Новый Лукашенко?

16-23.04.2007. БР. Белорусы и рынок

Вячеслав Ходосовский, Ирина Крылович

Обновленный личный имидж и подчеркнутую уверенность, что в стране все под контролем, несмотря на “страшный удар с востока”, демонстрировал на пресс-конференции перед руководителями белорусских средств массовой информации Александр Лукашенко. Глава государства встретился с главными редакторами СМИ 12 апреля в почти интимной, по белорусским понятиям, обстановке — за “круглым столом” в одном из роскошных залов Национальной библиотеки.

Интригу мероприятию изначально придали непривычный формат встречи и “засекреченность” повода, который пресс-служба президента так и не раскрыла журналистам, несмотря на их настойчивые расспросы. Представителей независимых СМИ в последние годы вообще редко допускали на мероприятия с участием “самого”, а здесь — впервые за одним столом и в роли почти желанных гостей.

Впрочем, из 29 участников пресс-конференции руководителей независимых СМИ можно было пересчитать по пальцам одной руки — негосударственных изданий, которые позволяют себе выражать отличное от позиции власти мнение, в Беларуси сегодня остались единицы.

Уже с момента появления в зале президента возникло впечатление, что имидж главы государства словно подвергся точечной корректировке, став чуть менее официальным.

Президент излучал доброжелательность и уверенность, демонстрировал информационную открытость и готовность к откровенному диалогу с собеседниками. Не было обычных в подобных ситуациях ранее показной суровости в выражении лица и немотивированной агрессии в ответах. Почти удалось избежать и разносов в адрес “оппозиционных СМИ”. А. Лукашенко даже заявил, что встреча с прессой — его обязанность, а журналисты — необходимая связь между политиками и обществом.

Тем не менее послабления своим извечным оппонентам из числа негосударственных СМИ президент все же не пообещал, так и не выбрав в определении их качества между понятиями “неплохие” и “не очень плохие”.

Что касается повода для пресс-конференции, то раскрытия его “секрета” долго ждать не пришлось. Первыми задав по протокольному ранжиру свои вопросы, руководители государственных телеканалов и основных газет тем самым раскрыли их запрограммированную нужность.

Вопросы оказались прогнозируемыми. Не “колебнулся” ли кое-кто в государстве в момент суровых испытаний в период нефтегазового конфликта с Россией и как успешно выдержала этот удар экономика? Как будут складываться отношения официального Минска с ближайшими соседями, в том числе и европейскими? Не стоит ли “хлопнуть дверью” в строительстве Союзного государства?

По-видимому, именно эти проблемы беспокоят больше всего главу государства и действительно воспалились до такой степени, что потребовали акцентированного и расширенного толкования.

О внешней политике в целом было сказано, что она останется “многовекторной”. Беларусь давно, еще до конфликта с Россией, по утверждению А. Лукашенко, “сигнализировала Западу, что мы хотим установить нормальные отношения”. Но если эти отношения до сих пор складываются не очень хорошо, то вина в этом, по словам президента, “не здесь, в Минске”. Мы открыты к сотрудничеству с Европой, но “не потерпим понуканий и не потерпим, когда Евросоюз благодаря своей ”энергии" предлагает нам список мер, которые ему напишет заранее оппозиция белорусская". “Так называемая оппозиция”, — поправился президент, возвращаясь к более привычной терминологии.

Можно отметить, что при внешне более жесткой риторике в адрес политики России относительно Беларуси ничего принципиально нового в определении будущего двусторонних отношений А. Лукашенко не назвал и на этот раз. Осталась прежняя расплывчатость формулировок формата этих отношений.

Президент вновь подчеркивал, что РФ “традиционно мощный наш союзник” и вражеские танки на Москву через Беларусь он не пропустит. Правда, помимо танков, решил напомнить, что Россия — “мощная ядерная держава, которая предоставила нам гарантии безопасности, когда мы отдавали им ядерное оружие”.

Но тут же, говоря о торговых отношениях, А. Лукашенко убеждал аудиторию, что в случае чего мы сможем прекрасно сбыть свои товары и минуя Россию.

Не поступимся мы и суверенитетом. “Мы не будем регионом ни Российской Федерации, ни любого другого государства”, — в очередной раз повторил А. Лукашенко. По ходу ответа он дал свою трактовку дефинициям “суверенитет” и “независимость”.

Первая — это “власть на территории, и мы всегда ее осуществляли и будем осуществлять”. Независимость же абсолютной не бывает, даже в Америке. К тому же, если мы хотим независимости и суверенитета, то должны понимать, “что это недешево стоит”.

А. Лукашенко фактически признал, что ситуация в стране действительно серьезно изменилась в результате обострения отношений с Россией. Термин “удар с востока”, уже не впервые использованный им в характеристике посткризисной обстановки в Беларуси, при всей своей эмоциональности говорит, что скрывать глубину как бы вдруг возникших проблем уже не удается. И хотя казенная пропаганда по инерции продолжает трубные рапорты об успехах, электорат нужно готовить к восприятию предстоящих рестрикций.

Разговоры о неких брожениях внутри властных структур и образовании иных центров влияния в элитах, по-видимому, вызвали вопрос о политической устойчивости режима (о колеблющихся). А. Лукашенко категорически опроверг возможность любой угрозы устойчивости политического статус-кво. Стабильности в стране как главному завоеванию власти, по его утверждению, ничто не угрожает.

Беспокоила же главу государства, по его словам, в этот период только экономика.

Между тем, как выяснилось по итогам квартала, в результате коварных маневров восточной соседки на рынке углеводородов экономически Беларусь стала только сильнее.

“Тут не припишешь, за третий квартал это абсолютные цифры, у нас бюджет сформирован по доходам на 2,5-3% выше хорошего прошлого года. Я не буду это все раскладывать, но мы денег реальных получили в бюджет больше, и мы уже прогнозируем, что у нас бюджет будет в этом году по доходам перевыполнен. Это победа”, — резюмировал А. Лукашенко.

Отвечая на вопрос журналиста “БР”, президент, впрочем, уточнил, что пришлось “выкарабкиваться” из этой ситуации, но бюджет пополняется, “социальная сфера не рухнула”, а то, что рентабельность снизится на 1-2%, — так это “мы прогнозировали”.

При этом, по его словам, “самый большой в экономике для нас вызов — это энергоносители и рынки сбыта”. Что касается энергоносителей, то, оказывается, все было просчитано заранее до доллара, сколько нам придется “из кармана” заплатить за нефть и за газ. Сейчас, по словам президента, на нефтяном рынке нет никаких проблем.

Что касается рынков сбыта, то у президента есть ответ и на этот вызов времени. Во-первых, мы вроде и не так много производим, чтобы иметь со сбытом проблемы. А во-вторых, правительству поручено озаботиться логистическим решением вопроса.

“Мы сейчас интенсивно строим логистические сети, создаем торговые дома, дилерские конторы и так далее. Это у меня на контроле вопрос номер один. И если правительство справится — хорошо. Не решит — значит, не будут работать”, — пояснил А. Лукашенко.

Производителей же продукции, особенно сельскохозяйственной, в ближайшем будущем тоже ждут перемены. Теперь рентабельность и прибыль станут основными показателями их деятельности, правда, не сразу, а где-то через два года. По словам президента, быстро отучить хозяйства от “советской соски, когда прибыль и рентабельность ни во что не ставились”, было непросто, но “за 10 лет пора бы и отвыкнуть”.

Незыблемой останется и концептуальность рыночного реформирования в стране. Только точечная приватизация — это “пока я президент”.

И продемонстрировал свою тактику на простом сельскохозяйственном примере: “Как поступает хороший хозяин? Не нужен вам сарай — коровы нет, продайте, но если вы собираетесь корову покупать, так зачем же сарай продавать? Он есть не просит и денег больших не требует, так зачем же его продавать? Так и здесь”.

Правда, наши промышленные “сараи” есть все же просят и финансируются государством — за счет налоговых льгот, уменьшения цен на энергоносители, дотирования ставок по кредитам, да и просто за счет бюджетных ссуд.

Но пока такие “коровы”, как БМЗ, БелАЗ, “Беларуськалий” и нефтехимические предприятия нужны государству, так как приносят прибыль в бюджет, хотя президент и признал, что конъюнктура сейчас для продажи таких предприятий “хорошая, дальше, возможно, будет хуже”.

Например, “как раз вчера” президенту предложили продать 25% плюс одну акцию “Беларуськалия” за сумму, по его словам, на порядок больше, чем “Газпром” нам заплатит за “Белтрансгаз” (напомним, это 2,5 млрд. USD). Впрочем, дальше он раскрыл особенности предложения о покупке: “Продайте или обменяйте на акции суперконцерна какого-то”. Так что, возможно, в эту страшную сумму покупатель оценил не столько “Беларуськалий”, сколько акции “суперконцерна какого-то”.

В любом случае “Беларуськалий” А. Лукашенко продавать не собирается, зато подумывает о продаже операторов сотовой связи — государственного БеСТа и полугосударственного СП ООО “МЦС” (Velcom). Как рассказал А. Лукашенко, ему поступило предложение продать БеСТ за 500 млн. USD, а госпакет акций Velcom — за 300-400 млн. USD, но президент думает еще поторговаться до тех же 500 млн. Российские СМИ тут же поспешили опросить местных инвестиционных аналитиков, насколько реальны эти суммы. Те сошлись на том, что БеСТ явно переоценен, а за Velcom действительно можно торговаться. Впрочем, большинство из них оценили высказывание А. Лукашенко скорее как объявление о возможной продаже, а не о возможной покупке, причем нацеленное в основном на российских инвесторов.

Российским же компаниям, скорее всего, достанется и проект по строительству в Беларуси АЭС. Во-первых, они так хотят, “что говорят, если вы не будете иметь с нами дело, — вплоть до разрыва отношений”. А во-вторых, некоторые западные компании запросили весьма своеобразную цену. Они, “конечно, под диктовку их правительства”, оказывается, выставляют условия по изменению законодательства о СМИ и Избирательного кодекса.

Так что очень много сегодня у экономики Беларуси предложений, резюмировал А. Лукашенко, и пусть не семимильными шагами, но “мы постепенно придем к тому, к чему должны прийти, мы будем приватизироваться и приватизировать те предприятия, с которыми мы не справляемся”. “Разве это нерыночно? — задал риторический вопрос А. Лукашенко и сам же на него ответил: — рыночно”.

И все же чем больше подробностей своей экономической стратегии и будущего политического курса раскрывал журналистам президент, тем меньше оставалось возникшего было поначалу ощущения явления нового Лукашенко. Чуть измененный в демократическом контексте внешний имидж лишь подчеркивал, что основные принципы его подхода к руководству государством остаются неизменными и пересмотру не подлежат, несмотря ни на какие внешние катаклизмы.

Да, слово “рынок” в лексиконе президента перестает носить в основном лишь негативный оттенок и он не запрещает правительству, “когда очень трудно... отпускать экономику в свободное плавание, чтобы не навредить”. Но новых оснований ждать либерализации экономического курса или ускорения структурных реформ после пресс-конференции не появилось. “У нас будет все, как во всем мире, но только спокойно, ”памяркоўна" и цивилизованно, в соответствии с нашими традициями", — обещал А. Лукашенко, не уточнив, при жизни какого поколения это самое “все” имеет шанс пробиться через бетон административного регулирования.

Ни на секунду не усомнился А. Лукашенко и в политической устойчивости своей власти. Отвечая на вопрос о подготовке возможного преемника, он подчеркнул, что в ближайшем обозримом будущем президентом Беларуси будет Александр Лукашенко. При этом был сделан акцент на имени, дабы развеять слухи, будто на президентский пост готовится взойти его старший сын Виктор. “Я бы сказал, что он слабее сегодня и завтра еще будет слабее ныне действующего президента. Так зачем же слабейшего поддерживать и выдвигать?”.

Ни Виктор, ни Дмитрий, по словам А. Лукашенко, пока не могут составить конкуренцию отцу. “Ну а если уже говорить о преемнике, то самого меньшего буду готовить в преемники, уникальный человек. Поэтому подождите, может, мы не дождемся, ну другие поколения дождутся”, — с улыбкой произнес он загадочную фразу, которая стала едва ли не главной сенсацией пресс-конференции.

За время почти двухчасовой беседы А. Лукашенко практически не затронул излюбленную тему “так называемой оппозиции”, лишь слегка попинав ее за беспорядок во время Дня воли в Минске да за “чемоданы денег” с Запада.

Похоже, своих нынешних политических оппонентов президент окончательно снял со счетов как серьезных игроков.

Впрочем, глава государства по-прежнему отвергает возможность серьезного диалога и с нелояльной власти частью гражданского общества. Отвечая на вопрос главного редактора “БР” о возможности широкого общественного обсуждения отвечающей современным вызовам новой национальной программы перспективного развития страны, он прямо заявил, что делать это сегодня не с кем. А предложений у него и так много.

Так что с альтернативами просят не беспокоиться.