Военная доктрина как камень преткновения

13.04.2007. Республика (Казахстан)

Анатолий Иванов

Может ли новая военная доктрина осложнить казахстанско-российские отношения?

В минувшую субботу общественность Казахстана, а с нею и весь мир узнали, что с 21 марта 2007 года казахстанская армия живет по новой военной доктрине. Как выяснилось, именно в канун Наурыза глава государства подписал указ за номером 229, согласно которому старая военная доктрина от 10 февраля 2000 года ушла в анналы истории, а новая принята со дня подписания.

Сказать что-либо определенное по поводу нового документа практически невозможно. Он до сих пор не опубликован ни в средствах массовой информации, ни на официальном сайте Министерства обороны. Впрочем, чему удивляться, если даже информацию о подписанном указе за номером 229 Астана скрывала так, словно речь идет о чем-то особо секретном.

Так что же представляет собой новый циркуляр, согласно которому армия Казахстана, а с нею и официальная Астана будут строить свои взаимоотношения как с внешним миром, так и с населением страны? Попробуем разобраться.

Региональные группировки и стандарты НАТО

Впервые о необходимости принятия новой военной доктрины заговорили отнюдь не в коридорах Министерства обороны Казахстана. Как это ни странно, но инициатором по созданию документа нового образца стал лично Нурсултан НАЗАРБАЕВ.

Произошло это в феврале 2006 года, когда он, выступая с очередным посланием к народу Казахстана, как верховный главнокомандующий не столько поручил, сколько приказал военному ведомству страны разработать новую военную доктрину. При этом необходимость ее появления президент объяснил двумя пунктами. Первый пункт – изменившаяся ситуация как внутри Казахстана, так и за его пределами. Второй пункт – необходимость создания профессиональной армии, способной осуществлять быстрое развертывание сил и средств в соответствии с высокими международными стандартами.

Не стоит сомневаться, что Министерство обороны в полной мере прислушалось к поручению верховного главнокомандующего. Однако сказать, насколько в полной мере – крайне сложно. Из тех крупиц информации, которые все-таки просочились в прессу, о создании профессиональной армии, а значит и об отмене всеобщей воинской обязанности не говорится ни слова. Зато очень много внимания уделяется оборонному характеру новой военной доктрины в рамках изменившейся военно-политической ситуации в мире, сотрудничества с мировым сообществом и борьбы с асимметричными угрозами, к которым относят терроризм, экстремизм, наркотрафик, незаконное распространение оружия и даже нелегальную миграцию.

Но это все – общие фразы, поскольку в настоящий момент на планете нет ни одной страны, которая декларировала бы наступательный характер своей военной доктрины. Тем не менее сообщение о появлении у Казахстана новой военной доктрины вызвало неоднозначную реакцию, в частности в российских средствах массовой информации.

Нет, россиян не беспокоит сообщение о предстоящем разделении казахстанской армии на несколько региональных группировок. Хотя согласно доктрине они получают возможность самостоятельно решать задачи обеспечения военной безопасности, развития инфраструктуры и даже практически без подсказки из Центра оснащать свои части и подразделения современным вооружением, техникой и спецсредствами.

Судя по всему, в большей мере Москву обеспокоила короткая выдержка из доктрины, где указывается, что в соответствии с модернизацией казахстанской армии Астана предусматривает переход компонентов своей оборонительной системы на образцы вооружения и военной техники, соответствующие мировым аналогам и, главное, стандартам НАТО. И хотя Астана заявляет, что целью модернизации армии является миролюбивый характер продвижения военно-политических позиций и интересов Казахстана в международных делах, указывая на приоритетность сотрудничества с Организацией Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), Москва, если судить по отдельным публикациям в российской и украинской прессе, заподозрила «Ак орду» в проведении политики «двойных стандартов».

Более того, появились версии, что Казахстан где-то даже намеренно идет на конфронтацию с Российской Федерацией, даже несмотря на постоянные заверения в дружбе и взаимном сотрудничестве во время встреч как на уровне министров обороны РК и РФ, так и глав обоих государств.

Чтобы понять, насколько новая военная доктрина Казахстана является предметом беспокойства соседних государств, наше издание обратилось за комментариями к двум известным как в России, так и в Казахстане политологам: директору Евразийского центра политических исследований Рустему ЛЕБЕКОВУ и руководителю аналитической группы «Памир-Урал» Александру СОБЯНИНУ.

Рычагов давления много

Рустем Маратович, хотелось бы узнать Ваше мнение о новой военной доктрине Казахстана. Есть ли принципиальное отличие от доктрины образца 2000 года?

- Во-первых, ее принципиальное отличие в увеличении объемов финансирования. Во-вторых, впервые сделан упор на технологические моменты. У Казахстана должна быть компактная, мобильная и хорошо оснащенная армия. То есть мы отказались от элементов вторичности в пользу современных типов вооружения и техники, отвечающих требованиям сегодняшнего дня. Что касается самой доктрины в целом, вы сами ее читали?

Если честно, я ее так нигде и не нашел…

- Я ее тоже нигде не видел. Выводы приходится делать на основании комментариев официальных лиц и отдельных инсайдеров Министерства обороны. Поэтому рассматривать каждый пункт новой доктрины я не могу.

Но, тем не менее, отдельные пункты из доктрины все же просочились в прессу. Вот, к примеру, известно, что будут созданы региональные группировки, которые получат достаточно большую самостоятельность. На Ваш взгляд, для чего это делается? Неужели Центр где-то пытается отказаться от своих полномочий?

- В принципе понятно, что основная задача – повысить маневренность войсковых частей. Чем больше у группировок будет возможностей принимать решения на месте, тем лучше они будут выполнять поставленные задачи. И, конечно, Центр от своих полномочий не откажется. Командование было и будет централизованным, это основа государственности. Дело в другом. Система взаимоотношений «Центр – регионы» позволит в кратчайшие сроки наиболее адекватно реагировать на складывающуюся ситуацию. Такой подход – вещь отнюдь не новая. Ранее в Казахстане уже были созданы округа в соответствии с определенными географическими направлениями.

Так что по большому счету менять ничего не надо. Единственное, могут несколько поменять систему управления, но это, скорее всего, будет носить административный характер.

Есть версия, что это где-то связано с приходом первого гражданского министра обороны, так как у него свой взгляд на существующую систему управления в армии.

- Я бы поспорил с подобными утверждениями. Мне кажется, что Ахметов выполняет поставленную перед ним задачу. Насколько мне известно, разработки велись на уровне Совета безопасности. То есть, если угодно, это домашняя заготовка президента.

Ясно. А вообще, была ли необходимость в новой военной доктрине? В конце концов, с чем связана такая спешка в ее принятии? Не связано ли это с ситуацией вокруг Ирана?

- Нет, это скорее связано с ситуацией в Центрально-Азиатском регионе. На самом деле необходимость в создании новой Военной доктрины созрела достаточно давно, в соответствии с теми устремлениями и задачами, которые стоят перед нашим государством. Это такой своеобразный гибкий ответ на сложившуюся в регионе ситуацию, в том числе и на перспективу. То есть это не только анализ угроз сегодняшнего дня, но и попытка принятия каких-то превентивных мер на те угрозы, которые могут появиться в среднесрочной перспективе.

А такие угрозы существуют?

- Они всегда существовали. У нас рядом Узбекистан, где потенциально может возникнуть большой костер, например, в Ферганской долине. Опять-таки, мы находимся между Россией и Китаем.

Но России и Китаю вряд ли выгодно угрожать территориальной целостности Казахстана…

- В принципе, да. Но с точки зрения давления на страну, то, что нельзя сделать по официальным каналам, всегда можно сделать по неофициальным каналам, например, с помощью террористических групп. Не секрет, что многие государства уже давно сотрудничают с террористическими группировками. Это называется политикой с нетрадиционными методами. Поэтому говорить о том, что Россия не может использовать сепаратистские настроения на севере, США – какие-то недовольства в нефтеносных районах на западе страны, а Китай через Кыргызстан – поддержать исламские движения, наверное, не стоит. Я не говорю о прямой конфронтации, а лишь о возможности попыток оказывать влияние на политику страны. Тем более что за Казахстан, как и за всю Центральную Азию, в ближайшие годы борьба будет только разгораться.

В связи с этим вопрос: какие, на Ваш взгляд, группировки казахстанской армии получат наибольшую поддержку у Астаны? Те, что на юге и западе Казахстана?

- Думаю, да. С точки зрения иерархии угроз, безусловно, основное напряжение будет на юге. И это связано не столько с некими исламскими течениями, дело в нашем собственном населении. Особенно если учесть, сколько в южных областях проживает узбеков. Они же имеют достаточно большие, но компактные диаспоры. Не стал бы я забывать и про запад Казахстана. Относительно спокойным кажется север республики. Но опять-таки, завтра в России чуть-чуть меняется политика, то есть она становится более агрессивной. Тенденции к имперским устремлениям заметны уже сейчас. Всем кажется, что Казахстан и Россия союзники на век. Но на самом деле вечного ничего нет. И ситуация может поменяться за каких-то два-три года.

Да, достаточно сказать, что за последние сто лет ни одно государство мира не осталось в своих прежних границах.

- Что там 100 лет! Двух-трех лет достаточно для того, чтобы кардинально все изменить. В той же России могут возобладать державные настроения, к власти придет некая группировка, которая решит, что по отношению к Казахстану необходимо занять более жесткую позицию, и все будет иначе. Тем более что рычагов давления очень много. В том числе и приграничные конфликты. Если ими управлять, то можно добиться очень многого. Поэтому-то я и говорю, что рядом Россия, рядом Китай и, естественно, юг.

А с чем связано, что до сих пор нет публикации новой военной доктрины?

- Честно говоря, это обычная практика. У нас документы вначале разрабатываются. Затем их обсуждают в узких сферах. И лишь потом, через какое-то время, они выносятся на суд общественности. То есть причины могут быть от банальнейшей болезни системщика, из-за которого Министерство обороны не вывесило документ на своем официальном сайте, до целенаправленных действий с целью, например, избегания критики. Можно только догадываться. Но пока – это факт: общественность не желают информировать о принятой новой военной доктрине.

Это нормально?

- Нет, это не нормально! Если уж мы говорим о конкурентоспособности, о демократическом государстве, то в принципе такие вопросы люди имеют право знать.

Маятник качнулся в другую сторону

Руководитель аналитической группы «Памир-Урал» Александр Собянин обратил наше внимание на два момента в военной доктрине Казахстана:

- С одной стороны, это вполне плановая, частная концепция в ряду общего планирования государства, которая идет вместе с такими известными стратегиями, как «Казахстан-2030», «Казахстан-2010» или вхождения Казахстана в пятьдесят наиболее развитых стран. Естественно, что эти глобальные стратегии должны подкрепляться и частным образом. В данном случае военной доктриной. С другой стороны, данная военная доктрина, как и инициатива Назарбаева о реанимации идеи Центральноазиатского союза (ЦАС) показывают ряд достаточно четких антироссийских тенденций.

То есть в казахстанско-российских отношениях мы видим движение маятника в другую сторону. И это сторона отнюдь не интеграционная. Правда, не последнюю роль в этом играет усиление определенных устремлений со стороны части российских политиков.

Вы имеете в виду так называемые «имперские» устремления?

- Да. И это не может приниматься не только Казахстаном, но и другими странами постсоветского пространства. В случае с Казахстаном это видно по нескольким направлениям. Здесь и возникшие в последнее время разногласия в нефтегазовой сфере, а теперь еще и военной. Несмотря на то что в новой военной доктрине Казахстана декларируется в качестве приоритета сотрудничество с ОДКБ, тут же говорится о принятии на вооружение стандартов НАТО.

Хотелось бы напомнить: осложнение отношений России с Украиной и Грузией тоже начиналось с декларирования этими странами о переходе на стандарты НАТО. Теперь же, как мы видим, движение Грузии и Украины в сторону НАТО и практически, и юридически оформлены в виде официальной поддержки США.

Вы полагаете, что нечто подобное может произойти и в случае с Казахстаном?

- На мой взгляд, этот идущий уже месяца три антироссийский разворот Казахстана хоть и не носит тотального характера, в первую очередь все же связан с неадекватностью российской внешней политики. Если угодно, со слабостью российской внешней политики. А также многими ошибками, которые не только уже совершены, но совершаются до сих пор. При этом отмечу, что казахстанская дипломатия сегодня играет более тонко и взвешенно. Поэтому принятие Казахстаном новой военной доктрины – это скорее реакция на более мощного соседа, нежели некая националистическая «фига в кармане» по-казахстански.