"Политика девяносто девяти процентов" подрывает репутацию страны

17.08.07, http://www.russians.kz/

Адиль Тойганбаев
Руководитель Экспертного центра Национальной стратегии

Мы упираемся в ключевую для национального развития проблему человеческого фактора. Признаем неконкурентоспособность чиновничьего типа элиты и необходимость прихода на ее место элиты менеджерского типа. При всей однотипности задач их отличает понимание сложности и ответственности. Первые стремятся к решениям элементарным, вторые – к решениям гармоничным и созидающим. Первые реагируют на вызовы, вторые создают перспективы. Задача чиновника, если описать ее в целом, подразумевает поддержание стабильности. И в роли сторожа-проверяющего такой чиновник вполне на месте, вряд ли на таком посту будет востребован какой-либо интеллектуальный потенциал. Когда речь идет о развитии, то не просто востребованы иные, более пластичные качества, но и приходится жертвовать стабильностью. Стабильной может быть только деградация, развитие – всегда риск.

Политическая инженерия предполагает расчет, в котором одновременно учтены и любые варианты развития и вместе с ними проблемы роста, социальные перегрузки и кризисные риски. Логика чиновника прямо противоположна: столкнувшись со сложным и рискованным процессом, он примет наиболее простое решение – остановить его, и нажмет на рубильник. Вот простой пример отличия чиновничества от подлинного менеджмента. При одинаковой поставленной задаче победы на выборах (президентских или парламентских, неважно) чиновник будет решать задачу наиболее одномерно и прямолинейно, ориентируясь на достижение 99 процентов. Какие последствия формирует такой итог? Даже при допущении честной игры он формирует отторжение избирателя от политики и зачистку политического поля от любой креативной альтернативной силы. Тот, кто имеет политический потенциал, просто не пойдет в такую «политику 99». Ведь идеалист – это не идиот, хотя звучит схоже. Человек, ценящий свое время и свой профессионализм, не ввязывается в безнадежные игры. «Политика 99» формирует гражданскую апатию. При таких результатах поход на выборы становится пустым мероприятием. Избиратель не соотносит успех близкой ему политической силы с собственным участием. Он заранее знает итог. Избирательная кампания лишена драматизма и вкуса подлинной борьбы. Итак, потенциальные будущие политики в такую систему не войдут, а избиратель не будет мотивирован. Мы получаем в итоге функционирующую как часы, но при этом совершенно неживую и непластичную политическую реальность. Не видя смысла и перспективы решать свои проблемы на политическом уровне, люди выберут более простые алгоритмы, начиная с коррупционного. «Политика 99» в результате является всего лишь декорацией. И даже если предположить, что она формируется вне информационного и административного давления, а становится итогом честного волеизъявления – тем хуже. Это уже не ситуация, решаемая на законодательном уровне. Это симптом апатичного и нецивилизованного общества. Это замер общественного развития. Ведь бывают такие доисторические его формы, когда демократия действительно «не нужна». Чиновники играют в эту игру, рассуждая о ней как о необходимой формальной уступке окружающему миру. Причем уступке досадной. И это правильно для чиновника – пока серьезные мужчины решают свои серьезные мужские дела, он на глазах у всех сидит в песочнице.

В идеале политика – это искрометная и страстная сфера, но только там и только тогда, когда на ее поле что-то решается. Во всяком другом случае это тягостная обязанность, рутина. Как решается та же задача электоральной победы с точки зрения политического менеджера? Победа со счетом 99:1 системно недопустима, прежде всего с точки зрения самого победителя. Победа в любой сфере ценна лишь как победа в настоящем бою и с настоящим соперником. Чиновники, накручивающие стопроцентные итоги, не просто позорят родину перед иностранными наблюдателями и СМИ. Они делегитимируют самого победителя. Когда на верхнюю ступень приходит Чемпион, то он сильный лишь оттого, что выиграл у сильных. Статус побежденных им соперников – единственный материал его собственного статуса. Рейтинг Михаэля Шумахера – коэффицент победы аса над асами. И в этой мере он легитимен. Но начни Шумахер соревноваться с пенсионерами на «запорожцах» – что будет стоить его рейтинг? Так и чиновник не понимает, что легитимная политическая победа – это победа над сильным соперником. Оппозиция нужна не для жалкого писка, предъявленного мировому общественному мнению, – «вот, смотрите, все по-честному»... Идеальный счет легитимного победителя – где-то 54:46. Он исторически соответствует политической классике и одновременно показывает заинтересованность избирателя в процессе и понимание избирателем сути вопроса. Ведь результат, близкий к 100, не только порочит политическую систему, но и показывает отсутствие в ней реального идейного выбора. Любое голосование в «политике 99» мотивировано всегда одним обывательским страхом «как бы чего не вышло». Когда государство таким страхам подыгрывает, оно лишает себя главного – граждан. Эффективность внутриполитического успеха необходимо соотносить с его внешнеполитическими последствиями. Чиновник этого элементарно не умеет – мышление не системно, он надрессирован на одно: «решать вопросы на порученном ему участке». Обеспечить примерное «советское» голосование – выбор в пользу простоты и доступных ходов. Работать над системой, обеспечивающей победу в конкурентных условиях, – выбор в пользу сложности. И в нем заключена большая доля риска, как и во всяком эксперименте. Однако наша реальность требует креатива и развития, а сам вариант качественного развития демократии даже не предмет спора. Предмет спора – сроки такой реформы. Но только надо уточнить: чем на более поздние сроки она будет отнесена, тем большими будут ее сложности и риски. Пока же у политического класса как минимум должна быть отработана простая установка: «побеждать со счетом 99:1 – нецивилизованно». Это может быть даже не понято интуитивно. Но работать такая установка должна уже сейчас. При всей кажущейся схожести управления трактором и реактивным истребителем в целях развития востребованы те, кто ориентирован на управление истребителем. Те, кто будет строить сложные схемы. Простота чиновника – это кажущаяся простота. Простота примитива. Но примитив вне конкуренции. «Твердость и крепость – спутники смерти, а нежность и слабость – спутники жизни. Вот почему сильное войско не побеждает, а крепкое дерево гибнет. Большое и крепкое оказывается внизу, а нежное и слабое – наверху» (Дао де Цзин). Сложно найти более меткое определение динамики эволюции мировых цивилизаций. Инертность исполнителей – только одна сторона проблемы. Если мы говорим о несовершенстве своего политического процесса и несоответствии его общепринятым нормам, то словно оказываемся в роли нерадивого ученика, все проблемы которого этой нерадивостью и ограничиваются. А строгая, но справедливая цивилизация ждет от нас правильных шагов и будет всемерно способствовать нашей либерализации. Но это было бы слишком просто. В развитии гражданских институтов и политических свобод не заинтересованы не только не поспевающие за временем чиновники. Возможно, они даже не главная причина отставания.

С точки зрения Запада существует два типа элиты. Либо демократическая, либо колониальная. Но кто сказал, что для выстраивания отношений демократическая элита предпочтительнее? С колониальной, как минимум, проще. Повсеместно имеется долгосрочный и продуманный консенсус между «колониальным» типом элиты и западным истеблишментом. И такой консенсус всегда основывается на взаимной выгоде. Что предлагает Запад «бантустанам»? Он закрывает глаза на неспособность племенных вождей вести себя согласно приемлемым нормам. С туземцами предполагается эффективно торговать, стимулировать их сбывать за бесценок и мишуру собственные богатства. Но кроме золота, минералов и бананов от «бантустана» ничего не требуется. Встраивать его в реальный мир никто не собирается, и население его обречено оставаться за стеной. С вождями выстраиваются отношения более чем доверительные. Но мало сказать, что это отношения неравных. В конце концов есть разные этапы истории – и более, и менее удачные для каждого народа. Но здесь не просто отношения неравных, а отношения неравных всегда. Имитационная демократия для такого истеблишмента на Западе – настоящий подарок. Финальный аргумент в любой гражданской дискуссии о мерах свободы в «бантустане». На любого президента, выигрывающего пресловутые 99, предпочтут смотреть как на диктатора или племенного вождя. Независимо от обстоятельств его победы – в них никто разбираться не будет, это просто неинтересно. Лидеры развитых стран не видят в нем равного и готовы обосновать это собственным избирателям. Поскольку западное общество подразумевает, что такой результат – всегда нечестный. Получается, что есть элита, которой выгоднее быть колониальной и продажной, а не образованной и инновационной. И есть циничный западный истеблишмент (разумеется, он не стопроцентно такой), заинтересованный в режиме приоритета сырьевой экономики и имитационной демократии. Государства Содружества, особенно Казахстан и Россия, часто сталкиваются с такими подходами к ведению отношений. К попыткам ориентировать нас на роль колоний развитого мира. Чем еще выгодно такое «колониальное» партнерство? Главное, что имитационная демократия по определению нелегитимна, и то, что с ней имеют дело – «жест доброй воли». Как только между Штатами и недоделанной демократией возникает конфликт, из-под вчерашней стабильности аккуратно изымается долларовая составляющая. Валютные счета такого государства арестовываются, вводятся санкции, границы закрываются. Крайне заманчиво иметь при себе партнера, который всегда – кандидат в банкроты, причем банкротить его можно откровенным произволом. «Недостаточная демократия» – это в современном мире, как повязка чумы в средние века. Арест валютных резервов и изоляция всегда мотивируются неразвитостью демократических институтов, непредставительностью власти. Имея в 2003 году серьезные проблемы с легитимным во всех смыслах правительством Франции, американцы вынуждены были договариваться. Никому и в голову не могло прийти, что полноценное государство можно судить, понижать в правах и арестовывать его счета. Вот принципиальное отличие, которое многим, к сожалению, недоступно. Формирование не имитационных, а действенных демократических институтов – совсем не уступка диктату Запада. Все ровным счетом наоборот. Действенная демократия - одна из формальных основ государственного суверенитета. Исполнители, которые пренебрегают ею, автоматически пособники тех, кто не воспринимает нашу страну всерьез. Они – готовые компрадоры, способные только менять драгоценности на игрушки. И даже не догадывающиеся, или не желающие догадываться, что эти игрушки у них очень просто отнять.