Цена вопроса

Коммерсантъ, 30.10.08

Аслан Абашидзе д.юр.н профессор МГИМО

Россия долгое время признавала территориальную целостность Грузии. После августовских событий все изменилось. И прежде всего позиция России, которая признала Южную Осетию и Абхазию на основе одностороннего политико-правового акта. Эта линия была продолжена заключением договоров о дружбе с недавно признанными кавказскими республиками уже как с суверенными государствами. На основе упомянутых соглашений Россия может не только оказывать им военную помощь, но и защищать в случае конфликта.

Надо сказать, что институт признания не кодифицирован в международном праве. По сути, признание представляет собой политико-правовой акт, воспользоваться или не воспользоваться которым может любое государство. Что и сделала Россия, признав независимость Абхазии и Южной Осетии. При этом она не признала, например, Косово, в то время как западные страны поступили ровно наоборот. Применение института признания облегчает отношения между признаваемым и признающим. Но не решает вопросов со странами, которые не признают независимости тех или иных республик. Например, Абхазия и Южная Осетия, считающие себя отныне независимыми, должны будут обзавестись собственным гражданством и паспортами. Правда, когда это произойдет, их граждане смогут ездить по своим документам только в РФ, ну и еще в Никарагуа. А чтобы беспрепятственно передвигаться по миру, им понадобятся признаваемые мировым сообществом паспорта, например российские. Это значит, что жители этих республик поголовно станут россиянами.

Все эти шаги, безусловно, увеличили напряженность между Россией и Грузией. Происшедшее точно не будет способствовать укреплению стабильности на Кавказе. А если рассматривать сложившуюся ситуацию с точки зрения того, кто выиграл, то обнаруживается, что и Тбилиси, и Москва проиграли. Грузия потеряла территории и усугубила противоречия с Россией. Но в проигрыше и Москва: получив контроль над частью Грузии, она, возможно, навсегда потеряла большую ее часть. Выиграла же третья сила в лице НАТО и США. Теперь Североатлантический альянс автоматически получит возможность иметь в Грузии — близ границ с Россией — военные базы. Так что в перспективе это может перерасти в геополитическое противостояние.

Впрочем, даже из этого тупика существует выход. Найти его способны те политики, которые руководствуются одним принципом — служить своим народам. Если к власти в Грузии придут силы, которые захотят восстановить отношения с Россией, а в Москве пойдут навстречу, есть вероятность, что Кремль вернется к вопросу уточнения пункта плана Медведева—Саркози, касающегося статуса Абхазии и Южной Осетии. И при конструктивном подходе вполне могут быть найдены модели урегулирования, при которых эти республики получат широкую автономию в составе Грузии или создадут некое подобие конфедерации. Но прежде в Москве и Тбилиси должны понять, что они не только исторически, но и генетически обречены на дружбу. Так что вопрос лишь в том, кто будет ее восстанавливать.