Кто, где, когда и как это было.

Борис Шихмурадов

Немного воспоминаний в ответах на вопросы. Часть 1-я

Я получаю много писем от дорогих мне людей, незнакомых, соотечественников, в которых содержатся вопросы и предложения, размышления о судьбах народа и критика, порой очень жесткая, порой справедливая, порой нет. Но мне важна сама связь с друзьями, с оппонентами, совпадения нашей боли о стране и людях, оказавшихся заложниками собственных иллюзий и нездоровых инстинктов Ниязова. Сегодня уже не требует особых доказательств то, что его забота о государстве и гражданах является обманом и отражает примитивный уровень цинизма и лицемерия большевистского толка. В 1977 году было торжественно объявлено, что в СССР сформирована новая, единая, неделимая историческая общность – "советский народ". В 2001 году Ниязов объявил, что туркменский народ вступил в "золотой век", то есть он придал ускорение хрущевской формуле 1960 года – "нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме". "При чем" живут ныне граждане бывшего СССР понятно всем, а во что "вступили" туркмены, предводимые Ниязовым, парламентской лексикой не описать.

О Ниязове

Ниязов, в числе многих туркменских юношей и девушек, получил возможность учиться в одном из центральных вузов страны, однако, уступая им в знаниях и в упорстве, был отправлен из Москвы домой уже через полгода. Дома он преуспел не в подготовке к новому поступлению, а в прислуживании отдельным чиновникам, в частности в управлении "Туркменгеология", которые ценили в бойком юноше готовность бегать за водкой и разносить слухи и сплетни. Это рвение не осталось напрасным, и он снова был отправлен на учебу в Центр, только теперь не в Москву, а в Ленинград. Где на кого учиться Ниязову было все равно, так как он усвоил главное – нужен диплом, а со статусом сироты и связями в СССР вполне можно жить. Не справляясь с учебой, Ниязов тем не менее обладал технологией выживания, делая карьеру в ВУЗе на "сдаче" своих однокурсников, особенно преуспевая в добывании сведений из еврейской студенческой среды. Об этом мне рассказали не так давно в Санкт-Петербурге два авторитетных ученых, некогда бывших однокурсниками Ниязова. Они вспомнили многое, в частности то, как их "товарищ с Востока" с удовольствием принимал участие в студенческих вечеринках, а по утрам писал "оперу" о надежных и неблагонадежных.

С долгожданным дипломом, обрести который ему помогла умная и образованная супруга (прим. - Вот уже более 10 лет она занимается своими проблемами, детьми, внуками, оставив Ниязова наедине с самим собой. Она живет в Москве.), Ниязов вновь вернулся в Ашхабад. Но поскольку профессиональных знаний энергетика у него явно недоставало, то на Безмейинской ГРЭС "Шустрика", как его называли старые рабочие, стразу бросили на профсоюз, на местком, потом на партком. Вскоре ГРЭС посетили гости из ЦК КПТ во главе с Первым секретарем Мухаммедназаром Гапуровым, которому приглянулся энергичный и разговорчивый секретарь парткома, так услужливо подававший чай и смахивавший крошки с салфетки главного гостя. Ниязов сегодня обливает грязью самого М. Гапурова, членов его семьи и позорно молчал, когда бывший руководитель республики, практически сделавший Ниязова "человеком", ушел из жизни. Не случайно, когда Ниязов появился в аппарате ЦК КПТ сначала на референтской, а потом инструкторской должности, его уже называли "сынком Гапурова". Что характерно, даже покровительство первого человека в республике долгое время не выручало Ниязова, в силу его более чем ограниченных возможностей. Более 15 лет (это уникальный случай!) он не мог продвинуться по служебной лестнице, в то время, как его сверстники уже занимали ответственные посты в партийных и советских органах, за что он им всем впоследствии отплатит. Ниязов получил "выход в свет" тогда, когда в республике были созданы новые партийные структуры – обкомы, и произошло значительное увеличение партаппарата, а на руководящие посты отправили многих сотрудников из опустевшего ЦК. Вот тут слабый Ниязов получил свой шанс и возможность с поста руководителя отдела ЦК целенаправленно обрабатывать Первого секретаря. Он часами выжидал момент, когда М. Гапуров выходил из кабинета, чтобы броситься открывать перед ним двери, всегда опережая других лизоблюдов, обслуживая М. Гапурова у него дома, на даче, стряхивая пыль с его обуви. Это потом Ниязов будет методично убирать всех, кто был свидетелем его рабской практики, а Ниязклыча Нурклычева вообще почти на 10 лет отправил на посольские хлеба, как носителя базовой информации о собственном ничтожестве. Та же участь постигла Ашира Атаева, Недирмамеда Аловова, Аксолтан Атаеву. Отсюда у Ниязова появилась звериная ненависть к покойному Чары Ханамову, который был свидетелем многих коленопреклонений будущего Сапармурада Туркменбаши Великого. Эту ненависть он перенес на всю семью Ч. Ханамова. То же самое можно сказать об очень многих людях и семьях, ставших жертвами ниязовских инстинктов.

История ниязовского правления в Туркменистане станет хорошим предметом для психоанализа, который определяет сиротскую психологию как поведение, требующее серьезной коррекции прежде, чем выпустить человека с такой судьбой в жизнь. Конечно, никакой коррекции Ниязов не подвергался, отсюда и результат. Кстати, туркменам сам феномен сиротства знаком не очень хорошо, так как слишком сильны семейные и клановые связи. Но Ниязов был отторгнут даже близкими, которые столкнулись со странным поведением еще Ниязова-ребенка. Зависть, злобность, стремление действовать исподтишка вынудили родственников отправить маленького подленького Сапара в детский дом...

Потом все как в сказке со счастливым концом. Некого было ставить во главе города – М. Гапуров делает Ниязова Первым секретарем Ашхабадского горкома, но вскоре, убедившись в административном идиотизме своего протеже, находит вариант отправки его якобы на повышение в ЦК КПСС в Москву. Как казалось М. Гапурову – надолго. Но начиналась ППП - "пятилетка пышных похорон", как грустно шутили тогда в СССР, в связи с уходом из жизни последовательно трех Генеральных секретарей ЦК КПСС. Наступило смутное время, удобное для нашего героя. В Москве Ниязов применил свои испытанные технологии и путем наговоров на туркменских руководителей: Каррыева, Ходжамурадова, Ахмедова, Чарыева, самого Гапурова – начал набирать капитал. Особенно приглянулся молодой партханжа Е. Лигачеву, которого Ниязов заверил в личной и вечной преданности и в готовности служить душой и телом тогдашнему главному советскому заворгу. Именно революционный романтик Егор Лигачев виновен в возвращении Ниязова на руководящий пост в Туркменистане. Особенно понравилось ему то, что будущий "первый" туркмен активно сдавал "своих", обвиняя национальные кадры в национализме, пристрастиях и неполном соответствии высокой коммунистической морали. Судьба М. Гапурова была предрешена. "Сынок сдал отца", как чуть позже он "сдаст" и "папу Лигачева", и "дядю Горбачева", и "брата Ельцина". Предательская психология непреодолима, так что нынешнее поведение Ниязова легко просчитывается.

На своем первом пленуме ЦК КПТ после назначения Москвой Ниязов сделал популистский ход, заявив, что "с гапуровщиной надо покончить", и впредь он просит всех "не вставать с мест, когда первый секретарь входит в зал". "Мы все – товарищи по великой коммунистической партии и все равны",- бросил Ниязов, выполняя наказ своего московского покровителя. И как все это вспоминают его "товарищи по партии" теперь, когда вынуждены стоять по поводу и без повода, держа блокноты для записи навесу? Я, к слову, никогда не был на партийной работе, ничего не знаю о том, что такое компартийная дисциплина и всегда презирал принцип демократического централизма – идеологии, лежащей в основе ниязовщины

Я не был знаком с М. Гапуровым, не являюсь сторонником Е. Лигачева, не во всем согласен с М. Горбачевым, у меня постоянно возникали вопросы к Б. Ельцину, но то, что они "проморгали" слизняка и "кидалу" - не их вина. Это их беда и трагедия туркменского народа. Когда сегодня, помахивая грязными бриллиантами на пальцах, Ниязов позорит бывшего президента СССР, льет грязь и "бросает камни" в наше прошлое, обвиняет русских в грабеже, узбеков в великодержавии, турок в патронатстве, азербайджанцев во всех грехах, мне слышится в этом приговор истории излишней доверчивости и недооценки умственного нигилизма, помноженного на коварство.

На что я живу?

Вопрос возник относительно того, на какие средства я живу как человек и как политик. Отвечаю:

С начала 1970-х по 1992 год я работал в системе АПН и МИД СССР (+4 месяца МИД РФ). На дипломатии бывшая система не экономила, так что почти за 20 лет я заработал достаточно, чтобы прочно стоять на ногах. Кроме того, я постоянно выступал и выступаю в различных средствах массовой информации, писал и пишу статьи, разрабатывая свою тему востоковедения и политологии – обстановки в Южной и Юго-Западной Азии. Кстати, участвуя в профессиональных дискуссиях по этим вопросам я никогда не эксплуатирую тезис о том, кем я был в структуре правительства Туркменистана, ибо свое реноме обрел задолго до этого. Хотя не скрою, что для меня является предметом особой гордости называться туркменским экспертом, туркменом в контактах с коллегами. Я много писал и пишу для кино и театра, разумеется под псевдонимом. Это хобби, но оно дает серьезный доход. Сегодня я нахожусь в таком возрасте и имею такой опыт, знания и возможность получать за них соответствующую компенсацию, что использую шанс сконцентрироваться только на политических задачах и снять беспокойство своих недругов относительно средств моего существования. Еще есть друзья, которых у меня очень много и которые всегда помогали и помогают.

Где я работал и с кем встречался

В КГБ я не служил. Не мог служить в силу объективных причин, связанных с биографией отца, его политической позицией и обстоятельствами. Но у меня много друзей, которые представляли это ведомство. Это естественно. Меня всегда тянуло к умным людям, а в этой "конторе" дураков не держали, особенно в 1-м Главном Управлении, которое позднее было трансформировано в службу внешней разведки России (СВР). Почти 20 лет я проработал в системе советского МИДа занимаясь политическим и ситуационным анализом внутренних и внешнеполитических процессов в регионе. Кстати, за этот период у меня появилось множество друзей среди дипломатов США, Турции, Чехии, Словакии, Франции, Великобритании, Пакистана, Индии, Ирана, Китая и многих других стран.

Я горжусь тем, что был близко знаком со многими умными людьми, такими как, например, Вячеслав Иванович Гургенов, долгое время проработавший в Индии и Пакистане, и ставшим впоследствии одним из руководителей СВР России или Борис Никодимович Батраев, также долго служивший Родине на дипломатическом поприще. Я могу назвать своими хорошими знакомыми бывшего посла США в Индии, в России и при ООН, бывшего заместителя Госсекретаря США Томаса Пикеринга, бывшего Госсекретаря США генерала Александра Хейга, Министра иностранных дел Узбекистана Абдулазиза Комилова, первого заместителя Министра обороны США Пола Волфовица, Министра иностранных дел России Игоря Иванова, Министра иностранных дел Франции Юбера Ведрина, выдающегося востоковеда, бывшего шефа СВР, бывшего Министра иностранных дел и Премьер-министра России Евгения Максимовича Примакова, бывшего Министра иностранных дел и Премьер-министра Индии И. К. Гуджерала, бывшего Министра иностранных дел Пакистана Сардара Асифа Али. У меня в активном человеческом багаже долгие беседы с одним из выдающихся афганцев Ахмадом Шахом Масудом, беседы с Индирой Ганди, Радживом Ганди, нынешним Премьер-министром Индии Аталом Бихари Виджпаи, с матерью Терезой. Не касаясь внутренних проблем Узбекистана и Азербайджана, хочу подчеркнуть, что очень дорожу хорошими отношениями и ценю высокую образованность и государственную целеустремленность Ислама Абдуганиевича Каримова, многому учился у мудрого и проницательного Гейдара Алиевича Алиева. С глубоким уважением отношусь к Левону Акоповичу Тер-Петросяну, тонкому политику, ученому, носителю подлинных демократических ценностей. Мне посчастливилось работать под началом таких интересных и известных людей, как видные советские китаеведы и дипломаты Олег Борисович Рахманин и Михаил Степанович Капица, бывший посол СССР в Пакистане Сарвар Алимджанович Азимов. Я много раз встречался и до сих пор пользуюсь расположением к себе со стороны бывшего Президента Турции Сулеймана Демиреля и одного из моих лучших друзей, бывшего Министра иностранных дел Турции Хикмета Четина. Я был одарен судьбой, имея длительный дружеский контакт с великим сыном России и Индии Святославом Рерихом, Раджем Капуром и его семьей. Я могу назвать своими личными друзьями и пользуюсь взаимностью со стороны бывшего Министра иностранных дел Ирана Али Акбара Велаяти, Министра иностранных дел Афганистана Доктора Абдуллы, Министра внутренних дел Афганистана Юнуса Кануни. Я вспоминаю встречи с лидерами афганского повстанческого движения против советской оккупации Гульбеддином Хекматьяром, позднее с Исмаил Ханом, Абдул Рашидом Дустумом. Разумеется не забудутся встречи и трудные переговоры с руководством талибов: Муллой Омаром, Муллой Раббани, Вакилем Ахмадом Муттавакилем. Как и встречи с лидерами т.н. апрельской революции Хафизуллой Амином и Нурмухаммедом Тараки. Я знал много людей, воспоминания о которых наводят на самые добрые размышления, даже среди тех, кого сегодня причисляют к категории изгоев. Но это была жизнь. Это была моя судьба и работа.

Я хорошо помню бывавших в доме моего отца Шаджа Батырова и Балыша Овезова, Дангатара Овезова и Кара Сейтлиева, Бердыназара Худайназарова и Пигама Азимова, Амана Кульмамедова и Реджепа Тойджанова, Сахы Джаппарова и Алты Карлиева, Чары Ханамова и Керима Ахмедьярова. Мне приятно говорить о том, что в числе очень близких мне людей настоящие туркменские интеллигенты и патриоты, мои старшие друзья: Рахим Эсенов, Ата Реджепов, Худайберды Дурдыев, Ходжакули Нарлиев, Хан Ахмедов, Ата Чарыв, Эрнст Назаров, Беки Аннаев, Сапармурад Сейидов, Ягмур Овезов, Александр Додонов...Это добрая и долгая память. Что же касается Ниязова, то - это время стыда, за которое я виню себя перед памятью отца, перед лицом своих близких и своего народа, ради которых я жил и живу.

На то мы и демократическая оппозиция...

Именно этим объясняется моя сегодняшняя работа – усилиями довести начатое туркменской демократической оппозицией дело до конца. Я пропускаю мимо ушей болтовню о своих якобы властных амбициях, стремлении к должностям и прочем бреде о себе и своих друзьях. Особо хочу подчеркнуть, что ожиданиям Ниязова о конфликте внутри оппозиционных ему сил не суждено сбыться, а вброс грязи отдельными ангажированными элементами мы всерьез не воспринимаем, зная отношение людей к себе. Нам не до младореформаторской эйфории, которой заражены один-два оппозиционера завлабовской закваски, некорректно ведущие себя и неверно интерпретирующие такие понятия как власть, демократия и номенклатура. Я с самым искренним уважением отношусь к Авды Кулиеву, к Назару Союнову, ко всем, кто сделал для себя делом чести и совести, политической целью избавление туркменского народа от ниязовского кошмара. Я уже говорил о том, что именно Авды Кулиев вернул меня в Туркменистан, и мы строили планы по развитию нашей страны и становлению туркменской дипломатии. Нельзя сказать, что пройденные 10 лет были потрачены зря, но судьба распорядилась так, что мы вынуждены вновь возвращаться к реализации этих же планов. Причем, сегодня работы предстоит гораздо больше. Ведь строить всегда проще "с нуля", чем заниматься реконструкцией. У нас нет никакого конфликта интересов, нет никакой непримиримости внутри демократической оппозиции, состоящей из людей "первой волны" и тех, кто влился в ее ряды позднее. На то мы и называемся оппозицией демократической, что не подразумеваем обязательного и безоговорочного единства во всем, слепого следования в упряжке. Для нас ценен поиск истины, сопоставление взглядов и идей, учет и уважение альтернативных мнений. Но, повторяю, в основе мы – единомышленники и объединены главной целью избавить туркмен от диктатуры и сформировать цивилизованное общество и государство. Мы хотим, чтобы в Туркменистане само понятие "оппозиция" воспринималось бы не как синоним преступности, а как необходимый политический инструмент нормального функционирования государства и общества. Также, как и свободная пресса, независимый суд, исполнительная и законодательная власти, действующие в рамках конституционных норм, гарантирующих неповторение трагического ниязовского эпизода. Мы глубоко убеждены, что избавление от Ниязова не повлечет никаких критических последствий и катаклизмов, ибо и в обществе, и в государственных структурах, включая силовые, подавляющее большинство людей, если не все, разделяют наши взгляды и понимают сомнительность своего нынешнего положения. Но они должны быть уверены, что оппозиция хорошо осознает их состояние, поэтому акцентированно говорит о преодолении только синдрома Ниязова, избавлении от Ниязова и его "цирка", возрождении государства, заниматься которым придется всем. Без страха. Без бредовых окриков. Без опасения за своих близких. Это не просто слова, это важнейшие компоненты нашей общей политической программы постниязовской реабилитации.

(продолжение следует)