Литературная газета,
14 мая 2003

Домашний спор

 Два взгляда на отношения между Россией и Украиной, которые мы публикуем сегодня, еще одно подтверждение того факта, что отношения эти сложны, запутанны и легких решений не имеют. Да сегодня президенты наших стран встречаются так часто, что вполне могут оказаться в книге рекордов. Однако реальные плоды этих встреч далеко не всегда очевидны.

Но надо понимать, что история с разделением наших стран и не могла привести к иному результату. Да, сегодня нам трудно понимать друг друга, наши споры порой напоминают споры немого с глухим, но... Деться нам друг от друга некуда, и иного пути, как научиться понимать друг друга, не существует. Так что будем разговаривать и дальше! 

“И остави нам долги наши!”

27.02.2003 г.

Александр СИЗОНЕНКО,
писатель, лауреат Шевченковской премии,
кавалер ордена Дружбы, врученного президентом России

Комментарий директора Института стран СНГ Константина Затулина по некоторым итогам встреч В. Путина и Л. Кучмы в связи с открытием Года России в Украине и подписание двусторонних документов (“ЛГ”, № 6) вызвали обеспокоенность многих слоев нашего общества. Даже меня – беззаветного поклонника русской литературы и культуры, уверенного в том, что нет на земле народов родственнее и ближе, чем наши народы, – шокируют некоторые высказывания столь ответственного лица. Их нельзя оставить без надлежащего ответа.

Ну что это за “критически важный элемент нашей (русской – А.С.) политики”, по которому Константин Федорович если не требует, так предлагает “демократизацию и федерализацию Украины”? Демократизацию он еще как-то расшифровывает: она, мол, выведет на активные политические позиции массы русского населения Украины, которые (по его словам) загнаны в политические гетто”. Ни больше, ни меньше!

Изумляют эти высказывания сходством с небезызвестными претензиями господина Жириновского. Странно это слышать от образованнейшего историка Затулина – краснодипломного выпускника, а затем блестящего аспиранта МГУ, занимающего, несмотря на молодость, столь ответственное место в российской политике!

“Федерализация” же Украины в интервью К.Ф. Затулина никак не расшифровывается, но и так ясно, что речь идет о расчленении нашей унитарной державы на Галицию, Волынь, Подолье, Полесье, Закарпатье, Буковину, Донбасс, Новороссию, Таврию, Крым. Не так ли? С какой целью?!

Так и подмывает ответить словами владельца спортивного канала CNN разгневанному Тайсону, ворвавшемуся после боя в его студию вместе со своим промоутером с требованием немедленно выгнать с работы комментатора Ларри, якобы унизившего Майка во время репортажа: “Сожалею, ребята! Но вот дверь... Ларри остается!”

Из уважения к Константину Затулину и с высоты своего возраста изначально отказываюсь от резкого тона – не вмешивайтесь, мол, во внутренние дела суверенного государства! Оставим это блюстителям протокола и международного права. Поговорим, как это принято у соседей, по душам.

Ну, зачем вам, уважаемый Константин Федорович, неординарно мыслящему человеку, опять вслед за Жириновским и Лужковым поднимать вопрос о Крыме, о Севастополе, о Керченском проливе? Ох уж эти проливы, острова и полуострова! Сколько копий поломано из-за них, сколько войн развязано?! А они незыблемы, как сама Земля. Удивились бы человеческой глупости, если бы умели удивляться.

Вот я и удивляюсь: чем же вы, господин Затулин, отличаетесь от румынских претендентов на острова Змеиный, Тендру, от века принадлежавшие нам, на Северную Буковину, с таким трудом воссоединенную с Украиной в сороковом году?

О федерализации России с горечью писал мне из Красноярска Виктор Астафьев, царство ему небесное, 3 декабря 1991 года:“Вот пока шло твое письмо, ты и оказался за границей, в свободной стране Украине, а я остался хрен знает где? В России? Но страна моя называется РСФСР. Что это такое? Что за набор букв? Слава Богу, что в этой РСФСР есть страна обширная и не совсем еще покоренная под названием Сибирь, где половина населения хохлы и все прочие нации, коих Ваня Драч именует москалями, а на самом деле это многотерпеливые, еще не совсем лишившиеся юмора чудаки. Вот в чудаками населенной стране Чудакии остался и я, а вы уехали за границу и станете там процветать, жить богато...”. Конечно это очень горький юмор, даже отчаянная ирония.

Так зачем же и нам придумывать какую-то федерализацию, измышлять несуществующие “гетто”? Нам ведь и без того проблем хватает.

А что касается русского языка, то, вопреки узаконенной Конституцией “державнiй мовi”, он остается ведущим в Украине вследствие многовековой русификации: земскими указами, циркулярами Валуева, запрещавшими наши национальные театры, книгопечатание на украинском языке, насаждением исключительно русскоязычных школ по городам и весям Украины. Вот она и остается падчерицей, наша “мова” – “Величава и проста”, как назвал ее Маяковский. По-нашему – “сиротой”. Помните, у Шевченко: “А я в попа обiдала”, – сирiтка сказала”. Именно такой обиженной сиротою и остается она в больших городах и местечках. А ютится только в селе. Да и то в виде суржика.

Побывать бы вам, Константин Федорович, на парламентских слушаниях по языковой проблеме – устыдились бы своих претензий и преувеличений! Тут, как говорится, “у страха очи велики”! “Вся государственная машина работает против них” (т.е. против русских), – пишете вы. Ей-Богу, как-то неудобно комментировать это измышление. Уверяю вас: ни русскому языку, ни русским в Украине ничего не угрожает! Наоборот, почти весь государственный аппарат за редким исключением говорит по-русски. Недопустимая вещь в суверенном государстве! Ведь именно государственные деятели в первую очередь должны быть носителями языка титульной нации! Как ни парадоксально, но отчуждение от родной речи в пользу русского языка есть наша острейшая внутригосударственная проблема, которую предстоит преодолеть в ближайшее время. Преодолеть, а не усугубить предоставлением статуса второго государственного русскому языку. Он и без этого является господствующим. Особенно в городах.

К третьему “критически важному элементу российской политики в Украине” отнесено “вмешательство светской власти в дела православной церкви”. Но этого вмешательства не существует! Украинская православная церковь Московского Патриархата владеет величайшей святыней всего славянского православного мира – Киево-Печерской лаврой! Пользуется авторитетом и уважением среди огромного большинства верующих. Другое дело, что у нас множество конфессий: православные, греко-католики, римо-католики и, конечно, украинская православная церковь Киевского патриархата. Но мне не известны случаи вмешательства светской власти в дела православной церкви. И этот закон соблюдается неукоснительно.

Так что в этом Ваши опасения, господин Затулин, тоже преувеличены: украинские власти не предпринимают шагов к “созданию, – как вы пишете, – “домашней церкви”, отделенной от Московской патриархии”. Это инициатива самих верующих и священнослужителей, на которую неправомочны набрасывать узду ни Верховная Рада, ни правительство, ни сам президент.

Проблемы многоконфессиональности достались нам еще с Люблинской унии 1569 года, когда литовский король Ягайло женился на польской королеве Ядвиге, объединив эти два государства, а с ними – Белоруссию и Украину. Все это дела давние, почти забытые.

Пора бы уже толерантно и доброжелательно осознать и воспринять существование Независимой и Суверенной Украины и соответственно строить наши отношения! Именно этой цели, на мой взгляд, посвящены Год Украины в России и Год России в Украине, о чем я уже писал по горячим следам в прессе. Никак не возьму в толк: неужели Россия и впрямь что-то утратила или потеряла в ходе этих дружеских мероприятий? По-моему, ваши утверждения, уважаемый Константин Федорович, безосновательны и предвзяты.

“Я бы не хотел, – пишете вы, – чтобы в филиале МГУ преподавали украинскую версию истории, по которой Мазепа и Бандера – герои”. А по мне, тоже Богдан Хмельницкий, Сагайдачный, Богун, Кривонос, Нечай кажутся более значительными героями нашей истории. Но есть ведь и другие мнения и пристрастия! К тому же и Мазепа, и Бандера были, были! Как на них ни смотри. Но были и разорения Запорожской Сечи Петром и Катериной, подлейшее предательство генерала Кречетникова, пришедшего со своим корпусом под Умань якобы для поддержки восставших против Польши гайдамаков, и выдача полякам Гонты после дружеской попойки в шатре полковника Гурьева. А Зализняка, пришедшего из Запорожской Сечи, заковали тут же, за пиршественным столом, и отправили в Сибирь. Такие эпизоды не выбросишь из нашей общей истории – они до сих пор кровоточат! Хорошо бы забыть их, но... Не забываются.

Умирающий Сократ в последнюю минуту вспомнил, что задолжал соседу петуха, и велел отдать долг.

Неплохо бы и нам вспомнить долги наши, чтобы забыть их навсегда и впредь быть доброжелательнее: “... яко же мы оставляем должникам нашим”. Аминь!

Неудобные вопросы

Константин ЗАТУЛИН, директор Института стран СНГ

Много нового и интересного об известном хулигане Майке Тайсоне, неизвестном комментаторе Ларри, покойных Викторе Астафьеве, Экклезиасте и Сократе сообщил нам уважаемый Александр Сизоненко, писатель, лауреат Шевченковской премии, кавалер Ордена Дружбы, врученного президентом России 27.02.2003. Не будучи ни лауреатом, ни кавалером, я, конечно, не вполне уразумел, в какой связи все вышеуказанные приплетены к обсуждению итогов Года Украины в России. Точно понял я две вещи: а) Александру Сизоненко понравился год, когда ему вручили Орден Дружбы; б) мне предлагается не слишком умствовать, навсегда забыть про долги (в отличие от не к месту упомянутого Сократа) и принять участие в вечном празднике дружбы с Украиной, не замечая ничего, происходящего в этой братской стране. Если же я продолжу задавать неудобные вопросы и сомневаться в подлинности российско-украинского “стратегического партнерства”, то очень огорчу кавалера, который в этом случае пересмотрит свое отношение ко мне как к “краснодипломному выпускнику, а затем блестящему аспиранту МГУ” и т.д.

Ох уж мне эти щирые литературные гайдамаки с их задушевным разговором! Как в “Свадьбе в Малиновке”: “Мое – мое, и твое – тоже мое!”. Ваша унитарная держава существует на свете в независимом варианте двенадцатый год – чрезвычайно малый срок, миг по меркам истории, которую, как вы знаете, я изучал в МГУ. Только этим – отсутствием серьезного опыта самостоятельной государственности у бывшей украинской номенклатуры – я объясняю попытки представить потребность в федерализации планом “расчленения” Украины. Де-факто Украина изначально является федеративным государством в силу абсолютно различных культурных, экономических и иных особенностей бытия ее регионов. Можно “унифицировать” сколько угодно, но вы не причешете под одну гребенку Донбасс и Галицию, разве только депортировать население с востока Украины и заселить его носителями “державной мовы” с запада (кстати, такие эксперименты пытаются проводить – в горячке борьбы за украинский Севастополь на жилье одиноких стариков-пенсионеров в этом городе прописывают румяных молодцев с Западной Украины. В Севастополе их называют “племянниками”).

Федерализация, местное самоуправление – тем более в многонациональной стране – является необходимой частью развития демократии вообще. Россия, безусловно, не эталон, но в ней, по крайней мере, в Конституции закреплен федеративный договор, а глав регионов выбирает население. Как в США или Германии, которые тоже являются федеративными государствами и где никому не пришло бы в голову считать свое федеративное устройство “расчленением”. Писатель Сизоненко, может быть, этого и не чувствует, но, похоже, в политических кругах Украины только теперь, в момент острейшего кризиса доверия к власти, заметили, что унитарность, задуманная для скорейшего превращения многонациональной Украины в “Украину для украинцев”, – основа для паразитизма и загнивания верховной власти, препятствие подлинному демократическому выбору и стабильности политической системы. Кто поверит в результаты президентских и парламентских выборов, если все руководители областей на Украине назначены сверху?

Что касается Крыма, то это вообще отдельный разговор. Я считаю узаконение его пребывания в составе Украины миной, заложенной в российско-украинские отношения. Любому непредвзятому человеку очевидно, что Республика Крым не вписывается в нынешнюю украинскую государственность. Хорошо известно, что Крымская область была с нарушениями действовавших тогда в СССР законов передана из РСФСР в Украинскую ССР Никитой Хрущевым в ознаменование 300-летия воссоединения Украины с Россией. Если Украина с Россией разъединились, если сегодня деяния гетмана русского народа (как он сам себя называл) Богдана Хмельницкого подвергаются на Украине серьезной ревизии (дескать, не было вовсе никакого воссоединения), то честнее было бы подарок вернуть. Или уж, во всяком случае, дать населению полуострова в большинстве своем русскому, возможность самоуправляться как оно хочет, а не превращать Крымскую автономию в новое Косово, в объект насильственной украинизации и происков крымских татар.

У русофобов на Украине не все в ладах с логикой, а в том, что касается русского языка, они просто пациенты “палаты номер шесть”. С одной стороны, признают, что большинство жителей Украины (как русское меньшинство, так и украинское большинство) предпочитают в общении русский язык. С другой – отвергают саму мысль об объявлении русского языка государственным наряду с украинским. Это же парадокс – госслужащие говорят на одном языке, а переписку вынуждены вести на другом. Когда я говорю о том, что государственная машина Украины работает на подавление русского языка, это никакое не преувеличение. На Украине в качестве контраргумента любят приводить тиражи русскоязычных изданий. В том-то и дело, что газеты, журналы и книги, которые распространяются за деньги на рынке, – индикатор настоящего спроса. Приказ печатать на другом языке (таких тоже хватает) – это путь к банкротству давно уже не государственных редакций и издательств. А вот в бюджетной сфере, в образовании и просвещении государство всесильно.

Факты – упрямая вещь. За 10 лет число русских школ на Украине сократилось в 10 раз, и их “перепрофилирование” продолжается. В любой стране Европы, куда Украина так стремится, это назвали бы гуманитарной катастрофой. Но даже если вы окончили русскую школу, вступительные экзамены в вуз принимаются на украинском языке. Усилиями государства, в том числе разного рода “советов по языковой политике”, закрываются русскоязычные программы на телевидении. В сухом остатке всей этой дерусификаторской политики мы имеем выраженный в бесстрастной цифири результат, выявленный прошлогодней переписью населения Украины: с 1989 года – даты последней переписи – число русских на Украине сократилось более чем на 3,5 миллиона человек.

Почему представители украинской элиты, говорящие в быту на русском языке, так панически боятся узаконить этот язык? Думают, что, если русский язык будет уравнен в правах с украинским, последний просто не выдержит конкуренции. Но ведь это же комплекс ущербного человека. Если вы уверены в достоинствах мовы – развивайте ее, пропагандируйте, учите на ней детей, но не за счет подавления русского языка и уничтожения русских школ. Если не уверены – тем более не закрывайте своей собственной молодежи дорогу к языку мировой культуры.

Случалось слышать державный мотив: если русский язык станет государственным на Украине, это перечеркнет саму идею украинской “незалежности”. Однако есть же как минимум четыре вполне самостоятельные страны с государственным английским – собственно Англия, США, Канада и Австралия, если не брать “по мелочи” – Новую Зеландию, Соломоновы острова и пр.

О Православной церкви на Украине. Украинская Православная церковь Московского Патриархата – каноническое объединение православных верующих – является доминирующей конфессией Украины не благодаря, а вопреки вмешательству государства. Кстати, Киево-Печерская лавра не принадлежит УПЦ МП, лишь ее небольшая часть была передана ей еще в период существования СССР. За каждое богослужение в Трапезном храме лавры, являющегося кафедральным, УПЦ МП должна платить государству, а в воссозданный Успенский собор митрополита Владимира пускают послужить “по особому распоряжению” властей, что, конечно, унизительно. Власти Украины никогда не скрывали своего стремления отделить православных от Московского Патриархата, создать свою, “домашнюю” церковь, и прилагали к этому немало усилий. Об этом как о цели государственной политики не раз заявляли и первый президент независимой Украины – Леонид Кравчук, и нынешний – Леонид Кучма. Правда, внутренние каноны церкви не подчиняются рескриптам светских властей, однако эту линию те проводят весьма последовательно. Так, всячески поддерживается (в том числе в имущественных спорах) религиозное объединение преданного анафеме бывшего митрополита Филарета, который называет себя главой “Киевского патриархата”.

И дело вовсе не в крючкотворстве. В данном случае проблема церковной юрисдикции имеет прямое отношение к будущему отношений между Россией и Украиной, между нашими народами. Ведь пока у русских и украинцев общая церковь, трудно, невозможно представить себе, например, масштабный конфликт между ними. А вот если церковь на Украине окажется обособленной, подчиненной какому-нибудь подотделу администрации какого-нибудь будущего президента, этот объединяющий фактор исчезает. Вопрос о единстве православия, как и вопрос о статусе русского языка – это вопрос о гарантиях русско-украинских отношений. Желание уйти от таких гарантий – пролог к предательству этих самых отношений, в верности которым так любят всуе клясться иные украинские писатели.

Представители украинской творческой и политической элиты, безусловно, милые люди. Только вот, словами Воланда из двенадцатой главы “Мастера и Маргариты”, “квартирный вопрос только испортил их”. Я желаю Александру Сизоненко успеха и в развитии родного языка, и в укреплении украинской державы. Только не за счет русских и русскоязычных, русского языка и общего православия. Не за счет России.