Иностранец,
24 февраля 2004

Россию отгораживают от «плюгавых лордов»

Михаил КАЛИШЕВСКИЙ

На зимней сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ, вполне возможно, будет обсуждаться ситуация с соблюдением демократических норм в России в связи с декабрьскими выборами в Госдуму. Ничего удивительного нет. Все мы помним, какими были эти выборы, к тому же серьезные претензии высказали наблюдатели ОБСЕ. Удивительно другое – отношение, особенно в последнее время, к подобным обсуждениям и к европейским межпарламентским институтам наших парламентариев, которые, казалось бы, лишь по одной принадлежности к славному племени законодателей должны быть кровно заинтересованы в скрупулезном соблюдении всех демократических процедур и, соответственно, в подтверждении собственной легитимности. А любые сомнения в этой легитимности как раз и должны быть рассеяны в ходе дискуссии на авторитетном межпарламентском форуме.

Но, оказывается, у наших законодателей другие соображения. Скажем, руководитель российской делегации на сессии, глава думского комитета по международным делам Константин Косачев заявил на днях, что российские делегаты намерены «не допустить широкой дискуссии на тему прошедших в России выборов в Госдуму». Вот это да. Прямо так и сказано: «Не допустить». И непонятно почему. Ведь тот же г—н Косачев далее говорит, что наши депутаты готовы «при необходимости дать исчерпывающее объяснение, поскольку считают прошедшие выборы и демократичными, и свободными». Ну, так и донесите свою убежденность до европейских коллег, опровергните все грязные измышления насчет недемократичности выборов. Конечно, если нет убедительных аргументов, тогда другое дело.

А дальше глава думского комитета сказал и вовсе несусветную вещь: «К сожалению, ОБСЕ в последнее время превратилась в организацию, которая оценивает степень демократичности тех или иных государств». Неужели г—н Косачев не знает, что одна из главных функций ОБСЕ, прямо вытекающая из Хельсинкских соглашений и всех последующих общеевропейских документов, как раз и состоит в оценке «степени демократичности тех или иных государств»? И почему надо об этом «сожалеть»? Мы что, возвращаемся во времена, когда на все напоминания Запада типа «Хельсинки подписывали?» из Москвы раздавался хамский бубнеж о «вмешательстве во внутренние дела»? Да и сожалеющий г—н Косачев сам себе противоречит, когда сообщает, что на сессии наша делегация намерена поставить вопрос о нарушении прав человека в Латвии в связи с принятием там поправок в закон «Об образовании» и даже потребовать посылки туда наблюдателей ОБСЕ. Выходит, сожалея о превращении ОБСЕ в организацию, оценивающую степень демократичности, Косачев, тем не менее, требует, чтобы она такие оценки ставила – только не России, а Латвии.

Вот и получается как во времена СССР, когда Запад со своим «вмешательством в наши дела» был нам не указ, зато мы вовсю кричали, что в США негров линчуют. Причем аналогия эта отнюдь не притянута за уши – по демагогичности тогдашние вопли о неграх и нынешние филиппики по поводу ущемления русского образования в Латвии вполне сравнимы. Причем нашу общественность уже долго и сознательно вводят в заблуждение, в то время как на Западе обвинения в адрес Латвии по данному конкретному поводу ничего, кроме удивления, не вызывают.

Потому что закон «Об образовании», который с подачи г-на Затулина и его заединщиков так разгневал думцев, касается языка преподавания только в государственных школах Латвии. Причем пропорция 60% преподавания на латышском и 40% на русском действует только в отношении старшеклассников: первые 9 классов преподавание в русских школах ведется на русском языке. Но поскольку латышский язык в Латвии – государственный и только на нем ведется преподавание в госвузах, власти просто обязаны, согласно стандартам ЕС, поставить русскоязычную молодежь путем интенсивного обучения ее государственному языку в равное положение с латышскими сверстниками. Так что речь идет не о дискриминации, как твердят Затулины, пудря мозги в том числе и рижским русским школьникам, а о том, чтобы русскоязычный житель Латвии имел возможности получить такое же высшее образование, как и тот, кто латышский знает. В противном случае многие русские не смогут работать врачами, адвокатами и инженерами, а войдут вместе с Латвией в ЕС лишь в качестве подсобной рабсилы.

Похоже, именно некоторые российские политики заинтересованы в том, чтобы русские в странах Балтии оставались маргиналами, своего рода «пятой колонной», не воспринимающей эти страны как свои и тщетно уповающей на временность балтийской независимости от «матушки-России». Ведь так удобно и дальше наживать капитал на «защите соотечественников», а также на нагнетании враждебности к Западу в целом, и к ОБСЕ, к Совету Европы с ПАСЕ в частности. Они, дескать, все время лезут в наши дела и гнобят Россию, защищая злых чеченов, а на наших, угнетаемых прибалтийскими гансами и фрицами, плюют...

Политиканство наших политиков угрожает главным образом не русскому населению Балтии, а в первую очередь самим гражданам России. Балтийским русским все равно суждено жить в единой Европе, и они уже к этой новой жизни, пусть и нелегко, но адаптируются. И своим соплеменникам по эту сторону границы они еще явят пример того, что русскому человеку жизнь по свободным, европейским правилам отнюдь не чужда. Утверждая же обратное, воспеватели наших якобы исконных «особости», «соборности» и «мистического централизма» выступают как самые настоящие русофобы. Именно их интересам отвечают все более отчетливая линия на третирование общеевропейских организаций как сборищ «плюгавых лордов» и представление европейских обязательств России как национального унижения и порухи суверенитета.

Это они, например, бесперечь требуют отмены моратория на смертную казнь. Разве им важна борьба с терроризмом? Чушь полная – что «шахиду» и его наставникам смертная казнь? Дело даже не в природной кровожадности ревнителей «строгости нравов» и не в самой смертной казни. А в том, что после отмены моратория Россию выпрут из Совета Европы. Помимо следствий общего порядка – изоляции страны в результате моментального приобретения «белорусского» статуса – будет еще один вполне конкретный результат, очень полезный для нашей бюрократии, но крайне вредный для рядовых граждан: выход России из—под юрисдикции Евросуда в Страсбурге.

Путину, несомненно, статус минского «батьки» не нужен. К тому же он неоднократно высказывался против смертной казни – вроде бы по принципиальным соображениям. Только вот многие полностью лояльные Кремлю деятели, например, вице-спикер Слиска, уж слишком смело спорят с президентом, упорно выступая за смертную казнь. Что это, странная строптивость или все-таки следование сигналам сверху?

На этом фоне довольно трудно спорить с точкой зрения евродепутата Оливье Дюпюи, который более 30 дней держит голодовку в знак протеста против «геноцида чеченского народа». В заявлении по поводу запрета митинга на Лубянке, посвященного 60-летию депортации чеченцев (запрет тоже характерный и в каком-то смысле беспрецедентный), он пишет, что с 1999 года «нет ни одного сектора российской общественной жизни (не говоря уже о происходящем в Чечне) – идет ли речь о правосудии, о свободе слова, о свободе печати, о свободе ассоциаций или, как в этом случае, о свободе манифестаций – где мы не становились бы свидетелями нарастания очевидных нарушений фундаментальных прав, признаваемых российской конституцией и международными конвенциями, и, следовательно, перманентной эрозии правового государства».