Досрочные президентские выборы в Грузии и перспективы российско-грузинских отношений

Михаил Александров Доктор политологии

Досрочные президентские выборы в Грузии 4 января 2004 года, проводившиеся после государственного переворота и отставки Эдуарда Шеварднадзе с поста президента, не принесли никаких сюрпризов. С ошеломляющим преимуществом, характерным для тоталитарных режимов победу одержал один из лидеров “бархатной революции“ Михаил Саакашвили. Согласно данным ЦИК Грузии он получил на выборах более 96 процентов голосов. Такой результат был, однако, совершенно не удивительным в условиях политики запугивания и угроз в адрес оппозиции, проводившейся победившим триумвиратом в лице Саакашвили, Бурджанадзе и Жваниа. Например, потенциально сильный противник Саакашвили, имеющий пророссийские взгляды, Игорь Георгадзе, не смог даже принять участие в выборах под угрозой ареста по сфальсифицированному обвинению. Имели место обстрелы домов и автомобилей лидеров оппозиции, постоянно раздавались угрозы об анти-коррупционных расследованиях в их адрес.  Люди победившего триумвирата жестко контролировали весь процесс выборов в избирательных комиссиях на местах. Важным элементом фальсификации итогов выборов стало уменьшение списочного состава избирателей на 700 тысяч человек, что позволило сформировать впечатление о достаточной процентной явке на выборах, чтобы считать их состоявшимися. Естественно, эти выборы нельзя рассматривать как честные, и демократические.

Важным элементом предвыборной кампании явилась ее неожиданность и неподготовленность, что сыграло на руку победившему триумвирату. Оппозиция оказалась настолько ошеломленной столь бесцеремонной сменой власти и всеобъемлющей поддержкой Западом новых руководителей, что не смогла ничего противопоставить напору “молодых реформаторов“. Для подготовки к президентским выборам за 45 дней у оппозиции не было ни политического, ни финансового ресурса. Не было предпринято и необходимых шагов по консолидации разрозненных оппозиционных сил. Поэтому единственной эффективной тактикой в этих условиях стал бойкот выборов основными политическими игроками. Однако можно предположить, что перед парламентскими выборами оппозиции удастся перегруппироваться и выступить более эффективно.

Реакция стран Запада на результаты выборов была также вполне предсказуемой с учетом того, что переворот в Тбилиси был инициирован США и проведен при их прямой поддержке. В преддверии досрочных президентских выборов США и другие страны Запада оказали новым властям в Грузии не только моральную и политическую, но и финансовую поддержку. Уже 4 декабря 2003 года США объявили о выделении новому руководству Грузии 5 млн. долларов для решения неотложных финансовых проблем и 2 млн. долларов на финансирование "отопительной программы" для социально неимущих слоев населения. Это должно было подкрепить позиции Саакашвили в глазах обнищавшего населения. В добавление к этому США объявили, что предоставят Грузии 14 миллионов предназначены в основном на выдачу зарплат и пенсий. Почти одновременно об оказании помощи Грузии заявила ОБСЕ, которая выделила более 5 млн. евро для организации досрочных президентских и парламентских выборов. Европейская Комиссия выделила Грузии помощь на общую сумму в семь миллионов евро. Пять миллионов из этой суммы предназначены для оказания гуманитарной помощи населению республики и два миллиона - на организацию проведения парламентских и президентских выборов 2004 года.

Неудивительно поэтому, что характер досрочных президентских выборов в Грузии и их результаты получили безоговорочное признание Запада, несмотря на то, что даже по стандартам СНГ эти выборы были далеко не демократическими и не справедливыми. Тем не менее, уже в первый же после выборов вечер письмо с поздравлениями Саакашвили направил британский премьер министр Тони Блэр, а несколькими днями позже - президент Франции Жак Ширак. 6 января последовало заявление официального представителя Госдепартамента США Адама Эрели с признанием результатов выборов. По его словам, состоявшиеся 4 января президентские выборы в Грузии стали важным шагом этой страны на пути к демократии. "Мы ждем возможности тесно работать с избранным на выборах президентом Саакашвили – поддерживать демократические и ориентированные на рынок реформы в Грузии, - подчеркнул американский представитель.

А на следующий день Саакашвили получил поздравления от самого Джорджа Буша, который лично позвонил новоизбранному президенту Грузии. Как сообщил пресс-секретарь исполняющего обязанности президента Грузии Георгий Арвеладзе, в ходе разговора "Буш отметил, что гордится достижениями грузинского  народа в последних событиях, восхищен личным мужеством Саакашвили, а США возлагают большие надежды на новую Грузию". По словам Арвеладзе, президент США готов оказать помощь Грузии "по всем важным вопросам, в том числе по вопросам национальной безопасности, а также в проведении государственных реформ". В ходе беседы Буш также пригласил Саакашвили посетить США с визитом после церемонии инаугурации, назначенной на 25 января. Саакашвили получил такое же приглашение и от канцлера Германии Г.Шредера.

Заместитель госсекретаря США Л.Паско, курирующий вопросы евразийской политики Вашингтона, посетил Тбилиси с целью «выразить поддержку новому руководству страны и обсудить вопросы сотрудничества и оказания дальнейшей помощи Грузии». Побывал в Тбилиси и координатор по внешнеполитическим вопросам Европейского Союза Хавьер Солана.  Даже сам Саакашвили не ожидал такого «беспрецедентного факта», как прибытие на его инаугурацию столь высокопоставленного представителя американской администрации как госсекретарь К.Пауэлл. Например, на инаугурацию Алиева младшего прибыл лишь заместитель госсекретаря США.

Вообще, оценка Западом президентских выборов в Грузии явно контрастировала с оценкой президентских выборов в Азербайджане, которые состоялись в середине октября 2003 года и намного превосходили выборы в Грузии как по уровню организации, так и по степени демократичности. Алиев младший победил в результате действительно состязательного избирательного процесса с сильными противниками при наличии реальных, а не вымышленных списков избирателей. Конечно, определенные фальсификации имели место и в Азербайджане, но они не были столь масштабными и не оказали решающего влияния на результаты выборов. В Грузии же выборов просто, не было, а было юридическое оформление силового захвата власти. Тем не менее, выборы в Азербайджане, в отличие от Грузии, были оценены Западом как не честные и не демократические.

Одним словом, можно без преувеличения сказать, что в отношениях со странами СНГ дипломатия Запада перешла к методам, характерным для периода “холодной войны“, когда у власти поддерживались любые коррумпированные и диктаторские режимы, занимавшие антисоветскую позицию. Теперь взят курс на поддержание анти-российских режимов даже путем государственных переворотов. При этом такие режимы превозносятся как демократические. В то же время, менее послушные и независимые режимы сразу же приобретают ярлык диктаторских.

К сожалению, в этой непростой обстановке, руководители наблюдательной группы СНГ, и в том числе российские представители, не проявили достаточной объективности и продемонстрировали чисто формалистский подход. Группа наблюдателей СНГ во главе с председателем исполнительного комитета СНГ Юрием Яровым отметила, что президентские выборы, состоявшиеся в Грузии 4 января, "прошли без грубых нарушений". "На выборах имели место незначительные нарушения, но это было из-за некомпетентности членов комиссии, и эти нарушения не могли повлиять на итоги выборов", - сообщил журналистам Юрий Яров в понедельник на пресс-конференции в Тбилиси. По его словам, "выборы в Грузии прошли на высоком уровне, но сейчас необходимо работать над совершенствованием правового аспекта избирательного законодательства". Одной из самых серьезных проблем, которая не была решена в ходе проведения внеочередных выборов президента Грузии Юрий Яров считает отсутствие точных списков избирателей. Хорошо еще, что официальная Москва воздержалась от того, чтобы дать этим выборам положительную оценку.

Представители Совета Федерации России в составе наблюдателей Константин Маркелов и Валерий Кадохов, хотя и зафиксировали нарушения, но заняли примиренческую позицию. Как заявил Маркелов: "Несмотря на наличие ряда вопросов, выборы признаны действительными, так как страну нельзя оставлять без легитимной власти… Михаила Саакашвили действительно поддержало большинство граждан, так как с молодыми реформаторами в Грузии связывают надежды на реальные перемены к лучшему в ближайшее время". В то же время, по его словам, наблюдатели зафиксировали ряд процедурных и организационных нарушений в ходе выборов, в частности, "несоответствие предварительного списка избирателей /1 млн 700 тыс граждан/ с реально проголосовавшими /2 млн 300 тыс/, отсутствие предвыборной агитации и равного свободного доступа к СМИ для всех кандидатов".

Однако после оглашения официальных результатов, МИД так и не выступил ни с каким специальным заявлением. Конечно, было бы лучше если бы в Москве без всяких обиняков подвергли выборы справедливой критике. Но у нас, похоже, в очередной раз посчитали, что не следует идти наперекор “мировому сообществу“ и, не испытывая восторга по поводу всего, что происходит в Грузии, решили просто промолчать. Это, кстати, стало очередным проявлением непоследовательности российской политики в отношении ситуации в Грузии, начиная с государственного переворота 24 ноября 2003 года. Но даже такая позиция Москвы выглядела довольно критичной на фоне всеобщей поддержки, которую получил Саакашвили в западных столицах. Лишь 15 января Владимир Путин поздравил Михаила Саакашвили с избранием на пост президента Грузии.  "Рассчитываю, что российско-грузинские отношения будут развиваться на основе реального добрососедского взаимодействия, в интересах укрепления стабильности и безопасности на Кавказе", - подчеркнул президент РФ. Он подтвердил приглашение Саакашвили посетить Россию с визитом, конкретные сроки которого будут согласованы по дипломатическим каналам.

Основой российской дипломатической игры в отношении Грузии после госпереворота должен был бы стать обмен нашего признания новых властей на реальные уступки грузинской стороны в каком-либо ключевом вопросе двухсторонних отношений. А проблема легитимизации для новых властей действительно стояла достаточно остро прежде всего в самой Грузии. Весьма влиятельные политики не признали легитимности смены власти и бойкотировали выборы. Так, влиятельная Лейбористская партия заявила о массовой фальсификации результатов президентских выборов. "Мы не признаем Михаила Саакашвили президентом Грузии, поскольку он пришел к власти несправедливым образом. Этот человек способен поставить трагическую точку в истории Грузии", - заявил лидер Лейбористской партии Грузии Ш.Нателашвили. А лидер Аджарии Аслан Абашидзе неоднократно заявлял, что расценивает события в Грузии как государственный переворот. Он вообще первоначально не хотел проводить досрочные президентские выборы на территории Аджарии. Но под сильным давлением Запада, в лице посла США Майлза и руководителя группа мониторинга ПАСЕ Матиаса Йорша, Абашидзе был вынужден пойти на уступки.

В преддверии выборов посол США два раза приезжал в Батуми для встречи с Абашидзе. Вторая их встреча 17 декабря проходила за закрытыми дверями и длилась три часа. Согласно имеющейся неофициальной информации, Майлз и Абашидзе обсуждали вопрос участия Аджарии в назначенных на 4 января внеочередных выборах президента Грузии. А 18 декабря в Тбилиси Матиас Йорш предупредил, что позиция Совета Европы в отношении участия Аджарии в президентских выборах в Грузии однозначна: в Аджарии должны быть открыты избирательные участки, и население само должно решить, принимать ему участие в выборах или нет. "В противном случае неучастие автономии в выборах будет расценено как нарушение прав избирателей в автономной республике. Я надеюсь, что Аслан Абашидзе учтет официальную позицию Совета Европы", — подчеркнул он. Понятно, что Западу было чрезвычайно важно для придания выборам большей легитимности, чтобы они прошли во всех районах Грузии, включая Аджарию.

Примечательно, что в этих не простых условиях со стороны Москвы не было сделано ровным счетом никаких заявлений в поддержку Абашидзе. Оказавшись под столь сильным давлением и без поддержки Москвы, аджарский лидер был вынужден пойти на частичные уступки. Он разрешил проведение выборов, но объявил об их бойкоте со стороны партии “Возрождение“, пользующейся в Аджарии всеобщей поддержкой. В результате в выборах приняло участие лишь 24 процента от общей численности избирателей. А сам Абашидзе пришел и проголосовал в самый последний момент, перед закрытием избирательных участков, чтобы нейтрализовать обвинения в сепаратизме со стороны Тбилиси. Выборы бойкотировались и Лейбористской партией.

Можно предположить, что проблема легитимности нынешних властей продолжит оставаться ключевой темой во внутриполитической борьбе в Грузии на ближайшую перспективу. Более того, можно ожидать, что этот вопрос станет точкой консолидации разрозненных оппозиционных сил. Сила оппозиционного движения будет нарастать по мере разочарования населения Грузии в нынешних лидерах, которые, без сомнения, окажутся не в состоянии быстро разрешить сложные экономические и межнациональные проблемы страны. Такой консолидации могла бы способствовать целенаправленная политика Москвы, включая политическую и финансовую поддержку оппозиции, ее подталкивания к поддержки единого харизматического лидера пророссийской ориентации, например Игоря Георгадзе.

В этой ситуации признание законности смены власти в Грузии и президентских выборов со стороны Запада безусловно укрепило позиции режима Саакашвили и подорвало аргументацию “новой оппозиции“ о не легитимности этой власти. Наоборот, особая позиция Москвы могла бы придать больший вес точке зрения оппозиции. Однако дипломатическая игра вокруг вопроса о легитимности не была проведена Москвой достаточно эффективно. Все началось с визита министра иностранных дел Иванова в Тбилиси в ночь государственного переворота, негативные аспекты которого с точки зрения российских интересов были рассмотрены нами в предыдущей статье (См.: “Переворот в Грузии и концепция “недифференцированной стабильности“ Игоря Иванова“). Затем Иванов эту ошибку попытался подкорректировать, но во-первых, сказанного не вернешь, а во-вторых, дальнейшие действия Москвы тоже носили половинчатый характер.

Например, серьезные промахи были допущены в вопросе о визите и.о. президента Грузии Бурджанадзе в Москву 24 декабря. Вполне допустимо, что российское руководство было заинтересовано в том, чтобы услышать о планах “молодых реформаторов“ из первых уст. Однако, все это можно было бы сделать по дипломатическим каналам. Ведь было достаточно ясно, что Бурджанадзе этот визит был нужен для поднятия статуса новых властей, статуса, который многими подвергался сомнению. А тут ее пригласили в Москву, да к тому же сам российский президент. В действительности в этом визите следовало отказать, а г-жу Бурджанадзе направить к российскому послу в Тбилиси, или принять ее в Москве на уровне замминистра.

Пропагандистское сопровождение визита с российской стороны тоже было недостаточно эффективным. Сначала все было сделано вроде бы правильно. Помощник президента России Сергей Ястржембский выступил с сильным заявлением, обвинив Грузию в том, что ее территория превратилась в перевалочную базу для террористов, действующих на территории Чечни. По его словам, грузинская сторона до сих пор никак не среагировала на информацию об уничтожении в ноябре в Чечне большого отряда боевиков, часть из которых имели паспорта с грузинскими визами. "Я думаю, грузинские власти узнают об этом сегодня через СМИ", - сказал он. Данное заявление произвело должное впечатление, однако, на этом все и ограничилось. Руководство России так и не сделало никаких заявлений, которые бы ставили бы под сомнение легитимность новых властей Грузии. Между тем, грузинская пропаганда умело обыграла этот визит для укрепления позиций нового режима, представляя дело таким образом, что Бурджанадзе прибыла в Москву по приглашению самого Путина, не уточняя, что она сама напросилась на этот визит. А соответствующих подробных разъяснений с российской стороны не последовало.

В дальнейшем Москва не смогла в достаточной мере использовать фактор Абашидзе. Первоначально, был предпринят вроде бы правильный шаг. Россия объявила о предоставлении Аджарии льготного визового режим. Такой шаг, безусловно, укреплял позиции Батуми в торге с Тбилиси как с морально-политической точки зрения, так и по практическим соображениям. Это давало возможность аджарцам посещать Россию без необходимости приезжать в Тбилиси для получения визы в российском посольстве. В условиях обострения отношений между Тбилиси и Батуми поездки в Тбилиси могли бы стать просто невозможными для многих представителей аджарской элиты и бизнеса, так как они могли в любой момент подвергнуться аресту за лояльность режиму Абашидзе. Государственный министр Грузии Зураб Жваниа расценил это как “недружественный шаг по отношению к Грузии".

Однако, после визита Бурджанадзе Москва, как-то самоустранилась от поддержки Абашидзе. Если бы Аджария формально не приняла участие в досрочных президентских выборах, то это поставило бы их итоги под еще большее сомнение. Но как уже отмечалось Москва не поддержала Абашидзе в этом вопросе и оставила его один на один с властями Тбилиси и Западом. Естественно, такое соотношение сил было явно не в пользу Абашидзе и он был вынужден уступить внешнему давлению. Между тем, российский МИД вполне мог бы выступить с заявлением о том, что рассматривает вмешательство США и ПАСЕ во внутриполитический процесс в Грузии, и в частности давление на руководство Аджарии, совершенно недопустимым. Пожалуй, этого было бы достаточно, чтобы Абашидзе не изменил своего курса и не провел бы голосования на территории Аджарии.

Как уже отмечалось, Москва не дала негативной оценки выборам. Наконец, приглашение Саакашвили посетить Москву, содержащееся в поздравлении Путина от 15 января 2004 года было также нецелесообразным. Такое приглашение, если бы в нем была необходимость, могло бы быть сделано по дипломатическим каналам без особой огласки. Также перебором стало и присутствие российского министра иностранных дел на инаугурации Саакашвили. Здесь можно было ограничиться уровнем заместителя министра или даже посла.

Похоже, что противоречивая политика Москвы в значительной степени была связана с определенными надеждами части российского руководства на возможность более дружественных отношении с Грузией, о чем много раз говорили новые власти Грузии. Дело в том, что с первых же дней после переворота Саакашвили, неоднократно заявлял, что намерен улучшить отношения с Москвой. Например, в статье в "Файнэншл таймс" 2 декабря 2003 года он заявил, что Россия для Грузии имеет большое значение, поскольку в течение 200 лет она была близким партнером Грузии, страной, с которой Грузия поддерживает много культурных, политических и религиозных связей. "Позитивные российско-грузинские отношения являются необходимым шагом для строительства мира и процветания на Северном Кавказе. В этом плане решающим будет сотрудничество с Россией в ликвидации терроризма в Чечне", - подчеркнул он. На пресс-конференции в Тбилиси сразу же после закрытия избирательных участков 4 января 2004 года Саакашвили заявил, что намерен установить более тесные отношения с Россией. "Установление гораздо более тесных и теплых дружеских отношений с Российской Федерацией будет одним из основных приоритетов нового руководства Грузии", - отметил он. "У нас, естественно, есть свои национальные интересы, у России - свои, но мы обязательно найдем точки соприкосновения и сможем начать новую эпоху в наших отношениях. Для Грузии это очень важно и я думаю, мы найдем взаимопонимание и в Москве", - отметил Саакашвили.

Представляется, однако, что данные заявления были не более, чем тактической уловкой, предпринятой, во-первых, с целью получения от Москвы политического признания, а во-вторых, в надежде на немедленную экономическую помощь (газом, электроэнергией, топливом) для облегчения сложного внутриполитического положения. А на практике данные заявления противоречили как другим заявлениям новых властей, так и их дипломатическим претензиям к Москве. Конечно, нельзя сказать, что российская сторона полностью поддалась этой демагогии, но определенные необоснованные уступки все-же были сделаны.

Между тем, реальные контуры внешнеполитического курса новых властей Грузии проявились еще до президентских выборов. Через пять дней после переворота в Тбилиси состоялась встреча и.о. президента Грузии Бурджанадзе с председателем Комитета по НАТО в конгрессе США Брюсом Джексоном. На встрече Бурджанадзе заявила, что "Грузия заинтересована в интеграции в НАТО, и этот курс внешней политики будет сохранен". На заседании Совета министров иностранных дел стран-членов ОБСЕ в Маастрихте 1 декабря Бурджанадзе подтвердила эту позицию, заявив: "Наш политический курс, который мы выбрали 10 лет назад, остается прежним: членство в НАТО, в Европейском Союзе, хорошие отношения стратегического партнерства с США". В дальнейшем неизменность курса на интеграцию с США и НАТО была несколько раз подтверждена и самим Саакашвили. Так, в интервью телевидению Армении 8 января он заявил, что “США остаются единственной гарантией безопасности для Грузии, в то время как другие сверхдержавы заставляют нас сталкиваться с разного рода проблемами". Таким образом, официальный Тбилиси должен продолжить сотрудничество с Вашингтоном и повысить уровень этих отношений без вреда для России, резюмировал он. Трактовку того, что будет, а что не будет составлять “вред“ он, естественно, оставил за собой.

Посетивший 5 декабря Грузию с визитом министр обороны США Дональд Рамсфельд по достоинству оценил старания грузинских протеже США. В ходе визита он подчеркнул, что "США окажут дальнейшую поддержку безопасности, независимости и территориальной целостности Грузии и выразил надежду на то, что в дальнейшем отношения Грузия-США укрепятся. Рамсфельд также заявил, что "Грузия является надежным другом Запада" и назвал “правильным выбором“ стремление Грузии вступить в НАТО.

Причины нынешнего интереса США к Грузии и Закавказью в целом вполне объяснимы с точки зрения их глобальной стратегии. В нынешней геополитической ситуации этот регион играет ключевую роль в реализации одной из наиболее приоритетных целей США – нанесения поражения Ирану. Нельзя исключать, что США намерены готовить плацдарм для военной операции против Ирана или для его дестабилизации путем спецопераций с использованием территории соседних государств, в том числе путем провоцирования сепаратистских настроений и развязывания межэтнического конфликта. США также важно иметь возможность в случае конфликта с Ираном перекрыть любые поставки туда по Каспийскому морю. Неслучайно, в ходе своего визита в Баку в декабре 2003 года министр обороны США Дональд Рамсфельд пытался оказать давление на Азербайджан дать согласие на размещение станции электронного слежения, которая могла бы контролировать перевозки из России в Иран по Каспийскому морю. Понятно, что в случае кризиса эта станция могла бы использоваться для наведения американских самолетов на морские и наземные цели Ирана, а подлетное время со стороны Грузии исчислялось бы минутами.

Второй, стратегической целью США в Закавказье является получение контроля над нефтяными запасами Каспийского бассейна. Представляется, однако, что после оккупации Ирака и установления контроля над его нефтяными ресурсами значение нефтяного фактора в политике США в Закавказье несколько понизилась. Хотя, видимо, эта цель остается на повестке дня как более отдаленный приоритет. Тут для США важно обеспечить безопасный приток нефти по трубопроводу Баку-Тбилиси-Джейхан, который ожидается ввести в действие в 2005 году. Геополитическая роль этого трубопровода общеизвестна. Она направлена на создание экономической базы для отрыва Азербайджана и Грузии от России и СНГ и экономического пристегивания этих стран к Западу. Важно, что по проекту он должен пройти по территории Аджарии, где находится российская военная база. Поэтому скорейшая ликвидация этой базы превратилась для США в один из важных внешнеполитических приоритетов.

Третьей целью США является подрыв военно-политического влияния России в Закавказье и Центральной Азии, отсечение России от Центральной Азии и создание военной угрозы для нас с юга. Это позволило бы США в будущем проецировать на нас силовое давление по всему периметру границ и лишить нас стратегической глубины, имеющейся в настоящее время с учетом баз в Казахстане, Киргизии и Таджикистане. К тому же военное присутствие США в этих районах блокировало бы наши политические и дипломатические возможностей в Центральной Азии, а также возможности развития экономических связей с Ираном и в перспективе – Афганистаном. Более того, у США открывались бы по-сути безграничные возможности для оказания поддержки вооруженному сепаратизму не только на Северном Кавказе, но также в Татарии, Башкирии и других районах с этнически разнородным населением. По мере укрепления внутреннего экономического положения и политической стабильности в России, усиления ее международного влияния, этот элемент стратегии США будет получать все более приоритетную роль.

Наконец, четвертой, наиболее отдаленной, но не менее важной целью военно-политической стратегии США в Закавказье является создание стратегического коридора в Центральную Азию, рассматриваемую как плацдарм для дестабилизации Китая. Именно Китай рассматривается Вашингтоном как нарождающаяся сверхдержава и главный геополитический конкурент в 21-ом веке. Между тем создание плацдарма в Центральной Азии для дестабилизации Китая выгодно с той точки зрения, что этот регион соприкасается с Синьцзян-Уйгурским автономным округом, где сильны сепаратистские настроения. Установление контакта с уйгурским сепаратистами, их финансирование и вооружение может рассматриваться Вашингтоном, как выигрышная перспективная стратегия против Китая.

О стремлении США иметь постоянное военное присутствие в Закавказье может свидетельствовать упомянутый визит Рамсфельда в Азербайджан и его требование о создании там американской станции электронной разведки, а также недавнее заявление посла в Тбилиси Майлза о том, что американские военные советники, задействованные в программе "Обучение и Оснащение" не будут выведены из Грузии. Еще раньше в пользу создания таких баз высказывался заместитель командующего войсками США в Европе генерал Чарльз Уолд. Естественно, для утверждения своего военного присутствия в Грузии США крайне необходимо как можно скорее выдавить из этой страны российские военные базы. В настоящее время в Грузии расположено две такие базы в Батуми (Аджария) и в Ахалкалаки (Джавахетия).

Во времена Шеварднадзе вопрос о базах обсуждался по дипломатическим каналам на регулярных консультациях между российской и грузинской сторонами. Грузинская сторона настаивала на выводе баз в течении трех лет, российская - десяти. Между тем, со времени Стамбульского саммита ОБСЕ прошло уже более четырех лет. Хитрый “кавказский лис“ избегал превращать этот вопрос в центральную проблему российско-грузинских отношений, стараясь излишне не раздражать российских военных и в то же время регулярно демонстрируя Западу лояльность и намерение избавиться от российского военного присутствия. Это позволяло ему получать определенные дивиденды и с той и с другой стороны. Можно предположить, что останься Шеварднадзе у власти, эта вялотекущая перебранка по базам продолжалась бы еще неопределенно долго. Однако, когда проект нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан перешел в практическую плоскость, нерешенность данного вопроса перестала устраивать США и Шеварднадзе был заменен на более агрессивных прозападных политиков.

После этого вопрос о базах как-то сразу выдвинулся на первый план в российско-грузинских отношениях. Начало этому было положено на заседании Совета министров иностранных дел стран-членов ОБСЕ в Маастрихте 1 декабря, где Бурджанадзе заявила о необходимости "полного и безоговорочного" вывода российских баз из Грузии. Это, по ее мнению, послужило бы "прочным вкладом в стабильность в регионе". Требование Бурджанадзе было сразу же поддержано госсекретарем США Колином Пауэллом. А посетивший 5 декабря Грузию министр обороны США Дональд Рамсфельд не примянул напомнить, что Пауэлл призвал Россию выполнить свои обязательства по договоренностям Стамбульского саммита ОБСЕ и вывести свои военные базы из Грузии. Вопрос о базах также поднимался грузинской стороной в ходе визита Бурджанадзе в Москву 25 декабря и ее беседы с министром обороны России Сергеем Ивановым, а также в ходе визита в Москву 8 января министра иностранных дел Грузии Тедо Джапаридзе и его переговоров с заместителем начальника Генштаба Вооруженных Сил России Юрием Балуевским. В обоих случаях российская сторона подтвердила свою прежнюю позицию о необходимости достаточно длительного срока для вывода баз из Грузии.

Между тем очевидно, что с точки зрения объективных политических приоритетов эта тема совершенно второстепенная. Российские базы никак не вмешивались во внутриполитический процесс в Грузии и не посягали на ее суверенитет. Это было наглядно продемонстрировано во время кризиса в Тбилиси, приведшего к отставке Шеварднадзе. С экономической точки зрения эти базы - существенный плюс для тех регионов, где они расположены, так как обеспечивают работой значительное число местных жителей. Поэтому такое внимание именно к базам на фоне гораздо более актуальных проблем таких, как острейший экономический кризис, астрономический внешний долг, деградировавшая социальная и транспортная инфраструктура, выглядит довольно странно. Вполне определенная логика появляется, однако, если предположить, что власти Тбилиси действуют по указке Вашингтона.

Однако, первый этап нажима на Россию по вопросу о выводе военных баз из Грузии не увенчался успехом. Выступая 6 декабря на пресс-конференции в Брюсселе по окончании сессии Совета Россия-НАТО, российский министр иностранных дел Игорь Иванов дал развернутый ответ на эти требования. По его словам, "если обращаться к Стамбульским договоренностям - а речь в данном случае идет о Совместном заявлении Российской Федерации и Грузии от 17 ноября 1999 года, - то в нем стороны заявили о готовности в течение 2000 года "завершить переговоры о сроках и порядке функционирования российских военных баз в Батуми и Ахалкалаки...". Такие переговоры ведутся. Состоялось уже восемь раундов, последний из них - в Москве 12-13 ноября 2003 года. "Но, как на любых переговорах, достижение договоренностей зависит от политической воли обеих сторон.“ Он добавил, что "в совместном заявлении содержались и другие обязательства, которые Россия выполнила досрочно“, указав в частности на закрытие военных баз в Вазиани, Гудаутах, и ремонтных предприятий в Тбилиси. Во всех последующих случаях Россия твердо отводила требования Грузии о выводе баз в трехлетний срок.

Однако, к сожалению, в этом вопросе действия российской стороны носили в основном оборонительный характер. Москва как бы отбивалась от наскоков, не переходя в контрнаступление, не выдвигая своих собственных инициатив. Одной из таких инициатив могли бы, например, стать консультации по вопросам безопасности с Ираном, где могла быть озвучена мысль о нежелательности “внерегионального“ военного присутствия в Закавказье. Можно было бы формально предложить Грузии обсудить вопрос о принятии этой страной на себя статуса нейтралитета и не размещении военных баз третьих стран на ее территории. Отказ Грузии от такого предложения можно было бы затем трактовать как вынашивание враждебных планов в отношении России.

Встретив твердый отпор по вопросу о базах, грузинская сторона попыталась поднять планку давления на новую ступень. В понедельник 12 января лидер Народного фронта Грузии Нодар Натадзе на пресс-конференции потребовал немедленно начать процесс вывода российских военных баз с территории Грузии. В выступлении Натадзе содержалась угроза проведения нападений и диверсий на сами базы и российских военнослужащих "Пока российские военные базы будут в Грузии, надо будет постоянно ожидать возможных диверсий на нашей территории со стороны российских спецслужб", - заявил он. Трудно предположить, что такой заявление было сделано без ведома официальных властей Грузии. Расчет, видимо, делался на то, что российская сторона еще не оправилась от синдрома, сопутствовавшего нападениям на военные базы националистов в период распада СССР и в панике начнет сворачивать базы. Однако, угроза явно не сработала.

На следующий день в МИД России был приглашен посол Грузии в Москве Зураб Абашидзе. "Российской стороной был выражен решительный протест в связи с антироссийскими выпадами лидера т.н. "Народного фронта" Грузии Н.Натадзе, который в ходе пресс-конференции в Тбилиси 12 января с.г. призвал к проведению диверсионных актов против российских военных баз, находящихся на грузинской территории", - сообщили в ДИП МИД РФ. Было подчеркнуто, что подобного рода подстрекательские призывы абсолютно недопустимы и не могут не нанести ущерб двусторонним отношениям, в особенности, когда речь идет о соседних государствах. Грузинские власти должны понимать, что любые провокации против российских баз и граждан на территории Грузии имели бы далеко идущие последствия, отметили в ДИП МИД РФ. Таким образом, в заявлении содержался недвусмысленное предупреждение официальным властям Грузии. Думается, что заявление имело бы еще больший эффект, если бы в нем содержались предупреждения о личной ответственности Натадзе и других потенциальных вдохновителей и организаторов диверсий против российских объектов, по прецеденту сложившемуся в отношении международных террористов, например, активистов движения Талибан.

С другой стороны, очевидно, что с практической точки зрения угрозу Натадзе было бы не так легко осуществить, в связи с поддержкой российских военных баз местным населением и в Аджарии и в Джавахетии. Неудивительно, что сразу же после выступления Натадзе последовало заявление официальных властей Аджарии. В частности, первый заместитель премьер-министра Аджарии Бадри Меладзе 13 января заявил: "Если некоторые политические силы захотят организовать акции вблизи базы российских войск в Батуми, чтобы ускорить ее вывод с территории Грузии, то такие акции станут очагом дестабилизации в Аджарии. Этого власти автономной республики не допустят", - сказал он. Кроме того, напомнил первый вице-премьер Аджарии, российские военные базы дают работу значительному числу местных жителей. Он не исключил, что возможны осложнения между местным населением и теми политическими силами, которые попытаются организовать подобные акции на территории Аджарии. "Решение вопроса о выводе российских баз - прерогатива центральных властей Грузии. Для этого Тбилиси должен вести переговоры с Россией. Политическими акциями такой вопрос не решается и не решится", - подчеркнул он.

Таким образом, и для центральных властей Грузии и для США стало ясно, что у них на данном этапе отсутствуют эффективные рычаги, которые могли бы вынудить Россию вывести свои военные базы из Грузии в срочном порядке. Такие рычаги, могли бы появиться только в том случае, если бы к власти в Аджарии и Джавахетии пришли бы руководители поддерживающие курс режима Саакашвили. Они могли бы организовать давление на российских военнослужащих даже без согласия местного населения. Следовательно, в этих региональных образованиях необходимо было бы провести операции по смещению нынешних руководителей и постановке у власти лояльных Тбилиси фигур. Ответ на вопрос, с кого начать, вырисовывался сам собой. Поскольку трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан должен пройти по территории Аджарии и американцам не хотелось бы, чтобы он находился в зоне контроля российских войск, то лидер автономии Аслан Абашидзе должен был стать первым кандидатом на смещение.

Действия по дестабилизации политической ситуации в Аджарии уже начались. Первым шагом стала засылка в Батуми активистов движения “Кмара“, которые стали призывать к свержению главы автономии Аслана Абашидзе. Полиция Аджарии задержала представителей движения 7 января в Батуми. В квартире одного из активистов "Кмара" Левана Чхартишвили был проведен обыск. По данным МВД Аджарии, они были задержаны в связи с незаконным хранением взрывчатых веществ и наркотиков. Это подтолкнуло Абашидзе принять решение о возобновлении действия режима чрезвычайного положения на территории автономии. Оно было утверждено Сенатом Аджарии поздно вечером 7 января по предложению лидера автономии Аслана Абашидзе. Согласно принятому решению, была усилена застава на реке Чолоки, а правоохранительные структуры Аджарии вновь переведены на казарменное положение. "Введение чрезвычайного положения на территории автономии связанно с тем, что определенные силы планируют искусственно обострить ситуацию на территории Аджарии и создать основу для дестабилизации в регионе", - сообщило телевидение Аджарии со ссылкой на заявление аджарского Сената. "В подобных процессах замешаны агрессивно настроенные, в том числе и подкупленные, представители местного населения", - говорилось в заявлении.

В ходе визита в Батуми 24 января Михаила Саакашвили там произошли столкновения между противниками и сторонниками Аслана Абашидзе. Затем в Тбилиси было создано политическое движения «Демократическая Аджария», оппозиционное нынешнему аджарскому руководству. Лидеры движения не скрывали, что целью движения является смещение Аслана Абашидзе с поста главы Аджарии. В этих условиях Абашидзе был вынужден искать поддержки в Москве и такую поддержку получил. В официальном заявлении МИД от 20 января содержалась критика действий Тбилиси по дестабилизации ситуации в Аджарии. В сообщении Департамента информации и печати МИД, размещенном во вторник на официальном сайте российского внешнеполитического ведомства говорилось. "Попытки экстремистки настроенных сил в Грузии, в частности из организации "Кмара", вызвать напряженность в Аджарии являются крайне опасными и чреваты дестабилизацией обстановки в стране в целом... Нагнетание противостояния между центральными властями Грузии и руководством Аджарии, угрозы применения силы, организация провокационных акций могут привести к самым серьезным последствиям, играют на руку только тем, кто не заинтересован в развитии Грузии по пути демократии и законности".

Однако, данное заявление не возымело надлежащего воздействия и действия против Абашидзе продолжаются. Видимо они не прекратятся до полного установления контроля Тбилиси над Аджарией. Дело в том, что Запад кровно заинтересован в таком контроле поскольку по Аджарии будет проходить трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан. Поэтому Саакашвили будут всячески подталкивать к смещению Абашидзе. Поэтому данный конфликт может быть разрешен двумя путями: либо смешением Абашидзе, либо падением прозападного режима в Тбилиси. В качестве промежуточного варианта возможно отделение Аджарии от Грузии по примеру Абхазии и Южной Осетии.

Примечательно, в этой связи, что в приоритетах Запада в Закавказье решение проблемы Абхазии и Южной Осетии стоит далеко не на первом месте. Там же не будет проходить трубопровода, да и на контроль над транспортными коммуникациями в Азербайджан эти республики никак не влияют. Поэтому весьма сомнительно, что Запад будет активно содействовать Грузии в восстановлении территориальной целостности на севере. Это ведь дело весьма трудное и с сомнительной перспективой на успех. По этой причине, можно ожидать, что в этом вопросе Запад ограничится словесной поддержкой позиции Тбилиси, но не будет оказывать серьезной практической помощи.

Визит в Москву 26-27 января госсекретаря США Колина Пауэлла несколько сгладил российско-американские противоречия по Грузии, поскольку Пауэлл недвусмысленно заявил, что США не намерены развертывать там свое военное присутствие, а американские советники, принимающие участие в программе “Оснащение и обучение“, будут вскоре из Грузии выведены. Это заявление нельзя однако считать достаточной гарантией российских интересов. США уже неоднократно делали аналогичные заявления по схожим вопросам, а потом их не выполняли. Достаточно вспомнить ситуацию конца 80-х годов, когда решался вопрос о выводе советских войск из Центральной Европы. Тогда государственный секретарь Бейкер клятвенно заверял Горбачева, что НАТО не будет расширяться восточнее границ Германии. А сейчас НАТО не только охватило Восточную Европу, но расширяется на Прибалтику и страны СНГ. Кстати, тогда у власти в США тоже были представители клана Буша. Схожая ситуация возникла и по вопросу об американских базах в Центральной Азии. Пообещав вывести свои войска сразу же после завершения активной фазы анти-террористической операции в Афганистане, США до сих пор сохраняют военное присутствие в Узбекистане и Киргизии и, похоже, не собираются оттуда уходить в обозримом будущем.

Чтобы этого не произошло и в Закавказье, российскому руководству следовало бы не доверять словесным заверениям представителей американской администрации, а требовать заключения соответствующего международного соглашения. Например, Грузией и Россией мог бы быть подписан пакт о нейтралитете Грузии, гарантами которого могли бы стать США и НАТО. В этом документе Грузия провозглашала бы свой нейтральный статус, Россия обязалась бы вывести свои базы из Грузии в разумные сроки, а НАТО в целом и отдельные члены этой организации, включая США, взяли бы на себя обязательства не создавать в Грузии военного присутствия в любой форме. Только такое или какое-нибудь схожее соглашение могло бы стать весомой  гарантией российских интересов безопасности в Закавказье.

Думается, что предстоящий в феврале визит Саакашвили в Москву все расставит на свои места. И если у кого в российском руководстве еще есть надежды на то, что с Грузией удастся договориться полюбовно, то их, скорее всего, ожидает разочарование. Скорее всего, Саакашвили пойдет на ряд широковещательных заявлений и даже, возможно, подпишет некие декларации. В обмен он потребует нейтралитета Москвы в деле смещения Абашидзе, что в нынешних условиях является для него и для Запада задачей номер один. Когда же Абашидзе будет смещен и появятся возможности для выдавливания российской военной базы из Аджарии путем провокаций, Саакашвили попросту откажется от сделанных деклараций, точно так же как это делали и продолжают делать другие лидеры СНГ. Остается надеяться, что российская дипломатия не допустит очередного промаха и не купится на обещания грузинского лидера. Вообще сдача друзей и союзников под любыми предлогами и за любые посулы должна навсегда исчезнуть из арсенала российской внешней политики. Только при этом условии России удастся, хотя и не скоро, восстановить свой былой авторитет на международной арене и вновь завоевать статус великой державы.