. Диапазон (Казахстан) N-87,
1 ноября 2002

Бедность и безнадежность рождают терроризм.

Акмарал Майкузова

Известный казахстанский политолог, директор Центрально-Азиатского центра политических исследований Ерлан Карин считает, что власти страны не относятся к проблеме религиозного радикализма серьезно.

Корр. - Ерлан, как вы думаете, извлек ли Казахстан из недавних событий в Москве для себя ценный урок?

Е.К. - Этот вопрос давно стоит на повестке дня. Другое дело, что власти Казахстана не относятся к нему серьезно, и даже открыто демонстрируют свое желание использовать эту проблему в политических целях. Дело в том, что борьба с терроризмом и религиозным экстремизмом в Казахстане имеет две стороны - реальную и надуманную. Первая - терроризм действительно существует и его надо истреблять. Надуманная сторона вопроса выражается в том, что некоторые мировые политики пытаются придать этой проблеме характер глобальной угрозы, чтобы поддержать существующую внутриполитическую стабильность и под видом борьбы с терроризмом бороться с оппозицией. Также можно, прикрываясь этой проблемой, добиться дополнительной экономической и финансовой помощи от развитых государств. К примеру, только в 2000-м году Казахстан для борьбы с терроризмом получил около 5 миллионов долларов. Все это говорит о том, что власти по отношению к этой проблеме ведут себя беспечно.

Корр. - Какого вида терроризм может угрожать казахстанцам?

Е.К. - У нас почему-то принято говорить, что в Казахстане террористические организации появились только в 1999 году, после баткентских событий и после февральских взрывов в Ташкенте. Но это, мягко говоря, не соответствует действительности. На самом деле признаки терроризма наблюдались в нашей стране еще лет 8 назад. В южной столице в 1995 году базировались четыре уйгурские группировки. Если помните, в прошлом году в Алматы было совершено нападение на инкассаторскую машину "БанкТуранАлем". При этом оказалось, что глава этой группировки - известный Модан Мухлисов - был завербован нашими же спецслужбами для организации диверсионно-подрывной деятельности на территории Синьцзяна, просто затем вышел из-под контроля. Это говорит о том, что с проблемой терроризма заигрывают не только на уровне политики, но и на уровне спецслужб. Это, конечно, недопустимо. В то же время каждый раз при слове "терроризм" употребляются такие определения, как "чеченский", "христианский", "палестинский" или "исламский". Именно здесь проблема выходит на второй уровень, и начинается чистая политика. Власти демонстрируют желание поиграть на этой проблеме, чтобы, как говорилось ранее, решить на политическом уровне проблемы существующей оппозиции. Особенно этот прием широко применяется в соседнем Узбекистане, где под видом борьбы с религиозным экстремизмом официальные власти закрыли более тысячи разных общественных организаций и объединений. Особенно в этом плане пострадало религиозное движение "Хизбут-тахрир".

Корр. - Но ведь оно не отличается особой миролюбивостью...

Е.К. - Речь не идет об этом. Дело в том, что некоторые так называемые "эксперты" не видят различий между терроризмом и экстремизмом. Всем известно, что "Хизбут-тахрир", которое пустило свои ростки не только на юге Казахстана, призывает простой народ к свержению конституционного строя в стране и установлению исламского халифата. Здесь необходимо четко понять, что на самом деле "Хизбут-тахрир" не террористическое, а экстремистское движение. То есть организация, не совершающая, а призывающая к насильственным актам в виде взрывов и захватов.

Так что если говорить, какой вид терроризма нам угрожает - религиозный или социальный, сказать сложно. Благоприятные почвы есть и для этого, и другого вида.

Корр. - Тогда кто из них более опасен для нашего государства: экстремисты или террористы?

Е.К. - Экстремисты. Поскольку они в отличие от террористов пропагандируют собственную идеологию и в какой-то мере порождают и воспитывают террористов. Другое дело - бороться против вооруженных банд. Бороться против людей, которые пропагандируют идею, сложнее, чем против вооруженных группировок, к примеру, исламского движения Узбекистана (ИДУ), у которых нет никакой идеологии и концепции, кроме автоматов и взрывчатки.

Корр. - Экстремизм и терроризм - явления закономерные?

Е.К. - Даже предсказуемые. Нельзя искать корни радикализма, будь-то в религиозной или иной форме, в наркобизнесе или торговле оружием. Это ошибочно. Хотя, несомненно, наркобизнес в каких-то случаях является финансовой базой террористических организаций, однако связывать проблему терроризма, повторяю, с проблемой транзита наркотиков нельзя. Причины возникновения в Центральной Азии экстремизма и терроризма следует искать в безработице и нищете. В том числе и в нашей стране. Радикализм, социальный или же религиозный, это и есть своеобразный ответ на экономическую нестабильность внутри страны. И неудивительно, что террористические организации в большинстве случаев возникают на юге Центральной Азии, то есть в Ферганской долине, где царит сплошная безработица. Только в Ошской области на сегодняшний день действуют около 30 (!) террористических группировок. При этом их костяк составляют молодые люди, которые в силу ряда причин отторглись от обычного социального поля, у которых нет возможности реализовывать и выражать свои политические интересы. В нашей же стране по грубым подсчетам экспертов и всевозможных аналитиков не имеют постоянного заработка 2 миллиона человек. Это страшные цифры. Плюс ко всему государственная идеология не только не обновляется, ее просто нет. В числе ряда причин, способствующих возникновению радикализма, можно назвать также низкую грамотность населения. Раньше Казахстан по индексу человеческого развития занимал 60 место в мире. Но с каждым годом наша страна опускается на несколько ступенек вниз. За последние годы резко упало качество образования в стране.

Корр. - То есть безработному и безграмотному молодому казахстанцу, не уверенному в своем завтрашнем дне, есть за кем последовать?

Е.К. - Я не говорю о том, что уже завтра в наших краях появятся бородатые дяденьки с дикими лозунгами. Лозунги могут быть другими, но действия - одинаковыми. Сначала будут безобидные митинги, и если ситуация не решится элементарными забастовками и сборищами, все приобретет радикальные формы. Знаете, что может быть тогда? Самое страшное, что люди, измученные безработицей и неуверенные в завтрашнем дне, примкнут к различного рода хизбуттахрировцам и бен ладенам. Безработные казахстанцы, проблемы которых государство не спешит решать, не захотят поддерживать те реформы и политику государства, которые сейчас проводятся. Дело в том, что Казахстан в октябре этого года вошел в новый этап своей политической истории. Правительство задалось целью провести до 2006 года, то есть за короткий срок, 5 электоральных кампаний. Первая уже состоялась - выборы в сенат. Теперь должны пройти выборы в сельские, районные акимы, в президенты. Ни в одной стране такой большой динамики не было. Навряд ли выдержит такую нагрузку при нынешней экономической ситуации политическая система Казахстана. Просто власти необходимо задуматься над тем, что при тех благоприятных для возникновения терроризма условиях, которые складываются сейчас в нашей стране, посторонним "злым дядечкам" манипулировать нашими людьми будет очень просто.

Корр. - Насколько расширил свои зоны религиозный экстремизм в Центральной Азии?

Е.К. - Если говорить о религиозном экстремистском движении "Хизбут-тахрир", то раньше зоны его распространения замыкались на южных регионах Ферганской долины. Сейчас же оно затрагивает уже южные области Казахстана. (И не только. В прошлом году в Актобе был задержан житель Алги за распространение листовок сомнительного содержания организации "Хизбут-тахрир". - Прим. авт.)

Корр. - Ерлан, расскажите о так называемом "Алматинском синдроме", думаю, что это тоже имеет отношение к нашей беседе.

Е.К. - "Алматинским синдромом" мы называем то, что многие эксперты и аналитики, делая свои разработки, рассматривая проблему радикализма, терроризма, экстремизма, не учитывают региональные особенности Казахстана. То есть строят свои доводы, не выходя из собственных кабинетов. Главная беда экспертов и аналитиков в том, что они, говоря о какой-либо политической проблеме, исходят из собственных впечатлений от увиденного. И не видят реальной ситуации. Достаточно проехать 200 км от областного центра, чтобы собственными глазами увидеть, как живется людям вдали от города, как велик разрыв между городом и селом. К примеру, по дороге в Актобе мы стали свидетелями разрухи и уныния, которые царят во многих районах нашей области. Вдоль трассы стояли молодые люди с рыбой в руках, только что выловленной из пруда, и провожали тоскливыми взглядами проезжающие мимо автомобили.

Корр. - Давайте вернемся к началу. То есть какие действенные меры после событий в Москве Казахстан теперь должен предпринять?

Е.К. - Есть реальная угроза и ее надо решать. С этим вопросом Центрально-Азиатское агентство политических исследований неоднократно выходило на правительство. Однако, как я уже говорил, власти не спешат демонстрировать свою обеспокоенность по этому поводу. Во-первых, мы не раз говорили, что необходимо создать специальный антитеррористический центр. Думаем, что после недавнего теракта в столице России правительство возьмет во внимание наше предложение. Дело в том, что в Казахстане вопросом борьбы с терроризмом и экстремизмом занимаются разные ведомства и службы: АЧС, министерство обороны, КНБ и МВД. Все это, если сказать честно, создает полнейшую неразбериху. Классический пример: по прибытии на место ЧП экстренные службы долго спорят, кто будет руководить операцией. То же самое может произойти и, не дай Бог, при теракте. В то же время не обязательно, чтобы в антитеррористическом центре были сконцентрированы специально обученные солдаты, оружие последней разработки. В центре, если он откроется, должны работать люди, которые хорошо знают проблему терроризма и экстремизма, знают, как надо решать этот вопрос и полностью владеют обстановкой в стране. У нас же борьба с терроризмом курируется на уровне Совета безопасности. Тогда как Совбез не является организационной структурой и выполняет лишь функции консультативного органа. Я сомневаюсь, что при возникновении опасности Совбез сможет поддерживать координационную работу различных ведомств, занимающихся борьбой с терроризмом в оперативном режиме. Если, допустим, произошел захват заложников, специалисты антитеррористического центра будут знать, сколько должно быть парламентеров, что они должны говорить на переговорах и так далее. Во-вторых, необходимо усовершенствовать антитеррористическое законодательство, которое полностью не расшифровывает понятие терроризм. По нашим меркам за терроризм можно осудить простого уголовника, в случае телефонного терроризма - школьника, женщин, которые легли на рельсы. В-третьих, необходимо четко разграничить понятия "экстремизм" и "терроризм", криминальный и политический терроризм, чего в нашем казахстанском законодательстве пока еще нет. Но главное, чтобы казахстанцы не столкнулись с проявлениями религиозного или социального радикализма, нужно уменьшить разрыв между роскошью и привилегиями одних и бедностью и безнадежностью других...