Геополитика vs. права человека

Независимая газета, 17.09.08

В ходе урегулирования на Кавказе Москве следует уделить больше внимание ценностным критериям

Пятидневная война в Закавказье, увенчавшаяся объявлением независимости Абхазии и Южной Осетии, по сути, вернула мир к эпохе противостояния двух полюсов – Москвы и Вашингтона. По крайней мере мотивы поведения России и США оказались в фокусе внимания практически всех международных дискуссий (острые баталии развернутся и на открывшейся вчера сессии Генеральной Ассамблеи ООН). Российскому и американскому лидерам и официальным лицам приходится практически непрерывно объясняться на эту тему с представителями других государств и журналистами. При этом в дискуссиях фигурируют ссылки как на моральные, ценностные аргументы, так и иные, прежде всего геополитические.

Выступившие с самого начала в поддержку Грузии, американские руководители начиная с президента Джорджа Буша делали упор на том, что это «демократическая страна», и настойчиво высказывались в защиту суверенитета Грузии. В то же время они категорически отказывались признать, что именно грузинские войска развязали войну, обернувшуюся большими человеческими жертвами и разрушениями. Подобная линия защиты Грузии переросла в обвинения России в агрессии. Показательно, что Вашингтон перестал апеллировать к такой важной ценности, как защита нацменьшинств и в целом прав человека, которая в свое время стала центральным мотивом военной операции против Сербии и признания Западом независимости Косово.

Что касается Москвы, то ее первые разъяснения почти исключительно базировались на ценностной мотивировке – ссылках на необходимость защиты меньшинства от агрессии и геноцида. Это логично вело к обоснованию необходимости признания права югоосетинского и абхазского народов на самоопределение.

Затем, однако, обсуждение сместилось в геополитическую плоскость. Вашингтон, а вместе с ним и другие страны Запада увидели в действиях РФ стремление помешать поставкам нефти и газа через Закавказье. Москва якобы стремится не дать западным странам диверсифицировать источники энергоресурсов. Не исключено, что Вашингтон намеренно сделал упор на этом тезисе, чтобы побудить к антироссийской позиции Европу, в какой-то степени проявившую понимание моральных мотивов России. Москва же все более активно задействует геополитический по своей направленности тезис о прогрессирующем окружении России Североатлантическим союзом.

Еще один геополитический аспект дискуссии – рассуждения о праве России иметь зону своих национальных интересов по крайней мере по ее периметру. Москва подчеркивает это право, прибегая в отдельных случаях к ссылкам на американскую доктрину Монро, не рекомендовавшую другим державам пытаться распространить свое влияние на те или иные страны Западного полушария. В ответ со стороны Вашингтона в разных формах звучат фразы, представляющие подходы Москвы как попытку «восстановить советскую империю». Что касается приверженности Вашингтона доктрине, сформулированной почти два века назад, то там ее не подтверждают, но и не отвергают.

Как представляется, дискуссии и тем более международные переговоры со ссылкой на геополитические мотивы действий сторон, предполагаемые или даже доказанные, не ведут к решению проблемы. При обсуждении конкретных вопросов урегулирования в Закавказье Москве следует делать больший упор на ценностных мотивах, которые если и не обеспечат широкое международное признание права народов Абхазии и Южной Осетии на самоопределение, то по крайней мере позволят улучшить имидж России и оправдать в глазах международной общественности ее действия по обеспечению безопасности вблизи собственных границ.

Прямую возможность для этого дают назначенные на 15 октября переговоры в Женеве о путях обеспечения безопасности в регионе. Участие в этих обсуждениях представителей Абхазии и Южной Осетии позволит привлечь внимание участников всего форума к их судьбе.