Российско-белорусский конструктивизм

Александр Фадеев

 

 В Минске 20 января прошло очередное заседание Высшего государственного совета Союзного государства. Накануне, 19-го января президенты России и Беларуси на протяжении трех с лишним часов беседовали в неформальной обстановке в личной резиденции Александра Лукашенко «Дрозды». На следующее утро Владимир Путин и Александр Лукашенко встретились снова для переговоров тет-а-тет, а затем приняли участие в заседании ВГС.

Следует сказать, что повышенного интереса встреча лидеров двух государств у активного политического сословия не вызвала. Ну, во-первых, все эксперты сходились во мнении, что президент России, впервые попав в гости к своему белорусскому коллеге, некие новые радикальные инициативы в контексте интеграции выдвигать не станет. Во-вторых, Владимир Путин приложил немало дипломатических усилий для сглаживания того весьма острого кризиса во взаимоотношениях с белорусским лидером, который возник летом прошлого года. Так, например, еще в декабре Путин, фактически, дезавуировал свои известные предложения по объединению, которые были им озвучены в Москве в середине августа 2002 г. Ранее он не стал активно реагировать на резкие высказывания и оценки, на которые не скупился в конце лета – осенью Минск, комментируя инициативы Кремля. Более того, российский президент демонстративно отказался от своего права сменить Александра Лукашенко на посту председателя ВГС Союзного государства в порядке ротации, что предусмотрено Договором 1999 г.(ст.36 п.1). Этим шагом, в известной степени, было купировано и кишиневское предложение Путина об избрании Л.Кучмы руководителем Совета глав государств, входящих в СНГ, что, как известно, тогда серьезно обидело белорусского президента.

Важным результатом встречи в Минске было подтверждение российским президентом курса на создание Союзного государства, который призван стать стратегическим в выстраивании российско-белорусского взаимодействия. Весьма существенно и то, что Владимир Путин, пойдя на встречу белорусской стороне и отказавшись от варианта ускоренного перехода Белоруссии на российский рубль к 2004 г., т.е. от своего четвертого(самого, заметим, продуманного и реального)  предложения из пакета прошлогодних инициатив, довольно четко и недвусмысленно подтвердил желание России видеть союзную республику в едином российском рублевом пространстве к 1 января 2005 г. Назывались и конкретные этапы продвижения к единой валюте, так, например, весной этого года необходимо, по словам Путина, проработать и согласовать с белорусским руководством все конкретные дальнейшие шаги по переходу республики на российский рубль. В противном случае переход Белоруссии на единую с Россией валюту в установленные сроки (до 2005 г.) не состоится.

Конечно, заявления высоких российских официальных лиц о том, что введение единой валюты с 2004 г. не удалось реализовать по техническим причинам, надо рассматривать как дипломатическую уловку. Дело в том, что Центральный банк России еще летом 2002 г. тщательно, до деталей разработал процедуру введения российской валюты на территории Республики Беларусь и сразу после встречи В.Путина с А.Лукашенко в Москве 14 августа передал свои предложения Национальному банку Беларуси. Самое главное – в этом документе Центральный банк России брал на себя обязательства предоставить Белоруссии весь необходимый ей для обмена объем российских рублей, который поступит в Национальный банк Беларуси в качестве беспроцентного и бессрочного кредита. Таким образом, российское правительство единовременно подносило в дар союзной республике огромную сумму в российских рублях. Это был бы не имеющий аналогов в современной мировой банковской практике шаг Москвы. Белорусский бюджет с помощью союзника освобождался от всех тягот и основных затрат в процессе перехода на российский рубль, Белоруссии не надо было вообще возвращать этот гигантский кредит(кредит, как предусматривалось ЦБР, должен быть возвращен только в том случае, если республика вдруг решит снова вернуться к своей национальной валюте). О каких «технических» проблемах в таком случае речь? Они просто не возникают, кроме рутинной процедуры оперативного внесения необходимых поправок в ряд правовых актов Беларуси ничего и не требуется.

Почему же белорусскую сторону не устроила эта реальная, благоприятная во всех отношениях и ускоренная программа движения к единой валюте? Ответ, как представляется, вполне очевиден, – властная элита Беларуси  испытала и продолжает испытывать опасение, что новое качество российского рубля как единой валюты будет способствовать утрате не только финансовой самостоятельности республики, но и ее государственного суверенитета и экономической независимости. Поэтому на фоне всех других российских инициатив, прежде всего по включению РБ в состав России, белорусское руководство предпочло максимально затянуть переговоры о порядке введения российского рубля на своей территории.

Минская встреча лидеров двух стран добавила ясности в понимание того, что существует острая потребность в срочном разрешении проблемы перехода на единую валюту не в «технической», а в политической плоскости и на самом верху. Александр Лукашенко, например, очень осторожно комментировал перспективы перехода Беларуси на новую валюту, подчеркнув, что введение российского рубля в качестве платежного средства на территории республики должно осуществляться в строгом соответствии с положениями Договора 1999 г. Напомним в этой связи, что в этом документе(ст. 22) про российский рубль вообще ничего не говорится, а речь идет о некой единой денежной единице Союзного государства, поэтапное введение которой в будущем не обусловлено никакими сроками. Полномочия же единого эмиссионного центра, по Договору, ограничены не только Парламентом Союзного государства(который, как уже показала практика, никто в Кремле и Минске избирать в ближайшие годы не собирается) и ВГС, но и государственными органами стран-участниц. В понимании же руководителей Национального банка Беларуси единый эмиссионный центр Союзного государства должен состоять из двух центральных банков (Беларуси и России) и осуществлять эмиссионную политику на паритетных правах. Непонятно, правда, в чем в таком случае состоит его единство.

Беларусь по политическим соображениям до сих пор отталкивала руку помощи, предложенную ей на исходе лета прошлого года Россией. У правительства РБ, вероятно, есть надежды поправить свое незавидное экономическое и финансовое положение за счет иностранных инвестиций и льготных кредитов других государств и международных финансовых групп. Но республика на протяжении длительного периода времени не инвестировала значительных объемов средств в основной капитал, что уже привело к значительному износу(некоторые эксперты считают, что в промышленности износ достиг 92%)  и даже утрате части базового производственного фонда страны. Усугубляет дело отсутствие в Беларуси рыночных институтов и национальной программы системной трансформации экономики, включая либерализацию и осуществление назревших мер по   макроэкономической стабилизации. Рост импорта в прошлом году значительно опережал интенсивность роста экспорта белорусских товаров и услуг, несмотря на заявленный правительством РБ статус национальной экономики как экспортно-ориентированной. В последнее время самым негативным образом на экономику Беларуси влияет также повышение мировых и, соответственно, российских цен на нефть и нефтепродукты и другие энергоносители. В этих обстоятельствах ждать прямых и объемных иностранных инвестиций республике довольно сложно.

Ко всему прочему под боком Беларуси расположена Польша, которая является безусловным лидером по привлечению иностранных инвестиций на постсоциалистическом пространстве. В регионе Центральной и Восточной Европы ее доля в совокупном объеме прямых иностранных инвестиций за 2000-2002 гг. достигала 46%. Польша добилась весьма значимых успехов в экономике: по объему ВВП Республика Польша превзошла уровень конца 80-х гг. более, чем на 29%, средняя заработная плата польских граждан с учетом ППС, например, в 4,8 раза выше российской(при всей разности экономических и сырьевых потенциалов двух стран). Поэтому было бы странно надеяться, что Варшава будет спокойно и безучастно взирать на потенциальный  перевод потоков иностранных инвестиций в соседнюю Беларусь. Ее экономическая и финансовая политика, как уже свидетельствуют предпринятые польской стороной меры ограничительного порядка в отношении Беларуси, ориентирована на жесткое отстаивание собственных инвестиционных интересов.

Конечно, иностранные инвестиции и внешняя конъюнктура не оказывают на самом деле определяющего значения в развитии национальной экономики. Здесь важен фактор интенсивной динамики внутреннего потребления. Но и этот показатель резко снизился в Беларуси в прошлом году, а это уже тревожный сигнал. Для Беларуси сегодня главное исходить в определении финансово-кредитной политики, своих финансово-экономических отношений с Россией из того непреложного обстоятельства, что она есть и останется price-taker, т.е. страной, зависящей от мировых цен на нефть, газ и т.п., импортирующей в значительных объемах сырье, энергоресурсы, из-за отсутствия в достаточном количестве собственных природных запасов. А сырье, энергоресуры выгоднее и проще получать по льготным ценам и в приемлемом порядке именно из союзной России.

Владимир Путин в Минске еще раз подчеркнул необходимость создания равного положения хозяйствующих субъектов России и Белоруссии, закрепления его в единых законах. Вместе с тем, реализация последнего серьезного межправительственного соглашения о создании равных условий в политике и практике ценообразования, которое было заключено двумя странами еще 12 апреля 2002 г., все время откладывается. Правда, руководство Беларуси сделало в январе этого года пробный шаг в данном направлении. Что касается общего порядка налогообложения и взаимодействия в таможенной сфере, то и здесь пока есть значительные расхождения. Министерство экономики РБ, например, считает, что Россия в одностороннем порядке и без консультаций с белорусской стороной произвольно изменяет таможенные правила, а переход к взиманию косвенных налогов по принципу страны назначения наносит Беларуси ущерб до 150 млн. долларов в год. Правительство России, в свою очередь, заявило о готовности разрешить проблему косвенного налогообложения, но только с момента перехода Белоруссии на российский рубль. Такой метод давления вполне приемлем в двусторонних отношениях государств, и, возможно, такая увязка болезненного для белорусской стороны вопроса с графиком денежного сближения действительно даст эффект, будет способствовать переходу Белоруссии на российскую валюту в намеченный срок. Но тогда необходимо давать себе отчет - насколько столь жесткая политика правительства М.Касьянова отвечает духу союзных отношений и нужны ли такие меры внутри союза РФ и РБ именно сейчас. Одно ясно: подобные действия вряд-ли помогут установить отсутствующий пока режим доверия между Минском и Кремлем.