Путь к русским Эстонии

 04.10.07, http://www.moles.ee/

 Йосеф КАЦ

Языковой и натурализационный аспекты процесса интеграции должны смениться на усиление связи всех жителей Эстонии с государством и выработку нового менталитета у представителей национальных меньшинств — к такому выводу пришли авторы соцопроса, подготовленного специалистами центра социологических исследований Saar Poll OU и Института открытого общества Эстонии по заказу Таллиннской городской канцелярии.

«Столичный заказ» на проведение общереспубликанского исследования социолог Иви Проос объясняет тем, что именно в Таллинне существующая в межнациональных отношениях проблема выражена наиболее ярко. «Если двинуться на Северо-Восток, мы обнаружим преобладание русскоязычного населения, на Юг и на Запад — эстонского, — поясняет она. — В столице же между эстонцами и неэстонцами существует больше всего точек соприкосновения. И, к сожалению, поводов для противоречий».

Этапы большого пути

Разговор о межнациональных отношениях в современной Эстонии как о чем-то неизменном является, по мнению авторов социологического исследования, глубочайшим заблуждением: минувшие с момента восстановления государственной независимости ЭР шестнадцать лет легко разделяются на четыре периода, каждый из которых в значительной степени отличается от предшествующего.

«Первый этап, приходящийся на отрезок с 1991 по 1995 год, можно назвать временем конфликтов и противостояния, — рассказывает социолог Ирис Петтай. — Он характеризуется возросшим недоверием и недопониманием между эстонцами и живущими в стране представителями иных национальностей, а также неопределенностью будущего. Русскоговорящая часть населения надеялась, что законом закрепят статус государственного языка и за эстонским, и за русским, а все жители страны автоматически получат гражданство. Значительная же доля эстонцев, в свою очередь, была твердо убеждена в том, что неэстонцы пожелают переселиться в Россию. Политику в отношении нацменьшинств в те годы можно назвать пассивной и выталкивающей».

Следующий период, приходящийся на 1996-99 годы, можно, по мнению И. Петтай, назвать «шоком от утраченных иллюзий»: эстонской части общества стало ясно, что массового исхода «инородцев» не предвидится, а потому, во имя сохранения гражданского мира, надо искать методы разрешения проблемы — содействовать изучению эстонского языка и получению гражданства ЭР. «Результаты этого поиска отразились в государственной интеграционной программе, которая определила основные черты следующего периода — отрезка с 2000 по 2007 год, — продолжает И. Петтай. — За это время нам удалось сделать большой и, главное, качественный скачок: если еще в начале девяностых годов в Эстонии были сильны крайне националистические взгляды и желание выслать эстонских русских из страны, то уже в 2000 году ситуация кардинально изменилась: конфликты стихли, и начался период мирного сосуществования. Это свидетельствует о способности эстонского народа и государства действовать в соответствии с ситуацией и находить быстрые пути разрешения сложных проблем».

О себе и других

Быстрые пути, как оказалось, не всегда приводят к желаемым результатам, подтверждением чему стали небезызвестные апрельские события. «Они оказались шоком как для эстонцев, так и для большей части местных русских, — констатирует И. Петтай. — Отношения между двумя частями общества обострились: можно даже провести аналогии с первым из рассмотренных нами этапов — с оговоркой, что на сегодняшний день общий уровень разобщенности все же ниже, чем был в начале девяностых: по счастью, конфликт не перешел на межличностный уровень. Однако следует отметить возрождение былых противоречий и предубеждений: эстонцы вновь видят в местных русских угрозу сохранению эстонского языка и культуры, а также безопасности эстонского государства. Русские же, в свою очередь, считают, что в ходе интеграционного процесса их стремятся скорее ассимилировать и заставить отказаться от национального идентитета и культуры». Ухудшение ситуации подтверждают и результаты соцопроса: 52% эстонцев и 69% русскоязычных респондентов оценивают интеграцию как неудавшийся проект: успешным его называют лишь 28% эстонцев и 20% русскоязычных.

«Причины тому представители разных языковых групп оценивают по-разному, — комментирует И. Петтай. — Подавляющее большинство эстонцев — 81% — считают, что проблема заключается в нежелании интегрироваться самих местных русских. Среди русских же подобную точку зрения поддерживает лишь каждый четвертый от общего числа опрошенных. Около двух третей опрошенных эстонцев и значительная часть русских согласны с тем, что внимания неэстонской молодежи уделялось явно недостаточно, и с тем, что столь многочисленную массу населения невозможно интегрировать. Значительно в меньшей степени эстонцы видят в качестве причин неудач интеграционной политики собственное нежелание активно участвовать в процессе интеграции. По мнению же живущих в Эстонии русских, именно последнее обстоятельство является самой серьезной причиной неудач процесса интеграции — этот ответ мы получили от 88% опрошенных русскоговорящих респондентов».

Нет до сих пор между эстонцами и неэстонцами согласия по отношению к событиям прошлого: 81% эстонцев считают, что русские не понимают историю Эстонии и обусловленного ею поведения эстонцев. Без двух процентов две трети русских же видят острую проблему в том, что эстонцы не осознают важность событий Великой Отечественной войны и значимость памяти о ней. «Треть опрошенных эстонцев, однако, соглашаются с этим утверждением и относятся к позиции живущих в Эстонии русских по данному вопросу понимающе», — добавляет И. Петтай.

Двойное самосознание

Две вызывающие тревогу тенденции можно выделить в результатах соцопроса: ощущение себя более чем восемьюдесятью процентами опрошенных русских людьми «второго сорта», чьи позиции эстонские власти не уважают и не принимают во внимание. И, как следствие, — все еще слабую связь индивидуума с эстонским государством.

«Что характерно, самосознание живущих в Эстонии русских слабо связано и с Россией, — отмечает И. Петтай. — Российскими русскими назвали себя лишь 4% опрошенных, что стало для нас настоящей неожиданностью, поскольку 20% опрошенных являются гражданами Российской Федерации. Эстонскими гражданами ощущают себя лишь 38% русскоязычных респондентов, в то время как только 65% от ответивших так действительно являются обладателями эстонского паспорта. Жителями Эстонии назвали себя 71% опрошенных русскоговорящих. Эстонцами назвали себя лишь 1% от русских респондентов».

Что вызывает у авторов исследования оптимизм — это количество респондентов, определивших себя как eestivenelased: термин этот можно перевести как «эстонские русские» или же как «эстоно-русские». «Самосознание живущих в Эстонии русских находится еще в стадии формирования и далеко отстоит от крепкого и целостного самосознания эстонцев, — резюмирует И. Петтай. — Большинство проживающих в Эстонии русских ощущают себя русскими жителями Эстонии, что означает слабую и неустойчивую связь с эстонским государством. Одна из возможных причин, по которой имеющие гражданство Эстонии русские не отождествляют себя с гражданами Эстонии, заключается в том, что у них нет ощущения уверенности в отношении эстонского государства и желания осознавать себя его частью. Однако именно это направление в выработке национального самосознания живущих в нашей стране русских следует всячески поддерживать и развивать: ограничиваться рамками исключительно овладения государственным языком и получения гражданства, как делалось это в предшествующие семь лет, является явно недостаточным».

* * *

Социологический опрос проводился с 6 по 17 июля 2007 года по всей Эстонии.

Участие в нем приняли 1007 человек в возрасте от 15 до 74 лет. Опрошено было 675 эстонцев и 332 представителя иных национальностей, языком повседневного общения для которых является русский.