Диакон Андрей Кураев: «Больших не любят»

Томский вестник, 29.10.08

Татьяна Винарская.

Самый молодой профессор богословия в истории России, талантливый публицист и лектор, теолог  и просто неординарный человек Андрей Кураев в пятый раз приехал в Томск. Главной целью нынешнего визита в наши палестины стало участие в пленарном заседании общероссийского конкурса «За нравственный подвиг учителя» (оно пройдет сегодня в областной администрации). Кроме того, диакон  выступит с лекциями перед студентами ТГПУ, ТГУ, ТУСУРа, пообщается с томским духовенством, с учащимися духовной семинарии и православной молодежью города.

В насыщенной программе пребывания о. Андрея в Томске нашлось место и для встречи с представителями массмедиа. Тема  вчерашней пресс-конференции в агентстве «Интерфакс-Сибирь» была заявлена как «Церковь в современной политике: грузинский конфликт, украинский раскол». Однако обсуждение выплескивалось за пределы обозначенной темы: все-таки не каждый день у провинциальных журналистов появляется шанс взять комментарий у столь яркой личности. Из-за ограниченности газетной площади сегодня мы предлагаем читателям лишь небольшой фрагмент разговора.

В лаконичной прелюдии Андрей Кураев сразу обозначил свою позицию.

- «Церковь и политика» - это моя нелюбимая тема. К политике я отношусь как к работе Московского метрополитена. Своей машины у меня нет, поэтому мне небезразлично, как функционирует вид транспорта, которым я пользуюсь ежедневно. Но интерес к метрополитену я никогда не сделаю смыслом своей жизни, я просто принимаю его в свой кругозор как некую составляющую моего существования. То же самое и с политикой. Самая хорошая ситуация – это отсутствие каких-либо новостей из данной сферы. Но тем не менее очень часто церковь оказывается втянутой в политику, потому что у двуглавого орла две головы (ветви власти), но одно тело (народ). Конфликты вторгаются в жизнь и требуют реакции церкви, ее участия. Такое участие не всегда бывает параллельным. Очень ярко это проявилось в ходе осетино-грузинского конфликта. Возможно, вы обратили внимание на чрезвычайную аккуратность и осторожность комментария Московского патриарха в дни конфликта. Никаких призывов типа «Добей гадину!» там не звучало. А звучали, напротив, миролюбивые мотивы. Причем Алексий II не возлагал ответственности ни на одну из конфликтующих сторон. Во-вторых, даже в дни конфликта наши взаимоотношения с грузинской патриархией не прекращались. Например, патриарх Илия с помощью патриарха Алексия передал письмо президенту Медведеву. В письме Илия просил открыть гуманитарный коридор в зоне конфликта, чтобы грузинские священники могли забрать тела погибших воинов и предать их земле. Эта просьба была удовлетворена. Когда РФ признала независимость Абхазии и Южной Осетии, наша церковь не возражала против такого решения. Я считаю, и моя точка зрения совпадает с мнением патриархии, что Саакашвили - нерукопожатный мерзавец, и его вояки правильно получили по зубам. Я считаю, что народы Осетии и Абхазии заслужили право на независимость.  Однако в то же время считаю, что России упустила шанс стать моральным лидером человечества. Для этого нужно было сделать две вещи: хотя бы изобразить сопротивление наших миротворцев на пути абхазских военных в Кадорское ущелье и тем самым показать, что российские войска действительно выступают как миротворцы, а не как сторонники одного из участников конфликта. И что у нас нет двойных стандартов в отличие от тех, кого наш премьер-министр называет «нашими западными партнерами». Уж если наши войска вошли туда, они должны были обеспечить безопасность проживающих там грузин – а это примерно треть населения. Но где те грузины? Что с ними? Ответы на эти вопросы для нас крайне неприятны. В общем, был у России шанс стать гуманитарным лидером 21-го века, но она его упустила. Этот момент не позволяет мне бурно аплодировать действиям России. Теперь объясню, почему Московская патриархия, не возражая против независимости народов Абхазии и Осетии, не соглашается принять их под свое покровительство. Для нас изменение государственных границ есть факт, но из этого не следует необходимости изменения границ церковных.  Это важная позиция, потому что, если мы согласимся с изменением канонических границ, мы породим церковный хаос на всей территории бывшего СССР. Речь прежде всего идет об Украине. Когда там начали раздаваться голоса о церковной самостийности Украины, мы говорили: извините, церковные границы непреложны. Если же мы пойдем на такой шаг в отношении Абхазии и Осетии, то сделаем противником грузинского патриарха Илию. А он сегодня чуть ли не единственный наш сторонник. Больших ведь никогда не любят…

- Население  в Грузии значительно более воцерковленное, чем в России. Люди там внимательно прислушиваются к патриарху, уважают его мнение. Известно ли вам, что он делал во время конфликта и обращался ли к нему наш патриах?

- Если сравнивать то, что говорили грузинский и московский патриархи, разница очень большая. Алексий II говорил о душе, небе, ценности  человеческой жизни. Илия II говорил о земле, о том,  что осетины на территории Грузии – пришлые. Такова ментальная разница двух народов, и ее можно понять. Русский народ многоземельный, наши пространства никогда не были зажаты ущельями и горами. Грузинский народ - малоземельный. С такой точки зрения, Илия II выступал как естественный патриот.  Но христианин – это тот, кто умеет смотреть со сверхъестественных позиций.  Нельзя требовать от человека, чтобы он был святым. Но если человек не свят, это не значит, что он мерзавец. Я не могу осуждать грузинского патриарха за его позицию, но эта позиция слишком почвенная. При этом я знаю, что Илия II отнюдь не симпатизирует Саакашвили. Сегодня для Грузии Саакашвили как наш «ихний» Сталин. Прежде чем разгромить Цхинвал, он идейно, медийно разгромил Тбилиси.