создании Единой региональной системы ПВО России и Белоруссии стороны пока так и не смогли подписать, хотя оно было в деталях разработано еще в далеком 1997 году.

Союзное государство так и не стало субъектом международных отношений, никак не воздействует на геополитическую ситуацию, и в этом плане выступает как абсолютно недееспособное. Интересы и политика элит России и Белоруссии не только не совпадают, но и по ряду позиций являются антагонистичными.  Подавляющая часть белорусских чиновников не имеет личной заинтересованности в создании какой-либо наднациональной структуры управления. Это относится и к Союзному государству с его зачаточными и слабыми элементами структуры, и к потенциальному варианту сближения с несравненно более институциолизированным Европейским союзом. Да и сама специфика развития политической системы и хозяйственного комплекса республики объективно приводит к капсулированию национальной модели экономики и управления.

Вместе с тем, отсутствие идентификации у белорусского правящего класса, его двойственность, воплотившиеся в политике многовекторности, порождают перманентное стремление к максимальному использованию всех внешних акторов для достижения целей, значимых для элиты Белоруссии как суверенного государства. Поэтому вряд ли высший эшелон белорусских управленцев решится публично отвергнуть идею союза с Россией в период предстоящих в нашей стране парламентских и президентских выборов. Ведь результаты данных выборов и возможные, благоприятные для Минска, трансформации на политическом поле России могут быть с выгодой использованы белорусской стороной.

Кроме того, у Минска нет в настоящий момент альтернативного внешнего гаранта безопасности республики – мощного ядерного государства или блока государств. Это побуждает государственно-политическое руководство Белоруссии действовать по отношению к восточной соседке осторожно и поддерживать видимость особых отношений с Россией в военной и военно-технической областях, но без взятия на себя обязательств, сужающих суверенитет, без делегирования российским военным каких-либо функций и полномочий в  сфере обороны.

В 2006 году повышения уровня сотрудничества России и Белоруссии не произошло, наоборот, появились новые барьеры в торговле и продвижении капитала. Экономическая и валютная конвергенция целенаправленно сдерживалась белорусским руководством, которое отвергало необходимость проведения назревших хозяйственных реформ и перехода к догоняющей модели национальной экономики. В силу, в том числе и этих обстоятельств, процесс экономической вовлеченности и складывания «кооперации зависимости» субъектов хозяйствования двух стран заметного развития не получил. Все это препятствует созданию общего рынка в рамках Союзного государства, прогрессу в сближении экономической политики национальных правительств и переходу на новый, более высокий уровень сотрудничества между Россией и Белоруссией.