www.mid.ru

Выступление первого заместителя Министра иностранных дел Российской
Федерации Э.В.Митрофановой в Международном университете, Москва, 25 сентября 2003 года

 

Внешняя политика Российской Федерации в последние годы приобретает все больший динамизм и ориентированность на национально-государственные интересы страны. Важной составной частью этой политики является постоянно усиливающееся внимание к нашим соотечественникам.

Немного истории.

Начало русской эмиграции восходит к XVIII в. и связано как с освоением новых земель, так и с вынужденным выездом по экономическим, религиозным и иным мотивам. Наука выделяет четыре потока российской эмиграции: политическая, экономическая, религиозная и отъезд деятелей культуры. Нередко эти мотивы переплетались. Но, очевидно, именно наличие нескольких волн российской эмиграции, пестрых как по социальному составу, так и по мотивации выезда, обусловило низкую степень консолидации диаспоры, ее разобщенность и раздробленность. Данные проведенного анализа на основе экспертных опросов среди различных волн российской эмиграции показывают, что их отличает не только разница мотивов выезда, но и тот факт, что каждая волна имеет свой образ России.

Так, в конце XIX в. – начале XX в. из России выезжает т.н. “трудовая эмиграция” и частично религиозная (старообрядцы, духоборы и молокане). Потомки этой волны эмиграции проживают в Турции, Северной Америке, Аргентине, Бразилии, большинство их ассимилировано. Это порядка 1,5 млн. человек (не только русских по национальности). После революции и Гражданской войны за пределами России оказалось 5-7 млн. человек, в т.ч. те, кто стал вынужденным эмигрантом в результате передела границ (30-40 тыс. в Финляндии, 150 тыс. в Эстонии). Эта волна в основном осела в Европе, часть из них в дальнейшем переселилась в Америку.

Для этой волны эмиграции был характерен тот факт, что они жили на чемоданах. По оценке экспертов, ни у одной национальной эмиграции в мире не было такой потери времени и бесплодного проживания в напрасном ожидании возвращения в Россию.

В то же время эти люди сыграли большую роль в развитии науки, культуры, предпринимательства тех стран, где они, как им казалось, временно проживали.

После закрытия границ в 20-30 гг. крайне немногочисленная эмиграция из СССР состояла из т.н. “невозвращенцев”.

Одну из самых многочисленных категорий современной русской диаспоры представляют т.н. “перемещенные лица” и их потомки. Всего за годы войны на территорию зарубежных стран было вывезено около 10 млн. советских граждан – “перемещенных лиц” (т.е. тех, кто был насильно вывезен в ходе войны с оккупированных территорий для использования в качестве дешевой рабочей силы), военнопленных. Были среди них и те, кто сотрудничал с гитлеровцами, но таких было порядка 5%.

Процесс репатриации советских граждан начался сразу после капитуляции фашистской Германии. еще раньше был заключены соответствующие соглашения с государствами, на территории которых находились соотечественники, с государствами-союзниками (Соглашения между СССР, Великобританией, США от 11.02.1945 г.; между СССР и Бельгией от 13.03.1945 г.; между СССР и Францией от 29.06.1945 г.). Часть соотечественников возвратилась на родину. Однако многие остались за рубежом. Основным мотивом этого решения стала боязнь репрессий, преследований, морального давления, которые могли ожидать их на родине. Эти опасения были не беспочвенны. еще в 1944 г. было принято постановление СНК СССР о том, чтобы все бывшие в окружении и плену военнослужащие Красной Армии через сборно-пересыльные пункты поступали в спецлагеря НКВД на проверку, откуда проверенные передавались для отправки в Красную Армию через военкоматы, частично на работу в промышленность, а частично арестовывались органами СМЕРШ. Так, к 20 октября 1944 г. в такие спецлагеря НКВД поступило 354 590 человек, из них после проверки возвращено в Красную Армию 249 416, находились в стадии проверки 51 615, передано в промышленность и охрану 36 630, арестовано органами СМЕРШ 11 566.

Факты говорят о том, что социально-экономическое положение “перемещенных лиц” и бывших военнопленных, оставшихся за пределами СССР, было тяжелым. Даже те, кто сумел адаптироваться и обеспечить себе более или менее сносное существование, испытывали психологический дискомфорт. Объяснялось это не только плохим знанием языка, особенностей быта государства проживания. Люди попадали в иную социальную систему, где господствовали непривычные для них ценности, совершенно другой уклад жизни.

Очевидно и то, что государства проживания не прилагали особых усилий, для того, чтобы помочь этим людям адаптироваться к новым условиям жизни. Естественно, что это вызывало чувство растерянности, заброшенности и не давало возможностей для сохранения языка, культуры, постоянных связей с родиной. Не случайно, что большинство “перемещенных лиц” ассимилировалось. Именно для этой части диаспоры была характерна разобщенность, взаимное недоверие, что объяснялось во многом пестротой политических ориентаций тех, кто остался за рубежом после войны. Очевидно, что бывшие полицаи не могли иметь ничего общего с бывшими военнопленными. Контакты с соотечественниками советских женщин, вышедших замуж за иностранцев, ограничивались их мужьями. Те, кто нашел работу, стремились отойти от менее удачливых выходцев из СССР.

Стена отчуждения возникла между представителями так называемой “монархической” эмиграции и “перемещенными лицами”. Отметим, что в большинстве стран это отчуждение сохранилось до сих пор. Несмотря на крайне неблагоприятную ситуацию с “перемещенными лицами”, в 50-е годы и позднее предпринимались попытки создания организаций с целью сохранения языка, культуры, традиций. Такими примером может быть Культурный центр М.Горького в Уругвае, определивший в качестве основной задачи укрепление связей с родиной и много сделавший для пропаганды русской культуры. Отметим также в этой связи “Союз русских патриотов”, созданный в Париже. Деятельность этих и им подобных организаций активизировалась после создания Советского общества по культурным связям с соотечественниками за рубежом (общество “Родина”) в 1975 г.

В 50-80-е гг. эмиграция из России была обусловлена, как правило, политическими мотивами либо вступлением в брак с гражданином иностранного государства.

В последние годы (после 1991 г. и по настоящее время) оформилась еще одна категория российской эмиграции – так называемые “новые русские”. В январе 1996 г. нами был проведен экспертный опрос среди представителей данной категории, проживающих в Великобритании (Лондон, Оксфорд), 1/3 опрошенных – предприниматели, переехавшие в Великобританию на ПМЖ (а также члены их семей), 2/3 – молодежь из числа детей “новых русских”, приехавшая на обучение в университеты Оксфорда и Кембриджа.

Данная категория испытывает негативное отношение к себе со стороны не только властных структур, но и населения, в том числе и выходцев из России.

На наш взгляд, вряд ли “новых русских” в настоящий момент можно отнести к диаспоре, так как нет ни ориентации на сохранение этнической идентичности, ни организаций, ставящих такие задачи. Пока это только новая волна эмиграции, но достаточно перспективная и способная в будущем занять солидное место в деловых кругах страны проживания.

В 90-е гг. в зарубежные страны хлынула и волна неконтролируемой трудовой миграции из России и других стран СНГ. Необходимо отметить, что создаваемые из представителей данной категории (нередко не имеющих ни гражданства страны проживания, ни определенного места работы и жительства) русские организации в действительности содействуют притоку неконтролируемой миграции, сделав его сферой своего бизнеса. Подобное положение вещей негативно отражается на состоянии двусторонних отношений, углубляет раскол среди российской диаспоры.

Таким образом, для русскоязычной диаспоры в дальнем зарубежье характерны:

- Разобщенность, размежевание по национальным, религиозным, идейно-социальным и др. критериям;

- Неконсолидированность, отсутствие сквозных общинных связей, единых центров и связывающих структур, ориентированных в своей работе на свою Родину;

- Воздействие на большинство эмигрантов статуса “беженец”, который формирует специфическую психологическую и поведенческую модель, нивелирующую базовые потребности (ностальгию) к бывшему Отечеству;

- Стремление не только к адаптации, но и к ассимиляции (социальной мимикрии) по отношению к стандартам общества проживания, что, зачастую, ведет к потере национальной самоидентификации.

Любую национально-этническую общность объединяет, в первую очередь, внутреннее самосознание и установка на удовлетворение потребностей в культурно-этнической, традиционно-бытовой, конфессиональной и коммуникационной (языковой) сфере.

Второй блок объединяющих факторов – это формирование идейно-патриотической мотивации, например, гордости за свою бывшую Родину, сочувствия ей в период стихийных катаклизмов (землетрясение в Армении, консолидировавшее мировую армянскую общину), или внешней агрессии (Великая Отечественная война).

Третий блок включает в себя финансово-экономические интересы соотечественников, которые подразделяются на: партнерские в рамках процессов мировой интеграции (не более 3-5 % по отношению к современной России); спонсорско-донорские (например, помощь хуа цяо своим родственникам в континентальном Китае, что для России не характерно); мотивированные стремлением к легкой наживе (доминирующая тенденция в современных российских реалиях).

Обобщая вышеизложенное применительно к соотечественникам в дальнем зарубежье, можно сделать вывод о том, что в целом, как персонально-мотивированные, так и структурированные общинные связи русской диаспоры по отношению к современной России значительно ослаблены. Фактически ни один из этих консолидирующих блоков не может играть роль ключевого звена, позволяющего в рамках единого плана организационно и структурно оформить национальную стратегию по этому направлению.

Поэтому, говоря о выстраивании работы с этой категорией соотечественников, целесообразно работы выстраивать на сетевом принципе, имея в виду программы, ориентированные на конкретную аудиторию и четко очерченную сферу (языковая, конфессиональная общность, финансово-экономические, культурные, научные интересы).

Русскоязычная диаспора на бывшем постсоветском пространстве по своим характеристикам, направленности, экономическому и социальному положению существенно отличается от соотечественников, проживающих в дальнем зарубежье. С одной стороны, став заложниками политических процессов распада советского государства, соотечественники в странах СНГ оказались в ситуации изгоев, чуждых элементов с ограниченными социально-политическими правами и экономическими возможностями. Это вызвало не только чувство обиды на Россию, не поддержавшую их национальное достоинство, но и стремление к консолидации для защиты своих интересов. С другой стороны, в отличие от русскоязычной колонии на Западе, эта категория соотечественников объективно и долгосрочно ориентирована на поддержание и укрепление связей с Россией, как на государственном, так и на межличностном уровне.

О численности соотечественников в ближнем зарубежье.

Следует признать, что точных, статистически выверенных сведений о количестве соотечественников попросту не существует. Причина этого – вполне объективная. “Соотечественники” – особая социальная категория, во многом основанная на самоидентификации конкретных людей. Круг зарубежных соотечественников далеко не ограничивается численностью только российских граждан, проживающих за пределами России. Даже не имея российского гражданства или будучи гражданином другого государства, но ощущая при этом свою принадлежность к российской культуре, потребность в поддержании духовных связей с Россией, причастность к ее исторической судьбе, человек вправе считаться соотечественником.

Из-за отсутствия четких юридических критериев при определении категории соотечественников, в основу приводимых мною оценок положены данные о численности русского населения, проживающего в странах СНГ, почерпнутые, главным образом, из материалов последних переписей населения, которые состоялись в большинстве этих стран в 1999-2000 годах.

С учетом сделанных оговорок, численность российских соотечественников в странах СНГ можно принять равной приблизительно 16-17 млн. человек. Из них подавляющая часть проживает в Украине и Казахстане – соответственно около 9 и 4 млн. человек. Достаточно многочисленные российские диаспоры, превышающие 1 млн. человек, имеются также в Узбекистане и Белоруссии. В Молдавии и Киргизии к соотечественникам можно отнести порядка 500-600 тыс., а в остальных государствах Содружества – Таджикистане, Грузии, Азербайджане, Туркмении – от 80-100 до 200 тыс. человек. В Армении же, судя по всему, осталось не более 7 тыс. русских.

Сравнение этих цифр с данными последней Всесоюзной переписи населения 1989 года складывается далеко не в пользу русских. За постсоветский период их численность в странах СНГ сократилась не меньше, чем на 6 млн. человек, причем только в Белоруссии, Украине и Молдавии уровень падения не превысил 20 %. В большинстве же центральноазиатских государств русских стало примерно на треть меньше, а в государствах Закавказья снижение составило в среднем 62 %.

В 90-е годы вопросы взаимодействия с российскими соотечественниками за рубежом, защиты их прав и законных интересов относятся к числу ключевых в российской политике. Защита российских граждан всегда составляла одно из важнейших направлений деятельности МИД России. Вместе с тем, в настоящее время роль нашего министерства в реализации государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников, проживающих за рубежом, существенно возросла.

В апреле 2002 года Указом Президента Российской Федерации МИД России наделен дополнительными функциями по разработке и реализации программ поддержки соотечественников, включая распоряжение финансовыми средствами, выделяемыми из федерального бюджета на эти цели. МИД России поручено координировать международную деятельность федеральных органов исполнительной власти и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в отношении соотечественников, а также обеспечивать работу Правительственной комиссии по делам соотечественников за рубежом.

Естественно, нас беспокоит в первую очередь положение соотечественников в странах “ближнего зарубежья”, где в силу известных причин сложилась особая ситуация, приведшая к нарушению устоявшейся этнокультурной среды, привычного уклада жизни.

К приоритетным направлениям нашей работы с соотечественниками относятся, прежде всего, следующие:

- поддержка функционирования русского языка как важнейшего условия сохранения и развития языковой и культурной самобытности и самоидентификации соотечественников за рубежом;

- стимулирование процессов самоорганизации соотечественников;

- поддержка социально незащищенных слоев соотечественников;

- защита законных прав соотечественников, в том числе в судебных инстанциях, а также в рамках международных механизмов и процедур.

Эти задачи в равной мере актуальны для всего ближнего зарубежья. Вместе с тем в разных государствах, в зависимости от своеобразного сочетания местных факторов – общей численности и доли национальных меньшинств, их гражданского статуса, сплоченности общественных организаций, политики к ним со стороны властных структур, степени демократичности общества и общего уровня экономического развития, - положение соотечественников имеет свою специфику. Поэтому и приоритетные направления поддержки соотечественников для каждой конкретной страны различны.

В государствах Балтии на первый план выступают проблемы урегулирования вопросов гражданства, противодействия дискриминационной политике местных властей по отношению к нашим соотечественникам.

Несмотря на предпринимаемые международным сообществом усилия в соблюдении прав нацменьшинств в балтийских государствах, особенно в Латвии и Эстонии, остается целый ряд вопросов, вызывающих наше серьезное беспокойство.

Беспокоит то, что в этих странах около 700 тысяч представителей нацменьшинств по-прежнему не имеют гражданства и ряда важнейших социально-экономических и политических прав. Процесс натурализации идет крайне медленно. Остаются различия в правах граждан и неграждан, которые сохранятся и в связи с вступлением Латвии и Эстонии в Европейский союз. Сложной остается ситуация, связанная с переводом в 2004 году среднего образования преимущественно на латышский язык. Предлагаемые Министерством образования и науки Латвии изменения в программах для средней школы, предполагающие сохранение преподавания после 1 сентября 2004 года 40 % предметов на языках нацменьшинств вызывают у русскоязычной общественности серьезные опасения, что данные меры приведут к ухудшению качества и, в конечном счете, к ликвидации обучения на языке нацменьшинств.

Ситуация в Литве не такая острая, как в соседних балтийских странах, но и там есть немало проблем. В Литве, хоть и не так форсировано, тоже идет процесс сокращения использования русского языка, закрываются русские школы.

Весьма чувствительной для российского общественного мнения остается тема преследования в Латвии, Литве и Эстонии ветеранов-антифашистов и бывших сотрудников советских правоохранительных органов. Для нас совершенно очевидно, что это политические по сути процессы, основанные на расширительном толковании в законах понятия “геноцид” и придании им обратной силы. Налицо откровенное игнорирование международного права в угоду националистической идеологии.

В государствах-участниках СНГ проблемы российских соотечественников имеют свою специфику. В отличие от “балтийского варианта”, законы о гражданстве Казахстана, Узбекистана и ряда других государств фактически “объявили” всех постоянных жителей своими гражданами. При этом, однако, возможность самостоятельного выбора гражданства существенно ограничена. Свидетельством этого являются и последние события вокруг ситуации с двойным гражданством в Туркменистане.

Наряду с этим в большинстве стран Содружества складывается крайне неблагоприятная ситуация в сфере использования русского языка. По существу, происходит постепенное, но целенаправленное его вытеснение из официальной жизни и сферы бытового общения, переход с русского на государственный национальный язык, что в свою очередь стимулирует отток русского и русскоязычного населения из этих стран.

Русский язык признан государственным только в Белоруссии, в Казахстане и Киргизии имеет статус официального.

В большинстве же стран СНГ русский язык низведен до положения языка нацменьшинств с ограниченными правами применения или употребляется в качестве официального лишь в местах компактного проживания русскоязычного населения.

Серьезной проблемой является также закрытие русских школ и отделений в вузах, острая нехватка учебно-методической литературы и преподавательского состава, резкое сужение возможностей получения информации на русском языке из-за ограничения или полного прекращения теле- и радиовещания на русском языке, сокращения русскоязычных печатных СМИ.

Все эти проблемы нам хорошо известны, и мы постоянно работаем на этих направлениях. Вместе с тем мне бы не хотелось излишне концентрировать внимание только на нерешенных задачах. Уже накоплен немалый позитивный опыт реализации политики в отношении соотечественников, который необходимо закреплять и совершенствовать в дальнейшей работе.

За последние годы Россия существенно увеличила материальную помощь русским школам, после длительного перерыва возобновила финансовую поддержку особо нуждающихся категорий соотечественников по линии загранучреждений Министерства иностранных дел, активизировала работу по укреплению взаимодействия с общественными организациями соотечественников. Работа по укреплению правового статуса русского языка и его оформления в качестве официального ведется в Армении, Молдавии, Узбекистане, Казахстане. В целях содействия получению высшего образования на русском языке в Киргизии в 1993 г., в Таджикистане в 1996 г., в Армении в 1999 г. открыты российские (славянские) университеты.

Общий объем средств, выделяемых из федерального бюджета на поддержку соотечественников за рубежом в 2003 году, в полтора раза превышает финансирование прошлого года и составляет 210,0 млн. рублей. Примерно половину этой суммы предполагается использовать непосредственно в странах проживания соотечественников.

В это лето на базе Омского государственного педагогического университета, Санкт-Петербургского университета педагогического мастерства, Ростовского и Воронежского институтов повышения квалификации и переподготовки работников образования пройдут обучение 1050 учителей из стран СНГ и Балтии. Более 300 педагогов-русистов и преподавателей начальных классов из Армении, Киргизии, Таджикистана пройдут курсы повышения квалификации на базе Российско-национальных славянских университетов.

В Российской Федерации в оздоровительных лагерях Омской, Московской, Псковской областей отдохнут 1120 детей соотечественников.

В августе Санкт-Петербург и города “Золотого кольца России” посетят 482 учащихся школ с русским языком обучения, победители олимпиад по истории России.

К началу учебного года в школы с русским языком обучения поступит учебная и учебно-методическая литература на сумму 35 млн. рублей, художественная и справочная – на сумму в 17 млн. рублей.

В текущем году в государствах-участниках СНГ и Балтии проведены праздничные концерты в ознаменование тех или иных событий и дат, связанных с российской историей и культурой, например, Дня России (12 июня), Дня славянской письменности и культуры, 300-летия Санкт-Петербурга, 200-летнего юбилея Ф.И.Тютчева, специальные мероприятия с участием ветеранов ВОВ – участников Сталинградской и Курской битв, снятия блокады Ленинграда. Загранучреждениями МИД России проводится работа по содействию медицинской реабилитации ветеранов Великой Отечественной войны, организации подписки соотечественников и их объединений на российские периодические издания, проведению олимпиад и конкурсов по русскому языку и литературе, естественным наукам.

Разумеется, мы понимаем, что выделяемые государством средства на поддержку российских соотечественников не в состоянии покрыть все их насущные запросы. Поэтому МИД России старается изыскивать дополнительные возможности для реализации тех или иных конкретных программ. К примеру, в марте этого года нами было подписано Соглашение о взаимодействии с Российским книжным союзом, закрепляющее договоренность о предоставлении МИДу на безвозмездной основе определенного количества и номенклатуры книжной продукции издательств нашей страны для распространения за рубежом среди наших соотечественников.

Нами активно проводится линия на привлечение субъектов Российской Федерации к реализации государственной политики в отношении соотечественников за рубежом. Вслед за Москвой, имеющей собственную среднесрочную Программу поддержки соотечественников, многие регионы России готовы подключиться к этой работе и уже предпринимают практические шаги в данном направлении. Наша цель состоит в придании этой деятельности системного и скоординированного характера.

Что касается перспектив дальнейшей работы, они четко определены подготовленным нами программным документом “Основные направления поддержки Российской Федерацией соотечественников за рубежом на 2002 –2005 годы”, который утвержден распоряжением Правительства Российской Федерации в ноябре прошлого года. В соответствии с поставленными в нем задачами мы продолжим наращивать усилия по обеспечению защиты прав и свобод соотечественников, в том числе с использованием международных механизмов и процедур. Как и в прошлые годы, мы будем всячески содействовать развитию гуманитарных, культурных, образовательных, научных, информационных и деловых связей России с соотечественниками. Важным направлением нашей работы останется поддержка социально не защищенных категорий соотечественников: детей, инвалидов, ветеранов Великой Отечественной войны. Существенное внимание мы намерены уделять содействию процессам консолидации российской диаспоры, оказанию помощи в проведении различных мероприятий, нацеленных на активизацию деятельности общественных организаций соотечественников.

Актуальной задачей на ближайшую перспективу мы также считаем укрепление взаимодействия России с соотечественниками, проживающими в странах так называемого “дальнего” зарубежья. Конечно, ситуация там не такая острая, как в большинстве постсоветских государств, но это не отменяет необходимости приложения целенаправленных усилий по укреплению позиций русского языка и культуры, расширению российского информационного присутствия, более эффективному использованию интеллектуального и экономического потенциала наших соотечественников в интересах России и формирования “русского мира” в целом.

Важной особенностью современного этапа государственной политики в отношении зарубежных соотечественников является осознание необходимости отхода от так называемой “патерналистской” модели, при которой соотечественники, проживающие в странах СНГ и Балтии, рассматривались преимущественно как “объект” защиты и оказания им государственной помощи. Подобная практика, в целом оправданная для 90-х годов прошлого века, оставляла, однако, вне диаспоральной политики России адаптированную часть русского и русскоязычного населения, не просто желающую сохранить российскую самобытность, но и испытывающую потребность в поддержании экономического и делового сотрудничества с Россией.

Нельзя не учитывать, что деловая элита российской диаспоры, имеющая достаточно прочные позиции в ряде постсоветских государств, особенно в странах Балтии, вполне способна стать внутренним фактором финансовой, социальной, а если необходимо, то и политической поддержки остальных слоев соотечественников. Так что сама жизнь подводит нас к тому, чтобы активнее использовать этот ресурс в выстраивании государственной политики Российской Федерации в отношении зарубежных соотечественников.