Белорусская деловая газета,
1 ноября 2002

Служители идеи

Юрий Рабчук

Процесс интеграции России и Беларуси вот уже несколько месяцев находится в подвешенном состоянии. Очевидно, что тормозит развитие союзного государства не столько даже недоработка межгосударственной правовой базы, сколько отношение к этому самому государству первых лиц двух стран. И как бы ни пытались убедить нас в том, что союз Беларуси и России состоялся, вакуум в двусторонних отношениях, который заполняется скандалами, говорит об обратном. О роли личных отношений в истории создания Союзного государства России и Беларуси корреспондент «БДГ» беседует с директором московского Института стран СНГ Константином ЗАТУЛИНЫМ.

— Не последнюю роль в двусторонних отношениях государств играют межличностные отношения их лидеров. Вы, Константин Федорович, хорошо знаете и Лукашенко, и Путина. Как вы думаете, всегда ли они находят общий язык?

— Действительно, от личных отношений между главами двух государств зависит очень многое, тем более что и Российская Федерация, и Республика Беларусь являются государствами с сильной президентской властью. Очень многое, но не все. Не надо сбрасывать со счетов то обстоятельство, что мы — не абсолютно неизвестные друг другу люди, не абсолютно независимые друг от друга народы. История и судьба нас очень сильно переплели родством, одной верой и так далее. Уже было много разного рода поводов хоронить идею российско-белорусской интеграции, было много ошибок с обеих сторон, в том числе совершенных на уровне президентов. Поэтому надо исключить ситуацию, при которой дело интеграции зависит исключительно от воли первых лиц. Необходимо, чтобы в дискуссию о реальных формах интеграции включились как можно более широкие политические круги. То, что не произошли выборы в единый законодательный орган, не создан настоящий союзный парламент, является крупным минусом.

— Иными словами, президенты приходят и уходят, а народы остаются. И отношения между белорусским и российским народами важнее отношений между президентами.

— Я бы не противопоставлял одно другому, мне хотелось бы, чтобы наши президенты находили общий язык. Если по каким-то причинам им это дается непросто, они должны совершить над собой усилие. Потому что дело российско-белорусской интеграции важнее личных прихотей, желаний и мнений друг о друге.

— Президент Лукашенко назвал условия России по созданию союзного государства оскорбительными для Беларуси. Понятна ли вам его обида?

— Вполне понятна. На мой взгляд, президент Беларуси в этом не одинок. Я слышал выступления представителей целого ряда так называемой непримиримой к Лукашенко оппозиции. Многие из них считают оскорбительным предложение войти областями в состав России на основе действующей Конституции РФ. Я считаю, что это был недостаточно продуманный шаг со стороны советников президента — вложить в его уста явно нереализуемый вариант объединения. Белорусская сторона — будь то президент или оппозиция — определенно не готова отказаться от идеи существования Беларуси как общности, распустить государство, как моток шерсти, по шести областям или на каких-то других принципах. С этой точки зрения неверно считать священной и неприкасаемой российскую Конституцию и не считать столь же значимой белорусскую. Президент Путин, надо отдать ему должное, назвал и два других варианта. Но, отвечая на вопросы на пресс-конференции, не оставил сомнений в том, что лично он больше привержен одному пути. Это было ошибкой — президент не должен связывать себя заведомо нереализуемым вариантом. Потому и возникло впечатление, что его интересует не решение проблемы, а создание сложностей для президента Беларуси, который, как известно, вызывает у политических сил России неоднозначную реакцию. Президент России должен быть выше партийных и политических пристрастий, он должен оценивать: а что же произойдет, если не произойдет интеграция? Поможет или помешает это Лукашенко — должно быть на заднем плане. Впрочем, в письме Путина, позднее переданном Лукашенко, уже не было той категоричности и настойчивости. Хотя в нем не до конца преодолены предубеждения и вариант вхождения Беларуси в Россию назван в числе приоритетных. Мне кажется, надо бы вообще забыть об этом варианте, потому что он существует только отвлеченно теоретически.

— Некоторые аналитики высказывают предположение относительно того, почему Лукашенко противится планам Кремля: якобы в новом объединении для него не найдется соответствующей его амбициям руководящей должности. Согласны ли вы с этим?

— Президента Лукашенко интересует его политическая судьба, и это вполне естественно. Насколько я знаю Лукашенко, он достаточно серьезно воспринимает свою ответственность перед Беларусью и белорусским народом. Может, он не всегда готов гарантировать населению страны соблюдение всех демократических норм, когда дело касается острых вопросов, конфликтов с его политическими противниками и оппонентами, и здесь он совершает ненужные ошибки. Но он почти по-религиозному предан идее служения Беларуси. И такая преданность идее, как он ее понимает, отождествляется у него со своим постом. Для него важно знать, какой будет судьба этого поста. Мы можем говорить, что его интерес слишком конъюнктурный, что Лукашенко печется только о себе. Но это не приблизит нас к решению вопроса об интеграции. Мы должны успокоить Лукашенко и политическую элиту Беларуси и найти для них привлекательные моменты в объединении двух стран. Ведь они находились всегда, в течение всего исторического пути России — и царским правительством, и советским.

— Не потому ли Россия торопится вобрать в себя Беларусь, что с уходом Лукашенко ей труднее будет найти в Минске достаточно сговорчивого союзника?

— Я не убежден, что мы можем говорить о Лукашенко как о сговорчивом союзнике по всем вопросам. Но убежден в том, что он с уважением относится к ряду интересов России. Мы не можем пожаловаться на Лукашенко в том, что касается поддержки России в самых сложных внутренних вопросах, не слышали его критики в отношении решения чеченского вопроса, он не был в числе аплодирующих продвижению НАТО на Восток… Безусловно, союз с Беларусью, а тем более единое государство с Беларусью — это решение многих проблем России на западном направлении. Да, Западная Европа отторгает Лукашенко, но путь в Европу для России лежит через Беларусь. И мы должны не ждать, когда закончится срок полномочий Лукашенко, а пытаться реализовать идею объединения в течение этого периода. Этот проект очень уязвим именно потому, что до сих пор он был связан исключительно с взаимоотношениями двух бюрократий — российской и белорусской.

— С потерей Беларусью суверенитета не согласится большинство белорусов. Почему бы России не строить отношения с нашей страной на основе добрососедства?

— Именно так Россия и строит отношения с Беларусью. Мы не должны забывать, что идея объединения была выдвинута именно Беларусью. И не при Лукашенко, а при Кебиче осенью 93-го года начались первые переговоры об объединении денежных систем. Они основывались на том, что белорусская экономика, государство в целом без поддержки России испытывали бы гораздо большие сложности. Те, кто критикует сегодня объединительные процессы, не могут не понимать, что объем помощи, предоставляемый вашей стране в разных формах, нельзя заменить аплодисментами Госдепартамента США. Я не верю, что сегодня кто-то сможет оказывать такую экономическую поддержку Беларуси, как Россия.