Газовая вертикаль после Туркменбаши

Военно-промышленный курьер. 24 - 30 января 2007

Алексей Матвеев

Туркмения становится главным объектом геополитических устремлений мировых держав в Центральной Азии

До выборов президента Туркмении остается чуть более двух недель. Их результаты предугадать нетрудно - ни в стране, ни за рубежом нет сомнения, что главой государства станет один из ближайших сподвижников Сапармурата Ниязова, узурпировавший власть после его смерти, - нынешний и.о. президента Гурбангулы Бердымухаммедов.

Никто не сомневается, что новым президентом Туркмении станет Гурбангулы Бердымухаммедов.

Казалось бы, внезапная смерть правителя должна была вызвать политическую дестабилизацию в стране. Однако Туркменбаши сумел выстроить такую власть, которая и после его смерти продолжила традиции режима. Основной претендент на высший пост уже заявил о сохранении политики туркменского нейтралитета и преемственности в отношениях с Россией и другими странами. Хотя вряд ли можно ожидать от нового туркменского лидера полной копии Туркменбаши.

Уход из жизни Ниязова и смена власти в Туркмении совпали с важными энергетическими событиями в Европе, когда Россия в своих спорах с Белоруссией в очередной раз доказала Западу всю его зависимость от газонефтяной трубы, идущей с Востока. Таким образом, в связи со ставшими уже перманентными сбоями поставок энергоресурсов в Европу Ашхабад становится еще более важным газоресурсным игроком на постсоветском пространстве. И, конечно, новый руководитель будет учитывать те факторы борьбы, что уже используют в битве за геополитическое влияние в регионе самые сильные военные державы мира - Соединенные Штаты, Россия и Китай.

Заявки на передел ниязовского наследства, как говорится, уже поступают. Заместитель американского госсекретаря Ричард Баучер, курирующий Южную и Центральную Азию, в интервью радиостанции "Голос Америки" заявил, что США будут способствовать разнообразию маршрутов экспорта туркменских энергоносителей: "Мы хотим видеть Туркменистан способным развивать свои нефтяные и газовые ресурсы, устанавливать рыночные цены на свою продукцию. И, несомненно, иметь разные варианты для экспорта, чтобы получать пользу от своих нефтяных и газовых богатств, как это смогли сделать другие. Это и есть идея многовариантных газопроводов, это на самом деле вопрос безопасности и независимости нации". При этом Баучер подчеркнул, что Соединенные Штаты, осуществляя долговременную программу развития сотрудничества с Туркменией, не ставят своей целью конфронтацию с Россией. Хотя ясно, что желание Вашингтона найти альтернативные пути транспортировки туркменского газа, конечно, затрагивает интересы Москвы. А США уже давно лоббируют проект газопровода, идущего из Туркмении через Афганистан в Пакистан и Индию. Также Соединенные Штаты поддерживают строительство идущей мимо РФ газовой магистрали через Каспий, идею которого сейчас прорабатывают и члены Евросоюза.

Впрочем, руководители западных компаний не раз говорили в прошлом, что они не смогли прийти к соглашению с эксцентричным Ниязовым в отношении этого проекта. "Проблемы Туркмении были напрямую связаны с Ниязовым, и теперь, когда он ушел со сцены, открывается масса возможностей", - заявил Зейно Баран, директор Центра евразийской политики Института Хадсона в Вашингтоне. "Вопрос, однако, в том, кто воспользуется этими возможностями? Это будет Россия или Европа и Америка?" - задает риторический вопрос европейский политолог.

Незадолго до смерти Ниязов встречался с представителями ЕС и заверил европейских политиков, что в перспективе вполне возможно строительство газопровода, идущего из Туркмении в Европу. Хотя конкретные сроки и проекты при этом не обговаривались. Но совсем другие ориентиры были у Ашхабада и, видимо, остаются в отношении транспортировки углеводородов в Китай. После апрельского (2006 г.) визита Туркменбаши в Пекин родился проект строительства газопровода из Туркмении в Поднебесную. Точно пути его не определены. Как сообщали СМИ, в 5-й статье Соглашения между КНР и Туркменией зафиксировано, что именно китайская сторона оставляет за собой право выбора транзитных партнеров. При этом Ниязов заявил о готовности поставлять в КНР 30 млрд. кубометров газа в год. Заметим, что этот объем равен половине всего добываемого сейчас в Туркмении газа. Отсюда ясно, что если Ашхабадом в ближайшие годы не будет радикально увеличена добыча газа, то после строительства газопровода в КНР пострадают поставки "голубого топлива", идущие в Россию и другие страны.

Проблема эта ненадуманная, поскольку недавно Бердымухаммедов заявил, что готов "выполнять все международные обязательства Туркменистана" и уже через два года будет построен газопровод в КНР. По словам и.о. президента, на правобережье реки Амударьи находятся "огромные запасы нефти и газа". В ближайшие годы, объявил он, начнется промышленная разработка этих запасов, что создаст благоприятные условия для развития Лебапского велаята (области). Именно здесь обнаружено месторождения газа Южный Иолотань с запасами 7 трлн. кубометров (для сравнения: запасы гигантского Штокмановского газоконденсатного месторождения в Баренцевом море оцениваются в 3,7 трлн. кубометров газа). Наблюдатели отмечают, что мощный газопровод в Китай, скорее всего, пойдет через Казахстан. Эту идею уже лоббирует Астана. Хотя правобережье Амударьи - это почти рядом с Узбекистаном. Однако о проектах строительства газопровода из этой страны в КНР пока не говорится, и почти весь узбекский газ, идущий за границу, покупает Россия. К разработкам газовых месторождений на узбекской территории уже приступил российский "Газпром". Но сможет ли он договориться с новым туркменским лидером о добыче газа в Южном Иолотане - вопрос.

Так что, если смена туркменской власти в самом Туркменистане проходит как бы бесконфликтно, то она уже укрепила определенные противоречия, которые в своей прошлой энергетической политике обозначил Туркменбаши. Стремление Ашхабада снизить газотранспортную зависимость от России сейчас поддерживают и США, и Китай. Однако в этой игре есть нюансы. И в первую очередь вес этих "нюансов" будет зависеть от того, какую позицию займет здесь новый президент страны. Скажем, Ниязов планировал увеличить экспорт газа в Иран в два раза и довести его до 14 млн. кубометров. Через Иран Туркменбаши предлагал прокладывать трубопровод (как более безопасный) к Аравийскому морю. Но американцы против этого. Не исключено, что Соединенные Штаты постараются уговорить Бердымухаммедова согласиться с их планами.

Понимая всю значимость энергетической роли Туркмении на постсоветском пространстве, ни США, ни государства Европы сейчас практически не поднимают вопроса об утверждении демократических ценностей в этой стране. Оппозиция, конечно, не будет участвовать в президентских выборах в Туркмении, и мировое сообщество уже как бы с этим согласилось. Но вряд ли оно так же легко пойдет на мировую, если новое руководство этой страны будет продолжать явную пророссийскую политику и отдаст газовые разработки, строительство новых газопроводов на откуп российским компаниям. Таким образом, битва мировых держав за экономическое и геополитическое влияние в Туркмении еще, видимо, впереди.