НГ-Дипкурьер,
31 мая 2004

"Мы не собираемся нарушать суверенитет Таджикистана"

Виктория Панфилова

 Российский посол в Душанбе считает, что опасность проникновения наркотиков из Афганистана сохраняется

В Таджикистане принято историческое решение о поэтапном выводе российских пограничных войск с таджико-афганской границы, где они дислоцируются с момента распада СССР. На прошлой неделе эта тема стала предметом живейшего обсуждения в российских СМИ. Означает ли вывод пограничников конец российского военного присутствия в этой центральноазиатской республике, где также – отдельно от пограничников – дислоцируется 201-я мотострелковая дивизия? Об этом и других проблемах региона рассказал корреспонденту "НГ" Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Таджикистане Максим Пешков.

- Господин посол, будут ли российские пограничники охранять таджикско-афганскую границу?

– Соглашение о статусе группировки российских погранвойск в Таджикистане было подписано 25 мая 1993 года сроком на пять лет с автоматическим продлением на следующий пятилетний период. В документе оговаривается, что если одна из сторон хочет выйти из соглашения, то за 6 месяцев до истечения очередного срока действия она в письменном виде должна проинформировать об этом другую сторону. До сих пор этого сделано не было, поэтому соглашение продолжает действовать. Кроме того, документ наделяет российских пограничников в Таджикистане функцией подготовки местных пограничных кадров. Охрана границы должна постепенно передаваться от российских к таджикским военным. Эти позиции выполняются. За период существования группы российских погранвойск на территории Таджикистана службу в ней прошли почти 70 тысяч местных ребят. Эти люди знают, как охранять границу. После срочной службы они могут продолжать служить по контракту, что многие и делают. За это время в вузах России, включая Академию Генштаба, было подготовлено около 70 офицеров для Таджикистана. Сейчас 80% состава погрангруппы – это граждане Таджикистана.

Процесс передачи охраны границы начался давно. В 1999 году таджикской стороне был передан участок границы в 70 километров в районе Дарваза (Калайхумбский погранотряд), в конце 2002 года – Мургабский участок. В прошлом году была опубликована серия интервью руководителей Комитета по охране госграницы Таджикистана. Тогда зампредседателя комитета, начальник главного штаба погранвойск Нуралишо Назаров заявил, что таджикские пограничники готовы самостоятельно охранять таджико-афганскую границу, и для этого все необходимое у комитета есть. В феврале нынешнего года в Душанбе проходили переговоры по этим вопросам. Нашу делегацию возглавлял генерал Александр Манилов, таджикскую – генерал Абдурахмон Азимов, руководитель Комитета по охране госграницы. Российские представители заявили, что готовы охранять границу в том же режиме и на тех же условиях. Но Таджикистан считает целесообразным продолжить процесс передачи охраны таджикско-афганской границы. Естественно, мы с этим согласились – мы никоим образом не собираемся нарушать суверенное право Таджикистана на самостоятельную охрану границы. Сейчас идет работа над проектами соответствующих документов, в частности над соглашением о процессе и сроках передачи. Это не означает, что наши пограничники уходят из Таджикистана. Здесь останется оперативная группа, которая будет исполнять функции советников.

– Насколько сохраняется угроза со стороны Афганистана?

– Афганистан остается и еще довольно долго останется крупнейшим производителем наркотиков опиумной группы. В этом смысле опасность сохраняется. После начала антитеррористической операции в Афганистане производство наркотиков не только не снизилось, но и возросло в несколько раз. В десятки раз увеличились площади посевов опийного мака. В прошлом году производство наркотиков достигло рекордных цифр – 300 тонн чистого героина. Что касается угрозы терроризма, то никакой агрессии со стороны Афганистана не будет. Другое дело, что есть проблема незаконной миграции из Афганистана и через Афганистан. К тому же на территории Пакистана продолжают действовать лагеря по подготовке экстремистов. Не исключено, что они будут пытаться проникнуть, в том числе через таджикскую границу, в Россию и Европу.

– Больше всего проникновения экстремистов опасаются в Узбекистане, который уже неоднократно подвергался нападению боевиков...

– Сейчас с территории Таджикистана не исходит угроз безопасности Узбекистана, никаких боевиков Исламского движения Узбекистана здесь нет. Другое дело, что в Афганистане сохраняются разрозненные группы боевиков ИДУ. Они представляли реальную силу, когда Афганистан контролировали талибы, у которых те были на содержании. Есть экстремисты и в Пакистане – недавно там была проведена операция, в ходе которой было задержано много боевиков ИДУ.

– Насколько целесообразен визовый режим между Таджикистаном и Россией, к которому призывают некоторые депутаты российской Госдумы, объясняя это огромным потоком наркотиков?

– Я бы сразу хотел отметить, что радикальные заявления некоторых депутатов не отражают настроения, существующие в самой Госдуме, и тем более в коридорах исполнительной власти. Введение визового режима с Таджикистаном в нашей повестке дня не стоит. Что будет дальше, трудно сказать, но сейчас об этом нет и речи. Информация, что на территории Таджикистана якобы хранилось 800 тонн героина, что в стране началось самостоятельное производство наркотиков, не верна. Это ведь ни много ни мало трехгодичный объем производства всего Афганистана! Видите ли, когда речь идет о наркотиках, чаще всего упоминается именно Таджикистан, потому что отсюда исходит больше всего информации о задержании крупных партий наркотиков. Напомню, что Таджикистан, прежде всего благодаря нашим пограничникам, занимает четвертое место в мире по уровню задержания контрабанды наркотиков. По оценкам специалистов, Таджикистан не является основным маршрутом для афганского наркотика – на республику приходится 15–20% всего транзита. Известно, что в любой стране контрабанды, в том числе и наркотиков, задерживается всего 10%.

– Таджикские власти постоянно указывают на низкий уровень экономического сотрудничества с Россией...

– Для того чтобы в Таджикистан пришел российский бизнес, нужно создать нормальный инвестиционный климат. Идет дело в текстильной и хлопковой промышленности. Успешно работают около полутора десятков совместных предприятий, хотя на бумаге их гораздо больше. РАО "ЕЭС" присматривается к двум ТЭЦ – Душанбинской и Яванской. РАО намерено их реконструировать, после чего они смогут работать на туркменском газе. Здесь задействована более длинная цепочка, нежели двустороннее сотрудничество. У российских компаний, конечно, есть свой газ, который можно было бы поставлять через Туркмению и Узбекистан, но в этом случае встает вопрос реконструкции трубопровода. РАО "ЕЭС" проявляет также большой интерес к Рагунской и Сангтудинской ГЭС. Так что если брать торговый оборот, то Россия занимает первое место. Единственный крупный инвестор – тоже Россия, хотя, надо признать, что инвестиции копеечные. В прошлом году было инвестировано около 8 миллионов долларов, но все-таки никто другой и этого не дает.

Говоря об экономике, нельзя не сказать о трудовых мигрантах. В прошлом году из России в Таджикистан по официальным каналам, через банки, было переведено около 280 миллионов долларов. Бюджет страны, кстати, 250 миллионов. А сколько ввезено частным образом! Говорят, что из США идет самая большая гуманитарная помощь. Да, идет: медикаменты, продукты. Но на самом деле косвенная российская помощь через мигрантов на порядок превышает всю "гуманитарку", которую Таджикистан получает из-за рубежа.

– В феврале будущего года в Таджикистане пройдут парламентские выборы. В случае если оппозиция или международные наблюдатели сочтут, что выборы прошли с нарушениями, может ли в Таджикистане быть дестабилизирована внутриполитическая обстановка?

– Не думаю. Насколько бы прозрачно выборы ни проводились, любая оппозиция в любой стране будет говорить о нарушениях. В Таджикистане оппозиция не настолько сильна, чтобы развернуть ситуацию в сторону гражданского противостояния. Социалистическая, Социал-демократическая, Демократическая партии, несмотря на то что последняя создана давно, более 10 лет назад, как и Партия Исламского возрождения, не такие крупные, чтобы всерьез могли противостоять власти. С другой стороны, правительство идет навстречу многим предложениям по внесению изменений в закон о выборах. Да и у оппозиции нет единой платформы – это своего рода коалиция "за прозрачные выборы".