Объединения Молдовы и Румынии: иллюзии и реальности

06.09.2007. Пресс-обозрение (Кишинев)

Виталий Андриевский

Связанные с новой унией мечты овладели умами определенной части молдавского общества. Они вскружили голову части молдавской интеллигенции, которая вдруг стала стыдиться своих молдавских корней.

Овладела эта идея и значительным числом молодежи. Да что там интеллигенция и студенты, когда даже сам первый президент независимой Республики Молдова, выходец из исконно молдавской крестьянской семьи, бывший секретарь ЦК КПМ Мирча Снегур вполне искренне и откровенно-наивно поведал в конце 1991 года зарубежным журналистам, что государственность Молдовы – суть «явление сугубо временное», так сказать, только на «переходный период», за коим непременно последует всё та же «унире» с Румынией!

Но в мире нашем всё так уж видно устроено, что за иллюзии непременно приходится расплачиваться действительностью. Сполна расплатилась за них весной-летом 1992 года и Молдова, руководство которой столкнулось с категорическим неприятием не только гражданами Приднестровья и Гагаузии, но и весьма значительной части всего Правобережья, идей унионизма в любой их форме, а также упорным сопротивлением румынизации и осуждением русофобии.

Пролилась кровь в братоубийственной войне на Днестре, вследствие которой было потеряно Левобережье, а Гагаузия, хотя и осталась в составе Молдовы, очень чётко предупредила Кишинёв о том, что никогда не поддержит курс на объединение с Румынией. Наступило отрезвление и в молдавском обществе, пришло понимание того, что между умозрительными унионистскими иллюзиями и суровыми реалиями практической жизни имеются весьма существенные различия, игнорирование которых обходится слишком дорого. На референдуме «Совет с народом» в начале 1994 года абсолютное большинство молдавских граждан заявили о безусловной поддержке идеи сохранения и укрепления независимости суверенной Республики Молдова. Одобрение вызвало и вступление Молдовы в СНГ.

Всё это способствовало тому, что даже самые ярые унионистские пропагандисты, столкнувшись со всеобщим разочарованием в обществе и очевидным откатом от идей унионизма, были вынуждены заговорить о необходимости развития и укрепления молдавской государственности. Тем не менее, дальнейшее продвижение идей унионизма в общественное сознание, принявшее форму «ползучей румынизации» в скрытом и полускрытом виде, после событий 1992 года в Молдове продолжилось, в том числе и после прихода к власти в феврале 2001 года Партии коммунистов, хотя её лидер Владимир Воронин, ставший президентом страны, и обещал до выборов покончить с ней раз и навсегда. Жертвой этих подспудных процессов, подмывающих и разрушающих саму идею суверенной государственности Молдовы, стало, прежде всего, молодое поколение, в силу своей жизненной неопытности не имеющее прочного иммунитета по отношению к преподносимым ему в красочной обертке под видом «национальной идеи» всё тех же идей унионизма.

Сегодня, в связи с тем, что и местная оппозиция, и правящая партия провозгласили курс на европейскую интеграцию Молдовы, а Румыния уже стала членом Евросоюза, унионистам и в Бухаресте, и в Кишиневе частенько приходится «наступать на горло» своей любимой песне о «великом объединении» и вынужденно считаться с требованиями политкорректности, за неуклонным соблюдением которых строго приглядывают многочисленные брюссельские эмиссары. Поэтому, хотя проблема «унире» по-прежнему продолжает будоражить умы и сердца своих сторонников по обе стороны Прута, публично она ни в Бухаресте, ни в Кишиневе сегодня на официальном уровне не обсуждается.

В Кишиневе даже известные своей стойкой приверженностью унионистским идеям ультраправые молдавские партии, в том числе и ХДНП Юрия Рошки, больше не включают этот вопрос в свои избирательные платформы. Старательно обходят эту проблему в своих публикациях известные своими унионистскими взглядами молдавские аналитики и эксперты. Не просматривается сегодня особой активности на этом направлении и в самой Румынии.

Однако, как говорил проницательный Пьер Прудон, «факты гибнут, но иллюзии остаются», а потому, на чисто бытовом уровне, особенно в Молдове, эта проблема сегодня вновь весьма активно обсуждается. Более того, в последнее время она из «кухонных бесед» постепенно переместилась и в Интернет, где по ней идёт дискуссия на различных форумах. Оно и понятно, так как только всё новые и новые заблуждения спасают сегодня многих молдавских граждан от полного разочарования в жизни после утраты старых иллюзий. Иллюзорные надежды на то, что только за счёт объединения завёденной своими правителями в тупик Молдовы с «интегрированной в Европу» соседней Румынией им удастся вырваться из цепких лап нищеты и бесправия, греют душу многим людям, прежде всего, молодым, не видящим своего будущего в нынешней Молдове.

Для лучшего понимания глубинной сути этой специфической проблемы, есть смысл рассмотреть вопрос с разных позиций - с точки зрения Румынии и Молдовы, Гагаузии и Приднестровья, национальных меньшинств и молдаван, поскольку у каждой стороны есть своя собственная правда и своё собственное понимание её различных аспектов. Это именно тот особый уникальный случай, когда каждое мнение имеет право на существование.

Начнем, конечно же, с самой Румынии, как общепризнанного генератора идей унионизма. После её недавнего принятия в члены Евросоюза официальный Бухарест вроде бы провозгласил курс на развитие дружеских и партнерских отношений с Молдовой в соответствии с нормами международного права. Однако, учитывая тот немаловажный факт, что за этим так до сих пор так и не последовала готовность Бухареста заключить с Кишиневом полноценный Базовый политический договор, в том числе и по государственной границе, в Молдове многие серьёзные политики продолжают подозревать, что Румыния вовсе не отказалась окончательно от идеи «аншлюса».

Отсюда и более чем нервозная реакция нынешних властей Молдовы на любые шаги Бухареста, которые, по крайней мере, формально могут привести к слишком опасному (по мнению официального Кишинева) сближению между двумя странами. Конечно, в Румынии есть немало радикально настроенных политиков-националистов, причём весьма влиятельных, которые продолжают грезить о «Великой Румынии», подразумевая под этим только территориальное расширение своей страны за счёт поглощения Молдовы.

Да и что, по большому счёту, может дать не слишком богатой и развитой по европейским меркам Румынии объединение с пребывающей в крайней нищете и всеобщем упадке Молдовой? С одной стороны, правда, территориальное приращение страны всё-таки можно отнести к каким-то плюсам, так как это превратит Румынию в самое крупное государство в Юго-Восточной Европе. Это, конечно, увеличит геополитическое влияние Румынии и превратит ее в важного игрока «на шахматной доске» НАТО и США. Возможно, даже что Румыния возглавит южный антироссийский «альянс», вытеснив при этом Украину. При этом довод унионистов состоит и в том, что геостратегическая роль Румынии станет огромной, ведь она займет половину территории от Черного до Балтийского моря. Второй плюс - это «демографическая прибавка» в 3,3 миллиона населения (без Приднестровья), что будет означать для Румынии около 26 миллионов населения. Это уменьшит в процентном отношении количество национальных меньшинств до 6%, а также количество венгров и позволит Румынии претендовать на роль «национального государства». Для некоторых румынских политиков, это означает избавление от «головной боли» с нацменьшинствами, так как их количество, таким образом, уменьшается в процентном исчислении. В-третьих, это может укрепить пусть и незначительно, экономической потенциал Румынии, дать ей возможность посредством молдавских предприятий выйти на рынок СНГ. В-четвертых, это будет новый приток дешевой и квалифицированной рабочей силы, так как с вступлением в ЕС, из Румынии начался настоящий отток граждан за рубеж. Но, с другой стороны, любой здравомыслящий политик не может не понимать, сколько слишком весомых минусов может последовать за этим сомнительным плюсом.

Прежде всего, надо исходить из того, что в случае «унире» далеко не вся Молдова войдет в состав Румынии: сразу же и однозначно надо вычеркнуть Приднестровье и Гагаузию. Вполне возможно, что к Гагаузии тут же присоединится и Тараклийский район, в котором компактно проживают болгары, вовсе не стремящиеся стать гражданами Румынии. Трудно спрогнозировать, как себя поведут известная своими пророссийскими настроениями северная столица Молдовы - город Бельцы, а также ряд северных районов Молдовы, в которых есть украинские и русские села. В любом случае, вполне очевидно, что Румыния получит в результате «унире» очень много острейших проблем в сфере межнациональных отношений.

Кроме того, надо учитывать, что Румыния – это унитарное государство, а потому она, скорее всего, не захочет давать Молдове какую-либо, хотя бы чисто условную, автономию. Это может привести к очень острому конфликту между собственно Румынией и «большой» Молдовой, политическая и экономическая элита которой и в Яссах, и в Кишиневе, после восстановления её исторических границ по обе стороны Прута в результате объединения, вряд ли согласится довольствоваться урезанным статусом «людей второго сорта» и потребует, как минимум, федеративных отношений с Бухарестом. Да и само население Республики Молдова, привыкшее после 1991 года к своей государственной независимости, вряд ли смирится с попытками лишить его права самостоятельно принимать решения по наиболее важным проблемам.

Неясно также, как в этой ситуации поведет себя Венгрия. Вовсе не исключено, что, воспользовавшись удобным моментом, она захочет вернуть себе свои исторические территории, некогда, вопреки воле Будапешта, «прирезанные» к Румынии, на которых и сегодня компактно проживают сотни тысяч венгров. Во всяком случае, процессы «национального возрождения» в венгерской общине, которые непременно начнутся и обострятся на этих территориях в результате «унире», доставят официальному Бухаресту множество сложнейших проблем. А ведь Бухарест был на грани повторения «югославского опыта» в 1990—1991 гг. после событий в Тыргу-Муреш, которые чуть не переросли в гражданскую войну. Все это может привести практически к исчезновению самого румынского государства, превращение его в зону нестабильности и войны. Нельзя забывать и о финансовых аспектах. С точки зрения румынских экспертов, опубликованных в газете «Cotidianul» 2 октября 2006 г. объединение с Бессарабией обойдется Румынии не менее чем в 25 миллиардов евро, сумма, которая Румынии явно не под силу.

Таким образом, подводя итог сказанному выше, можно сделать уверенный вывод о том, что, в случае присоединения Молдовы, Румыния получит куда больше больших и малых проблем, причём совершенно реальных, чем гипотетических плюсов.

А что может выиграть или же проиграть в результате «унире» сама Молдова? Сегодня носители и адепты этой идеи в Кишиневе к «безусловным плюсам» относят, прежде всего, то, что граждане Молдовы, в случае присоединения их страны к Румынии, тут же станут «выездными», то есть получат право свободно выезжать безо всяких виз в любую страну Евросоюза, входящую в Шенгенскую зону.

Конечно, с чисто потребительской точки зрения, для жителей самой бедной страны Европы, всеми способами пытающихся попасть на Запад в поисках хлеба насущного, это весьма не маловажный момент. Это возможность трудоустройства в Греции, Португалии, Испании, куда сегодня всеми правдами и неправдами проникают тысячи молдаван. Как правило, в основном, проникают нелегально.

Для какой-то части молдавских граждан это возможность трудоустройства и в самой Румынии, в которой уровень жизни всё же несколько выше, чем в Молдове. К плюсам «унире» для молдаван надо отнести и то, что в Румынии пенсии и зарплаты также выше, чем в Молдове.

Чисто субъективные выводы из моих собственных наблюдений позволяют предположить, что часть русскоязычных бизнесменов в Молдове также вполне спокойно смотрят на возможность объединения с Румынией, так как им изрядно надоел тот бюрократический беспредел по отношению к бизнесу, который творит нынешняя власть.

Да и в целом, следует честно признать, что национальные меньшинства Молдовы не видят особой угрозы для себя в «румынском факторе», учитывая, что он находится сегодня под контролем могущественных «евроструктур». Дело в том, что вся властная элита в Кишиневе стала сегодня мононациональной, а потому, если румыны всё-таки однажды придут в Молдову, считают русскоязычные граждане, для них лично ничего принципиально не измениться, кроме того, что на смену чиновникам молдаванам придут чиновники румыны.

Однако дабы не стать жертвой вульгарного упрощения проблемы на чисто бытовом уровне, следует непременно увидеть и учесть все те подводные камни, которые рано или позже проявят себя в виде опасных рифов на пути практической реализации внешне столь привлекательных и «безобидных» идей унионизма.

Необходимо чётко понимать, что, с присоединением Молдовы к Румынии, в этом регионе непременно начнутся бурные и часто неуправляемые процессы, которые, в конечном итоге, могут привести к образованию новых государств в Европе. Иными словами, Европа получит ещё несколько новых Косово.

Во-первых, независимый статус получат Приднестровье и Гагаузия. Причем к Гагаузии, вне всяких сомнений, присоединится Тараклийский район, который может (в составе независимой Гагаузии) получить статус болгарской культурной автономии.

В этой ситуации значительная часть русскоязычных бизнесменов поспешит перевести свои офисы в Тирасполь или Комрат. Как ни фантастически это звучит сегодня, но всё говорит в пользу того, что в эти вновь образовавшиеся независимые государства очень быстро и заинтересованно начнут проникать и закрепляться там международные финансовые организации, представительства ЕС и посольства зарубежных стран.

Приднестровье и Гагаузия, обретя независимость, смогут активно развивать отношения с Россией и, одновременно, пользоваться льготами и преференциями в торговле с ЕС. Это сделает их еще более привлекательными для международного бизнеса. В этой ситуации все те бизнесмены Молдовы, которые не смогут утвердиться и закрепиться в Бухаресте, а их, судя по всему, будет немало, также захотят обозначить свое присутствие в этих новых государствах.

Непросто будет обстоять дело и с высшим образованием. Нет сомнений в том, что Бухарест не захочет, да и просто не сможет финансировать все те государственные вузы, которые сегодня существуют в Молдове. Поэтому большая их часть будет закрыта. Что касается частных вузов, то они вряд ли выдержат конкуренцию с румынскими вузами, а также с вузами Тирасполя и Комрата, где будет более качественное образование на русском языке.

В Молдове, утратившей свою независимость, будут также ликвидированы такие важнейшие политические институты, как Президент, Парламент, Правительство. Изменения, сокращения и преобразования с целью подгонки «под румынский шаблон» произойдут и в судебной системе Молдовы. Безусловно, произойдёт самая серьезная «чистка» всего чиновничьего аппарата.

Возможны кардинальные изменения и в других сферах – в системе местного самоуправления, социального обеспечения, культуре и т.д. В общем, в обозримом будущем Молдова превратится в одну, причем не самую процветающую, провинцию Румынии. Понимает ли все это молдавская политическая и экономическая элита? Как это ни парадоксально, но, за весьма редким исключением, она почему-то боится (или «стесняется»?) прямо заявить, что для неё на первом месте стоят национальные приоритеты и сохранение молдавской государственности. В итоге «национальный патриотизм» в Молдове означает сегодня, как правило, ничто иное, как ориентацию …на Румынию.

С другой стороны, почти все те политики в Кишиневе, как во власти, так и в оппозиции, кто, вроде бы, прямо и открыто выступает за молдавскую государственность, почему-то упорно считают, что это благородное стремления надо непременно увязывать с желанием любой ценой поссориться либо с Румынией, либо с Россией. Складывается странное впечатление, что молдавская национальная элита всё ещё не выросла из «коротких розовых штанишек», а потому не осознает, что за независимую государственность своей страны, безусловно, надо бороться, надо её защищать. Но при этом ни в коем случае не надо стремиться к самоизоляции, а надо искать везде и всюду, по всему миру друзей и союзников.

Очень хотелось бы, чтобы они поняли, наконец, что молдавское общество может оказаться в невосполнимом проигрыше, если не сможет объединить свои усилия и направить их на строительство новой Молдовы: независимой, нейтральной, экономически развитой, социально благополучной, находящейся в отношениях дружбы и равноправного сотрудничества с Россией, Румынией, Украиной, а также ЕС.

Неужели политики находящиеся у власти - Воронин, Лупу, Тарлев, а также ведущие оппозиционные политики - Брагиш, Урекян и иже с ними не понимают, что в ситуации, когда страна оказалась в шаге от края пропасти, надо отбросить все прежние дрязги, склоки и обиды, надо начинать встречаться друг с другом и честно договариваться, чтобы общими усилиями спасти и отстроить новую – единую, благополучную и процветающую Молдову?

Иначе не только они пропадут и исчезнут с политической арены, но пропадет и исчезнет с политической карты мира и сама независимая Молдова. Исчезнет, скорее всего, навсегда, поскольку другого столь уникального шанса история ей больше никогда не предоставит.