Крымская кухня

ЖИЗНЬ №24(579),  23.06.2008

Рустам Арифджанов

Константин Затулин и компания АТВ придумали новую программу. Может быть, видели днем в воскресенье по ТВЦ? Там я стою весь в муке, со скалкой и тестом, прилипшим к пальцам. Абсолютно глупый вид, но ведь сам виноват.

Передача называется «Политическая кухня». Несколько известных мужчин собираются в студии, что-то там готовят и говорят о политике. На первый раз решили поговорить о крымской кухне, тем более Севастополь только что отметил свое 225-летие. Олегу Газманову досталось не самое сложное блюдо из баклажанов. Затулин умело валял в панировке свежие сардинки и ловко бросал на сковородку. Адмирал Масорин справился с макаронами по-флотски. Самым остроумным и находчивым оказался Юлий Гусман. Он быстро нарезал салат с добавлением сладковатого фиолетового крымского лука, а потом над всеми подтрунивал. Мне доставался особенно саркастический шепот: «Не знал, что ты крымским татарином заделался. И охота тебе с тестом возиться?»

Мы с Гусманом из одного города — из Баку. А мама у меня действительно крымская татарка. И глупость моя заключалась в том, что я решил, посоветовавшись с мамой, порадовать всех чебуреками — блюдом, которым крымские татары обогатили мировую кулинарию. Готовить чебуреки — долгое дело, но зато это настоящее крымское блюдо.

Крымская кухня, политическая в том числе, не очень проста. Не макароны по-флотски. В этом я убедился месяц назад. Мы приехали туда проводить четвертый международный фестиваль «Победили вместе». Это конкурс телевизионных и документальных фильмов — о войне, о патриотизме, о подвиге. Простой красивый фестиваль с понятными задачами, как думалось когда-то накануне 60-летия Победы, когда фестиваль и затевался. Была кровопролитная война с жестоким врагом, в которой мы вместе — украинцы, русские, азербайджанцы, казахи и другие — победили. Не важно, что мы живем теперь в разных государствах, важно, что победили вместе. Чего тут непонятного? Фестиваль всегда проходил в Севастополе — вот же он, символ нашего мужества и общей борьбы, и это тоже должно было подчеркнуть, что мы по-прежнему вместе. Меняется география, не меняется история.

Меняется… 14 стран прислали свои фильмы. Кроме бывших советских республик еще и Израиль, Китай, Куба, Чехия. Я представляю, каково было Игорю Прокопенко, заместителю генерального директора РЕН ТВ и председателю жюри, когда среди украинских работ оказался фильм о музыкальных талантах украинского националиста, а теперь, увы, героя Украины Шухевича. Вот что делать Прокопенко? Сделать вид, что ему неизвестно, что этот «музыкальный талант» еще до прихода немцев постарался, чтобы во Львове вырезали три сотни интеллигентов-евреев? Что неизвестно, как Шухевич воевал в батальоне «Нахтигаль», как организовывал после войны антисоветское подполье? С кем, с ним, с УНО-УПА, что ли, мы победили вместе?

Я представляю, как тяжело было сопредседателю оргкомитета фестиваля и первому вице-президенту Евразийской телерадиоакадемии Валерию Рузину, когда наши украинские партнеры с характерной упертостью стали превращать международный фестиваль в украинский конкурс с приглашенными из-за рубежа гостями. Мне было проще. Я просто встал и ушел вместе с некоторыми коллегами, когда на открытии фестиваля, несмотря на просьбу хоть какие-нибудь слова со сцены произнести по-русски, ведь не все понимают, нам ответили, что Севастополь — это Украина. А Рузину, когда ему наконец предоставили слово, пришлось объяснять китайцам, чехам, израильтянам, азербайджанцам, армянам и так далее, что тут до них говорилось. Только тогда зал понял, что фестиваль, оказывается, уже торжественно открыт. И это притом, что и сессии Севастопольского горсовета, и заседания горисполкома идут на русском языке. На другом здесь не говорят.

Севастополь стал уязвимым местом в отношениях Украины и России. Русский город на территории Украины. Там, кстати, находятся особо умные головы, пытающиеся доказать, что Севастополь — город украинский. Но, послушайте, пытаюсь объяснить оппонентам. Вот Дербент. Старейший город на территории России. Но он же не русский. Какой хотите — лезгинский, азербайджанский, но не русский. Объективно. Да, Тырнауз, Бугульма, Гудермес — российские города, но они в то же время соответственно балкарский, татарский, чеченский. Никто не собирается называть Бахчисарай русским городом. Или украинским. Никто не назовет русским Львов или Ужгород. Но Севастополь…

Так мы спорим. Русские и украинцы. Про Черноморский флот, про изменение государственных границ, про то, как на юбилей города горсовет Севастополя установил памятник Екатерине II, а горисполком — гетману Сагайдачному. Я же пытаюсь объяснить то, чему учила мама. Просто ничего не получится. Сначала надо замесить тесто, долго-долго месить. Потом нарубить фарш. Потом раскалить масло. Потом налепить чебуреки. И жарить. Вот жарить можно быстро. Но до этого и тесто должно отстояться, и мясо. У того, кто торопится, ничего не получится. В общем, все уже приготовили на той телепередаче, кто салат, кто макароны, а я еще возился. «Ну, давай хоть тост скажи!» — предложил депутат Затулин. И я вспомнил, как в Севастополь приезжал бывший министр обороны России. Его там подловил бывший министр обороны Украины. Устроил частный ужин. Пить нашему министру не хотелось, не тот был градус отношений. Но украинец щелкнул пальцами, в зал занесли блюдо с салом. «Под сало надо выпить, — сказал киевлянин, — мы обидимся, мы, украинцы, сало любим больше всего на свете!» — «Не обижайтесь! — ответил русский министр. — Я вас понимаю. Вот вы, украинцы, сало любите больше всего на свете. А мы — Севастополь. Выпьем за то, что русские любят. За Севастополь!»

…Спор продолжается. НАТО, сало, Севастополь, маяки, школьная программа, флот, язык общения, памятники. А крымские татары месят тесто. Это долго. Зато потом жарить быстро.