Тезисы выступления директора Института стран СНГ К.Ф.Затулина на международной конференции в Шанхае 13 мая 2002 г.

"Превращение Средней Азии в Центральную. Борьба за влияние в постсоветском регионе и позиции России: до и после 11 сентября 2001 года".

Прежде всего хочу объяснить несколько провокационный заголовок своего выступления. В прежнем Советском Союзе, когда речь шла о его внутреннем районировании, о его региональной структуре, мы пользовались формулировкой «Средняя Азия и Казахстан».  Из этой формулировки, между прочим, следует, что Казахстан нельзя было полностью и во всем отождествлять со Средней Азией, считать частью только Азии. Однако уже вскоре после распада Советского Союза бывшие советские республики в этом регионе, став независимыми, стали называть себя «Центральной Азией», развивать планы центральноазиатской интеграции, создавать общее военное подразделение – Центразбат и т.д. Казахстан тоже принял в этом участие.

Уважаемые участники конференции, понимающие русский также хорошо как уважаемый посол Ли Фэнлинь, безусловно чувствуют разницу в толковании слов «средний» и «центральный», присущую нашему языку. Однако до 11 сентября, как мне кажется, не было серьезных оснований считать, что бывшие среднеазиатские советские республики и Казахстан в самом деле находятся в Азии в центре внимания.

И вот теперь, кажется, с приходом в регион мировой сверхдержавы, эти надежды, эти местные амбиции начинают реализовываться. Средняя Азия превратилась в Центральную. Но что это несет существующим здесь государствам и, шире, их ближайшим соседям?

Хочу сделать несколько принципиальных деклараций прежде, чем пробовать ответить на поставленный вопрос.

Первое. Новые независимые государства (ННГ) постсоветской Азии получили суверенитет без каких-либо личных усилий. Они были «катапультированы в независимость» (удачная формулировка Марты Брилл Олкотт – советника Госдепа США при администрации Б.Клинтона).

Второе. Десятилетие, прошедшее после формального провозглашения независимости для всех пяти ННГ Азии – Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Туркмении и Таджикистана – не стало временем формирования подлинной государственности. Флаги, гербы, гимны и иные атрибуты полноценных государственных образований до последнего времени остаются неким «декоративным элементом». Не было и обострившихся с конца 2001 – начала 2002 г., разговоров о начале нового раунда «Большой игры» ведущих мировых держав в этом «сердце континента».

Третье. После террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне, США, ранее достаточно безразлично относившиеся к Центральноазиатскому региону, сконцентрировали свое внимание на процессах, происходящих в этом пространстве (включая, примыкающие к ЦАР субрегион Каспия и все Закавказье). Сейчас в ряде ННГ Азии ускоренными темпами создаются и укрепляются форпосты американского военного и экономического присутствия.

Четвертое. В силу множества объективных и субъективных причин активизация присутствия военных и финансово-экономических элит Запада (прежде всего – Соединенных Штатов) уже порождает процессы, способные поставить вопрос не только о выживаемости политических режимов постсоветских государств, но и само их существование.

Пятое. Ведущие евразийские центры силы пока не определили своего отношения к процессу выработки стратегии, отвечающей интересам континентальной стабильности. Нет и сколько-нибудь консолидированной позиции Москвы, Пекина, Тегерана, Дели и Исламабада по ходу и перспективам (даже кратко- и среднесрочным) антитеррористической операции против неуклонно растущей «оси зла», заявленной «лидером Запада» – США.

I.

Десятилетие независимого существования пяти новых государств Азии можно охарактеризовать как период своеобразного «безвременья». Властные элиты (в подавляющем большинстве выросшие в 60-80-е годы при КПСС) были заняты укреплением собственных политических позиций, более-менее удачной торговлей оставшимся после Советского Союза ресурсным потенциалом и множественными имиджевыми акциями на мировой арене.

Наиболее активно в данной связи заявили о себе Узбекистан (половина населения всей постсоветской Азии, сугубо авторитарная политическая система, консолидирующая общество) и Казахстан (богатая минерально-сырьевая база, наиболее «продвинутая» в технологическом плане экономика из всех пяти азиатских ННГ, большая доля квалифицированных кадров, преимущественно из европейского населения).

В Узбекистане за десятилетие независимости никаких реальных шагов по пути либерализации экономики сделано не было. Все новые (автомобилестроение) и доставшиеся после распада СССР (авиастроение, приборостроение) высокотехнологичные промышленные отрасли создавались только как государственные. За десять лет Ташкенту удалось привлечь лишь 10 млрд. долл. иностранных инвестиций (узбекская статистика зачисляет в данную категорию любые иностранные средства, пришедшие в страну, включая внешние заимствования). В стране, особенно после взрывов бомб в Ташкенте (1999) резко ужесточилось преследование любого инакомыслия. Независимых СМИ не существует по сию пору. По данным правозащитных организаций по политическим мотивам отбывает наказание более 2 тыс. человек.

Власти Республики Казахстан после 1992 г. взяли курс на форсированную либерализацию экономики и валютно-финансовой сферы. В силу высокой коррумпированности государственного аппарата, до 80% государствообразующих предприятий были переданы в управление, или стали собственностью иностранных владельцев, многие из которых сейчас практически срослись с высшим руководством страны. За республикой постоянно тянется шлейф скандалов со «счетами Назарбаева и членов его семьи в банках Швейцарии», «поставках оружия странам-изгоям», «нарушением режима нераспространения ядерных материалов» и т.п.

Киргизия – наряду с Таджикистаном – беднейшая республика бывшего Союза, взяла курс на создание некоей «центральноазиатской Швейцарии»: наиболее демократической страны, располагающей мощным транспортным и гидроэнергетическим потенциалом. В силу высокой коррумпированности власти реализовать экономический потенциал страны не удалось. В настоящее время только государственно гарантированный внешний долг превысил годовой ВВП республики.

Таджикистан почти на десять лет погрузился в пучину кланово-региональной гражданской войны, превратившей экономический сектор республики в совершеннейшие руины. Наиболее процветающей «сферой экономики» стали производство и транспортировка наркотиков.

Туркмения, во главе с Туркменбаши Сапармурадом Ниязовым, приняла статус нейтрального государства и выстроила настоящий «железный занавес» по периметру своих границ.

В ННГ Азии за последнее десятилетие устойчиво рос внутренний протестный потенциал. Коррупция достигла невиданных масштабов. Например, «островок демократии» – Киргизия – по среднему уровню жизни населения фактически сравнялся с разоренным гражданской войной Таджикистаном. Отсутствие демократических реформ и разгул коррупции привели к высокому уровню безработицы, ухудшению здоровья населения и качества образования. По оценке ООН, 70-80 % населения Таджикистана и Кыргызстана живет за чертой бедности. Не намного лучше обстоят дела в Казахстане и Узбекистане (особенно, в сельских районах). Большая часть населения Туркмении также занята постоянной борьбой за выживание. Жалкие условия существования не позволяют людям объединиться, чтобы выступить с требованием реформ, однако дают экстремистским исламским группировкам, таким, как Исламское движение Узбекистана (ИДУ) и Хизб-ут-Тахрир, возможность пополнять свои ряды все новыми членами.

Секты ваххабитов с 2000 г. начинают фиксировать даже в Казахстане и Киргизии – государствах, титульная нация в которых, будучи кочевниками и пантеистами, до начала ХХ в - не были подвержены традиционным (тем более, нетрадиционным) исламским верованиям

Во всех пять азиатских постсоветских государствах произошло резкое социальное расслоение. Одновременно началось наступление на свободу СМИ, ограничение прав человека и национальных меньшинств.

Происходящее в «Новой Азии» привлекало до последнего времени серьезное внимание только ее соседей. Москва и Тегеран активно участвовали в процессе внутритаджикского урегулирования и успешно завершили его. КНР достигла с Казахстаном не только договоренностей по локализации сепаратистских движений этнических уйгуров, пытавшихся использовать казахстанские территории в качестве опорных баз для действий в Синьцзяне, но и разрешила территориальные проблемы двух государств. Киргизия также идет по пути взаимного снятия «приграничной проблемы» с Китаем. Туркмения, не смотря на массу субъективных, по своему характеру, проблем, наладила действенные торгово-экономические взаимоотношения с Ираном. Россия и Китай способствовали вовлечению всех, кроме Туркмении, постсоветских республик Азии в «Шанхайскую пятерку» (сейчас – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), ориентированную на решение ряда крупных транспортно-экономических и торговых проектов, установлению климата подлинного добрососедства на границах стран-участников ШОС.

Соединенные Штаты и, шире, Запад, до 2001 г. уделяли азиатским ННГ сугубо «остаточное» внимание, концентрируясь на периодических заявлениях о «богатом энергетическом потенциале региона» и не слишком активно выступая в защиту немногочисленных местных диссидентов.

При этом, и экономическое, и оборонное сотрудничество строилось Вашингтоном на основе а) односторонней выгоды, б) с минимизацией для себя любых затрат.

II.

Таким образом, накануне событий 11 сентября все пять новых азиатских республик Советского Союза находились в глубоком экономическом и социальном кризисе. Кроме того, их национальная безопасность находилась на крайне низком уровне.

Данный факт наглядно продемонстрировали вторжения исламистских боевиков ИДУ в киргизо-узбеко-таджикское приграничье. В 1999 и 2000 г. вооруженным бандам, не превышавшим по численности двух-трех сотен человек едва не удалось поставить на колени Киргизию, а через территорию Таджикистана они вообще перемещались беспрепятственно. Только разгром «Талибана» спас политические режимы ННГ Азии от массированного удара экстремистов, ожидавшегося осенью 2002 г.

После начала действий США и их союзников против талибов наиболее активно проявил себя официальный Ташкент: Ислам Каримов не только первым из центральноазиатских лидеров предоставил воздушное пространство для пролета американской авиации, но первым же разместил на своей территории американские воинские контингенты. На базе ВВС Ханабд (Карши) развернулось подразделение авиаразведки с беспилотными летательными аппаратами «Предэйтор».

Затем Киргизия заявила о предоставлении своей военной инфраструктуры в распоряжение сил коалиции. Третьим государством, предоставившим свои аэропорты для иностранной военно-транспортной и разведывательной авиации и военных специалистов, стал Таджикистан.

Казахстан и Туркмения, немного опоздав с изъявлением лояльности США и их союзникам пока активно заявляют о желательности присутствия на своей территории американских военных объектов. Астана уже несколько раз предлагала направить свой миротворческий батальон в Афганистан (от такой помощи Вашингтон пока отказывается), а Ашхабад вновь заявил о желательности строительства магистрального трубопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан.

Сейчас в Узбекистане находится самый крупный в ННГ Азии воинский контингент США: на авиабазах Каган, Ханабад и Кокайды сконцентрировано более 2 тыс. американских солдат и офицеров. Есть данные, что Ташкент активно предлагает американцам арендовать Ханабад на 25 лет.

В Киргизии в столичном аэропорту Манас (самая длинная в регионе взлетно-посадочная полоса) находится 2 тыс.иностранных военных (одна тысяча – американцы). Быстрыми темпами на 15 га ведется капитальное строительство военной базы Соединенных Штатов на 3 тыс. человек. В Манасе уже размещена эскадрилья многоцелевых истребителей Ф-18 и французских «Миражей».

Данные по иностранному военному присутствию в Таджикистане пока крайне разноречивы, но по ряду данных, уже сейчас у российских военных летчиков, размещающихся рядом с американцами на аэродромах Курган-Тюбе и Куляба возникают некоторые сложности с возможностями полноценно выполнять свои боевые задачи (трудности с аэродромным обеспечением, несвоевременное предоставление аэронавигационных данных таджикской стороной и т.д.).

Сейчас, пользуясь вступлением в военный альянс с Соединенными Штатами, лидеры внутренне слабых среднеазиатских государств еще более агрессивно демонстрируют безграничность своей власти.

III.

Расширение американского военного присутствия привело к активизации внутригосударственных негативных процессов.

Наиболее заметным, за последние полгода в ННГ Центральной Азии, стал кризис местных политических режимов (причем, как в странах активно сотрудничающих с антитеррористической коалицией, так и в колеблющихся республиках).

В Казахстане в ноябре 2001 г. разразился невиданный за 10 последних лет кризис власти, повлекший не только смену абсолютно послушного президенту правительства, но и аресты «новых оппозиционеров» (обвиненных в коррупции, но выведенных в высшие эшелоны власти самим Нурсултаном Назарбаевым). Набирает обороты скандал с иностранными банковскими счетами лидера страны и его ближайших родственников.

В Джелалабадской области Киргизии милиция открыла огонь по мирной демонстрации (пятеро убитых, более 60 раненых). Власть продемонстрировала собственное бессилие освободив главного фигуранта уголовного дела, из-за которого и разгорелись основные страсти. Аскар Акаев, объявивший о том, что не станет участвовать в следующих президентских выборах, рассматривается и населением и, главное, властными группами, как «отработанная» фигура, не имеющая никаких перспектив на будущее.

В Туркмении продолжаются масштабные чистки в Комитете национальной безопасности (КНБ), Погранслужбе и Минобороны. Высшее руководство силовых структур смещено со своих постов, основная часть генералитета находится в СИЗО. По некоторым данным, силовики, официально обвиняемые в коррупции, готовили правительственный переворот против Сапармурада Ниязова. Одновременно наблюдается активизация чиновников-оппозиционеров бежавших из страны за последнее полугодие. Участились слухи о серьезных проблемах со здоровьем у Туркменбаши.

Ислам Каримов в Узбекистане упрочил собственное положение в ходе проведенного с нарушением всех и всяческих правовых норм референдума о продлении президентских полномочий до 2006 г. (стоит заметить, что активно осваивающие узбекские военно-воздушные базы американцы очень мягко пожурили узбекского лидера за недостаточную «правовую обоснованность» прошедшего мероприятия). В то же время, в стране растет внутренний протестный потенциал и одними репрессивными мерами сдержать его уже невозможно. Есть данные о том, что боевики Исламского движения Узбекистана, после разгрома афганских талибов, перетекают в Ферганскую долину и их численность уже превышает 3,5-5 тыс. человек.

Таджикистан, так и не оправившийся после 6 лет гражданской войны, находится на пороге нового передела власти между региональными группировками (по большей части, активно вовлеченными в деятельность наркотрафика из Афганистана). Власть Эмомали Рахмонова сейчас выглядит куда более уязвимой, чем в 1998 г.

Помимо обострения внутригосударственных проблем новое звучание приобрели и противоречия между самими азиатскими ННГ, причем, в некоторых случаях дело доходит не только до взаимного обмена резкими заявлениями и дипломатическими нотами, но уже и до демонстрации военной мощи.

Таджико-узбекские взаимоотношения никогда не выглядели настолько натянутыми, как теперь. На узбекских минах в приграничье погибло за последний год около 60 таджикистанцев. В Казахстане развивается молодежное общественное движение «по защите Багыса и Туркестанца» (самопровозглашенных «Казахской республикой» спорных  населенных пунктов на узбекской территории). Переговоры о делимитации казахстано-узбекской границы пока не дали серьезных результатов. В Киргизии ряд депутатов парламента начали процедуру импичмента А.Акаева по поводу «неоправданных территориальных уступок» КНР. Туркмения продолжает жесткий спор с азербайджаном по поводу территориальной принадлежности ряда нефтегазовых месторождений на дне моря, а сам С.Ниязов уже высказался о том, что Каспий может начать «пахнуть кровью».

Традиционно обостряет внутрирегиональную ситуацию «водный вопрос». Киргизия и Таджикистан (естественные монополисты водных ресурсов региона) требуют оплаты за воду от Узбекистана и Казахстана. Вопрос выглядит совершенно неразрешимым, особенно с учетом последних засушливых лет и катастрофического высыхания Аральского моря.

IV.

Сегодняшний «медовый месяц» Соединенных Штатов с автократиями «новой Азии» носит весьма противоречивый характер. С одной стороны, Штаты уже создали серьезную военную инфраструктуру в ЦАР. Это и базы ВВС, и отдельные протоцентры подготовки местных подразделений американскими военными инструкторами (по меньшей мере, в Узбекистане и в Казахстане). западные спецслужбы вскрыли аэродромную сеть и собрали исчерпывающие данные (от источников воды, до характеристики боеспособности основных подразделений национальных ВС) о своих новых «азиатских союзниках». Ведется расширение финансирования ряда совместных военных программ, осуществляются поставки амуниции, медикаментов, спецтехники (в основном, средства связи, приборы НВ, иное высокотехнологичное оборудования для войск). В Киргизии и Узбекистане США уже затратили около 20 млн. долл. на модернизацию аэродромной инфраструктуры и приближения ее к стандартам НАТО.

В то же время, есть основания предполагать, что в Вашингтоне сделали определенные выводы из своего «иранского опыта». Тогда, в 1979 г. исламская революция в этой стране немногим более чем за полтора месяца уничтожила плоды более чем десятилетней работы с шахским режимом, выглядевшим достаточно прозападным, но отягощенным системой кланово-родственной коррумпированности и нищетой более чем 80% населения. Ту же картину можно наблюдать сейчас и на постсоветском азиатском пространстве.

Американская стратегия в ННГ ЦАР выглядит, как разноуровневая система:

·         заигрывание и прямой подкуп высших эшелонов нынешней власти с обещанием разрешить ее основные внутриполитические проблемы;

·         некоторые реверансы в пользу ориентированной на Запад местной оппозиции. Ее финансирование через различные небюджетные организации и консолидация в качестве вероятного «резерва»;

·         активизация экономического проникновения в регион, с опорой на новые военные базы.

Отдельно следует упомянуть и расширение участия в процессах, проистекающих в ЦАР после 11 сентября, международные финансово-экономических организаций. Всемирный банк (ВБ) планирует предоставить странам региона займ в 1,5 млрд. долларов, который будет выплачиваться в ближайшее десятилетие; Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) объявил о планах выделить в 2002 г. ННГ Азии 300 млн. долл.

Деньги этих организаций, естественно, означают также и заявку на политическое влияние. "После 11 сентября многие наши партнеры поняли значение этого региона, и мы собираемся воспользоваться возможностью и проводить последовательную политику", – сказал журналистам 9 апреля в Алматы президент Всемирного банка Джеймс Вулфенсон. На той же конференции, на которой выступал Вулфенсон, советник президента Казахстана по политическим вопросам Ермухамет Ертысбаев дал своему начальству индульгенцию на перенос выборов. "Для иностранных инвесторов неважно, куда они вкладывают деньги, будет это диктатура или демократия", – сказал он.

В свете всего вышесказанного, Россию теперь заботит не столько иностранное военное присутствие, сколько перспектива дорогостоящей и долгой борьбы за контроль над природными и промышленными ресурсами региона. Нежелание американцев раскрывать свои долгосрочные планы только подогревает эту обеспокоенность.

В.Путин уже наметил курс России в постсоветской Азии. РФ будет развивать свою собственную нефтепромышленность и повышать объем экспорта энергоносителей, поэтому президент предупредил американцев, что не будет воздерживаться от шагов, выходящих за рамки взаимного сотрудничества с США. 21 января, на встрече с Сапармуратом Ниязовым, Путин высказал идею создания "евразийского союза газодобывающих стран". Хотя глава РФ и не затрагивал вопрос о транспортировке нефти, высказанная им идея представляет угрозу для американских усилий, направленных на строительство гигантского трубопровода Баку – Тбилиси - Джейхан.

После своего запуска трубопровод, по замыслу его политических лоббистов из Госдепартамента США будет перекачивать казахстанскую нефть и нефть из других бывших советских республик, однако его маршрут не будет проходить по территории России и Ирана, лишая их доходов от транспортировки и строительства.

Присутствие американских солдат ослабляет влияние России, Китая и Ирана не только на региональную экономику, но и на политику. Сейчас РФ сотрудничает с США и в основном разделяет их цели борьбы с «террористическим интернационалом». Однако по мере того, как война в Афганистане близится к завершению, все более обоснованным становится беспокойство в связи с продолжающимся присутствием Штатов в регионе, который объективно является сферой непосредственных интересов таких ведущих государств Евразии как Россия, Китай, Иран и Индия.

Отсюда и рост в российской властной элите негативных настроений по поводу расширения иностранного военного присутствия в ННГ Азии.

Так, после того как 20 апреля шесть американских истребителей Ф-18 прибыли в Кыргызстан, Госдума России дезавуировала обещание правительства РФ реструктурировать киргизский долг, составляющий 133 млн. долл. Президент Акаев вынужден был выступить с опровержением утверждений, будто американские базы "ущемляют российские интересы", или "ограничивают влияние (РФ), или вообще выдавливают Россию из региона".

Однако, попытки руководства «новообразованных» республик ЦАР «усидеть на двух стульях», приносящие тактические приобретения (за каждый взлет-посадку своих самолетов, например, США выплачивает Бишкеку 2-3 тыс. долл.), стратегически проигрышны.

Сколько бы ни получили бюджеты ННГ от США, на всех граждан «новой Азии» и на все проблемы региона американских денег не хватит. Трудно рассчитывать на то, что Вашингтон всерьез и надолго возьмет на обеспечение громадную территорию с более чем 50 миллионами жителей, да еще и отягощенный множеством внутренних и международных проблем. Киргизия, или Таджикистан – это не Никарагуа, или Панама. Не говоря уже об Узбекистане с его 25 миллионами граждан из которых около 50% не старше 18 лет, а уровень безработицы независимые эксперты оценивают в 35-45% трудоспособного населения.

В конечном итоге игры, затеянные в Центральной Азии Соединенными Штатами могут плохо закончиться, если в регионе не будет восстановлена стабильность и он не станет безопасным местом для работы и жизни. Какой бы «медовый месяц» ни переживали сегодня страны региона в надежде на американскую поддержку. Не следует упускать из вида того, что помощь всегда преходяща. А факт исторической и географической близости к России и Китаю ничем не заменить.