Исторический выбор Республики Беларусь

Фрагмент выступления Александра Лукашенко в БГУ

Выбор пути развития, пожалуй, основной предмет споров в нашем обществе. Острейший интерес он вызывает и в вашей студенческой среде. А может быть, и прежде всего в студенческой среде. По многим причинам. Это понятно: если выбор правильный, — значит, вы можете быть уверены в своем будущем. Цена ошибки тоже понятна: это потеря исторической перспективы. Последствия этого будет пожинать прежде всего ваше поколение.

В качестве предварительного замечания хочу сказать: политика — это искусство возможного. Это абсолютно точный тезис. Поэтому оценивая сделанное, всегда надо задаваться вопросом: а какие были возможности? Могли мы поступить так, а не иначе?

Свобода выбора ограничена нашей действительностью. Глава государства не имеет права при принятии решений отрываться от нашей грешной земли, жить мечтами и представлениями об идеальных условиях. Мечтать можно, представлять можно, но действовать мы должны исключительно исходя из того, какие условия складываются в обществе и вокруг нас.

После распада Советского Союза наш народ встал перед выбором, как жить дальше, каким путем идти? Было много вариантов. Распродать за бесценок государственную собственность, пустить с молотка останавливающиеся, а точнее, остановленные уже самые важные и крупные предприятия, или сохранить их для всего общества, наладив нормальную работу? Отдать власть криминалу, коррупционерам или наводить порядок во всех структурах государственного управления? И такая альтернатива была. И сегодня, я скажу, этот вопрос с повестки дня не снят, я позже об этом скажу.

Оставлять парламентскую анархию, когда все только говорят, но никто ни за что не отвечает, или выстроить эффективную вертикаль государственного управления с персональной ответственностью? Тоже вопрос был такой.

Оставить без государственной поддержки образование, науку, медицину и другие социальные сферы или сохранить сильную социальную политику? Поддаться, по примеру некоторых наших соседей, националистическому угару, строить политику на раздорах и конфликтах различных групп населения или обеспечить социально–политическую стабильность? Вопрос актуален и сегодня. Выступать с территориальными претензиями к другим государствам, вороша прах исторических споров, или проводить миролюбивую внешнюю политику? Помните, был и этот вопрос.

Беларусь сделала свой выбор. притом самостоятельно и самым демократичным путем — поддержав программу одного из шести кандидатов в Президенты, дав ответ на самые важные вопросы в ходе всенародных референдумов и 1995, и 1996 годов.

В государственном строительстве — народ четко высказался не за парламентскую, а за президентскую форму правления с эффективной системой власти. Больше скажу. Так мало кто поступил. Примерно такая система власти у нас в Российской Федерации. Но многое совершенно иное. В результате сегодня при втором президенте России, а я это знаю прекрасно, и вы тоже это чувствуете, они пытаются сделать то, что когда–то сделали мы с середины 90–х годов.

В экономике — не за радикальную ломку уклада народ высказался, а за эволюционный путь развития, за создание социально ориентированной рыночной экономики с определенной системой приоритетов. Меня очень часто критикуют и сегодня — вот если бы мы этим путем не шли, а быстро начали реформы, а реформы — это, естественно, частная собственность, прежде всего немедленная раздача государственной собственности в частные руки, и мы бы вышли из этого положения. Я могу привести в пример матушку–Россию. Вы, наверное, часто видите, сейчас меньше это показывают по российским каналам, они больше нашу действительность почему–то показывают: даже при нынешней ситуации в мировой экономике, которая явно выгодна для Российской Федерации, огромная задолженность по заработной плате бюджетников, которая ниже, чем в Беларуси. Как же так? Огромнейшие доходы, сверхдоходы от нефти, газа, других ресурсов — и не хватает денег.

Я по–дружески так задавал этот вопрос в Москве и Сочи, когда мы встречались в последний раз с Владимиром Владимировичем Путиным. А деньги, оказывается, большие. И они есть. Но они сегодня сконцентрированы у так называемых олигархов, у тех людей, которые сегодня владеют этими предприятиями. Ну и что получил народ, 150–миллионный российский народ от того, что приватизированы основные направления экономики России? Что он получил?

Я убеждал и старших своих товарищей, и коллег своих, и Правительство уже в течение последних 7 лет, раньше больше, сейчас, правда, все прозрели, что нам не нужно торопиться с приватизацией государственных предприятий. Нам не нужно торопиться с продажей предприятий. А если и продавать, то не сразу. Надо присмотреться, часть продать, присмотреться к покупателю, посмотреть на него, как он будет работать, как он будет выполнять те условия, которые нужны для нашего общества, для нашего государства. Мы таким путем пошли. Мы взяли самый лакомый кусок — нефтепереработка и нефтехимия. Настаивали инвесторы: дайте. Хорошо, давайте будем приватизировать.

Первое условие: по частям, 25 процентов пакета акций продадим, 30, потом, может быть, и 51, если нас убедят, что это хороший инвестор, что он будет развивать производство, не загубит его и что народ от этого будет жить лучше. Но второе условие: нормальная цена. И мы установили нормальную цену. Она, конечно же, ниже, чем то, что должны нам заплатить. И никто за эту цену, примерно в 1 миллиард 200 миллионов долларов мы оценили ”Нафтан“, никто за эту цену покупать предприятие не хочет. А это махина. Там работает море людей.

И когда мы ”БелАЗ“ оценивали силами немцев и аккуратно с ними вели разговор и попросили: вот вы грамотные люди, у вас давно идет приватизация, что дороже всего на ”БелАЗе“? Это предприятие в Жодино, которое выпускает большегрузные автомобили. Они нам сказали, что на этом предприятии самое дорогое — и цена его около 600 миллионов долларов — рабочая сила, а не здания, помещения и станки. Потому что можно здание построить, станки поставить самые современные, а вот научить людей, создать школу, традиции — это самое сложное. И мы оценивали ”Нафтан“, не учитывая стоимости рабочей силы. И никто сегодня — ни западные, ни российские супербогатые, тридцатилетние, которые сегодня имеют личный капитал до 9 миллиардов только гласно, как сказал мне Владимир Владимирович, а если еще подсчитать весь этот капитал, так это как у Ходарковского. Сколько у него там? 8,7 миллиарда. Извините меня, он уже сегодня 8,7 миллиарда имеет личный капитал. Откуда эти деньги? А умножай на два. Это все в России понимают. Около 17 миллиардов денег. Откуда? Десятки, наверное, несколько поколений на Западе крупных бизнесменов могли сколотить такой капитал. Или там, где государство помогало. Здесь — пожалуйста, 16–17 миллиардов.

Так вот мы им предложили: 1 миллиард 200 миллионов, покупайте. Стратегическое предприятие в центре Европы, самое современное. Дорого, хотят бесплатно. А бесплатно я отдать не могу. Это не мое. Это народное. Вот вам приватизация, чтоб вы знали, и вот вам реформы, на которые я ни в коем случае пойти не могу.

Часто говорят: инвестиции, инвестиции, вот в Беларусь не идут инвестиции. А кто из вас знает, что такое инвестиции? Ну–ка менеджеры, преподаватели великие, доктора наук и профессора, почему не идут в Беларусь инвестиции? Почему Лукашенко такой, знаете, не совсем разумный человек, препятствует ходу инвестиций в Беларусь? Так вот я вам приведу типичный пример инвестиций, не основываясь ни на каком предприятии. Инвестиции, будем прямо говорить, — это деньги. Нам очень нужны на предприятиях, на любом предприятии деньги. Но под инвестиции сразу требуют: дайте часть предприятия, приватизация. Тоже неплохо, тоже согласны. Но кто же даст деньги без возврата этих денег плюс прибыль? Никто.

 Так вот сложится такая ситуация, когда эти инвестиции поступают, а у нас много таких предприятий, так и работает ”МакДональдс“. Они приходят на наш рынок, создают предприятия, осчастливили наш народ, что туда устроили 15 симпатичных наших девчушек, которые там заразу эту разносят. Слава Богу, что белорусов не приучили есть. Я очень рад, что вот эти гамбургеры и прочие и не приучили есть. Вот они нам создали блага. А сколько они заработали денег, пусть за свои инвестиции, и вывезли отсюда результаты этого труда, никто не подсчитал. А я считал. Полностью прибыль, полностью прибыль вывозится. Они прибыль здесь не реинвестируют. Они деньги, заработанные на нашем рынке, потом наших, пусть даже этих девчушек и других, они эти деньги здесь не вкладывают. Они здесь их зарабатывают на нашем рынке и вывозят. Скажите, какой прок государству от таких инвестиций?

Поэтому я очень спокойно, я не препятствую. И Правительство наше, выполняя указания Президента, не препятствует притоку этих инвестиций. Но мы всегда ставим условия. Пример. Много, очень много в последнее время наша умная оппозиция пишет в своих газетах: Балтика, Балтика, Лукашенко кинул российских олигархов. Ну порадовались бы за то, что наконец хоть один Президент нашелся, который их кинул. Нет переживают. Переживают. За что переживают?

Я просто вам расскажу наглядный пример этих инвестиций, пусть даже это займет некоторое время. И популярно вам расскажу. Вы так только бурно уже не реагируйте. А то наша встреча может превратиться в предвыборную кампанию. Я шучу, конечно. Нет, не в плане предвыборной кампании. А в плане вашей реакции. Приезжает ко мне руководитель. Просьба была на самом высоком уровне российского руководства. примите, пожалуйста, выслушайте. Хорошо. Не первый, не последний. Садимся. Это публично все было. Ничего не прятал. Чего вы хотите? Мы хотим приватизировать вашу ”Криницу“ и выпускать пиво ”Балтика“. Вот у нас оно хорошее, самое лучшее и прочие. Я говорю: ”Что мы будем от этого иметь?“ — ”А что вы хотите?“ Я говорю: ”Хочу половину того, что вы делаете в Российской Федерации для российского народа“. А ”Балтика“, я очень хорошо ознакомился с ее работой, спорту помогает, искусству помогает, образованию помогает. Тратит огромные деньги там, в России. Я говорю: ”50 процентов. Не надо 100 процентов, как в России. 50 процентов на социальные нужды вы должны нам положить здесь, в Беларуси. Тогда работайте на нашем рынке“.–”Хорошо, согласен“.

–”Второе условие: ячмень для пива — это основное. Завозить будете не с Германии, а будете сеять здесь. Наши крестьяне будут выполнять эту работу. И вам поставлять тот ячмень, который вам нужен. Семена, пожалуйста, завезите с Германии. Я не против. Дайте крестьянам аванс. Они, самые лучшие хозяйства, посеют на наших землях и вырастят вам ячмень".

"Согласны, 10 миллионов долларов сразу отдаем для крестьян, чтобы они вырастили этот ячмень". "Проращивать ячмень, я говорю, будете у нас в Брестской области. У нас прекрасное современное предприятие. Солодовый завод. Согласны?“.–"Будем у вас“. ”Пиво, — говорю, — продавать будете не только у нас, но в России и в Германию повезете, а валюту привезете. Согласны?“ Это нормальное требование. Что толку, что они произведут здесь, как я уже сказал, вывезут товар и продукцию, и деньги вывезут. Будут эксплуатировать наших людей на этом предприятии. И пожалуйста, деньги вывезут. И вот таких ряд условий. ”Но самое главное на этом предприятии, — говорю, — есть общежитие, есть дом культуры, на этом предприятии есть детский садик. Еще там есть социальная сфера. Вы ее полностью будете содержать. И в лучшем должна быть состоянии, чем сейчас. В противном случае, зачем тогда отдавать кому–то это предприятие, если оно в социальном плане эффекта не принесет“. Тоже согласны. И вот таких ряд позиций. Договорились.

Директор уезжает в Питер, в Москву. Определяйтесь, инвестируйте, модернизируйте. А это тоже главное условие — модернизируйте, не просто выдавливайте из предприятия, которое и так еле дышит, последние соки. Будем инвестировать 50 миллионов. Я говорю: ”Хорошо, инвестируйте. Вот за это мы вам и контрольный пакет, если вы помните условия, можем продать сразу, 51 процент. Хотя у нас это никогда не делалось“. Все уехали. И что они делают. Они начали отстегивать чиновникам, чтобы обойти условия, которые были определены мною на этой встрече. Не знаю, сколько, кому, как платили, а по законодательству в Беларуси все равно придешь к Президенту опять. Опять нужна подпись. Об этом мы устно договорились.

И он ходил, ходил по всем кабинетам Правительства. Опять пришел ко мне. Но уже после того, как бурю в СМИ подняли, как проплатили заказные статьи у нашей оппозиции, в России, как уже там начали прессовать российское руководство и Президента, чтобы они меня поддавили, то, что Лукашенко, как я вам уже сказал, кинул. Как же кинул? Я никого здесь не кидал. Это меня пытались обойти здесь, в Беларуси. Не получилось. Пришли. Я говорю: ”Ребята, но мы с вами договорились. Согласны?“ — Мнутся.–”Тогда до свидания“. Вот и все.

Я отстаиваю интересы своего народа. Он меня избрал. И я хочу, чтоб вы знали, нет благородных в мире людей, которые имеют деньги, притом это в основном частные деньги на западе, и принесут их, и просто так отдадут. Нет таких людей, чтоб вы знали. И наши белорусы. Мы с вами по своему менталитету добрые люди, добрее, чем украинцы, даже — русские люди, эта наша особенность. Мы думаем, что кто–то к нам придет и нам поможет. ”Вось калі мы ў Еўропу гэту ўскочым“ — все мы будем жить богато. Родные мои, нас если и примут, ”у гэтую самую Еўропу“, то мы там будем сидеть на третьей ступеньке. А то и на 10–й сверху. Помните, как желающие вступить в Европу Болгария, Польша, другие страны выступили в поддержку США, по–моему, по проблемам Ирака и как Ширак отреагировал. Что эти государства имели шанс промолчать. Но они не промолчали. Они упустили свой шанс. Это, если народным языком говорить, была команда молчать и не дергаться. Они дернулись. Вступят они в Евросоюз или нет, уже сегодня у них это — вопрос. Это основной вопрос их дипломатии. Сегодня уже поляки извиняются перед немцами, французами за свою позицию.

Вы хотите, чтобы я свою страну в такое положение поставил? Я не могу. Но я не против того, чтобы мы вступили в какую–то, прежде всего, экономическую, европейскую, организацию. Я не против. Но я всегда говорю: ”Вот наши интересы. Я готов к компромиссу. Я могу идти навстречу, уменьшая свои аппетиты и интересы. Но и вы идите навстречу“. Точно с таких позиций я веду переговоры о Союзе с Российской Федерацией.

Вот в чем главный вопрос. Хочу подчеркнуть, что вы должны знать, желающих нам помочь в мире почти нет. Желающих от нас что–то оторвать и нас и ваши разумные головы поэксплуатировать достаточно. В этом суть рынка. Идет борьба, конкуренция, соревнование на каждом участке. И если только мы, особенно по неопытности сегодня, мы еще в этом мире совсем неопытные люди, где–то промахнемся, нас обдерут как липку. Вы это должны знать. Никто нам ничего не даст. Отобрать могут. И желающих достаточно.

А вы помните, когда россияне перекрыли нам газ? Когда у нас 25 градусов было мороза. Вы помните? Вы не помните, потому что вы этого не почувствовали. Почувствовал я. Не потому, что мне было холодно. Почувствовал я из–за вас. Потому что прекрасно представил, если остановится хотя бы одна котельная и мы разморозим эту систему, как на Севере Российской Федерации, вот тогда мне никто этого не простит. И мы выкручивались как могли, но претензия была одна — отдайте нам то, что вы когда–то у нас взяли, и долги десятилетней давности отдайте. Что против этого сказать? Долг платежом красен. И надо было отдавать. И мы собрали эти деньги, где только могли. Я говорил: от лекарств, от больных людей, но отдали. Для того чтобы, не дай бог, не случилось какое–то ЧП зимой.

 Это простой выход для правительства был — повысили тарифы на коммуналку. И вот вчера я смотрел передачу, женщина говорит: ”Я получаю 110 тысяч, 46 — отдала, семья отдала за квартиру“. А я думаю, 46 тысяч — это примерно 20 долларов. Это конечно цены за последние два года почти в два раза поднялись. Было у нас 8 — 9 долларов. Квартира стоила почти ничего. А в Прибалтике, в Литве, 120 долларов двухкомнатная квартира. Вы хотите сказать о зарплате? А я у вас хочу спросить, а кто эту зарплату в Литве получает? Там, говорят, средняя зарплата и в России, говорят, средняя зарплата. Так, вот я вам назвал одного, у кого доход 16 миллиардов, а у кого вообще ничего. А таких 90 процентов, которые ничего не получают. И среднее поделили, и средняя температура по госпиталю хорошая.

Наверное, тут математиков много и ректор у вас хороший математик, он вам поможет посчитать. Знаете, в другом государстве всегда хорошо. Часто думаю, я говорил это и в нархозе, вот, если бы у меня была такая возможность, деньги были, я бы половину своего населения, вот такого, которое сомневается, думает о хорошей жизни, глядя на других, вот отправил бы в те государства, чтобы они посмотрели. Но только объективно посмотрели, как там ”хорошо“ жить. И уверен, наши белорусы вернулись бы почти 100 процентов обратно. Они бы там просто не смогли жить. Поэтому не думайте, что вот в Прибалтике там озолотили людей, зарплата хорошая и люди сами отдают свое жилье и уходят. Не думайте, что это все просто. Не просто и у нас. И я не хочу убедить вас, убедить в том, что у нас правильный абсолютно курс. Вам думать.

Плохо, это хорошо, но, будучи молодым еще президентом, и в этом моя, наверное, извините за нескромность, заслуга, я уловил главное. Когда было сложно и трудно, правильно я делал (неправильно меня сейчас критикуют), я шел на референдум. Вот вопросы — отвечайте. Сегодня меня критикуют: не та Конституция, тоталитарный режим. Как там еще? Ну административно–командная уже не говорят. Там как–то по–другому. А все забыли, что ведь я не проламывал Конституцию. У меня власти тогда не было такой, как сейчас. У меня не было власти, тогда Парламент всем заправлял. Он референдум назначал, я не имел права референдум назначить. И ведь Конституция на референдуме была не одна. И избирательные комиссии тогда не Президент формировал, а Парламент, который свою Конституцию внес. Вы забыли это? И народ выбирал. Эта Конституция или та. И он выбрал ту Конституцию, которую предложил Президент. Тем самым поддержал Президента, ответив на ряд вопросов.

Какой тогда мог быть административный ресурс? Его у меня не было. Он был у других. Но народ однозначно сделал выбор — поддержал. И на следующем референдуме. И потом, я хочу, чтобы вы вспомнили. Я специально это говорю в нашей аудитории. Разумной и просвященной аудитории БГУ. Кто был инициатором в 1996 году референдума? Вы скажете, Президент. Президент вынужден был инициировать референдум. Почему? Потому, что оружием лязгали вокруг резиденции Президента немало людей. И меня толкали на силовое решение проблемы, которая сложилась в 1996 году. На силовое. Ребята, которые сегодня учатся в БГУ, они, наверное, этого не помнят и не знают. А профессорско–преподавательский состав помнит. И тогда я вынужден был, чтобы избежать стрельбы, пойти на референдум. И это спасло нашу страну. А меня толкали к варианту по–российски. Помните, когда Белый дом с танков расстреляли? Меня к этому толкали. Но я понимал, что наш народ силовое решение проблемы никогда не примет. Никогда. И мы его избежали. Лучше худой мир, чем хорошая война. Такой был принцип.

Еще раз хочу подчеркнуть, правильно я поступил или нет — вам судить. Вам судить, но я избрал этот путь. Поэтому в государственном строительстве наш народ определил: говорильни хватит, нужна президентская республика с главой государства. В этой республике мы сегодня живем. В экономике четко народ сказал: нерадикальная ломка, а эволюционный путь.

В социальной сфере — не за отказ от накопленного опыта, а за сохранение наиболее ценного и использование в новых условиях принципа социальной справедливости.

В сфере культуры и общественной жизни — не за агрессивный национализм, а за государственную поддержку искусства во всех формах, за исторически сложившееся двуязычие, за возрождение духовности и сохранение традиционных религиозных конфессий.

Во внутренней политике — не за криминальный беспредел, а за порядок и главенство закона.

Во внешней политике — не за конфронтацию с соседними государствами, не за территориальный передел, а за миролюбие, многовекторное сотрудничество и за союз с Россией.

Проблема выбора — это неотъемлемый элемент в жизни любого общества. В Уставе Организации Объединенных Наций, а мы один из учредителей ООН, и в других международных документах важнейшим принципом мирового сообщества названо уважение права выбора каждой страной своего пути развития.