Гундорар,
9 ноября 2002

Срыв туркмено-узбекских переговоров ниязовская пресс-служба назвала "успехом"

Мердан Байлиев (Ашхабад)

Верх лжи и цинизма

Я всегда старался держаться в стороне от политики и заниматься только своим делом. Специальность моя - водохозяйственные объекты. Вот уже почти 30 лет я работаю в родном Туркменистане. И наверное, никогда не решился бы написать вам это письмо, если бы не события прошедшей недели. Собственно, не только эти события, но и то, как их подает туркменская пресса и телевидение, буквально вынудили меня сделать публичное заявление.

Я имею в виду проходившие в Ашхабаде с 6-го по 8-е ноября (рука не поднимается писать месяцы по-ниязовски) туркмено-узбекские переговоры по ряду вопросов, в том числе и по тем, которые входят в сферу моей профессиональной деятельности. Все три дня я имел сомнительное счастье участвовать в этом мероприятии в составе группы туркменских специалистов. Поэтому, когда следующим после окончания встречи утром почтальон принес мне свежую газету "Нейтральный Туркменистан", в которой напечатана информация под заголовком "Туркмено-узбекские межправительственные переговоры вышли на более высокий уровень", я понял, что смолчать не смогу. Именно эта заметка, подписанная Туркменским информационным агентством при содействии Отдела международной информации Аппарата Президента Туркменистана, возмутила меня до глубины души и заставила взяться за перо. В этой заметке все вранье от первого и до последнего слова! Переговоры закончились абсолютным провалом и вина за это полностью лежит на туркменской стороне.

Мне трудно судить обо всех затронутых в ходе туркмено-узбекской встречи вопросах, так как и нас, специалистов, и даже отраслевых министров, держали в холле и вызывали только тогда, когда обсуждались наша тематика. Но поскольку мы все три дня провели рядом друг с другом, то невольно получили достаточную информацию обо всем, происходившем за закрытыми дверями.

Прежде всего о том, что я знаю не понаслышке и не с чужих слов – о реконструкции Каршинского канала или, как его теперь называют, Каршинского каскада насосных станций. Я хорошо знаю это сооружение, которое в советские годы было гордостью водного хозяйства СССР. Сейчас оно полностью пришло в упадок. Полтора десятилетия канал нещадно эксплуатировали, не вкладывая ни копейки в его ремонт и поддержание его технического состояния. В результате, сегодня он полностью вышел из строя. По этой причине из сельскохозяйственного оборота выведены тысячи гектаров земли, на которой многие годы выращивали тонковолокнистый хлопок и которые давали работу множеству людей. Казалось бы, в этой ситуации мы должны с благодарностью воспринять инициативу Узбекистана, который договорился со Всемирным Банком о кредитовании реконструкции и восстановления Каршинского каскада, взял на себя финансовое бремя гарантий и нелегкую работу по организации всей это протяженной и трудной стройки. Разумеется, сам канал нужен и узбекам, ибо через него амударьинская вода попадает в Талимарджанское водохранилище и дальше на поля в Кашкадарьинской области Узбекистана. То есть, восстановление канала в полной мере необходимо экономикам и сельскому хозяйству обеих наших стран.

Что же произошло на переговорах? Наша, то есть туркменская, сторона, возглавляемая вице-премьером Реджепом Сапаровым, сразу заняла такую позицию, как будто узбекам этот канал нужен больше нас и поэтому они должны принять все наши условия. Понятное дело, что переговорную стратегию наш вице-премьер разрабатывал не сам. Все, включая узбекских делегатов поняли, что Сапаров всего лишь, как мог, озвучивал волю Туркменбаши. Точно так же все, за исключением Туркменбаши и Сапарова, понимали, что от узбеков требуют невозможного. При этом нисколько не считаясь ни с принятой практикой, ни с подписанными ранее документами.

Дело в том, что в подписанных еще в 1996 году межправительственных соглашениях признается, что все водохозяйственные объекты и организации Каршинского канала являются собственностью Узбекистана. С тех пор все предложения туркменских водников по приведению в порядок сооружений канала всегда натыкались на более, чем странную позицию высшего руководства: мол, пускай узбеки сами со своей водой разбираются, нам незачем на это деньги тратить. Так и довели канал до полной разрухи со всеми жуткими последствиями для людей, проживающих на его берегах.

Но вот, узбеки нашли, наконец, возможность отремонтировать канал и что же? Наши тут же стали вставлять им "палки в колеса". Во-первых, устами Р. Сапарова было заявлено, что мы хотим, чтобы все проектно-подрядные работы по реконструкции и реабилитации туркменского участка осуществлялись силами туркменских специалистов. Когда я это услыхал, то просто не знал – плакать или смеяться: как профессионал говорю вам, что в Туркменистане не хватит специалистов, способных разработать проектную документацию такого уровня и успешно выполнить комплекс работ по реабилитации канала. В нашем водном хозяйстве вообще со специалистами плохо: низкие зарплаты, повальный протекционизм и невозможность профессионального роста заставили многих моих коллег или уехать из страны, или искать другую работу. В отличие от вице-премьера Сапарова, узбекские коллеги хорошо это знают и такое требование со стороны Туркменистана для них заведомо неприемлемо, ибо ведет к провалу всего проекта.

Другое и уж вовсе смехотворное требование заключалось в том, чтобы узбекская сторона открыла в туркменском Центробанке специальный счет, перечислила бы туда все отпущенные на восстановление канала средства и с этого счета оплачивала бы работы. Я не специалист в финансировании, однако даже мне понятна вся абсурдность этого требования. Получается так, что узбеки должны взять кредит, собрать собственные ресурсы и положить всю сумму в туркменский ЦБ, известный своей репутацией (вспомните недавнюю кражу в 41,5 миллионов долларов). Речь идет о сумме немалой – 180 миллионов долларов! Таким образом наш Центробанк получил бы возможность "крутить" чужие деньги, а узбеки должны были бы обивать пороги этого банка с просьбами оплатить те или иные работы, как сейчас это делаем мы.

Разумеется, узбекская сторона на это не согласилась: они же не сегодня родились! Я думаю, что и Всемирный банк, который их кредитует, на это тоже вряд ли пойдет. Подобные бредовые задумки могли возникнуть только в головах Ниязова и его бестолковых министров, которые давно уже мыслят категориями разорившегося колхоза. Узбекская сторона предложила вполне приемлемый и соответствующий мировой практике вариант: объявить международный тендер и заключить с победителем соответствующий контракт. Узбеки сказали, что если этот контракт выиграет туркменская подрядная организация – то и пусть строит, если нет – пусть это делают другие, те кто сумел доказать свой высокий профессиональный уровень.

Такая постановка вопроса сразу не устроила Р. Сапарова. И я понимаю почему. Совершенно очевидно, что ни одной нашей проектной или подрядной организации не под силу этот объект. Совершенно очевидно, что тендер выиграют иностранцы. А они, разумеется, не захотят знать ни про какие "откаты" или другие способы "зарабатывания" денег, а проще говоря взятки – столь популярные у нашего руководства. И хотя узбеки согласились на то, чтобы на стройке трудились 70 процентов туркменских рабочих (они сказали, что пусть хоть 90 процентов, только на работу их должна принимать фирма, выигравшая тендер), переговоры все равно зашли в тупик.

Не лучше была ситуация и у моих коллег-экспертов, которых, как и меня, периодически вызывали в зал переговоров, откуда они возвращались с лицами, на которых, как говорят туркмены, "был снег". Все эти проблемы мы обсуждали между собой – больше говорить было не о чем, и я понял, что узбеков пытались обмануть не только по поводу Каршинского канала. Камнем преткновения стала также и идея передачи участка газопровода Мубарек – Келиф во временную собственность Туркменистана. Как я понял, этот 142-километровый участок газопровода, проходящий по туркменской территории, после раздела собственности СССР перешел к Узбекистану и узбекские специалисты его эксплуатировали и осуществляли техническое обслуживание, регулярно, кстати, выплачивая Туркменистану миллионы долларов за землю, по которой проходит газопровод. И вот, теперь возникла идея забрать "трубу" у узбеков. Те, естественно, возмутились: с какой стати, ведь этот участок давно определен, как собственность Узбекистана. Но, кроме "а нам так хочется", у нашего переговорщика Реджепа Сапарова других аргументов не нашлось. Понятное дело, узбеки и на это не согласились.

Газовиков, которые принимали участие в этих переговорах, аж трясло. Они говорили, что сегодня весь газ, который Туркменистан продает за пределы страны – в Украину, Россию и так далее, проходит через Узбекистан, и узбекам ничего не стоит перекрыть эту трубу и лишить нашу страну главного экспортного заработка. Газовики рассказали и вовсе дикую историю: оказывается, мы берем с узбеков за транзит их газа по нашей территории 1,5 доллара за тысячу кубометров, а они с нас за такой же транзит – 68 центов. И после этого у Ниязова еще хватает совести предъявлять соседям какие-то претензии.

Была там еще одна тема, с которой я хорошо знаком: судьба около 200 узбекских семей из узбекского города Талимарджана, которые после развала Союза оказались в Туркменистане. То есть с места они не трогались, но граница разделила город на две части – узбекскую и туркменскую. В те дни этнические узбеки выбрали узбекское гражданство и спокойно жили себе десять лет на туркменской территории с узбекскими паспортами. Теперь же их поставили перед альтернативой: или принимайте туркменское гражданство, забудьте родной язык и свою национальную одежду, или… Что значит это "или…" я многократно видел своими глазами: узбеков, живущих вдоль Аму-Дарьи насильно превращают в туркмен. Закрыли все узбекские школы, узбеков силой заставляют носить туркменские тюбетейки, не пускают к родственникам в Узбекистан и так далее. Когда я там бываю, то приходится стыдливо прятать глаза: мы веками жили рядом все вместе, а теперь нас пытаются столкнуть лбами и поссорить. Кому это выгодно? Уж не мне, во всяком случае, и не туркменскому народу тоже. Насколько я понял, узбекские представители пытались поднять и этот вопрос, но альтернативу им предложили простую: или те, кто живет в Туркменистане становятся туркменами, или мы с ними сделаем все, что захотим. Мне было стыдно принимать участие в таких "переговорах".

Сейчас, когда я пишу эти строки, стыд нарастает еще больше. И я должен отдать должное выдержке и спокойствию узбеков – пока была малейшая возможность договориться, они пытались это сделать. Но все-таки не выдержали и они: в пятницу чуть позже 4 часов из зала переговоров ушел Премьер-министр Узбекистана Уткир Султанов. Нам показалось, что он ушел, как говорится, хлопнув дверью и тут же направился в аэропорт и улетел, не захотев больше принимать участие в этом фарсе. Он дажэ отказался от официального обеда, который давали в его честь. Когда из зала переговоров вышел Р. Сапаров, у него тряслись губы, но он изо всех сил старался сделать вид, что ничего не случилось. А нам велели расходиться. Мы разошлись.

Каково же было мое удивление, когда в "Нейтральном Туркменистане" я прочел, что "Переговоры, проходившие в конструктивной и деловой атмосфере, подтвердили взаимную заинтересованность решать все вопросы в духе равноправия, добрососедства и обоюдного уважения, основываясь на традиционных дружественных отношениях между двумя странами и народами". Ложь, наглость и цинизм! Переговоры провалились по всем пунктам, а руководство туркменской делегации проявило полную некомпетентность, неуважение к партнерам, отсутствие здравого смысла и обыкновенную бытовую глупость. И при этом всех нас пытаются убедить, что все в порядке, что мы развиваем отношения дружбы и добрососедства. Не верьте этому! Наши отношения с Узбекистаном подведены к роковой черте, за которой если не война, то уж во всяком случае – полное отсутствие нормальных контактов. Не хочу даже обсуждать то, кто в этом виноват. Ненависть к людям нетуркменской национальности со стороны человека, глядящего на нас с бесчисленных уродливых портретов общеизвестна, но даже в этой ненависти узбекам отводится особое место. Наш "Великий Сердар", который нашел возможность часами разглагольствовать с клоунами из Российской Думы Митрофановым и Шандыбиным и сомнительными учеными, приехавшими поклониться его "Рухнаме", не нашел времени встретиться с Премьер Министром государства-соседа и решить с ним наболевшие для обеих стран проблемы. Стыдно.