Информационно-аналитический портал постсоветского пространства |
6 августа 2007 г.
Виталий Кулик, Директор Центра исследований проблем гражданского общества, "Евразийский дом", Киев
Молдова не перестает поражать экспертное сообщество своей «принципиальностью» в вопросах политического диалога с Российской Федерацией. Всего лишь месяц назад президент РМ уверял послов западных стран в том, что большего патриота Молдовы, чем он, Владимир Воронин, найти невозможно, и все обвинения в его адрес в сепаратных переговорах с Москвой не соответствуют действительности. Теперь же Кишинев снова начинает игру в пользу Москвы.
В конце июля в российских СМИ снова просочилась информация, что Москва уже в ближайшее время приступит к активной стадии реализации проекта «Козак-2», и видимые шаги в этом направлении можно ожидать уже во второй половине августа с.г. Но в отличие от прошлого раза, новое наступление на Молдову будет более продуманным, и будут учтены интересы большинства игроков.
Стратегической целью российской стороны в реализации проекта «Козак-2» является объединение Молдовы на условиях, которые позволят Кремлю распространить свой контроль не только на Приднестровье, но и на все будущее общее государство. При данных условиях, главными приоритетами Кремля будут: сохранение долгосрочного военного присутствия в регионе, утверждение русского официальным языком на территории Молдовы, закрепление возможности хотя бы частичного формирования органов власти объединенного государства лояльными Кремлю персоналиями, которые будут иметь возможность принимать участие в определении внутренней и внешней политики страны (за счет квоты Приднестровья в органах власти Молдовы) и т.п.
Таким образом, в случае реализации российских инициатив Кремль получит возможность легализовать свое долгосрочное присутствие в регионе и значительные дополнительные рычаги влияния, направленные, в т.ч. на удержание Украины (как регионального игрока) в поле своего контроля.
Некоторые российские стратеги уже не скрывают, что объединенная таким образом Молдова не будет жизнеспособным образованием, поэтому через 1-2 промежуточные этапа Приднестровье неизбежно войдет в состав Украины (со всеми возможными связанными с таким вариантом отрицательными последствиями, как, например, отторжение Крыма и т.п.).
На данном этапе Кремль старается воспользоваться объективными благоприятными для реализации своих стратегических намерений факторами, а также нейтрализовать существующие в связи с этим риски. Российская сторона планирует действовать в рамках принципа принуждения сторон к диалогу, для чего будет задействована совокупность имеющихся у Кремля рычагов влияния на регион.
В частности, Москва для получения согласия обеих сторон на реализацию плана «Козак–2» имеет намерение давить на Кишинев, используя косовский прецедент (если Косово получит независимость «извне» без получения согласия на это метрополии), продолжение винного кризиса в стране (значительное количество виноделов из-за отсутствия четких временных горизонтов восстановления экспорта винной продукции в РФ начинает процесс переговоров относительно продажи этого бизнеса), пассивность ЕС в молдавско-приднестровском направлении (неоднократно задекларированное бюрократами ЕС нежелание Брюсселя ссориться с Москвой через Молдову, что обусловлено приоритетностью вопроса бесперебойного энергообеспечения Евросоюза, неизбежно толкает РМ к поиску компромиссов с РФ), румынский фактор (молдавское руководство в значительной мере обеспокоено ростом румынского влияния в регионе, что создает угрозу государственности РМ, в т.ч. в приднестровском урегулировании. Молдовская сторона обращалась к РФ для получения помощи в нейтрализации румынского влияния в регионе, эксплуатируя тезис о необходимости защиты русского языка в РМ и т.п.). Безусловно, важное место в системе аргументации Кремля будут занимать и личные гарантии В.Воронину и «семейному бизнесу» после реализации операции «наследник».
Среди основных факторов давления на Тирасполь Москва, очевидно, использует угрозу замораживания внешнего финансирования в условиях жесткого бюджетного дефицита в Приднестровье (после недавнего секвестрования бюджета региона общий дефицит Приднестровья составляет 60 млн. долл. США, хотя по статьям социальной защиты – лишь 4 млн. долл. США. По сути, регион может самостоятельно продержаться на плаву до конца 3 квартала с.г.), а также прекращение политической поддержки лично И.Смирнова. Отдельные эксперты также предусматривают возможность приостановления снабжения газа в регион (в условиях непризнания руководителем региона И.Смирновым газового долга Приднестровья, который совокупно составляет 1,35 млрд. долл. США, Россия пока затягивает окончание переговоров относительно поставок газа в регион). Однако, учитывая тот факт, что около 70% газа в Приднестровье потребляется большими предприятиями – ММЗ и МДРЕС, которые принадлежат большим российским инвесторам, такой шаг выглядит маловероятным.
«Нейтрализация» Главы Миссии ОБСЕ в Молдове Л.О’Нилла путем разоблачения факта его контрабандной деятельности в Москве (возможно, его даже отзовут в Вашингтон), очевидно, направлена на минимизацию рисков. Действующий посол США в РМ М.Кирби вряд ли сможет составить конкуренцию российской дипломатии.
Кремль считает, что План Ющенко уже окончательно торпедирован (в первую очередь действиями Кишинева), а у самого Киева сейчас отсутствуют ресурсы для активного вмешательства в ситуацию. Кроме того, предполагается, что реализация этого проекта будет далеко не самым плохим вариантом для Украины из-за того, что замороженный конфликт представляет гораздо большую опасность для нашей национальной безопасности.
Совокупность указанных факторов позволяет российской стороне с уверенностью приступать к практической стадии реализации проекта «Козак-2». Вместе с тем, среди российских экспертов существует определенный скепсис.
Ситуация в регионе почти стопроцентно напоминает ту, что была в марте 2003, как фигурантами (Ю. Зубаков, О.Астахов – со стороны РФ, М.Ткачук, В.Шова, В.Стурза – со стороны РМ, И.Смирнов, В.Лицкай и Е.Шевчук - со стороны Приднестровья), так и набором идей и общим фоном вокруг урегулирования. Однако аналогичными остаются и риски, которые помешали реализации российских инициатив в 2003 году. В случае провала проекта «Козак-2» Россия будет вынуждена окончательно признать, что она является стороной конфликта, а не страной-посредником, и это может иметь крайне отрицательные последствия для Кремля, так как это слом существующего переговорного формата и т.п.. Кроме того, на реализацию указанных намерений отрицательно влияет дефицит времени (начало избирательной кампании в России).
Следует отметить, что кроме тех рисков, которые послужили причиной провала Меморандума Козака в 2003 году (речь идет о вмешательстве США), на данном этапе также существуют и угрозы, связанные с незаинтересованностью части приднестровской элиты «слепо» играть под Кремль. Москва четко ничего не обещает Смирнову и его окружению. Поэтому кое-кто в Тирасполе может развязать небольшую войнушку, чтобы «не решить» проблему. Вот тогда вопрос об урегулировании вообще отпадет сам собой.
Интерес Украины
Естественно, что Киев кровно заинтересован в урегулировании приднестровского конфликта. Если российские инициативы (итоговая редакция) по объединению РМ и ПМР будут реалистическими, то Украине следовало бы поддержать некоторые элементы российского плана. Более того, открыть для себя дополнительное «окно возможностей». В рамках «торга» Киев может получить гарантии защиты прав и свобод украинских граждан, проживающих не только в ПМР, но и на севере Молдовы. В состав будущего парламента Молдовской Федерации на основе национальной квоты должны входить представители от украинских общин Приднестровья и РМ.
Также интерес Киева состоит в том, чтобы максимально защитить своих экономических агентов, работающих в регионе, легализировать результаты приватизации в ПМР.
Но главным вопросом, который требует государственного обеспечения, является проблема привлечения жителей региона в украинское информационное, культурное, образовательное и гуманитарное пространство. А для этого нужна консолидированная политическая воля. Таковой пока не наблюдается…
Copyright ©1996-2024 Институт стран СНГ |