Русская улица

А. Суздальцев

«Белорусы, это те же русские, только со знаком качества»
А. Лукашенко, президент РБ.

Президент Республики Беларусь Александр Григорьевич  Лукашенко  является  главой многонационального  государства. Каждый пятый  белорусский гражданин  не является этническим  белорусом. Для сравнения, в Российской Федерации, страны традиционно воспринимаемой, как  одной из самых многонациональных в мире,  более 90% населения  является русскими.  Кстати,  каждый  6-7 белорус как раз не  белорус, а  тот  же  русский или россиянин.

Часть проживающих в республике россиян  являются практически коренными. Они вошли в состав  республики вместе со своими староверческими селами или ремесленными и железнодорожными слободами. Но большинство достались Беларуси  в качестве   бесплатного наследства от  исчезнувшего в исторической мгле Советского государства.  

Белорусский президент  не раз  заявлял, что не ощущает себя  в России  иностранцем,  что  это «его Россия, его Москва». Любопытно, а могут ли  белорусские россияне так  сказать о Беларуси и Минске? Существует ли у нас  феномен  «российского фактора»,  с которым уже давно познакомились в Прибалтике и на Украине?

Естественно, у нас ситуация с «оккупантами» не сравнима с  сегодняшней Латвией, но определенные вопросы в среде диаспоры  давно обсуждаются.  Во всяком случае, заявления А. Лукашенко, что «У нас русским живется лучше, чем в России» воспринимаются на «русской улице» в виде  политического пиара. К сожалением, даже коренным белорусам  на собственной Родине живется не очень весело.

Для неудовлетворенности у белорусских россиян  есть серьезные основания.  Действительно, белорусские власти не отказывают в праве на самоидентификацию  представителям  самых различных народов, постоянно проживающих на территории нашей страны. Это тем более справедливо, что   некоторые  общины (поляки, татары, те же русские) соседствуют с белорусами на исторической белорусской территории не одно столетие. 

Фактор  русского языка, в данном случае,  не должен кого-то обманывать. К сожалению, правящий режим  видит  в русском языке прежде всего  политическое  орудие, которое, в случае  необходимости, можно сменить на другое.

Российская диаспора в республике находится в непростом положении. Наличие в Беларуси  огромной  массы россиян  власти просто замалчивают. Именно россиян  постепенно и  неуклонно  пытаются  присоединить  к белорусскому  этническому  массиву, отказывая им в сохранении их национальных особенностей и  шаг за шагом обрывая их связи с исторической родиной. Иногда это приводит к  казусам. Так, к примеру, рассказывая в программе БТ «Панорама» 21 сентября 2003 г. о национальном мире в Беларуси, было взято  интервью у представителей  множества национальных общин – литовцев, азербайджанцев, евреев и т.д. За местных  россиян  выступили представители… белорусских татаро-башкир. Причем три раза на протяжении всего сюжета. Русским, самой большой  некоренной  части белорусских граждан, место не нашлось. Бесспорно, что и татары и башкиры, постоянно проживающие в республике и даже занимающие весьма солидные посты в системе государственной власти, достойны всяческого уважения и поддержки в их стремлении к сохранению национальной самобытности, но демонстративная национальная «селекция», проведенная БТ, не прошла мимо  внимания  русской общины.

Естественно, что подобных  фактов можно набрать сотни. Их обилие позволяет говорить о том, что государство проводит в отношении белорусских россиян отдельно сформулированную политику. Попытаемся  в ней разобраться. Прежде всего, стоит обратиться к самому понятию «Российский фактор» в нашей республике.

Определить    его роль  в  жизни  современной  Беларуси  достаточно сложно.  Русскоязычность большей части коренного населения, близость  менталитетов  и  укладов жизни, наличие огромного   российского  этнокультурного массива – затрудняют вычленение  непосредственно  российского   аспекта  в  экономической,  социальной и  политической  сферах  республики.

Традиционно под понятием «российский  фактор»  объединяется большая часть этнических русских, проживающих в  конкретной стране – в данном  случае в РБ, причем как  граждан республики, так и не граждан. Сюда же некоторые исследователи относят  значительную часть русскоязычных и примыкающих к ним, близких к русским по  духу и менталитету. Состав будет не  полный без  лиц из смешанных семей и  граждан коренной национальности, которые в своих взглядах или  деловых контактах ориентируются на Россию, являются сторонниками тесной интеграции  с ней. Фактически, все это подпадает под понятие «Русский мир». В Беларуси организационное оформление российского слоя в полиэтническом  пироге РБ не завершено, что, в принципе, характерно для  большинства стран СНГ.

Очертить границы  русского (в данном случае мы говорим, по понятным причинам, о «русском») этнокультурного  массива крайне сложно, как  сложно и посчитать  всех граждан  Беларуси, считающих себя этническими русскими или  представителями  иных народов, которые  составляют  полиэтническое понятие «россияне». Официальная статистика дает разброс от одного  до двух миллионов. Естественно, что в этой  категории  есть немало лиц, только  «записавшихся» русскими, россиянами или  члены смешанных семей. Однако, если проанализировать  даже  ту часть  российской диаспоры, на присутствие которой указывает  государственная  статистика, то  возникает своеобразное лицо  россиян, постоянно  живущих в  РБ.

90%  российской  диаспоры сосредоточено  в городах.  Только  в  некоторых сельских районах Могилевской, Гомельской, Витебской и Брестской  областей  ощущается  присутствие  русского  компонента среди сельского  населения. Причем, если в  Гомельской  и Могилевской областях можно встретить  целые населенные пункты, которые издревле  были заселены русскими, как, к примеры, староверческие  села на Гомельщине, то  в  Брестской  области  на селе можно  обнаружить «очаги» русских  второго – третьего  послевоенного  поколения. На остальной части республики в сельских районах  встречаются отдельные русские семьи, которые ведут свое  происхождение от  направленных  в первые послевоенные годы  в  белорусские  села  специалистов и  интеллигенции – агрономы, врачи, учителя и т.д. Большей частью, эти семьи  уже носят смешанный характер, но чаще всего  трепетно сохраняют  свою этническую идентификацию.      

Сложнее  выделить  российскую  диаспору в крупных белорусских городах, население которых почти на 100% русскоязычное.  В первые  послевоенные годы и в  годы  ускоренной  индустриализации  республики – 60-70- начало 80-е годов – россияне  преобладали в массе  квалифицированных  рабочих и почти  90%  инженерных  кадров.  Огромное количество  специалистов из российских вузов направлялось после окончания учебы на  вновь создаваемые  в те годы  современные предприятия в Минске, Новополоцке, Жлобине, Гомеле и т.д. До сегодняшнего  дня  ощущается присутствие  российского фактора  в среде  индустриального  рабочего  класса и инженерного корпуса.  В тоже время, россияне  мало заметны   в сфере услуг и в государственной розничной торговле, в системе  материально-технического  снабжения, высшем  слое административных работников, руководстве силовых ведомств. Во властных  структурах  они не занимают первые ряды.  Исключения, в виде В. Ермошина, только подтверждают это нигде не зафиксированное  правило.  Тем не менее, любопытно то, что в республиканских ведомствах  до  конца  XX века средний  управленческий персонал до 50%  был укомплектован  людьми, для которых Россия не являлась чужой страной. Сейчас, когда в  “вертикаль” стали вливаться  подросшие дети “могилевских”,  паритет уже сломан. 

Формально, в Беларуси  в вопросах карьерного роста национальная принадлежность  не акцентируется, но любой  административный работник может привести  массу примеров, когда того или иного, включая и его лично, “обошли” по причине принадлежности к  некоренной нации.  Естественно, что к такого рода  аргументам необходимо относиться крайне подозрительно, но не учитывать создаваемый ими фон  нельзя. 

Наш, ограниченный рамками статьи,  анализ «лица» россиян – граждан  Беларуси, будет неполным без  оценки, пусть и поверхностной, роли «российского фактора»   в  деятельности  Белорусской  академии наук, которая на начальном этапе своего становления только условно можно было назвать белорусской, так как в ее составе преобладали русские и евреи.  Между прочим, в этом нет ничего  особенного. Ведь и первый состав РАН почти на 100% был образован из немецких ученых.

Солидный вклад российская община внесла в развитие белорусского искусства. Но именно здесь, в   среде  творческой интеллигенции, можно  встретить  русских и россиян, которые были вынуждены  или  замалчивать свое этническое происхождение или  публично от него отказаться. Выбора у них не было. В ином варианте  они бы не смогли получить признание своих заслуг. Нельзя забывать, что именно творческая интеллигенция, в общем и  составила  интеллектуальную базу  Белорусского народного  фронта.

В среде  вузовской  науки и профессорско-преподавательских кадров удельный вес россиян  достигает  50% и выше (в технических вузах  русских  преподавателей  традиционно больше).

Необходимо отдельно  остановиться  на  доле россиян  в малом, среднем и крупном бизнесе. В Беларуси, в какой-то мере,  мы не сталкиваемся с  феноменом «русского бизнеса», знакомого исследователям по  странам  Балтии. Но россияне – бизнесмены вместе с выходцами из польской и еврейской общин явно преобладают в среде деловых людей республики. Между прочим, это одна из проблем, которая  в дальнейшем  может дорасти до кризисных явлений.

Рано или поздно конкуренция на рынке  будет  выливаться в стремление  ограничить круг предпринимателей представителями  титульной нации. Все это уже наблюдается в других странах СНГ.  Кроме того, современный  белорусский бизнес на 90% завязан на  Россию. Естественно, этнические россияне  более свободно ощущают себя на  российском  рынке.  Но это этническое преимущество способно вызвать  силовые попытки  передела  бизнес -  коммуникаций.

Перспектива обострения имеется и внутри связки «бизнес – государство», так как белорусские   силовые ведомства не только сформированы  поголовно из представителей титульной нации, но, кроме того, в них, с некоторых пор, стали преобладать выходцы из настоящих «медвежьих углов». Власть, к сожалению, только обостряет это противостояние.

В целом, необходимо отметить, что  русские – россияне внесли  огромный  и неоцененный  должным образом  вклад  в появление белорусской  индустрии, науки, технологических центров,  систем управления, творческой  жизни. Причем, явно доминируя в некоторых основных отраслях, они никогда не претендовали на  какое-либо социально-этническое  преимущество, зачастую сознательно уступая  положенное  по возможностям, таланту или образованию место представителям коренной «титульной» нации. Такая уступчивость  способствовала  появлению в советское  время мифа о  незыбленности  этнического  мира в республике, хотя Беларусь за свою многовековую историю никогда не была  свободна от  национальной настороженности и конфессиональной подозрительности.

Нельзя не отметить, что  и  внешне  вполне  лояльные отношения между  белорусами и белорусскими россиянами  в глубине  так же не лишены  противоречий. Бытовой национализм, являясь  важной  составной частью белорусского менталитета, сталкивается  с  соответствующими унизительными социально-классовыми  оценками  со стороны  местных россиян. 

Но нас, в данном случае, интересует вопрос о социально-политических тенденциях в среде российской общины. Эта проблема имеет и прикладное значение, так как не первый год белорусский политический рынок ждет появление  некой  «пророссийской» политической силы (Эту темы необходимо осветить  в отдельной статье).

Учитывая, что  Беларусь  официально  взяла курс на    интеграцию с Российской  Федерацией, подписала с ней  Союзный договор, формально находится в единой таможенной  зоне, является участником десятков  межправительственных и сотен тысяч иных  договоров с  российской  стороной и российскими субъектами хозяйствования, то, по идее, «российский фактор»  должен  «работать» на власть.   Однако, в реальности это не так.  Политический раскол, связанный с оценкой  деятельности  первого белорусского президента, оказал  свое  разрушительное воздействие, как на коренных белорусов,  так и  на  белорусских россиян.

Любопытно, что   в среде российской  общины сторонники  сочетания «европейского» и «российского» векторов развития Беларуси преобладают. Большей частью они не видят в  этом «симбиозе» внутренних противоречий, более того, по их мнению, обе тенденции  дополняют друг друга.

Во многом это связано с тем, что российская община в  наибольшей степени пострадала от  бесконечной десятилетней экономической «шоковой терапии», взятой на вооружение А. Лукашенко в формате «белорусской экономической модели». Гнетущей особенностью этой «модели» является то, что люди, годами страдая от роста цен и безработицы, не видят впереди «света в тоннеле». Тем не менее, деиндустриализация республики идет полным ходом, что постепенно маргинализует  местных россиян. Ведь нельзя забывать, что россияне в республике - это городские жители, интеллигенция, служащие, высококвалифицированные рабочие. Как правило, у  них нет «сельского» подворья, откуда можно хотя бы  получить продовольственную помощь. Для современной  Беларуси  это серьезный фактор, который  буквально бросается в глаза на фоне того, что, к примеру, больше половины жителей Минска имеют в деревнях не просто хозяйства, но и еще, слава богу, живых родителей. Обнищание солидной части белорусских россиян – фактор  общеизвестный.

Учитывая специфику русского менталитета – отсутствие пиетета перед государственной властью и  традиционно сильную политизированность, то нет сомнений, что «российский фактор»  играет не последнюю роль в снижении рейтинга власти. 

Но нельзя забывать, что в составе российской общины находится и мощный слой  стойких приверженцев  белорусского президента – отставные офицеры, навсегда осевшие в Беларуси. Но и в их среде происходят неизбежные и необратимые процессы политической дифференциации. Этому в немалой степени способствуют  ритуальные шаги, предпринятые российским президентом В. Путиным - возвращение красного знамени в вооруженные силы, «новый» гимн России, потеря А. Лукашенко имиджа  объединителя славян и т.д.  «Отставники» стали постепенно поворачиваться лицом к Москве.

По традиции, в стране  широко обсуждаются проблемы национальной самоиндентификации и национального возрождения только титульной  нации. Нет сомнений, что это своевременно и  крайне необходимо. Однако  фактор национальных диаспор кроме польской, практически не учитывается.  Ни одна из белорусских партий не касается  проблем  национальных диаспор. В парламенте диаспоры не представлены. В стране  сложилась практически средневековая, или, если вернее, почти античная, традиция клиентельских  отношений, когда  неформальным лидером  местной национальной общины становится  ее представитель, занявший в настоящее время  наиболее высокую должность в «вертикали»  власти. Власть эта  почти клановая «система»  вполне устраивает, так как  некоронованный  «племенной шейх»  находится в структуре  полной преданности  руководству страны и своей головой отвечает за лояльность своего «племени». Все это напоминает  времена  турецких султанов, которые  с целью соблюдения   мира, требовали  заложников.

Бывают исключения. Автор этих строк знаком с неформальным лидером  иракской общины в Беларуси, который является  относительно крупным бизнесменом и формально не имеет отношения к белорусской государственной машине. Но это не помешало ему  весной текущего года  вместе представителями  белорусских огосударствленных  профсоюзов бегать по площади Бангалор  с  портретом С. Хусейна.

 С россиянами  сложнее.  Их  просто много и поэтому выделить их неформального лидера пока невозможно. Существующие  в среде общины организации  выполняют в основном  этнокультурные  функции и возглавляются  большей  частью  политическими маргиналами –сталинисты,  анархисты и другие подобные лица, подпадающими под категорию «городских сумасшедших».  Судя по тому, как  белорусские власти относятся к этим клоунам в крестах и  оберегах (одновременно!), то их  такой вариант  русского  этнического  балагана вполне устраивает. Более того, не случайно орган Администрации президента РБ так безапелляционно  объявляет русскую общину  «так называемой», « … потому что на самом деле никакой "общины" в натуре нет» («СБ» 11 сентября 2003 г.).  Симптоматично…особенно использование специфического термина «в натуре».   Понятно, что это  власти  хочется, что бы  никакой российской общины не было.

Политизация  белорусских россиян и  переход их  в оппозицию существующему режиму, что в принципе одно и тоже, крайне беспокоит  официальный Минск. Они прекрасно понимают, что власть ничего не сможет предпринять против огромной  общины. Любое давление на нее  будет немедленно исключительно жестко воспринято в Москве. Оппозиция А. Лукашенко со стороны местных россиян  представляется ему  страшным ударом в спину, противостоять которому невозможно. От  действия такой  силы  не останется  даже пепла от  тщательно возводимого интеграционного  дома.  Попутно рухнет система  взаимоотношений с  православной церковью. В итоге, власть окажется  голой в чистом поле и мы увидим не  Александра  Лукашенко, а его старого партийного попутчика – Зенона Пазьняка.        

Естественно, что именно  белорусские россияне  являются наиболее внимательными  наблюдателями за  развитием всех  перипетий  белорусско-российских отношений. Кроме того, диаспора тщательно отслеживает  все  внутрироссийские политические и экономические тенденции, включая те, которые  оказывают определенное воздействие на  ситуацию в республике.

Сейчас, когда  до 30% белорусского оптового  рынка  продовольствия  занято российской продукцией, когда  продукция  российского  легпрома  ощутимо теснит белорусскую, когда  в России  молодой, динамичный  и  популярный  президент, российская  община в Беларуси стала ощущать  себя более  уверенно. Она получила  от исторической  родины  самую  лучшую поддержку – экономический рост ее экономики. Россия заставляет  с собой считаться, следовательно,  придется  считаться  и с российской диаспорой.

Но с другой стороны, в среде общины растет общее недовольство экономической и политической  обстановкой в Беларуси. Каждая социальная прослойка  диаспоры  ведет  постоянное  взвешивание  тех или иных достижений и промахов, совершаемых властями двух государств. Бизнес  сопоставляет условия  регистрации, госконтроля, лицензирования, арендной платы, доступа к кредитам. Техническая интеллигенция внимательно отслеживает процессы модернизации российских и белорусских предприятий. Рабочий класс  интересуется уровнем оплаты труда и возможностями  влиться в общероссийский рынок труда. Пенсионеры – величиной пенсии и  объемом льгот. Обыватели  активно  переводят московские  и питерские ценники в привычные белорусские рубли. К сожалению, сравнения далеко не всегда оказываются в пользу  Беларуси. Растет понимание  экономической неполноценности  республики, ставшей  для них родной.

В итоге, в среде  белорусских  россиян  нарастают весьма негативные  для белорусских властей  тенденции: люди разочаровываются в  перспективах   независимого белорусского государства. Они начинают ощущать себя  неудачниками, людьми, которые  не нужны стране, в которой они или родились или прожили несколько десятилетий.  Их рабочие места  исчезают, из сферы управления их постепенно  вытесняют, в формирующуюся  белорусскую элиту  не пускают.

До определенного момента, развитие  вышеназванных  тенденций  протекало в экстенсивном  русле.  Но с начала  в Беларуси  затяжной  антироссийской  пропагандистской  кампании  накапливание  негативного  потенциала в диаспоре  резко ускорилось. Информационная война, развязанная белорусским агитпропом  против  исторической родины  самой  большой  в республике диаспоры, заставила  белорусских россиян определиться.

Во-первых, в большей  степени оказались изжиты иллюзии в отношении  российско-белорусской  интеграции. Стало понятно, что  никакого реального союзного государства нет и не будет. В избытке только  многочисленный  аппарат этого «виртуального» государства. Белорусские россияне ощутили себя обманутыми.

Во-вторых, одним из  результатов  антироссийской  пропагандистской кампании стало  охватившее  широкие слой российской диаспоры ощущение, что Республика Беларусь никогда и не являлась союзником России. Более того, сотни тысяч людей  неожиданно ощутили, что живут в стране, которая  находится в стадии  «холодной войны» с их исторической родиной.

В-третьих,  неминуемо  приближающийся   крах «белорусской экономической модели» заставил  многих  членов диаспоры обратиться  к  проблеме миграции. Люди ощутили, что их  ресурсы и возможности  противостояния  экономическим  последствиям  неграмотной экономической политики  правящего режима исчерпаны.

В-четвертых,  в среде общины  растет понимание  социальной общности  белорусского и туркменского режимов. Оба лидера  начинали свою  деятельность с  попыток  максимально расположить к себе  русскую диаспору. Один заманивал интеграцией, другой – законом о двойном гражданстве (Между прочим, А. Лукашенко так и не пошел на двойное гражданство, хотя не преминул возглавить  Высший Государственный Совет Союзного Государства России и Беларуси). В Туркмении  закончилось все  вполне прозаично – россиян просто взяли в заложники. В Беларуси, разрабатывая указ  президента  о связях с РФ, готовятся  установить с ней настоящий  «железный занавес».

В-пятых, антироссийская пропагандистская  кампания  активизировала  проявления белорусского бытового национализма, противостоять которому россиянам трудно хотя бы  по  причине  наличия в их сознании синдрома «чужой земли».  Люди вдруг ощутили, что Минск, воюя с Москвой, попутно натравливает на  них  коренную титульную нацию. Россияне почувствовали, что из них хотят сделать виноватых  за грядущие  экономические и политические катаклизмы, которые медленно, но неотвратимо надвигаются на  страну.

В-шестых, белорусские россияне  не испытывают  иллюзий в отношении своей  судьбы  в случае  смены политического режима. Люди считают, что  согласно правилу «политического маятника», власть получат белорусские националисты. Несмотря на  широко распространенное мнение, что  такая  смена  правящих элит сродни обмену «шила на мыло», тем не менее, люди опасаются  этнических чисток.

В общине растет понимание, что всему этому надо   как-то противостоять. Тем более, что этнофактор – понятие переменное.  Пока в Беларуси   сохраняется сложная  социально-экономическая и политическая ситуации, этнографический или языковый факторы  находятся в несколько  угнетенном  состоянии.  Но  такая  «стабильность»  не вечна. Причем   старт  роста  внимания  к этноязыковому  фактору  будет расти  как  при возможном ухудшении  экономического  положения белорусского государства, так  и при  экономическом  подъеме, который будет сопровождаться естественным  усилением  социальной дифференциации.  По мере выхода из экономического кризиса, или, наоборот, при его углублении,  тенденция роста гражданской активности белорусских россиян будут активизироваться.

Эти тенденции и так растут. Их росту помогают  белорусские власти.  Появление  зимой  2002/2003 года в белорусском Интернете документов  Российского Демократического Форума  являются  свидетельством  развития сложных политических процессов  в общине.

Но есть  и иной путь  решения «российского вопроса»  в Республике Беларусь. Его предложил еще И. Сталин: «Нет человека – нет проблемы». Это миграция на историческую родину.

Миграция уже идет. Община активно отправляет  молодежь в российские вузы. Иногда  этот процесс носит объективный характер – молодежь хочет поступить в морские и летные училища, лучшие на планете театральные институты, учиться в МГУ – третий по  престижу  вуз  планеты (после Кембриджа и Сорбонны).  Но чаще субъективные моменты превалируют – родители  уподобляются  традиционным персонажам  Шукшина, отправляя  детей «в город» для  «лучшей жизни».

Более полумиллиона  белорусов  работает в России на  постоянной или временной основе. Немалую часть  в этой трудовой миграции составляют этнические россияне. Именно они чаще всего через год-два  возвращаются в белорусские города для  вывоза своих семей и продаже  белорусского жилья. Этих людей мы теряем навсегда.

Практически навсегда мы теряет и  талантливую молодежь, которая не видит для себя перспектив на Родине. Ускоряется процесс  «утекания» «русского бизнеса». Появилась даже сельская миграция в российское аграрное пограничье.

Миграцию можно ускорить, что, в принципе и делается практически с двух сторон. С белорусской стороны людей  выталкивает из страны  бесконечный  экономический кризис и  раскрученная  антироссийская информационная  война. Естественно, что  постепенно вводимая государственная монополия на весь комплекс связей   с РФ,  также  поспособствует  освобождению в белорусских городах  жилищных  площадей.

Российская сторона объективно заинтересована в миграции на свою территорию  этнических россиян. Передача на этой неделе В. Путиным в ГосДуму поправок к закону о миграции снимают все преграды для  натурализации в России  практически любого гражданина из СНГ.  Автоматически  российский паспорт получает учащаяся в России белорусская молодежь, а также их родители, закончившие   в свое время в России вузы и техникумы и направленные на работу в Беларусь, а также родители родителей – ветераны войны и труда. Старикам надо просто  добраться до российской границы и российская пенсия у них в кармане. И это только начало. Впереди  принятие ГосДумой целой программы  переселения российской диаспоры на историческую родину. Под такого рода  «переселение народов» будут выделены огромные деньги. Рано или поздно мы увидим в центре Минска  российское миграционное агентство.

Не исключено, что  лет через десять «российский фактор», так и не  проявив свой политический потенциал, просто исчезнет из белорусской  политической палитры. «Русская улица» в Беларуси  станет новым  Харбином, навсегда покинутым россиянами  пятьдесят лет назад.