Культуральный билингвизм в современном Казахстане

Т.В. Кривощапова, Кандидат филологических наук, профессор Евразийского университета им. Л.Гумилева, г. Астана, Казахстан (заочный участник Конференции)

 

В течение последнего десятилетия языковая ситуация, складывающаяся на постсоветском пространстве, обретает принципиально новые очертания. Из сферы культуры и коммуникации она была успешно экстраполирована в область не только внутренней, но и внешней политики, оказывая определенное влияние на специфику межгосударственных отношений. С этой точки зрения время от времени в том или ином регионе разыгрывается так называемая «русская карта», смысл которой состоит в соблюдении правах этнических русских на получение образования и общение на родном языке. Но, с другой стороны, нередко появляются как в казахстанских, так и в российских СМИ публикации, пафос которых состоит в констатации относительного благополучия в этой сфере. Именно ко второму типу следует отнести статью Е. Круглова, опубликованную 24.05. 2003 г. в «Независимой газете» и тотчас же перепечатанную в «Казахстанской правде» 2 июня 2001 г. Достаточно объективно и трезво оценивая межэтнические взаимоотношения, сложившиеся к началу третьего тысячелетия в Казахстане, автор пишет: «Здравая и эффективная политика руководства страны обеспечивает отсутствие какой-либо политизированности межэтнических отношений. Сегодня ни русские, ни казахи не политизированы по этническому принципу. Руководству Казахстана удалось нейтрализовать процессы формирования национально ориентированных партий, не допустить зарождения таких, по сути дела, националистических структур, как, к примеру, "Рух" на Украине» [1].

В определенной степени это действительно так. В Казахстане существует сформировавшаяся в течение длительного времени этика межнациональных отношений. Однако автор, констатируя явное преимущество русскоязычных изданий и достаточное, по его мнению, количество школ с русским языком обучения, не учитывает одного обстоятельства: исторически сложилось так, что сегодня в Казахстане одна значительная часть населения говорит только на русском, а другая – в определенной степени хорошо владеет казахским и русским языками. То есть существует определенный стандарт: один язык – одна культура, два языка – две культуры. Легко догадаться, что культуральный билингвизм более предпочтителен и в явном выигрыше оказались казахи, владеющие двумя языками, в то время как русскоязычная часть населения страны продолжает упорно отстаивать свое право на «моноязычие».

Истоки этого уникального обстоятельства обусловлены историческими реалиями прошлого столетия. Хорошо известно, что на большей части территории Казахстана (за исключением западных, восточных и северных районов) русский язык постоянно употреблялся в основном на протяжении ХХ столетия. Причина подобной ситуации общеизвестна: она обусловлена иммиграционными процессами, которые оказывали значительное влияние на этническую составляющую населения Казахстана в первой половине ХХ века и в 1950—гг.

В статье известного в республике специалиста по экономической географии из г. Уральска Т.А. Терещенко отмечается, что согласно переписи 1926 г. «неместные уроженцы составляли в Казахстане 1,6 млн. человек или четверть населения» [2]. В тридцатые годы по организованному набору рабочей силы в республику прибыло более полумиллиона человек, но этот процесс шел одновременно с массовой эмиграцией населения, обусловленной коллективизацией и голодом. В годы войны население увеличивалось за счет массовой эвакуации и депортации народов. И, наконец, в период освоения целинных и залежных земель из Европейской части СССР в Казахстан прибыло 1,7 млн. человек. Затем, задолго до распада Советского Союза, с 1968 г., началась эмиграция из страны, достигшая кульминации в 1994 г. В результате этих процессов население Казахстана сократилось на 7,7%, и в основном из страны выехали русские, украинцы, немцы. В итоге в четырех экономических районах из пяти (за исключением Южного) количество жителей по результатам переписи 1999 г. значительно уменьшилось.

Изменение демографической ситуации во многом явилось результатом не только экономических потрясений 1990-х гг., но неизбежно было вызвано теми политическими процессами, которые обозначились в период формирования суверенного Казахстана. Однако и в современных условиях русский этнос остается вторым по численности в РК, а русский язык в соответствии со сложившейся традицией остается важнейшим средством межкультурной и социальной коммуникации. Принятие Закона «О языках в Республике Казахстан» в 1997 г., основной целью которого является усиление роли казахского как языка титульной нации, конечно, изменило ситуацию. Однако, как справедливо отмечает профессор Л.А. Байдельдинов, «функционирование языков в стране является социальной стихией, которую нельзя быстро и коренным образом изменить с помощью нормативных актов» [3]. Констатируя причины и следствия того обстоятельства, что в Казахстане на протяжении десятилетий сформировалось «вольное или невольное признание приоритетности русской культуры», автор полагает, что «всем следует признать упрямую вещь - факт наличия в стране русского языка, вошедшего в ткань нашей жизни, являющегося языком образования, науки и культуры, формой номинирования реальности. И сдвинуть русский язык с этого пьедестала в демократическом обществе не может никакой нормативный акт. Для этого необходимо коренное преобразование лингвистической ситуации, сопряженное социокультурными и этнодемографическими изменениями» [3].

Что же касается очевидной этнодемографической тенденции, то она такова, что в Казахстане по упомянутым выше причинам неуклонно увеличивается пропорция тюркоязычного населения. Именно это обстоятельство, по мнению того же Л.А. Байдельдинова, может стать «этнолексической основой расширения ареала использования казахского языка и постепенного превращения его в язык межличностных и групповых контактов населения страны с последующим превращением в нациобразующий фактор» [3].

Подобная практика, при которой казахский язык являлся бы средством межнационального общения, на территории Казахстана имела место в различные временные периоды в регионах с подавляющей численностью казахского населения. Мой дядя (брат отца), проживший три года в Чимкентской (ныне Южно-Казахстанской) области, прекрасно овладел казахским, что существенно облегчало ему впоследствии процесс общения с коллегами и учениками казахской школы, где он успешно проработал много лет еще в 1950 – 60-е гг. Общеизвестно, что достаточно высокий уровень знания казахского языка наряду с русским обнаруживают немцы, корейцы и представители других репрессированных народов, сосланных в Казахстан и оказавшиеся в казахскоязычной среде. Блестящие факты культурального «трилингвизма» демонстрирует Г. Бельгер, пишущий на немецком, русском и казахском, а также известный русский писатель Анатолий Ким, вобравший наряду с генами корейской культуры и способность к творческой трансплантации (художественному переводу) современной казахской прозы на русский язык.

Однако подобные примеры являются скорее исключениями, нежели правилами. Следует признать, что в настоящее время в стране в качестве языка межэтнического общения используется русский язык, функционирующий в казахстанском полиэтническом обществе. современная реальность такова, что даже этническая элита казахов в значительной степени русифицирована, не говоря о представителях других этносов. Казахи вполне профессионально пользуются русским языком, для них он продолжает оставаться языком научного творчества и профессиональной деятельности. Л.А. Байдельдинов эмоционально рассуждает о культурной амбивалентности титульной нации. «Душа представителей этнической элиты казахского народа, можно считать, в известной мере амбивалентна: с одной стороны, глубокими эмоциональными корнями она связана с культурой и жизнью казахов, но, с другой стороны, мир, ее культурные ценности в значительной степени были раскрыты и освоены представителями казахской этнической элиты, благодаря приобщению к русской культуре и языку» [3].

Однако это уже не совсем так: все чаще на смену русскому языку приходит казахский, потесняя его позиции. Дело в том, что за десятилетие суверенизации Казахстана в нем произошли определенные этносоциальные, этнокультурные изменения: титульность казахской нации в новом независимом государственном образовании, миграционные процессы ведущие к повышению этнокультурного веса казахов в Казахстане, внутренние этнические потоки, способствующие увеличению численности казахов в городах. Эти и другие факторы привели к росту количества казахских средних школ и к расширению, тем самым, этнокультурной основы образования и воспитания казахской молодежи. Достаточно заметные попытки делаются в деле развития среднеспециального и высшего образования на казахском языке. Таким образом, титульность казахской нации в новом государственном образовании подкрепляется стремлением обеспечить ей этнокультурный приоритет. А это обстоятельство является одним из важнейших условий развития казахского языка и становления его в перспективе вторым языком межэтнического общения в Республике Казахстан.

Следует со всей откровенностью признать, что сегодня, спустя десятилетие с небольшим после обретения Казахстаном самостоятельности, языковая ситуация в стране остается многополярной. Закон «О языках в Республике Казахстан», подписанный президентом Н.А. Назарбаевым 11 июля 1997 года, сегодня является основным юридическим документом, который призван ее регулировать. Он достаточно демократичен, т.к. в своих статьях фиксирует необходимость обеспечения одинаково уважительного отношения ко всем языкам, употребляемым в Республике Казахстан, правовую свободу для граждан в пользовании языком, в выборе языка в образования и деятельности, обучения и воспитания детей. Придавая казахскому языку статус государственного, закон четко и предметно определяет ареал применения государственного языка, подчеркивая, что этот статус не ограничивает правовую свободу личности, т.к. закон дает личности право обращаться в государственные органы и получать ответы на том языке, которые ей удобен, указывает недопустимость ущемления прав граждан по языковому признаку. Одновременно следует признать, что принятие Закона, сопровождавшееся острыми дискуссиями в Парламенте и в казахстанских СМИ, не изменило сложившуюся ситуацию в лучшую сторону, так как до настоящего времени практически отсутствуют залы и аудитории, обеспеченные синхронным переводом, а на республиканских каналах TV отсутствует практика «бегущей строки», широко распространенная в странах Прибалтики. Поэтому даже И. Щеголихин, еще во времена Советского Союза, с 1989 года активно выступивший в защиту казахского языка как государственного, сегодня вынужден констатировать, что «без перевода ущемляются права человека, не понимающего язык, а Конституция запрещает дискриминацию по языку. Во-вторых, ущемляются права говорящего на государственном, тем более на родном языке. Стремление человека быть услышанным есть его естественное неотъемлемое право. Получается двойная, зеркальная дискриминация. Нарушаются права не только тех, кто слушает, не понимая, но и того, кто говорит, оставаясь не понятым. Без перевода государственный язык не полностью дееспособен» [5].

Овладение государственным языком определяется в Законе как долг каждого гражданина, выполнение которого содействует консолидации казахстанского общества. И в связи с этим поставлены конкретные задачи которые должны выполнять Правительство, государственные, местные представительные и исполнительные органы. На самом деле во многих регионах Казахстана, включая столицу, до настоящего времени существуют многочисленные проблемы, связанные с обучением казахскому языку в школах и вузах из-за практического отсутствия системы подготовки специалистов высшей квалификации для работы в школах с неказахским языком обучения. Вместе с тем во времена Советского Союза каждый филологический факультет пединститута набирал студентов, которым предстояло в будущем преподавать русский язык в национальных школах. Более того, подобные группы набирались «на местах» для обучения русскому языку в Москве, Ленинграде, Тамбове, Полтаве, Виннице и других городах. Сегодня эту практику необходимо возрождать применительно к русскому языку и создавать – применительно к казахскому. Тем более, что в Казахстане не была распространенной ни тогда, ни теперь практика подготовки специалистов такого уровня по казахскому языку и литературы для работы в школах с русским языком обучения. Еще один парадокс: в русских школах казахский язык зачастую преподают филологи-русисты, окончившие знаменитые РКО и прошедшие переподготовку. Выпускники казахских отделений филологических факультетов в русских школах работать, к сожалению, не могут из-за плохого знания русского языка.

Вместе с тем следует еще раз признать, что большинство казахов, живущих в городах, сегодня продолжают хорошо или блестяще владеть русским языком, в то время как знание государственного языка русскоязычной частью населения страны оставляет желать лучшего. Более того, особая статья в Законе, посвященная употреблению русского языка, «работает», в первую очередь, по той причине, что «русскоязычный массив населения в стране весьма велик и социально значим». Но, с другой стороны, она, как ни странно, не способствует росту мотивации к изучению казахского языка у этой же части населения. В результате создаются прецеденты, когда незнание именно казахского становится препятствием не только при трудоустройстве, но и в процессе межличностной коммуникации. Упоминание в требованиях к претенденту на должность о необходимости знания казахского языка до сих пор воспринимается как предложение, адресованное только казахам, несмотря на то, что во всех школах объем часов, отводимый на изучение казахского языка, сегодня даже превышает часы, предназначенные для изучения родного (т.е. русского) языка.

Подобная реальная практика, конечно, должна быть преодолена. Более того, хорошо известно, что во многих бывших республиках Советского Союза (в первую очередь, на Украине и в Прибалтике) обучение украинскому, литовскому, эстонскому языкам всегда было достаточно качественным. Моя знакомая, дочь военного, родившаяся в Брянской области, в течение семи лет жила в Киеве, где училась в обычной русской школе. Она часто вспоминает о том, насколько серьезным было преподавание украинского языка и украинской литературы (никаких переводов – все тексты читались в подлинниках, писались не только диктанты, но и изложения, сочинения). Как результат – спустя много лет, прожив три десятилетия в Казахстане, она помнит украинский, но… не знает казахского. Подобные примеры достаточно многочисленны: в аспирантуре МГУ я училась с русской из Вильнюса, родители которой лишь после войны поселились в Литве: она не только свободно владела литовским, но и писала диссертацию по средневековому Литовскому статуту. А ее сестра благополучно проучилась в Каунасе пять лет в литовской группе по той причине, что русская группа на избранную ею специальность в тот год не набиралась. В Казахстане же степень владения государственным языком русскоязычными остается крайне низкой. Поэтому представить ситуацию, чтобы этнический русский (украинец, белорус - неважно) поступал в группу с казахским языком обучения, можно только как исключение из общего правила. Приходилось по этому поводу слышать мнения о том, что официальные власти не заинтересованы в качественном изменении сложившегося status qo, что неизбежно повлечет за собой многочисленные преимущества для титульной нации и не только при трудоустройстве. Казахи сегодня в большинстве своем чувствуют себя комфортно: практически все они хорошо понимают говорящего на русском, в то время как звучащая казахская речь для последних остается «terra incognita». Естественно, что из сложившейся парадоксальной ситуации должен быть найден выход. Или даже два выхода. Осознавшие свою неспособность (или нежелание) к овладению казахским языком, эту страну уже покинули. Те же, кто по различным причинам этого не сделал, государственный язык должны выучить. Конечно, с помощью сложившейся в стране системы обучения в школах и вузах язык не выучить – это я вижу на примере своих детей, закончивших в этом году гимназию и имевших возможность регулярно практиковаться в казахском в соответствующей языковой среде. Конечно, уже есть многочисленные языковые курсы, репетиторы, качественные учебные пособия и хорошие телевизионные программы. Но реального изменения ситуации не происходит, так как казахским, как и любым другим языком можно овладеть в результате свободного выбора свободного человека, который тем самым делает сознательный выбор. Ведь, как хорошо известно с незапамятных времен, «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Пока в Казахстане в значительно меньшей степени наблюдаются процессы в области функционирования русского языка, которые имеют место в других странах ближнего зарубежья и проявляются в сокращении возможностей для обучения на родном языке, отсутствии социальных перспектив продолжать обучение на родном языке в высшей школе, применять этот язык в разных сферах общения. Более того, значительная часть детей казахов продолжает учиться в русских школах и получать высшее образование на русском языке, несмотря на существование традиционно более низкого конкурса на казахское отделение. Но, несмотря на это обстоятельство, залогом гармонического существования современного казахстанского социума должно стоять стремление к максимально возможному культуральному билингвизму, более доступному сегодня казахам, но не русским. Видимо, этим объясняются поразившие меня результаты социологических опросов, приведенные в книге А. Малаевой «Надэтническая идентичность или казахи и русские в Казахстане». Они со всей очевидностью констатируют, что казахи в значительно большей степени, нежели русские, наделены толерантностью и готовы взаимодействовать с представителями данного этноса на всех уровнях [6].

Так или иначе, но человек, живущий в полиэтническом обществе, не может ощущать себя в гармонии с окружающим миром, оставаясь моноязычным. В мире существуют десятки государств, в которых законодательно и на практике существует билингвизм, трилингвизм и т.д. Не случайно в качестве одной из сюжетных линий своей новой повести «Хочу вечности» (2000) И. Щеголихин избрал поездку героя в Швейцарию – классический образец наличия согласно Конституции страны четырех государственных языков - на Круглый стол ОБСЕ «Казахстан – построение единого многонационального общества на пороге XXI века» [7]. Главный герой едет в цивилизованную Европу учиться культуре межэтнического общения, которая существовала и в его родном отечестве на протяжении столетий. Но определенные уроки из европейского опыта все мы могли бы извлечь. Они состоят, по словам Валентины Курганской, в деполитизации языковой проблемы. Именно это обстоятельство должно быть осознано как «насущная потребность для государства, выбравшего курс демократии, приверженности ценностям и идеалам свободного общественного развития. В условиях Казахстана недопустимы как политика невмешательства государства в развитие языковой ситуации, так и тотальное огосударствливание языковой проблемы» [8].

И в заключение позволю себе привести краткую цитату из любопытной статьи «Как воспитать ребенка двуязычным» Г.Н. Чиршевой, доктора филологических наук, специалиста по германской филологии. Вопреки распространенному мнению о вреде билингвизма автор размышляет о ребенке, который растет в смешанной семье: «В смешанной семье ребенок усваивает не только два языка, но и две культуры от их носителей». Государство, как мы любим повторять – это тоже семья, залог благополучия которой, как известно, во все времена состоял в наличии или отсутствии взаимопонимания. Сегодня принято констатировать негативные последствия процесса русификации, которой подверглась значительная часть казахов. Но есть ведь и другие примеры. Многие русские, немцы, корейцы, прожившие всю жизнь среди казахов, становятся на них похожи. Герольд Бельгер, выросший в казахском ауле, как-то признался, что в душе считает себя тюрком. Такое уникальное сочетание, взаимопроникновение разных культур очень интересно и его не следует однозначно отвергать. В современном Казахстане взаимопонимание неизбежно предполагает не только формально декларируемое двуязычие, но и подлинный культуральный билингвизм, который уже существует, но предстоит предпринять немало усилий для того, чтобы он стал приоритетной нормой нашего «человеческого общежития».

Список литературы:

Круглов Е. «Русский вопрос» в Казахстане // Казахстанская правда, 2001, 2 июня (перепечатка из «Независимой газеты», 24.05.2001)

Терещенко Т.А. Иммиграция в Казахстан по данным переписи 1999 года // Фронтьерские миграции. Сб. научных трудов. – Москва – Уральск, 2002. – 236 с.

Байдельдинов Л.А. Об этнолингвистической ситуации в Казахстане. (к 4-х летию принятия закона "о языках в Республике Казахстан) // http://www.kisi.kz/Parts/IntPol/01-08-02Baydeldinov.html

Сеидов В.Г. Российские СМИ в странах СНГ // Внешнеполитическая информация и современная дипломатия. – М.: Дипломатическая академия, 2001.

Щеголихин И. Холодный ключ забвенья. – Астана, 2002. – С. 232.

Малаева А. Надэтническая идентичность или казахи и русские в Казахстане. - Алматы, 2000. - 283с.

Щеголихин И. Хочу вечности. Повесть. – Алматы, 2000. – 320 с.

Курганская Валентина. Казахстан: языковая проблема в контексте межэтнических отношений //

http://www.ca-c.org/journal/cac06_1999/kurganskaja.shtml