Выступление К.Ф. Затулина на конференции «Соотечественники и деловой мир»

Добрый день, Ваше высокопреосвященство, уважаемые участники конференции!

Мы довольно часто с некоторыми из здесь присутствующих встречаемся на различного рода мероприятиях. Знаем, что тезисы, которые произносится в таких случаях с трибун, достаточно широко распространены, начиная от подчеркивания того факта, что миллионы, на самом деле, выходцев из России, или просто людей, живущих на территориях, которые когда-то были Россией, сегодня оказались соотечественниками за рубежом.

У нас даже, как вы понимаете, нет абсолютно точной статистики, когда мы говорим, например, о диаспоре в странах нового зарубежья, бывших союзных республиках. Мы предполагаем миллионы людей, но не вполне убеждены в том, что в состоянии исчислить их до последнего человека.

К тому же и вопрос о том, кто такие соотечественники тоже в каждый исторический период решается по-своему. В нем есть нюансы. Следует ли нам считать соотечественниками финнов, поляков, латышей, литовцев? Многие, если, допустим, не все в Польше или в Финляндии будут отрицать, что они являются соотечественниками нынешней Российской Федерации. Между тем закон, который был принят Государственной Думой во втором ее созыве в 1999 году, – в нем черным по белому записано, что все, кто происходит с территории бывшего Советского Союза и Российской Империи являются предметом данного закона и считаются соотечественниками за рубежом. Это иногда вызывает довольно противоречивые последствия: когда наших соотечественников очевидно стали притеснять в республиках Прибалтики, в частности в Латвии и Эстонии, то одним из поводов к ничегонеделанию, – к тому, чтобы мы в России не рассматривали даже саму возможность каких-то экономических санкций, в отместку за саму тему неграждан, –  было то, что в соответствии с нашим законом мы не имеем право применять санкции к тем странам, в которых живут наши соотечественники.

Еще раз повторю, в законодательстве, сегодня действующем, все поголовно проживающие не только в республиках бывшего Советского Союза, но и в Польше, и в Финляндии, раз они были в составе Российской Империи, имеют право претендовать на то, что они являются соотечественниками за рубежом. Довольно деликатный вопрос, потому что он восходит вообще к теме нации, народности, существа и характера нынешнего Российского государства. Но, так или иначе, миллионы людей живут за рубежом.

Занимают на сегодня наши соотечественники, живущие за рубежом, то место в политической и экономической жизни своих государств, которого они должны быть достойны, исходя, во-первых, из их уровня образованности и культуры, во-вторых, из их удельной части в составе населения, вклада в налоговую базу, участие в делении власти?  количества и участия не только в том, чтобы платить налоги в соответствующих государствах, но и в том, чтобы выбирать и быть выбираемыми?

Ну, конечно же, нет. Конечно же, наша диаспора сегодня не играет подобающей роли в жизни современных государств, где она проживает. Играют другие диаспоры. Диаспоры тех народов, которые привыкли веками существовать в условиях рассеяния, и выработали механизмы консолидации, выработали опыт, способности к тому, чтобы жить в такой обстановке. Примеры хрестоматийные: и евреи, и армяне, и китайцы. Албанцы тоже демонстрируют тесную солидарность и ставят перед собой цели, которых достигают, или, по крайней мере, к ним приближаются.

К сожалению, пока мы не видим этого в случае с российской   диаспорой. Подчеркну, что люди, которые живут в новых государствах, ныне  независимых республиках, не принимали такого сознательного решения уехать из общей страны. Они продолжали жить у себя дома, и от них уехало большое государство, которое называлось Советский Союз. То, что происходит в этой среде, лишний раз подтверждает одну истину – русские люди, точнее советские люди,  как выяснилось, без государства плохо организуются. Если государство не прилагает усилий к их организации, им очень сложно организоваться самим. К сожалению, в течение нескольких десятков лет Советской власти национальное чувство у русского народа было основательно вытравлено. И сегодня, когда возникли проблемы с русским языком и культурой во многих из этих бывших союзных республик, возникает такое впечатление, что нужен какой-то импульс, толчок, внутренний или внешний, который заставил бы их каким-то образом объединяться, и выступать в защиту своих прав. 

Мы с этим столкнулись с первых дней после распада Советского Союза. Надежды на новое государство, которое обособилось и назвалось Украина, или Туркмения, или Казахстан, не всегда оправдываются, поскольку правящие политические элиты заняты строительством национальных государств. Кстати говоря, по лекалам XVIII-XIX столетий, которые давно устарели: никто в настоящее время, по крайней мере, в Европе (может быть, за исключением Балкан) не строит государства  в таком виде и в таком противостоянии со всякими другими, возможными культурными, языковыми многообразиями, как сегодня это делают во многих бывших союзных республиках.

Русский народ, к сожалению, плохо организуется без государства и без церкви. Церковь могла бы, и выступает в большинстве случаев тоже организатором нашей диаспоры, Об этом говорил владыка Кирилл: он призывал к тому, чтобы это увидеть. Но мы все понимаем, что церковь сегодня сама нуждается в поддержке после стольких лет, когда государство официально было врагом церкви. То есть церкви самой бы помочь, а она в ряде случаев за рубежом оказывается единственной ячейкой общества, которая легальна, которая способна вокруг себя объединять диаспору. Собравшиеся здесь, люди, состоявшиеся в экономике, как раз и являются той группой, которая могла бы в сегодняшних условиях внести серьезный вклад в ускорение консолидации и повышения удельного веса нашей диаспоры.

Кроме нового русского бизнеса, особенно в странах СНГ, есть только один внешний источник для того, чтобы эти процессы пошли быстрее – это поддержка самой Российской Федерации, ее желание оказывать патронирование организациям соотечественников, ветеранам, молодежи и т.д. Но давайте признаемся в том, что возможности Российской Федерации в этом плане все-таки ограничены, не в финансовом смысле ограничены, хотя и это тоже присутствует, а с точки зрения политкорректности. В любом варианте бюджета Правительственной комиссии по делам соотечественников за рубежом невозможно себе представить прямые дотации, например, политическим партиям или общественным организациям, которые где-нибудь на Украине, или где-нибудь в другой стране, ведут сегодня борьбу, например,  за государственность русского языка. Если такая поддержка была бы афиширована, то это вызвало бы серьезнейшие трения на межгосударственном уровне, и трактовалось бы как очевидное вмешательство во внутренние дела. Значит, только резиденты в каждой стране в состоянии это делать и не быть обвиненными в том, что они вмешиваются в собственные внутренние дела.

Здесь, конечно же, больше вопросов, чем ответов. Но мне кажется, что мы до бесконечности будем помогать ветеранам, пенсионерам, молодежи, русским школам, исчезающим на пространстве бывшего Советского Союза, до тех пор, пока политически, через процедуры выборности там, где они действуют, а они действуют далеко не везде на пространствах СНГ (я с некоторым сомнением отношусь к избирательному процессу в Центральной Азии или, допустим, в некоторых республиках Закавказья), но там, где они действуют, именно через политизацию этих проблем, через поддержку политических сил, которые ставят перед собой такие цели, и возможно скорейшее продвижение в решении ряда проблем, которые решить абсолютно необходимо.

И речь не идет сегодня о том, чтобы требовать от присутствующих, чтобы они везде и всюду выступали в роли каких-то примитивных лоббистов сегодняшней политики Российской Федерации. Иногда у нас, конечно, возникает такой соблазн, – у не очень умных людей в России, – требовать от нашей диаспоры, чтобы она все время держала равнение на Кремль. Нам было бы, конечно, приятно, если бы такое равнение существовало, но чего греха таить, – не только простые люди, но и Кремль тоже порой ошибается в политике. Непогрешим один Господь. Исходя из этого, разве можно было бы говорить всерьез о том, чтобы русские на Украине выступали в поддержку повышения цен на газ, который поставляет Россия Украине? Смешно было бы требовать от вас, чтобы вы, живя на Украине, выступали бы в поддержку повышения цен. А были такие голоса, когда повышали.

Вот почему Партия регионов не дает отпор тем, кто выступает против, но очевидно, что нельзя этого требовать. А что можно и нужно требовать? Чего хотелось бы ожидать?

Ну, прежде всего, хотелось бы ожидать внимания ко вполне естественным вещам, которые на первых порах, как мне кажется, абсолютно вне всяких подозрений. Разве неестественным является для русского бизнесмена, для соотечественника Российской Федерации поддержка русского языка или православной церкви в стране проживания? Разве неестественным является борьба за снятие всяких ограничений, которые существуют, например, в той же Эстонии и Латвии по отношению к негражданам, и ликвидацию самого позорного явления – неграждане? Поддержка в этом плане, конечно, была бы неоценима.

К сожалению, мы на примере той же самой Прибалтики знаем о том, что русские оказались в результате этого нечестного отношения к ним, выдавлены из сфер политики, культуры и образования, допущенного в самом начале строительства независимости Латвии и Эстонии, там, где затруднены были для них карьеры в этот момент. Они устремились в бизнес, и мы увидели такое новое явление, как новый русский бизнес.

И что же, эти предприниматели русского происхождения оказывают поддержку тем организациям, которые в Латвии борются за права человека, в том числе русского человека, эффективную поддержку? Я когда приезжаю в Ригу, я издалека вижу здание, где написано «Парекс-банк», и знаю о том, что руководитель этого банка часто бывает здесь, в своих переговорах настаивает на том, чтобы отношение было особенное к ним, как к представителям российского бизнеса. Интересно было бы здесь выслушать тех, кто там, в Латвии, вынужден бороться за снятие ограничений, например, 54 запрета на профессию, которые связаны с положением неграждан. Какую роль в этом играет, или какую поддержку в этом оказывает, допустим, тот же самый «Парекс-банк»? Никакой, я утверждаю. Более того, стремится для того, чтобы быть святее Папы Римского, поддерживать наиболее националистические политические силы в этой стране, чтобы к нему не было претензий. Разве такая ситуация сохраняется не только в Латвии, но и на Украине, и еще где-то. Я думаю, что должен быть какой-то кодекс чести у людей, которые хотели бы считаться соотечественниками, не рвать связей с родиной, понимать, что поддерживать своими финансами те политические силы, которые не просто против того или иного спорного действия Российской Федерации, разгона, к примеру, марша несогласных в Санкт-Петербурге, – которые фактически выступают в поддержку и создают дополнительные возможности тем политикам, которые ведут антирусскую, русофобскую линию у себя в стране.

Вот это, мне кажется, должно быть императивом. Я, во всяком случае, на это очень надеюсь. Я думаю, что можно долго говорить, и всего все равно не скажешь. Когда-то я больше работал с бизнесом, чем в Государственной Думе, был генеральным директором ассоциации руководителей предприятия СССР. Тогда и сегодня у нас была очень модна тема: чем помочь малому и среднему бизнесу, каковы цели этого бизнеса, что он хотел бы, прежде всего, что ему пожелать.  Я думаю, что малому и среднему бизнесу надо пожелать стать крупным бизнесом, чего я вам желаю, и надеюсь, что Россия сможет тоже принять в этом какое-то участие.

Спасибо за внимание.