Социальные трансформации в Белоруссии

Александр Фадеев

В своем новогоднем поздравлении нации президент Белоруссии Александр Лукашенко попытался определить традиционные ценности своего «мудрого народа». Главные социальные ценности белорусского общества, согласно Лукашенко, – трудолюбие, чувство долга, сострадание и взаимопомощь, а также вера и патриотизм. Впервые, пожалуй, республиканский лидер обошел молчанием такую всегда упоминавшуюся им ранее черту белорусов как коллективизм.

Это далеко не случайно. Белорусское общество за последние два-три года претерпело значительные качественные изменения. С одной стороны белорусы до сих пор не имеют в полном объеме опыта практической деятельности, жизни в условиях нормальных, рыночных экономических отношений. Но считать, что белорусское общество сохранилось в прежнем виде, в состоянии некой социалистической девственности, видимо, нельзя. По всему периметру границ Белоруссии функционируют с различной степенью эффективности рыночные экономики соседних стран, часть из которых вообще готовится вступить в мае этого года в Европейский союз, которому принадлежит половина мирового рынка товаров и услуг. Это вызвало в свою очередь такой масштабный процесс, как трудовая эмиграция населения в сопредельные государства. Процесс, который, кстати, тщательно скрывается официальными властями республики. Только в союзной России на заработках побывало за годы независимости не менее 1 млн. белорусов, причем многие из них трудились на российских предприятиях в течение довольно длительного времени (от года - до нескольких лет). Естественно, что такая большая категория населения Белоруссии – трудовые мигранты – первоначальный, пусть и неоднозначный, опыт жизнедеятельности в условиях рынка приобрела.

Однако это был пассивный опыт гастарбайтеров со всеми вытекающими отсюда последствиями, а не новых хозяев собственных предприятий. Тем не менее, многие белорусские граждане, вернувшись в родную страну, вполне ощутили не только реальное понижение своего некогда равного с русскими материального достатка, но и социального статуса. Кроме того, пришло понимание ограниченности своих собственных возможностей в плане социальной мобильности, трудоустройства и смены профессии, карьеры и роста благосостояния, получения качественного образования и приобретения собственности в современной Белоруссии. Все эти обстоятельства побуждали продуктивную, активную часть белорусского социума к поискам альтернативных путей решения возникающих проблем, к индивидуальным (а не коллективным) решениям и способам деятельности. Помимо этого следует принять во внимание и занятие мелким бизнесом больших групп населения республики, коммерческие контакты граждан РБ с партнерами из стран Западной Европы (прежде всего Польши и Турции), Азии и России, что тоже только укрепляло индивидуализм в практической сфере. 

Сегодня высшее руководство республики может и дальше призывать общество к духовности, уповать на традиционные нравственные устои населения и обещать белорусам, что наступивший 2004 г. станет годом, «богатым на добрые дела». Сами же граждане республики все в большей степени оценивают успешность свою и белорусских властей исходя из  собственного понимания жизненного успеха, где на первом месте стоит реальный уровень личного материального благосостояния, а не рапорты правительства о достигнутых национальной экономикой очередных рубежах. Забота о материальном положении, о повышении благосостояния семьи явно вытеснила в последнее время все другие императивы социального поведения. Надеяться, что в сложившейся социально-экономической ситуации может быть реализован коллективистский вариант социального устройства, сохранятся в неизменном виде общественные и культурные связи, характерные для Белоруссии 70-80–х гг. прошлого века, трудно.

В уже упоминавшемся новогоднем  обращении Лукашенко красной нитью проходит идея единства белорусской нации, практически в каждом его положении присутствует понятие «мы».  Думается, что эти идеологемы мало соотносятся с действительностью.  Дело в том, что белорусский социум не только переживает ныне период распада скреплявших его ранее общественно-культурных связей, но и период угасания этоса коллективизма, снижения приоритетности духовных ценностей. Есть, и от этого никуда не деться, явное смещение понятий «отечество», «родина», «гражданин», «патриотизм» и других в белорусском общественном сознании. До независимости веками они ассоциировались с Россией (СССР), великой державой, самой богатой в мире  страной, с великим русским народом, великим русским языком… Общность в прошлом судеб всех ветвей великорусского народа и единство языка, религии, культуры определяло историческую ретроспекцию и смысл понятия патриотизм. С этих позиций объективный призыв нынешних белорусских властей, например, быть до самопожертвования патриотом своей Белоруссии, на самом деле, увы, маленькой, бедной и не вполне свободной страны, явно повисает в воздухе. Очевидно и другое – национальная независимость, несмотря на все усилия официозной пропаганды, пока не стала для большинства белорусов особо важной ценностной категорией. По крайней мере, белорусские граждане далеки от того, чтобы ставить знак равенства между понятиями «свобода» и «национальная независимость».

Политика правящего класса только усугубляет противоречие между ним и остальным социумом, суть которого заключается в том, что власть стремится утвердить в обществе такое поведение, которое определяется понятиями «белорусская нация» (отдельная, особая, лучшая), «национальные белорусские особенности», «национальная гордость» и т.п. Население внешне такую политику, характерную для становления молодых государств, в целом разделяет, но объективно оно вполне современно и тяготеет к российско-европейской, а по большому счету к общеевропейской идентичности. Национальные категории, если не в полной мере, то в значительной степени, так и не обрели (и уже не обретут) вкладываемый в них правительственными идеологами смысл.

Еще на один серьезный момент хотелось бы обратить внимание. За более чем десять лет независимости в республике так и не были обеспечены условия, позволяющие активизировать социальную мобильность, открыть дорогу движению больших социальных групп по восходящей линии. Насаждение сверху модели общества «согласия и спокойствия», общества равных привело к снижению стимулов социально-экономического развития, обесцениванию лидерства многих и утверждению на практике «львиного прайда», где лидер может быть только один, и ему, собственно,  по такой логике должна принадлежит львиная доля достояния и потенций государства.  К тому же принудительное экономическое и социальное «выравнивание», спасение по призыву президента общими усилиями белорусской деревни и т.п. ведет (прямо по Вергилию) к такому положению, когда sic vos, non vobis (вы работаете, а доходы достаются другим). По большому счету это ведет не только к консервации недостаточной материальной обеспеченности основных слоев белорусского социума, существующей порочной экономической стратиграфии, но и к воспроизводству в будущем поколения белорусов с низким уровнем образования и, соответственно, низким социальным статусом и крайне ограниченной профессиональной мобильностью.

Кроме того, нет оснований надеяться, что неблагоприятные демографические тенденции, отмеченные в республике, удастся купировать в ближайшем будущем. В Белоруссии неуклонно снижается рождаемость на фоне роста смертности, сокращения срока жизни, быстрыми темпами приближается рубеж (эксперты называют 2010 г.), за которым меньшему по численности трудоспособному контингенту общества придется взять полностью на материальное содержание большую, постаревшую его часть. Учитывая ограниченные экономические, ресурсные возможности белорусского государства, это будет означать резкое снижение доходов как продуктивного, работоспособного населения, так и пенсионеров.

Сегодня мы являемся свидетелями попытки государственно-политического руководства Белоруссии совершить в 2004 г. большой экономический скачок, радикально модернизировать хозяйственный комплекс республики на основе преимущественно нематериалистически ориентированных социальных ценностей, свойственных, скорее, традиционному доиндустриальному обществу. В этих целях президентская администрация через подчиненные ей СМИ укореняет в массовом сознании представление о нынешнем государственном аппарате Белоруссии, как о правительстве, имеющем ясную программу и способном построить на белорусской земле общество социальных гарантий, в котором чиновники возьмут на себя абсолютно все заботы и ответственность за обеспечение основных нужд каждого гражданина. Этому благоприятствует и отношение самого белорусского общества, большая часть которого пока убеждена в том, что гарантированное президентом и государством благополучие, стабильность лучше социума, в котором торжествует свободный рынок и политика «индивидуальных возможностей», но и присутствует значительный экономический риск.

С точки зрения законов пропаганды белорусскую «горку» трудно упрекнуть в некомпетентности: старые, обветшавшие и скомпрометированные идеи и мифы советского времени она быстро заменила новыми идейными лозунгами, отвечающими желаниям и ожиданиям белорусских граждан. Но с позиций экономики абсолютно все правительственные программы объективно обречены на провал, Белоруссия в ее современном состоянии не способна выдержать еще одну (по сути социалистическую) модернизацию. Следовательно, останутся невыполненными обещания президентской администрации о существенном и быстром росте благосостояния белорусов. Кроме того, форсированная модернизация – это всегда угроза втягивания республики в глубокий хозяйственный кризис, сопровождающийся резким падением уровня жизни населения (и так довольно низкого). В этих условиях «многовекторному» правящему классу уже, видимо, не удастся в очередной раз убедить белорусов в правильности своих планов и программ. Они вряд ли станут основным императивом деятельности людей.

В любом случае время мягкого перехода белорусской экономики на рельсы устойчивого рыночного развития упущено. Дружественную руку Москвы высшие чиновники Белоруссии предпочли оттолкнуть, от валютной подушки безопасности, предложенной Минску министерством финансов и  Центральным банком России, гордо отказались на исходе прошлого года. В «львином обществе» такие шаги закономерны и единственно возможны. Теперь перспективное прогнозирование потенциальных трансформаций белорусского социума, к сожалению, не вызывает затруднений - любой возможный сценарий социально-экономического развития обусловлен неизбежным движением белорусского общества, как говорят поляки, «долиной слез». Все это будет способствовать быстрым качественным изменениям параметров белорусского общества: окончательному превращению его в индивидуалистическое и деполитизированное с выраженным акцентированием материалистических ценностей. Надежды белорусов на гарантии стабильности со стороны госаппарата, государственную поддержку и материальную помощь неизбежно будут угасать, но, соответственно, возрастет и потребность в установлении порядка, позволяющего высвободить хозяйственную активность членов социума. Такой поворот событий станет испытанием для правительства республики, которое, как показал предшествующий опыт, предпочитает формировать единые стандарты деятельности для всего населения, иметь дело с «усредненным», нивелированным и пассивным в экономическом плане обществом.