 Информационно-аналитический портал постсоветского пространства |
Информационно-аналитический портал постсоветского пространства |
 |
Я. Белоусов
Минуло полвека с той памятной поры, когда в СССР началась целинная эпопея. Когда на страницах газет нашей общей великой страны прочно поселилось овеянное романтикой слово «ЦЕЛИНА». Страна, еще не полностью залечив раны, нанесенные жесточайшей из войн, которые знало человечество, мужала, набиралась сил, причем темпами, невиданными в мире. Мы, советские люди, испытывали законную гордость тем, что страна достигала всё новых и новых высот в развитии производительных сил, науки и культуры. Мы верили в светлое будущее своей страны и своего великого народа.
Естественно, не могла оставаться в стороне от событий, происходящих в стране, в родной республике, наша казахстанская печать и ее признанный флагман - газета «Казахстанская правда». В ее коллективе тогда собрались солидные творческие силы, подлинные мастера пера, люди, для которых честь журналиста была дороже всяких благ. Наиболее талантливые из них выдвигались на работу в партийные органы, становились редакторами областных газет.
Сквозь глянец победных реляций об успехах, одерживаемых советским народом, в жизни народа-победителя, однако, стали обнаруживаться вроде бы не закономерные, не присущие советскому строю и стране в целом прорехи, вызывавшие у людей чувство тревоги. Ну, например, в ряде регионов почему-то стало не хватать хлеба, мяса, сахара. И это в стране, располагавшей самыми огромными в мире массивами сельскохозяйственных угодий!
Сельскохозяйственная наука подсказала руководству КПСС выход из возникшей кризисной ситуации - в восточных районах СССР лежали втуне огромные массивы целинных и залежных земель, которые при условии их быстрого освоения могли дать в короткие сроки миллиарды пудов добротного зерна.
В конце февраля - начале марта 1954 года состоялся пленум ЦК КПСС, обсудивший и принявший программу увеличения производства зерна за счет освоения целинных и залежных земель. Согласно этой программе всего в стране под зерновые в самые сжатые сроки должно быть поднято более сорока миллионов гектаров новых земель, в том числе 25 миллионов в Казахстане. Был брошен клич: «Освоение целины - всенародное дело!». Началась подлинно великая целинная эпопея!
Миллионы людей в разных республиках работали на целину, освоение которой стало поистине делом всего советского народа. Каждый производственный коллектив страны считал за великую честь выполнять заказы вновь организуемых целинных хозяйств. На восток потянулись эшелоны с тракторами, сеялками, стройматериалами, сборнощитовыми домами, продовольствием, промтоварами. Сотни тысяч добровольцев, в основном комсомольцев, покидали родные города и поселки, чтобы на новых необжитых местах своим личным трудом дать стране хлеб, большой хлеб!
У нас в Казахстане развернулись работы с никогда не виданным ранее, поистине гигантским размахом - на пространствах площадью более 250 тысяч квадратных километров. Подумать только! Территория, аж целой Англии! Уже в первом году освоения целины в республике было создано 93 новых зерносовхоза, а за все годы целинной эпопеи на степных просторах Казахстана появилось свыше восьмисот целинных зерновых хозяйств. В некоторых из них было распахано по ста и более тысяч гектаров целины и залежи. Они со временем превратились в мощные высоко механизированные многопрофильные хозяйства по производству не только зерна, но и мяса, шерсти и другой сельскохозяйственной продукции. Так было…
Учитывая сложность и размах работ по освоению целины, в Казахстан из Центра по решению Политбюро ЦК КПСС были посланы крупные партийные деятели на руководящие посты в Алма-Ате и областях республики. Так, на пост первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Москва прислала П.К.Пономаренко и одновременно с ним на пост второго секретаря ЦК - Л.И.Брежнева.
Работая в то время в редакции «Казахстанской правды», мы, ее журналисты, имели возможность видеть, как они привносили свой стиль в работу казахстанской партийной организации.
ЦК КП Казахстана с их приездом превратился, образно говоря, в гудящий улей, в подлинный боевой штаб по практическому претворению программы, намеченной февральско-мартовским пленумом ЦК КПСС. Работы хватало для всех: земельные органы, их представители на местах спешно нарезали площади сельхозугодий для новых зерносовхозов, определяли места их центральных усадеб. По новым адресам, фактически в голую степь, уже стали приезжать по разнарядке, по комсомольским путевкам первые целинники, поступать первые грузы (техника, стройматериалы). Тут требовалась разворотливость всех и каждого, включая руководителей партийных и советских органов, директоров новых хозяйств, работников торговых, транспортных предприятий… Начинать-то приходилось с палаток, с первого колышка, с первой борозды.
И весь этот сложнейший процесс, в который были вовлечены сотни тысяч людей разных профессий и возрастов, надо было направлять в нужное русло. Надо было подбирать руководящие кадры в новые хозяйства, направлять в них нужное число агрономов, механизаторов, строителей, медиков. Одновременно требовалось регулировать потоки техники и других самых разнообразных грузов, поступавших в организуемые хозяйства, то есть своевременно разгружать эшелоны на железнодорожных станциях, обеспечивать их сохранность, перевозку, доставку за десятки, а то и сотни километров по бездорожью ... Дел было, действительно, невпроворот…
В те годы работа в республиканской партийной газете, такой как «Казахстанская правда», считалась очень даже престижной. С нашей газетой считались буквально все. Если на ее страницах появлялся острый критический материал, на него реагировали. И не формально, не отпиской, а по существу. По такому материалу непременно принимались практические меры, о которых общественность информировалась в колонке под рубрикой «По следам наших выступлений».
Журналистов в обществе уважали, они считались «подручными партии». Редакции многих газет, являлись настоящей школой воспитания у своих сотрудников и читателей таких высоких качеств, как гражданственность, принципиальность в отстаивании правды, чувство коллективизма, открытость, порядочность и честность в отношениях между людьми, преданность делу. Такое было время…
Не корысти ради, как теперь, шли тогда молодые люди в журналистику. Отнюдь нет!
И вот, когда руководство редакции в духе времени обратилось к журналистам центрального аппарата с призывом добровольно поехать на целину, я оказался среди тех, кто на этот призыв откликнулся. Шла весна 1954 года. Сборы были недолги и спустя пару недель поезд привез меня в Кокчетавскую область. Спервоначалу в командировку, чтобы выполнить там два-три редакционных задания.
Кокчетавская область как-то сразу пришлась мне, коренному алмаатинцу, что называется, по душе. Край удивительных контрастов, где безбрежные степи соседствуют с обширными лесными массивами, в которых прячутся вереницы прозрачных озер и горные кряжи с причудливыми скалами. Ах, какие чудные места с курортным климатом - Боровое, Щучинск, Зеренда, Имантау, Арык-Балык… А какое здесь приволье для охоты и рыбалки, для сбора грибов и лесных ягод. Поистине благословенный край.
Недаром в этих местах издревле бытует красивая легенда: будто Всевышний, одаривая народы мира своими благами (землями, лесами, озерами, реками, горами и всякой живностью), обошел казахов. Те взмолились, и Аллах смилостивился. Он наскреб в своих небесных закромах кое-что из оставшихся богатств и бросил их на землю, где кочевали племена казахов. Так, якобы, милостью Божией казахам достались эти великолепные по красоте и содержанию жемчужины природы.
Летом редакция прислала меня сюда уже в качестве своего корреспондента по Кокчетавской области. Как полагается, я как представитель республиканской партийной газеты, органа ЦК Компартии Казахстана, был принят первым секретарем обкома Клещевым А.Н. Он пожелал мне успешной работы, обещал помочь в решении чрезвычайно острого тогда квартирного вопроса. Из гостиничного номера я по указанию А.Н. Клещева был переселен в один из кабинетов в здании горкома партии. Там мне пришлось обитать до поздней осени вместе с другим бесквартирным работником, получившим назначение на пост секретаря горкома партии по идеологии Павлом Ивановичем Гордеевым.
Так, началась моя работа в качестве корреспондента газеты в одной из самых «хлебных» областей Казахстана - Кокчетавской. По истечении полувека, естественно, многое стерлось в памяти. Но живы впечатления от встреч с сотнями, даже тысячами людей, с теми, кто отозвался на призыв ехать сюда, в необжитые просторы, чтобы вчерашняя степь стала ежегодно давать в закрома государства по миллиарду пудов казахстанского целинного зерна. Архив, который содержал мои публикации той далекой поры и разные другие материалы, к великому сожалению, однажды, при переезде из одной квартиры в другую, бесследно исчез. И сейчас при написании этих заметок мне с трудом приходится воскрешать в памяти происходившие тогда события, фамилии людей, с которыми приходилось встречаться, названия совхозов, в которых приходилось бывать, выполняя редакционные задания.
Плодами журналистского труда являются его публикации. Они могут быть положительными, постановочными. Это, например, корреспонденции, очерки, просто информационные заметки, в которых освещается передовой опыт, ставятся на обсуждение широкой общественности какие-либо значимые проблемы, отражаются значимые события, происходящие в данной области, городе, районе. Но публикации могут быть и остро критическими, вскрывающими недостатки в деятельности как отдельных людей, так и целых коллективов. И тут на автора ложится огромная моральная и юридическая ответственность, ибо он должен оперировать лишь точными, проверенными фактами, уметь доказательно формулировать свои выводы, приводить аргументы, которые не могут быть никем опровергнуты.
Словом, возни с критическими материалами хватает, но без них корреспондент превращается в простого информатора, его авторитет падает и с ним в общем-то перестают считаться.
Корреспондентская стезя - это стезя всегда беспокойная, требующая от человека, посвятившего себя журналистике, полной самоотдачи и еще, думаю, что не погрешу против истины, - обыкновенной смелости, стремления отстаивать принципиальную позицию (не поступаться принципами!). Не бояться встать за правду, даже если при этом придется испортить отношения с тем или иным человеком, плюс - творческое горение. Коли ничего этого нет за душой, лучше сменить профессию.
Что всплывает из памяти? Постараюсь воскресить в памяти отдельные фрагменты наиболее характерных жизненных ситуаций той поры.
Апрель-май 1954-го… На целину хлынули журналисты - газетчики всех рангов из разных мест - спецкоры центральных московских газет и журналов. Тогда мне пришлось поколесить по области с корреспондентом «Правды» Н.Антоновым, корреспондентом «Известий» М. Буренковым. Не было на целине разве только телевизионщиков, поскольку телевидение тогда только-только вставало на ноги. Кокчетавская гостиница кишмя кишела командированным людом.
Приехал одним из первых свой брат фотокорреспондент «Казправды» Николай Михайлович Галкин. Это был очень подвижный человек: сегодня здесь, - завтра там. Его отличительная черта - оперативность! Большой мастер своего дела, старикан (ему уже тогда было далеко за шестьдесят), он всегда успевал первым дать в газету свеженькое фото на злобу дня. Мы договорились вместе ехать в один из только что организованных целинных совхозов, чтобы убить сразу двух зайцев. Дать фоторепортаж о первых шагах нового совхоза в родную газету и параллельно - выполнить заказ большого московского журнала под названием «СССР», издававшегося на нескольких языках.
Задумано - сделано! В совхозе «Изобильный» нас встретили с радушием. Директор хозяйства И.И.Салий, парторг П.Т.Гущин оперативно выполнили все наши пожелания, рассказали о том, что уже было проделано: сколько получили техники, щитовых домов, палаток, вагончиков, семян... Сколько гектаров надо было поднять целины в целом по хозяйству, сколько предстояло засеять уже в эту первую весну. С какими трудностями уже пришлось встретиться и т.д. и т.п.
Материалов набралось на полблокнота. Выехали в поля. Михаил Николаевич в самых разных ракурсах запечатлел на пленку десятки кадров вспашки целинной, нетронутой веками земли. Вот мощный трактор с натугой тянет сразу несколько плугов, лемеха врезаются в грунт, переворачивая пласты один за другим и так до самого горизонта. Впечатляющая и запомнившаяся надолго символическая картина! И творцы ее - люди, съехавшиеся сюда из разных мест, чтобы здесь, выражаясь высоким стилем, писать историю, писать усилиями рук своих, своими делами.
Подготовленные нами репортажи увидели свет в ближайших номерах и «Казправды», и в журнале «СССР». В журнале красочная фотография из нового целинного совхоза заняла всю обложку, оповестив цивилизованный мир о событиях, происходивших где-то далеко-далеко на казахстанской целине.
А осенью во многих целинных хозяйствах был праздник - убрали первый урожай с тех еще пока немногих площадей, которые успели засеять по весне. То- то было радости! Надо было видеть, как светились глаза на загорелых, обветренных лицах новоселов. Они, преодолев неимоверные трудности, одержали свою первую трудовую победу - вырастили хлеб на поднятой целине. Такое не забывается!
Мне, как корреспонденту партийной газеты, нередко приходилось присутствовать на заседаниях бюро обкома партии. Бывало, страсти здесь разыгрывались нешуточные. На бюро обкома обычно обсуждались самые актуальные проблемы областного значения с приглашением актива, редакторов областных газет, представителей центральной прессы. Если в повестке бюро стоял какой-то профильный вопрос, например, о состоянии торговли, здравоохранения, либо о подготовке к посевной, уборочной, о ходе строительства жилья и прочая, прочая, то на бюро приглашались работники этих отраслей. Как правило, происходил обмен мнениями членов бюро, приглашенных лиц, принимались соответствующие решения, назначались сроки их исполнения. Зачастую в ходе обсуждения создавался такой накал атмосферы, что с виновных, скажем, в неисполнении тех или иных директив, постановлений и попавших под горячую руку, могли лететь и головы. А если принималось решение об исключении из рядов партии, то прощание с партийным билетом означало конец служебной карьеры.
Расскажу об одном из таких бюро. Дело было в конце ноября - начале декабря. На дворе наступила довольно рано почти сибирская стужа, установился санный путь. Один из вопросов повестки бюро был посвящен падежу поголовья овец в ряде только что созданных целинных совхозов. Козлом отпущение послужил совхоз «Озерный», расположенный где-то в четырехстах километрах от Кокчетава на самой границе с Омской областью. Здесь пало более половины из завезенных в хозяйство одной тысячи овец. Главным образом от бескормицы и из-за отсутствия помещений для их содержания. Ответ держал директор совхоза, доложивший, что овец в хозяйство пригнали за месяц до наступления зимы и холодов. Молодой коллектив целинников еще не успел, как следует управиться со строительством жилья, мастерских, навесов для сохранения техники, как тут потребовалось выполнить спущенную сверху директиву о создании в совхозе овцефермы. Овец пришлось держать под открытым небом и ослабленные животные стали гибнуть как мухи с наступлением морозов. Трагедия да и только…Бедного директора обвинили в саботаже, дескать, он чуть ли не умышленно сорвал выполнение партийных директив, коли не принял всех мер для предотвращения падежа животных. А раз так - выкладывайте партийный билет. Таково было решение бюро по этому вопросу. Но все чувствовали, что перегнули палку. Директор, вынимая партбилет, растерялся и на минуту потерял сознание, а, оправившись, бросился из кабинета.
Объявили перерыв. Я подошел к первому секретарю обкома А.Н.Клещеву, ведшему бюро, и сказал: «А ведь вы неправильно исключили человека из партии…». Клещев был прислан в Казахстан из Белоруссии. Человек очень и очень заслуженный, резкий. Бывший партизан, Председатель Совмина Белоруссии, Герой Советского Союза. Он глянул на меня и, насупившись, задумался. «Да… Пожалуй, перегнули…» была его реакция на мое мнение.
После перерыва Клещев объявил, что надо бы пересмотреть решение по «Озерному» совхозу. Тут один человек меня надоумил… У всех раздался вздох облегчения. На этот раз проголосовали с легким сердцем: проштрафившемуся директору вынести простой выговор (без занесения в личное дело). В назидание. Это означало возвращение ему партийного билета. А директора и след простыл. Клещев распорядился послать машину вдогонку и доставить бедолагу в обком. Так и получилось. Пока обсуждали другие вопросы, попавший в оборот директор был возвращен с дороги и вновь оказался перед членами бюро. Его для острастки пожурили и отправили с миром домой исправлять положение дел.
Перегибов в работе партийных, советских органов было немало. В этом находило проявление самой сути административно-командной системы. Скажем, кто-то там, наверху, скомандовал: делать так, только так, а никак иначе. В случае неисполнения могли последовать оргвыводы…
Наглядный пример таких перегибов - история с внедрением на целине раздельной уборки хлебов. Некие спецы-аграрии сумели внушить верхушке ЦК идею о необходимости повсеместного внедрения метода раздельной уборки. Суть ее в том, чтобы свалить в валки еще недозревший хлеб. В валках он дойдет до кондиции и остается его подобрать комбайнами и обмолотить. Сторонники этого метода доказывали, что потери зерна в таком разе будут снижены до минимума, причем ненастная погода не будет серьезной помехой на уборочных работах. Вроде бы, в этом методе рациональное зерно было, но только при условии, если убирать раздельно именно недозревшие хлеба. Но известно, что всякое дело можно довести до абсурда, когда за него берутся узколобые чинуши. Так получилось и с раздельной уборкой.
Стремясь выглядеть в сводках поборниками новаторской идеи, эти деятели стали принуждать директоров и агрономов совхозов убирать раздельно и спелые хлеба. Но в таком случае возрастали потери за счет осыпания зерна при уборке уже поспевших хлебов сначала в валки, а потом при их обмолачивании комбайнами. К тому же сама уборка удорожалась из-за пережога горючего. Дело доходило буквально до выламывания рук. Бывало, на строптивых действовали окриком: убирать любые хлеба только раздельно! И никаких тебе резонов… Да, было такое…
Со временем, однако, разумный подход к ведению уборочных работ победил: наверху поняли, что каждый метод эффективен на своем месте. Этому способствовали выступления на страницах «Казправды» группы специалистов земледелия, решительно выступивших против шаблонного подхода в применении на практике тех или иных методов и агротехнических приемов.
Первая зима для многих целинных совхозов и их еще неокрепших коллективов явилась серьезным экзаменом на прочность. Шутка ли, первую зиму кое-где встретили в землянках и вагончиках, и это при здешних морозах под 30-40 градусов. Работа в хозяйствах не прекращалась и в зимние месяцы: подвозили со станций технику, строительные материалы, горючее, семена, собирали щитовые дома, продолжали подъезжать новые люди. Сейчас трудно представить, каких нечеловеческих усилий и каких затрат стоило претворение в жизнь этого грандиозного мероприятия, которое народ назвал целинной эпопеей.
Подумать только! Добрый миллион человек переселился в казахстанские края, в степи, где веками гулял ковыль да перекати-поле. Земля, ее просторы преображались на глазах. Тут и там возникали поселки с первыми улицами. А в поселках - обязательный соцкультбыт: клуб, школа, больница, столовая, магазины. Плюс водопровод, мастерские, гаражи, складские помещения, семенохранилища, дороги. Фактически на голом месте вырастали агрогородки со всем необходимым для жизни, для труда, учебы, отдыха сотен, а то тысяч людей. В Казахстане по существу возникал колоссальный по размерам хлебный материк.
Все-таки, что бы ни говорили сейчас о нашем недавнем социалистическом прошлом, какие бы грехи не приписывали прежней социальной системе, факт остается фактом: основная масса людей, вовлеченных в освоение целины, трудилась с энтузиазмом. Будь то военные или послевоенные годы, будь то строительство БАМа или подъем целинных и залежных земель. Всегда во всяком деле, большом или малом, тон задавали люди беспокойные, ищущие, радеющие за общее благо. Именно они своим примером, своей преданностью делу увлекали за собой рядом живущих. В народе недаром говорят, что в жизни всегда есть место подвигу. Целина для тысяч и тысяч приехавших на нее, дала возможность проявить себя. Здесь закалялись характеры, здесь самые стойкие, самые преданные делу становились героями. Таким в обществе был почет и уважение, таких страна награждала знаками доблести и геройства. Уже по итогам второго года целинной эпопеи, когда, несмотря на засушливое лето, был собран весомый урожай, многие тысячи целинников были удостоены орденов и медалей за доблестный труд на новых землях.
В ту пору родилось крылатое выражение: «Люди поднимали целину, а целина поднимала людей». В нем отразилась диалектика самой жизни: честный, самоотверженный труд поднимал человека, людей, взращивал из них героев нового времени. Журналисты, честь им и хвала за это, первыми поднимали на щит славы отличившихся тружеников целины. Именно благодаря «подручным партии», благодаря очеркам и корреспонденциям газетчиков страна узнавала о своих героях, об их свершениях. Кто поднял на щит славы имена таких Героев Социалистического Труда, как Михаил Довжик, Леонид Картаузов, Жансултан Демеев, Уамшат Доненбаева и многих сотен других? Это первыми сделали скромные труженики пера - журналисты, чей вклад, заметим, кстати, не всегда отмечался должным образом.
Тщетно, однако, было искать в многотысячных списках награжденных имена нашего брата, журналиста. Из сотрудников «Казправды», работавших в первые годы на целине, мне известно имя лишь одного казправдинца, удостоенного медали «За трудовое отличие». Это был корреспондент газеты по Кустанайской области Евгений Поринг. В областях полагали, что представлять к наградам должна была редакция, а в редакции считали, что это должны были сделать местные партийные органы. Но вот когда была учреждена медаль «За освоение целинных земель», ее я помню, получил каждый, кто в это время работал в редакции газеты. Дело, разумеется, не в самих наградах, а в справедливости оценки труда представителей второй древнейшей профессии.
В памяти вертится фамилия одного кокчетавского комбайнера то ли Василенко, то ли Ярошенко. Грешен, запамятовал. О нем я услышал в одном из районов, дескать, есть у нас человек, который двадцать пять лет проработал на одном и том же комбайне, причем без единого за все эти годы капитального ремонта. Неужто двадцать пять? Да еще на одном и том же агрегате? Вот о ком надо поведать всему белу свету, описать опыт рачительного отношения человека к технике.
Приехал в район, в хозяйство, где трудился наш умелец. Узнал, что трудовой стаж комбайна и самого комбайнера был заработан в небольшом колхозе, который уже влился в новый целинный совхоз. Шла жатва, и меня подбросили прямо к полосе, на которой рокотал старенький да удаленький «Коммунар». С разрешения комбайнера, загоревшего, обветренного и уже в годах хлебороба, я поднялся на мостик видавшего виды степного корабля, где на ходу и состоялся наш с ним довольно продолжительный, почти до темна, разговор. Действительно, так оно и оказалось: целые четверть века ветеран выжимал из своего железного коня всё, что тот мог дать. И без единой постановки на капиталку…Разумеется, о знатном комбайнере знали в районе, о нем писали в районке, его награждали почетными грамотами, не раз премировали «за вып - перевып» (как любил выражаться редактор «Казправды» Федор Боярский). Моя корреспонденция о рачительном комбайнере вышла в свет и была отмечена премией редакции. Не знаю, сыграла ли она какую-то роль в судьбе нашего умельца, но он со временем был удостоен звания Героя, о чем мне стало известно через пару лет, уже после отъезда из Кокчетава.
Жизнь, работа корреспондента - это постоянные встречи с людьми. С кем только не приходилось общаться за три с лишним года, которые я провел в полюбившейся мне Кокчетавской области. Были у меня за это время и срывы, не всё получалось, иной раз работа просто «не клеилась», задания поступали из разных отделов редакции и подчас их не удавалось выполнить. Естественно, возникали претензии со стороны отделов редакции. Однажды летом (шел 1956-й год, в котором у меня что-то не заладилось с выполнением редакционных заданий), ко мне нагрянули сразу два ответственных товарища из редакции: зам редактора Олег Рачков и член редколлегии, зав. партотделом редакции Вячеслав Котельников. Старшие по возрасту и опыту, они вникли в мое житье-бытье, мы вместе побывали в некоторых целинных хозяйствах, в обкоме партии. Мне очень помогло их товарищеское, дружелюбное участие в моих журналистских и возникших у меня семейных проблемах. Хорошо, когда тебя понимают товарищи, близкие люди и вовремя подставляют плечо, когда тебе трудно…
Расскажу, что значит «бескорыстная дружба мужская», примеров которой на целине было предостаточно. Мне пришлось подружиться с секретарями нескольких райкомов партии, директорами совхозов, бывать во время поездок по области в их домах, получать от них нужную информацию, а иногда и гостинец в виде перелетного гуся, подстреленного поздней осенью, сам-то я не охотник, и не рыболов. Большим другом мне и моей семье стал Борис Васильевич Таранин, председатель областного радиокомитета. Старожил этих мест, он был заядлым рыбаком. Каждую свободную субботу он уезжал на рыбалку и был очень удачлив. В воскресенье к концу дня следовало приглашение на уху, на пироги с чебаками или окунями. Карасей его жена зажаривала на противне в сметане.
Ах, какие это были задушевные зимние вечера с угощением от всей русской души, с маринованными грибками, водочкой… (Надо иметь ввиду, что в первые годы на целине был сухой закон, достать горячительное было проблемой, за сорокаградусной даже ездили в Омскую область). Поэтому не разогреться после морозной рыбалки толикой «горючего», не принять «рюмку радости» - это как-то не укладывалось в голове. Русский человек в таких ситуациях всегда находил выход…
Крепкая дружба меня связывала с корреспондентом газеты «Социалистик Казахстан» Нуртаем Ахтановым. Он, местный уроженец, журналист со стажем в возрасте аксакала. Настоящий степняк, широкоскулый, добродушный, гостеприимный. Однажды он и его жена, можно сказать, спасли меня от верной смерти. Дело было так. В декабре 1965 года я получил задание от Наума Михайловича Лернера (зам. редактора газеты) подготовить полосу материалов на тему: с чем, с какими успехами встречает коллектив одного из целинных совхозов день предстоящих выборов в Верховный Совет (не помню, то ли республики, то ли страны). Причем непременно из Рузаевского района, где в этот год был собран отменный урожай. Выехал на место. В течение нескольких дней собрал нужный материал, в основном авторский. Осталось добраться до Кокчетава и переслать материалы полосы в редакцию.
Директор совхоза лично дал указание заведующему автобазой посадить меня в кабину грузовика, отправлявшегося на станцию Кокчетав за каким-то грузом, и доставить прямо на квартиру. Было раннее утро, на дворе - за сорок ниже нуля. Выезжаем за околицу и видим: «голосует» женщина с ребенком на руках. Остановились. Оказалось, больного малыша надо срочно доставить в областную больницу на операцию. Рассуждать: что, да почему было некогда и я принял решение пересесть в пустой кузов, уступив место женщине. Пальто на мне было добротное, думаю, обойдется. Но уже через полчаса холод проник и под пальто, и под нижнюю одежду. Еще хуже - стали коченеть ноги, хотя был обут в теплые ботинки. Но другого выхода не было, пришлось, сжавшись в комок, терпеть и терпеть.
Шел уже четвертый час, как мы выехали из совхоза. Чувствую, что замерзаю окончательно. Делаю усилие и стучу из последних сил в кабину. Шофер, всё понимая, остановился, заглянул за борт и сказал, что подъезжаем к городу. Ахтанов с семьей жил на этой трассе и я попросил остановиться у его дома, объяснил, как мог, где надо меня выгрузить. Машина притормозила аккурат у входа во дворик дома моего коллеги, и меня шофер с помощью друга буквально выгрузили из кузова, а так как я не мог стоять на ногах, то меня, совершенно окоченевшего на руках занесли в квартиру товарища.
Там меня раздели и несколько часов отпаивали горячим чаем с молоком. Растирали ноги, руки… К вечеру я постепенно отошел, но поднялась высокая температура, и наутро меня поместили в больницу с диагнозом: двустороннее воспаление легких. Пакет с материалами полосы был доставлен с помощью товарища в редакцию, а я пролежал в больничной палате пару недель. Мне говорили, что если бы не помощь друга-казаха и его жены, своим заботливым уходом фактически спасших меня от верной смерти, развязка истории с моим обморожением могла быть иной. Вот такие бывали случаи на целине у нашего брата-корреспондента…
Не могу не вспомнить еще один эпизод из моей целинной эпопеи. Он связан с проблемой так называемого вещевого дефицита и, как это ни парадоксально звучит, с дефицита… совести. А дело обстояло таким образом. Как известно, в то далекое время в стране не хватало таких предметов обихода, как ковры, мотоциклы, холодильники, мебель, телевизоры. В дефиците была модная импортная обувь, одежда. На целину же, в магазины сельской кооперации этих товаров завозилось в общем-то немало, их распределяли рабочкомы совхозов, и во многих квартирах целинников добротные вещи становились отнюдь не редкостью.
Так вот, неожиданно арестовали заведующего складами товаров, поступавших в область, Скиртача Ивана Андреевича, человека в городе и области известного. Это было летней порой. Меня нашла его жена и в слезах поведала скверную историю, в которую вляпался ее муж. Дело оказалось не таким простым, как показалось спервоначалу. Но я взялся разобраться в нем досконально. Картина постепенно прояснилась. Скиртача обвинили в систематическом нарушении правил советской торговли, грубом отношении с подчиненными, моральном разложении… Короче, состоялся суд. Скорый, но правый ли? Вот вопрос. Человека засадили за решетку на несколько лет…
Что делает корреспондент в такой ситуации? Он изучает факты, знакомится с обвинительным заключением, постановлением суда (эти документы предоставила жена осужденного). Затем на месте, в коллективе - с конкретными обстоятельствами, повлекшими сам казус обвинения и осуждения человека. Пришлось переговорить с десятками людей. Нарисовалась картина, в которой некоторые действующие лица выглядели, по меньшей мере, увы, неприглядно.
Что касается морального разложения, то оно выразилось в том, что заведующий базой разрешал проводить чествование именинников с застольем с употреблением хмельного. Иногда с выездом на природу. Было такое? Было. Есть обвинение - разлагал коллектив… Грубое обращение с подчиненными выразилось в том, что Скиртач делал неоднократно замечания одному рабочему за нарушения им трудовой дисциплины. У того вдобавок были неполадки с психикой и он возьми да и сведи счеты с жизнью прямо на территории базы. Бывает же такое в жизни. В виноватых оказался Скиртач. Должен был доглядеть за чокнутым работником, у которого мозги набекрень!
Но самое страшное обвинение - Скиртач систематически нарушал священные правила советской торговли. В чем же это выражалось? Что установило следствие? Оказывается, Скиртач отпускал некоторым лицам прямо с базы дефицит - импортную обувь, одежду, иным даже гарнитуры мебели. А кто же были эти лица? У Скиртача сохранились записи, которые он тайно вел, отпуская товары. Среди частых потребителей дефицита оказались… жены и другие родственники некоторых номенклатурных товарищей из обкома, облисполкома и других авторитетных организаций. Вот так оказия! Толкать на нарушение правил подчиненного работника и потом за это самое привлекать его к судебной ответственности. Да, ситуация неординарная.
Я созвонился с редакцией, объяснил, что к чему. Сам редактор Андрей Петрович Кияница, когда-то работавший механизатором в одном из хозяйств Северного Казахстана и ставший видным журналистом, редактором республиканской партийной газеты, членом ЦК, дал добро на публикации острой критической статьи. Она вызвала целую бурю возмущения со стороны упомянутых в статье ответственных лиц: газета, дескать, ошельмовала людей. Пришла жалоба на «Казправду» в ЦК с требованием приструнить газету и ее корреспондента. Вопрос даже поднимался на пленуме ЦК, на котором А.П.Кияница сумел защитить честь газеты и своего корреспондента. Редактора в ЦК пожурили и посоветовали «не выносить сор из избы» в подобных случаях.
Скиртач же вскоре был освобожден из заключения, с него была снята судимость и он перешел на другую работу в местный пединститут, где долгое время трудился, занимая должность проректора по учебной работе. По своему образованию он был педагогом, а с начала освоения целины переброшен на хозяйственный «фронт», где с ним и приключилась описанная выше оказия. В течение многих лет Скиртач присылал мне поздравительные открытки по случаю Нового года. Видимо, в знак благодарности за содеянное добро…
На поднятой казахстанской целине в процессе ее освоения возникало много больших и малых проблем. Разного плана и по разным причинам. Во-первых, целинные земли Казахстана - это зона рискованного земледелия. Здесь действует некая закономерность: два года из пяти - урожайные, один год - середина на половину, а еще два года - урожай под вопросом: то ли выпадут дожди, то ли нет. А природа всегда делает шаг первой: то подарит добрые дожди, то «одарит» суховеями и за весну не выпадет ни капли дождя. И ведь недаром здесь сложилась меткая присказка: «Два дождя в маю - и агротехника по х…». Или еще: «Был бы дождик, был бы гром, и не нужен агроном». Это, конечно, прибаутки, но в них доля правды имеется и немалая.
Отсюда поиски технологий, полезащитных систем земледелия, которые бы сводили действие капризов природы к минимуму. Жизнь породила такие агроприемы, как внедрение безотвальной пахоты, снегозадержание на больших площадях, посадка лесополос, соблюдение системы паровой обработки почвы, то есть ежегодное чередование: обязательный паровой клин - пашня в соответствующих пропорциях. Именно в те годы получили распространение полезащитные системы народных академиков: российского агронома Терентия Мальцева и казахстанского ученого-агрария Александра Бараева.
Много копий было поломано вокруг проблемы посадки лесополос. Одни отстаивали идею важности этого агромероприятия, способствовавшего прибавке урожая, другие выступали против - дорого, затраты на разведение лесных полос не окупают себя. Собственно говоря, на протяжении многих лет вопрос с лесополосами оставался открытым. Были такие руководители районов и совхозов, которые стояли за внедрение системы лесозащитных полос и предпринимали в этом направлении практические шаги. Другие, ссылаясь на дороговизну лесопосадочных работ, игнорировали лесоразведение.
В этой связи считаю уместным в этих заметках продолжить разговор о лесоразведении, который возник уже в году 1967-ом. К тому времени меня из редакции «Казправды» пригласили работать в аппарат ЦК Компартии Казахстана помощником первого секретаря ЦК Д.А. Кунаева. Тогда, как и во все предыдущие годы, в республике остро стояла проблема получения устойчивых урожаев на целинных просторах. Внедрение бараевской системы земледелия позволяло бороться с эрозией почвы и получать некоторую прибавку урожая. Открытым, однако, оставался вопрос о лесополосах на казахстанской целине. Надо ли ими заниматься всерьез или следует начисто отказаться от идеи лесоразведения на целине?
Дело в том, что в самом аппарате ЦК не было четкой позиции по «лесополосной» проблеме. Заведующий отделом сельского хозяйства Ю.Бурлаков склонялся то в ту, то в другую сторону, в зависимости от мнения вышестоящего начальства. Требовалось определиться в решении этой «бородатой» проблемы. В самом деле, ведь лес на целине это не только составная часть дорогостоящих мелиоративных работ. Это и элемент благоустройства целинных поселков, это и заслон суховеям, это и преображение степи. Ведь где растет лес, там появляются птицы, дикие животные…
Я внес Димашу Ахмедовичу предложение: выяснить мнение по решению этой проблемы напрямую, у самих целинников - директоров совхозов, механизаторов, полеводов, партийных и советских работников, причем не путем совещаний, а непосредственно на местах, на целинных землях. И предложил свою кандидатуру, попросил разрешения проехать по казахстанской целине по маршруту: от Западного Казахстана до границ с Алтайским краем. Первый, немного подумав, дал на мое предложение добро: «Поезжай…».
Прилетаю в Актюбинск. После беседы в обкоме партии мне дали в распоряжение машину, и я отправился в путь на восток по целинным хозяйствам. В общей сложности в течение трех недель мне довелось выслушать мнения о лесополосах многих и многих тружеников казахстанской целины. Встречи проходили с секретарями райкомов, руководителями хозяйств, агрономами, бригадирами, механизаторами нередко на полевых станах. Набралась целая папка записей бесед с целинниками. Их преобладающим мнением было: ничего, кроме пользы, лесополосы на целине не принесут. Хотя это обойдется в копеечку…
Закончился мой вояж на землях Алтайского края. Здесь у меня не могло не возникнуть чувства зависти: ай да алтайцы! Словно рать за ратью через каждую сотню метров вправо и влево вплоть до самого горизонта уходили зеленые полосы посадок. Видно было, что алтайцы занимались лесоразведением на целине всерьез. Не то, что у нас в Казахстане: хотим - занимаемся, хотим - нет.
По приезду рассказал о виденном и представил обстоятельную записку с выводами и предложениями. Димаш Ахмедович одобрил результаты моей командировки. В конечном счете, в постановление пленума ЦК по сельскому хозяйству был вписан специальный пункт, согласно которому руководители целинных областей, районов, хозяйств обязывались разработать и осуществить комплекс работ по лесоразведению. Было четко и однозначно определено: лесополосам на целине быть!
О временах подъема целинных земель говорилось и говорится много. Разные суждения приходилось читать, вплоть до таких, что освоение целины и приезд в Казахстан миллиона новоселов – это было проявлением новой колонизаторской политики Центра и тому подобная околесица. Время, однако, всё расставляет на свои места. Если говорить об экономической стороне освоения целинных и залежных земель, то достаточно привести несколько цифр, которые лучше всяких слов подтверждают правильность линии советского государства на подъем целины в восточных районах страны и посрамляют ее хулителей. Только за первые двадцать лет после вовлечения в оборот новых земель, Казахстан продал государству более 250 миллионов тонн зерна. Налогов с оборота от реализации получено свыше 27 миллиардов рублей при всех затратах на сельское хозяйство за два десятилетия немногим более 21 миллиарда. Вот и посчитайте, что, кроме всего прочего, дала стране и народу целина.
Именно в годы освоения целины в степном краю был создан мощный аграрно-промышленный комплекс, благодаря которому Казахстан и поныне располагает возможностью получать солидное количество валюты за хлеб, который выращивается на поднятой целине.
Подвиг целинников навсегда нашел отражение в нашей общей истории - на страницах газет, журналов и книг, воспет в стихах, поэмах и прозе, запечатлен в художественных фильмах и кинохронике. И он должен навечно остаться в памяти людей новых поколений - наследников славных свершений первоцелинников, сотворивших на казахстанской земле трудовой подвиг, значение которого нельзя переоценить. Это был подвиг на века! Недаром дети и внуки тех, кто в ставшие уже легендарными времена осваивал целину, свято берегут, как священные реликвии, ордена и медали, полученные комсомольцами-добровольцами пятидесятых годов за свой доблестный титанический труд, вложенный в создание мощного зернового потенциала нашей когда-то общей страны, а ныне суверенного Казахстана.
Значимость целины для народа образно выразил в поэме «Миг сознанья» Олжас Сулейменов:
…Это тысячи новых сел,
Элеваторы, школы, клубы.
Здесь работают, спорят, любят,
Иногда вспоминают люди
Слово старое «новосел».
Забывались слова,
Расширялись значенья других.
Целина - это степь,
Превращенная в хлебное поле,
Степь, распахнутая, как ладонь
материнской руки.
Целина - это сила сознанья
и твердая воля.
Во вступительном информационном сообщении использованы материалы сайта «Акмолинская правда», февраль-март.
 |
| Copyright ©1996-2024 Институт стран СНГ |