Пять войн Андрея Ющенко. Часть II

18.12.2006, "2000"

Бурлаченко Сергей

Я не зря остановился на выражении «относящимися к биографии». Долго подбирал нужные слова. Ведь сказать, что архивные документы, подчеркнем — собственноручно написанные Андреем Ющенко, проясняют детали его биографии и снимают вопросы, нельзя. Наоборот — каждый последующий документ хоть в чем-то (а порой — весьма существенно) противоречит предыдущему, соответственно — увеличивает число тайн и загадок.

Автобиографическая эпопея Андрея Ющенко чем-то напоминает покрытую туманом тайн и противоречий биографию Иосифа Сталина. Последний тоже в разных анкетах указывал различное число сроков заключения, аналогично — относительно количества и обстоятельств его побегов (в этом вопросе — о побегах — Сталин и Андрей Ющенко просто близнецы-братья). Крайне неопределенны данные о нелегальной (революционной) работе Сталина начала 1900-х годов — практически так же, как подпольная деятельность Андрея Ющенко в концлагерях (скажем, история спасения от голодной смерти генерала Карбышева)...

Итак, перед нами автобиография, написанная Андреем Ющенко 17 августа 1945 г. «1919 года народження. Сын колхозника (? — Авт.). В 1934 р. скинчив Хоруживску н/п средню школу, и втому роци поступив на годычни курсы, подготовкы в Институт в г. Харькови. 1935 р. скинчыв и поступыв в Харьковский Державный Пединститут» (стиль и орфография здесь и далее сохранены. — Авт.).

В 1937 году, пишет Андрей Андреевич, «при плохих материальных условиях я вынужден був искать другого места и бросить старое». Отправляется он на Кавказ. И в том же году в городе Баку поступает на работу механиком-слесарем в порту при Каспийском пароходстве.

«Нарушив паспортный учет, миня осудили сроком на 3 года»... И тут возникают вопросы. Дело в том, что не давали 3 года за нарушение паспортного учета (режима).

1 июля 1934 года ЦИК принял постановление «О внесении дополнений в Уголовный Кодекс» 1925 г., которым была введена статья 192а, регламентирующая наказания за нарушение паспортного режима. Так, выявленные лица, не имеющие паспортов, первоначально наказывались штрафом 100 рублей и подлежали «удалению распоряжением органов милиции» (к месту прежнего проживания). Рецидив (т. е. повторное выявление «беспаспортника») влек за собой уголовную ответственность — лишение свободы на срок до двух лет.

Но это для тех, у кого не было паспортов. У Андрея Ющенко он должен был обязательно быть! Во-первых, потому что прежде он проживал в Харькове (подготовительные курсы к институту, а затем и учеба в нем). А согласно постановлению Совнаркома СССР №43 от 14 января 1933 г. (которое утверждало «Инструкцию о выдаче паспортов») предписывалось проведение паспортизации с обязательной пропиской в Москве, Ленинграде (включая стокилометровую полосу вокруг них) и Харькове (включая пятидесятикилометровую полосу) — т. к. территории этих трех городов (с прилегающими полосами вокруг них) объявлялись режимными.

Позже — постановлением Совнаркома СССР №861 от 28 апреля 1933 г. «О выдаче гражданам Союза ССР паспортов на территории СССР» — к режимным были отнесены города: Киев, Одесса, Минск, Ростов-на-Дону, Сталинград, Сталинск, Баку, Горький, Сормово, Магнитогорск, Челябинск, Грозный, Севастополь, Сталино, Пермь, Днепропетровск, Свердловск, Владивосток, Хабаровск, Никольско-Уссурийск, Спасск, Благовещенск, Анжеро-Судженск, Прокопьевск, Ленинск, а также населенные пункты в пределах стокилометровой западноевропейской пограничной полосы СССР.

Как мы знаем из автобиографии, Андрей Андреевич находился в 1937 г. именно в режимном Баку и, поскольку работал в порту, подпадал под категорию «лиц, занятых общественно-полезным трудом на производстве, в учреждениях, школах...», — ему выдали бы паспорт, даже если бы он его не имел при поступлении в Каспийское пароходство.

Более того, при приеме на работу он должен был иметь не просто паспорт, а прописанный паспорт. Постановлением Совнаркома СССР №440 от 16 марта 1935 г. предусматривалось, что прибывающим в режимные местности (а Баку относилось именно к таковым) следовало для прописки, кроме паспорта, представлять справку о наличии жилплощади и документы, удостоверяющие цель приезда (приглашение на работу, договор о вербовке и проч.). И, к примеру, если размер площади, на которую собирался прописаться приезжающий, был меньше установленной санитарной нормы, то в прописке ему отказывали (не знаю, как было в Баку, но в Москве, например, санитарная норма составляла 4—6 кв. м в общежитиях и 9 кв. м в государственных домах).

Но Андрей Андреевич указывает, что поступил на работу — т. е. он имел и паспорт, и прописку.

В чем же могло состоять нарушение паспортного режима? Остается одно: нарушение правил прописки. Дело в том, что по тогдашним циркулярам при переезде на новое место жительства (даже при перемене адреса в пределах одного населенного пункта) паспорт необходимо было сдать на прописку в течение 24 часов.

Именно об этом, кстати, говорилось и в ранее упоминавшейся нами широко растиражированной в 2004 г. публикации «Узник №11367», а именно: «До судової відповідальності притягався Бакінським 3-м НКВД за непрописку в паспортному столі». На те самые три года.

Это утверждение также вызывает вопросы. Потому что за «непрописку» (проживание без прописки) карали еще меньшими наказаниями, чем за отсутствие паспорта. Так, проживание без прописки каралось, опять же, штрафом, и лишь при рецидиве — исправительно-трудовыми работами на срок до 6 месяцев. Полгода исправительных работ за «непрописку» — это максимальное наказание!

Таким образом, Андрей Ющенко не мог быть осужден на 3 года за то, что «нарушил паспортный учет». Или его судили за какое-то иное правонарушение?

Например — за проживание по фальшивому паспорту (что не является аналогом «нарушения паспортного учета»)? Тогда он действительно мог получить и три, и больше лет...

Можно выдвинуть и еще одну версию — что у Андрея Ющенко было две судимости, одна из которых действительно «за непрописку в паспортному столі». В прошлой публикации мы приводили запись из немецкой карточки: «судим 2 раза, всего к 3,5 годам тюремного заключения «за политическую деятельность». Тогда, опираясь на консультации военных экспертов, мы писали, что с высокой степенью вероятности в карточке зафиксировано наказание, которому Андрей Ющенко подвергся не в плену, а на Родине, т. е. в СССР.Хотя и отмечали несовпадение в количестве судимостей и сроках — 1 и 3 года (как говорится в автобиографиях А.Ющенко) и 2 и 3,5 года (указанным в немецкой карточке).

Теперь мы получили подтверждение от архивистов: речь идет именно о довоенных судимостях. Тогда можно предположить, что были две судимости: полгода и 3 года. Полгода — это как раз тот срок, который предусматривался «за непрописку в паспортному столі». А за что 3 года? Это пока загадка.

Рискну (не претендуя на истину) выдвинуть версию, по каким мотивам 1 августа 1945 г. Андрей Андреевич мог скрыть одну из судимостей и настоящую статью, по которой его судили: он устраивался на работу директором школы (плюс нужно было закончить пединститут). Две судимости закрыли бы для него доступ к педагогической работе. Тем паче — не позволили бы возглавлять педагогический коллектив. Но это только предположение...

«Отработав полтора года, миня освобождает Президиум Верховного совета со снятием судимости», — пишет Андрей Андреевич. Тоже интересно: не «отсидев», а именно «отработав». К сожалению, он не указывает, где он отрабатывал эти полтора года. Но работал, судя по всему, ударно, с администрацией исправительно-трудового учреждения не конфликтовал, за что и был ею представлен к досрочному освобождению со снятием судимости. Так что вряд ли Андрея Андреевича можно причислить к «политическим узникам ГУЛАГа», что часто подчеркивает Виктор Андреевич, утверждая, что его отец был «політв'язнем».

Читаем дальше: «1939 год весною я еду в г. Ростов и поступаю на «Манигводстрой» (написано неразборчиво, но ясно, что это или некое промышленное предприятие, или стройка. — Авт.), «де работаю до Осени етого года, де и поступаю в ряды красной армии»... Обратим внимание на это место работы Андрея Андреевича — «Манигводстрой» в Ростове — в последующих публикациях мы к этой теме вернемся.

«Перва служба ето 11 казача кавдивизия», 35-й кавполк, где он и заканчивает школу младших командиров. В 1940 году дивизию расформировывают, и Ющенко попадает в новосформированную 29-ю мотодивизию, должность — старшина. В 1941 г. ему присваивают воинское звание старшина — «з етим я и ухожу на фронт».

Воевать долго не пришлось: «28 июня нашу дивизию за Белостоком розбили, Ком. Див. и Нач. штаба ушли по неизвестном направлению. 30 июля миня взяли в районе Минска в плен»... И эту дату отметим — к срокам и обстоятельствам пленения мы еще не раз вернемся, когда будем рассматривать другие варианты автобиографии нашего героя. Напомним только, что по немецким документам (публиковавшимся в «2000» в номере от 1 декабря) Андрей Ющенко был взят в плен не 30-го, а 5 июля.

Заметим, что в данной автобиографии Андрей Андреевич ни словом не обмолвился о предшествовавшем плену ранении.

Он сразу (после указания о плене) переходит к перечислению лагерей для военнопленных. Только до конца 1941-го он побывал в трех: «Первый большой Лагер ето Остров Мозовець в Польщи. В германии 304 и 4Б откуда в декабре 1941 года меня везут в г. Майсен, Каменный кар'ер работать»... Наши консультации с архивистами и историками, специализирующимися на изучении судеб узников концлагерей, однозначно свидетельствуют: раненным Андрей Андреевич быть не мог, тем паче — тяжело. Не выжил бы. В указанных лагерях (в 1941-м, ввиду огромного наплыва пленных, все они были переполнены) медицинской помощи красноармейцам не оказывалось, смертность составляла от четверти до трети состава, в первую очередь от голода и инфекционных заболеваний. Да и сам факт, что Андрей Андреевич спустя несколько месяцев отправляется работать в каменный карьер, тоже говорит о его физическом состоянии.

Кстати, в этом месте интересная деталь: первоначально Андрей Андреевич указал «в декабре 1941 года я еду» (в Майсен). Затем зачеркнул «я еду» и написал «миня везуть».

«Весною 1942 года миня перевозят в город Лайпциг на завод с-хоз. машин. Осенню етого года миня за подготовку к побегу забирают в большей Лагерь 4 Б. Откуда везут в штрафной Лагерь г. Стольп на аеродром — готовит посадочну земляную площадку, — рассказывает Андрей Андреевич. — Летом 1943 года я убигаю, миня ловят и везут в центральный карцер и гестапо для военнопленных в г. Вольф, где зделав неудачный побег миня за километр од лагеря ловят, я ище сижу».

Что за «центральный карцер и гестапо для военнопленных» — непонятно. При каждом лагере имелись свои места наказания, а чаще с беглецами и вовсе расправлялись на месте без суда и следствия. Почему сия участь миновала Андрея Ющенко, в т. ч. после побега из «гестапо для военнопленных в г. Вольф» — неясно.

«Ноябр 1943 года везут г. Нюрерберг Лагер 13, откуда я ухожу, убегаю...» Фраза «откуда я ухожу, убегаю» кем-то подчеркнута. Скорее всего — проверявшими. Кстати, это вторая описка (или как ее назвать?) — чуть выше было его загадочное «я еду» в Майсен. Впечатление складывается такое, что «оговорки» не случайны: будто никто его и не охранял, а похоже, что автор достаточно свободно передвигался.

До того, как он «ушел-убежал», его «везут г. Нюрерберг Лагерь 13, откуда я ухожу, убегаю и ловлять в г. Львов в Декабре 1943»... Честно говоря, это вообще потрясает. Еще чуть, и к Новому (1944-му) году Андрей Андреевич дошел бы до родной Хоружевки. От Нюрнберга до Львова сотни километров — он прошел не только пол-Германии, но всю Польшу, и так до столицы Галичины! И это практически зимой — ноябрь— декабрь! Вряд ли военнопленного снабжали теплой одеждой. А чем в течение двух месяцев питался? А как передвигался без документов? А ночлег — в зимнее-то время?! Кто хочет представить, что это такое, — пусть сегодня налегке, без денег, без запасов еды, без документов попытается пройти тот же маршрут. Полагаю, не всякий спецназовец справится — а тут военнопленный, изнуренный годами концлагерей.

Кстати, в уже упомянутой публикации «Узник №11367», разошедшейся в 2004-м миллионными тиражами, рассказывалось, что из Нюрнберга Андрей Ющенко бежал в другую (от Львова) сторону — во Францию и там был пойман. Так где же именно?..

Ловят его подо Львовом, продолжает Андрей Андреевич, «и везуть в штрафной Лагер 318 просидив 3 месяця, миня везут в Концлагер Аушвиц (Освенцим. — Авт.). Осинь 1944 года за бандитизм в лагери (побої полицаев) нас 300 человек везуть в Концлагер Флесембург».

Флоссенбург (Flossenburg — концентрационный лагерь СС, был создан в мае 1938 года около города Флоссен в Баварии рядом с границей с Чехословакией на небольшом горном плато на высоте 800 метров — гранитные каменоломни), насколько можно судить, сравнивая воспоминания очевидцев и выводы историков, это место не было страшней Освенцима. Не зря именно Освенцим (а не Флоссенбург) стал символом гитлеровской машины смерти. Поэтому перевод из Освенцима во Флоссенбург не похож на ужесточение наказания.

Удивительно и иное. 300 человек, избивающих полицаев в лагере! Это же целый бунт, восстание. И где? В Освенциме! Одном из самых жестоких лагерей, со строжайшими порядками, в котором не то что за побои полицаев, просто так, без всякого повода уничтожали сотнями тысяч.

А тут 300 человек взбунтовались — и всего лишь перевод в другой лагерь! Группы бунтовщиков! А зачем они там, в другом лагере — тамошних полицаев избивать? В смысле— какова немецкая логика в этом перемещении? Немцы в таких случаях руководствовались совсем иными правилами: расстрел.

Кстати, такой бунт — в одном из самых известных концлагерей, каким являлся Освенцим,— наверняка был бы зафиксирован в истории (как, скажем, восстание в Бухенвальде 11 апреля 1945-го, когда при подходе американской армии к Веймару подпольная организация Бухенвальда дала сигнал к массовому вооруженному восстанию). Но об этом ничего не было слышно — ни до того, как была обнародована эта история (в т. ч. Виктором Ющенко), ни после — не появилось ни одного подтверждающего свидетельства.

Какова была атмосфера в Освенциме, свидетельствуют неоднократно приводимые тем же Виктором Ющенко данные: «За все годы лагеря Освенцим в нем побывало 14,5 тысяч советских военнопленных. В 1945 году в живых осталось 93. И среди них мой отец» (09.05.2006, Интерфакс-Украина). Т.е. выжил 1 из 156! Но если судить по описанию Андрея Ющенко, не все было так однозначно. Кстати, что стало с теми 300 заключенными, «высланными» из Освенцима вместе с Андреем Андреевичем «за бандитизм»? Сколько из них входит в ту цифру93, что остались в живых к 1945 году?

Есть и другое противоречие в фактах. 9мая этого года Виктор Ющенко рассказывал, как в 2003-м он «нашел упоминания о своем отце в немецком концлагере Освенцим»: «Я захожу в административный домик, чисто формально — представиться, сказать, что я сын узника Освенцима, что моя фамилия Ющенко, что моего отца звали Андрей Андреевич Ющенко, он был узником Освенцима... На стол кладут три документа. На немецком языке, конечно, и они требуют комментария. Начинается разговор: «Вы знаете, мы нашли документы по вашему отцу»... На одной из ведомостей я вижу через 50 с лишним лет подпись своего отца, что он в тот день клал мостовую; сказали район, где он клал. И за это он заработал 1 рейхсмарку» (09.05.06, «УП»). Опять же: ну не могли выводить за стены Освенцима (Аушвица) класть мостовую и зарабатывать 1 рейхсмарку в день (значительная сумма по тем временам) лиц, которые занимались «бандитизмом в лагере».

Но читаем дальше — что было после того, как 300 человек, бунтовавших в Освенциме, зачем-то повезли во Флоссенбург: «По дороги мы бижим 25 человек»... Ну да, а что можно было еще ожидать от таких отпетых бунтовщиков, которые в самом Освенциме избивали полицаев!

«Ловлять миня в Праги. Я миняю фамилию, садовлять в тюрму в г. Эгер — Карсбад-Эгер...»... Т.е. пойман аж в Чехии (хотя, если судить по записям в немецкой карточке, которую мы публиковали в прежнем номере, пойман он был практически сразу, и, как сказано в немецком документе, перевезен во Флоссенбург). По словам Андрея Ющенко, из Праги его переправляют в Венгрию — тюрьму города Эгер. Непонятно, на что мог рассчитывать Андрей Андреевич (опытный узник немецких концлагерей и тюрем), меняя фамилию, ведь у него к тому времени был выбит личный номер узника Освенцима — он не мог не понимать, что его изобличат.

И верно: его «разоблачают». О наказании (за побег, ложные данные о себе) он ничего не сообщает — видимо, тюрьма Эгер занималась только выяснением личности. Его «везуть в концлагер Бухенвалд, где сижу одну неделю». Наверное, немцы, зная о манерах Андрея Ющенко в Освенциме — привычке бить полицаев, не рискнули оставить его в этом «образцово-показательном» (как для нацистов) концлагере, чтобы порядки не рушил и других к бунту не подбивал. Понимаю, что юмор в таком деле выглядит неуместно, но что прикажете делать, если история Андрея Ющенко — та ловкость, с которой он уходил от немцев и от наказаний (будто насмехался над ними), география его походов по оккупированной гитлеровцами территории (из Нюрнберга во Львов, из Освенцима в Прагу) — смахивает на похождения героев известного фильма «Большая прогулка» (1942 год, английский бомбардировщик сбит в небе над оккупированным Парижем — летчики покидают горящую машину, договариваясь встретиться в турецкой бане, а далее — приключения и полная деморализация противника).

После недели в Бухенвальде «миня везуть в концлагер Флесембург, где в 1945 23 апреля освобождают Американцы», — сообщает Андрей Андреевич.

Андрей Андреевич, согласно его автобиографии от 17.08.1945 г., закончил войну во Флоссенбурге — что опровергают данные Виктора Андреевича (от 5 мая 2005 г. немецкому каналу ARD): «Последние дни войны мой отец провел в Мангейме». А равно и информацию пресс-секретаря Ющенко немецкой же газете Suddeutsche Zeitung (28.01.2005г.): «Следующим лагерем для него оказался Бухенвальд. Там он встретил конец войны».

Лагерь Флоссенбург действительно был освобожден 90-й пехотной дивизией США 23 апреля 1945 г.

Судя по цитированной автобиографии, Андрей Ющенко прошел 13 концлагерей и тюрем. Имел 4 побега и одну подготовку к побегу — хотя по немецкому документу, копия которого есть в редакции, у него отмечен один побег: 20 октября 1944-го по дороге из Освенцима во Флоссенбург.

В собственноручно написанных пояснениях Андрей Ющенко ничего не сообщил о судимостях в немецком плену (и это также подтверждает, что указанные в немецкой карточке 2 судимости общим сроком 3,5 года — относятся к довоенному советскому периоду его биографии).

«С того времени я не тиряв ни одной минуты как попасти народину. Проходив Фильтрационные лагеря откуда взяли на работу в г. Штейнау на эвукуацию завода, окончивши демонтаж я получив розришение ехать на родину... к чему прилагаю справку», — указывает Андрей Ющенко.

Эта запись никак не сообразуется с известными (в т. ч. цитировавшимися нами) повествованиями о том, как Андрей Андреевич, отправленный то ли в ГУЛАГ, то ли на строительство завода, спрыгнул на ходу с поезда. Ведь известно, что у направляемых в ГУЛАГ (а равно и в «рабочий батальон») не могло быть на руках документов, при этом побег считался преступлением (либо дезертирством). Поэтому также оставалось загадкой — как Андрею Ющенко удалось спокойно вернуться в родной дом, да еще и стать директором школы.

Оказывается, ни в какой ГУЛАГ его и не отправляли. И никакого «прыжка с поезда» не было. У Андрея Ющенко было официальное разрешение «ехать на родину». О чем он и сообщил в этой автобиографии, написанной им 17 августа 1945 г.