Время,
3 июня 2004

С какими проблемами столкнется преемник президента?

Михаил Подоляк

Проблема не в том, как и когда Лукашенко покинет должность президента. Он это сделает в любом случае. Даже если сам Александр Григорьевич этого еще не понимает. Куда важнее правильно и своевременно оценить - а какое «наследство» действующий президент оставит своему преемнику. Не секрет, что это «наследство» (во внутренней и внешней политике) уже сейчас оставляет желать много лучшего. Возможно, Александру Лукашенко по-прежнему кажется, что он – эффективный управленец, а многочисленные проблемы (к примеру, рост убыточных предприятий или усугубляющаяся международная изоляция) – следствие неуемной прыти его «личных врагов» (прежде всего демократической оппозиции и западных шпионов). На самом деле, именно «фактор Лукашенко» оказывает наиболее существенное дестабилизирующее влияние на ситуацию внутри Беларуси. Однако самое страшное состоит в том, что президент, пытаясь сохранить свою личную политическую карьеру на зафиксированном уровне (монопольные властные полномочия в безальтернативном политическом пространстве), это «наследство» все больше ухудшает.

Страны по имени Беларусь и президент по имени Лукашенко, как это ни парадоксально, стараются добиться различных (почти противоположных) конечных целей. Если Беларусь все-таки хочет занять подобающее ей место в мировой табели о рангах (а, следовательно, успешно влиться в международную систему разделения труда) и резко понизить индекс «государственный одиозности» на мировых политических рынках, то президент озабочен исключительно собственным политическим долголетием. Это не значит, что он не принимает участия в тактическом управлении государством – этим Александр Лукашенко занимается даже с избытком, пытаясь подменять директоров небольших предприятий и руководителей местных исполнительных органов власти. Но его, судя по всему, совершено не волнует стратегическое развитие Беларуси – как к государству относятся на международной арене, почему у страны так мало реальных друзей (читай – государств-лоббистов). Сегодняшняя одиозность Беларуси, несомненно, позволяет Лукашенко устанавливать внутри страны любые правила поведения (вплоть до повальных арестов за альтернативные политические воззрения). Но это неизбежно размывает исторические перспективы белорусской государственности, выводит ее за рамки цивилизованных, современных государств, оставляет на задворках европейской цивилизации. Надо ли это Беларуси? Конечно, нет. Но с точки зрения политической выживаемости Александра Лукашенко, будущее Беларуси не имеет никакой ценности. Он живет сегодня и здесь. Он получает удовольствие от своего нынешнего формата отношений президент/государство. Чтобы адекватно взвесить все приобретения/потери от разных вариантов отношения с внутренней и внешней альтернативой, необходимо регулярно получать реальный анализ окружающего мира и обладать хотя бы элементарным пониманием основ большой политики. А если человеку регулярно сообщают о том, что только он в состоянии запустить строительство «восточнославянской утопии» (ВСУ)? Для Лукашенко ВСУ и есть та самая «большая идея», ради которой не жалко пойти на любые жертвы (кроме личных, разумеется). Явно противоположные цели, которые имеют Беларусь (как социальная сообщность) и Лукашенко (как монопольный и фактический «контролер» белорусских земель) и порождают самый тяжелый (если не сказать, трагический) контекст будущего «наследства», которое получит в свои руки любой преемник.

Сегодня очевидно, что все без исключения политические группы как внутри Беларуси, так и за ее пределами откровенно ожидают своего рода «финальный сигнал» от Александра Григорьевича. Пойдет он на третий (в любом случае, нелегитимный) срок или не пойдет? И вот ведь что интересно. Никто не сомневается, что Лукашенко не сможет управлять Беларусью после 2006 года (для этого у него нет достаточных ресурсов и даже традиционных для А.Г. электоральных козырей), а потому его заявление о перспективах третьего срока необходимо элитам только для того, чтобы определиться со своим поведением на ближайшие два года. Вариант первый: Лукашенко сообщает о том, что третий срок, по его мнению, неизбежен и это резко обостряет внутреннюю ситуацию – «наследство» стремительно ухудшается. Мировые (российские, в том числе) рынки окончательно отворачиваются от А.Г., внутри Беларуси резко нарастает социальная (и номенклатурная) напряженность. Преемник приходит к власти на волне тотального кризиса по всем направлениям. В итоге, Беларусь вынуждена будет потратить полтора-два года (уже после ухода Лукашенко) на восстановления элементарной управляемости, примирение социальных групп, определение новых правил политического поведения в условиях временного цейтнота. Вариант второй: Лукашенко сообщает, что его время закончилось, и он с благодарностью передаст «тяжкую ношу» своему преемнику – политические рынки успокаиваются, начинается созидательная работа по выработке принципов властной преемственности, белорусская политика становится более умеренной, окружающие страны (включая Россию) занимают мягкую выжидательную позицию. Сам Лукашенко вполне может рассчитывать на весьма приличный «гарантийный пакет» и даже на некоторое участие в большой белорусской политике уже после своего ухода на покой. Вроде бы оптимальный вариант смены управленческих элит, но он возможен только при соблюдении ряда непростых условий.

Скажем, А.Г., наконец, получит обстоятельный (и объективный) анализ тех последствий, к которым может привести его нежелание уходить в отставку (пусть и в 2006 году). И не только получит, но правильно прочитает (что для А.Г. крайне затруднительно) и сделает соответствующие выводы. Уже одно это резко успокоит общественные настроения, а заинтересованные политические группировки смогут сесть за стол переговоров и детально обсудить то, как будет выглядеть «Беларусь без Лукашенко». Пока же сам Лукашенко не сомневается в том, что только он может диктовать инициативу и определять правила политического поведения даже в… Беларуси без Лукашенко.

И все-таки сегодня мы не должны упускать из вида следующую «объективную реальность», которая серьезнейшим образом влияет на качественное состояние президентского «наследства». Нынче президент Лукашенко чересчур активно атакует не только западные демократии (что продолжается уже без малого десять лет), но и Россию, все больше ухудшая и без того непростые внешнеполитические (и внешнеэкономические) позиции Беларуси. Он ведь полагает, что идет торговля между Лукашенко (как президентом) и всем остальным миром. Между прочим, агрессивная защита Лукашенко (в этой связи упомним, красноречивые оскорбительные высказывания по адресу высшего российского руководства) не имеют никакого отношения к патриотизму. А ведь его личностный (но не государственнический) конфликт с Россией нынче активно (хотя и негласно) поддерживают некоторые участники традиционного национал-патриотического движения. Но мы намерено оговариваем принципиальное различие между тем, что хочет получить в результате публичной (пока) торговли (или вернее сказать, односторонней склоки) президент Лукашенко и что в итоге получит Беларусь (уже после отставки первого президента).

Лукашенко, и это не секрет, хочет оставить за собой право тотального (и единоличного) контроля внутри Беларуси. Т.е. президент настаивает на консервировании нынешнего статус-кво на сколь угодно продолжительное время. Беларусь же (почти в полном составе) хочет более внятной властной конструкции и более ответственное руководство. Т.е. общество хочет модернизации властных отношений и изменения процедуры выборов ответственных чиновников. Общество хочет гораздо более активно контролировать деятельность выборных руководителей. В том числе и выборного (а не пожизненного) президента. Правда, это желания (очень даже четко отслеживаемое во многих социологических замерах) пока выражается в пассивных формах. Общество созерцает и не более того…

Лукашенко неизбежно передаст свои властные полномочия преемнику. Когда и как это случится - мы поговорим отдельно (и это может быть широкая общественная дискуссия). А пока о том, с каким наследством придется иметь дело преемнику «Х». Лукашенко ведь передаст ему не только свои «царские полномочия». А скорее, эти полномочия будут почти сразу же пересмотрены и существенно урезаны. Преемнику, независимо от того, какую именно политическую группу он будет представлять, придется «разруливать» поистине титанические проблемы. Когда в 1994 году сам Лукашенко приходил к власти, уходящий Кабинет министров (премьера Кебича) оставлял ему гораздо более привлекательные стартовые условия. Да, в то время имела место серьезная экономическая нестабильность. Но, во-первых, к 1994 году нестабильность достигла своего кризисного пика (дна) и уже начинала трудное движение к восстановлению отдельных позиций. Во-вторых, наши соседи (Польша, Россия, Украина, Литва и прочие) находились, может быть даже в худших условиях. А, следовательно, у нас имелся очень перспективный конкурентный потенциал. И где это потенциал сегодня, в середине 2004 года? Не иначе как именно мы заняли место регионального аутсайдера. В-третьих, у Беларуси в 1994 году имелась весьма привлекательная репутация (как страны). И она вполне могла рассчитывать на обстоятельную помощь (материальную, консультативную, технологическую) со стороны экономически более состоятельных стран, а также на поэтапную интеграцию в своего рода «восточно-европейский клуб», который ныне почти в полном составе вступил в Евросоюз.

Любой преемник Лукашенко почти сразу столкнется с фундаментальной проблемой – отсутствием достойных межгосударственных «переговорных площадок». Для страны – крайне важно иметь доверительные (кулуарные) переговорные площадки, чтобы результативно обсуждать свои внешнеполитические проблемы с соседями и приходить к взаимовыгодным консенсусам. Лукашенко, издревле практикующий резкие заявления (а по существу, президентские спичи – зачастую высказанные слишком эмоционально – и являются основой наших внешнеполитических доктрин), сжег почти все межгосударственные переговорные площадки. Запад сегодня с явным скепсисом взирает на любых эмиссаров Лукашенко, понимая, что они совершено несостоятельны предлагать ответственные решения. Когда Лукашенко уйдет, потребуется какое-то время (измеряемое в годах), чтобы восставить государственную репутацию в международных структурах. А это значит, что в первое время «без Лукашенко» мы по-прежнему будем нести серьезные потери. Впрочем, гораздо труднее восстановить доверительные отношения с той же Россией (если нам, конечно, понадобятся такие отношения). Дело в том, что крупный (транзитно-сырьевой) российский бизнес, который не единожды был обманут белорусским руководством, нынче активно диверсифицирует свои «транзитные коммуникации» в обход Беларуси. Некоторое потепление российско-украинских отношений с одной стороны и весьма привлекательный «северобалтийский газотранспортный коллектор» с другой, позволят россиянам сформировать оптимальный «обходной путь». Беларусь окажется на обочине российского стратегического транзита. Но не это является насущной проблемой. Если новое белорусское руководство предложит приемлемые транзитные условия, Россия всегда с радостью будет их обсуждать. Три пути в любом случае лучше двух. Проблема в том, какую позицию мы сможем занять на этих переговорах. Сегодня мы (будь у нас выдержка и стратегическое мышление) вправе выставлять некоторые дополнительные выгодные условия (не гнать же весь транзит через Украину). А когда будет сформирован «обходной коллектор» – уже россияне будут диктовать условия преемнику. Именно ему (а не Лукашенко) придется заниматься структурной реформой всего народно-хозяйственного комплекса в условиях жесточайшего ресурсного и финансового кризиса. Российский бизнес хотел также поучаствовать в приватизации перспективных объектов белорусской собственности – не получилось (опять же при явном обмене со стороны белорусских властей). Тогда россиянами был избран иной путь: приватизации аналогичных украинских мощностей и строительство собственных производств, насыщение этих производств более совершенными технологиями. Конкурентная некогда белорусская продукция неизбежно будет вытесняться с российских рынков. А вернуть рынки сбыта всегда сложнее, чем их потерять. Так или иначе. Но уже сейчас понятно, что преемник будет располагать гораздо меньшим количеством экономических (и транзитивных) козырей, нежели сегодняшнее руководство. Другой вопрос, что преемник сможет распорядиться оставшимся минимумом гораздо более эффективно. Но зачем Лукашенко столь откровенно разрушает все еще выгодные для окружающих «белорусские транзитные возможности»? Уже было сказано, что стратегические интересы страны и интересы личного политического выживания никоим образом не увязаны между собой, а поскольку Лукашенко приоритетом считает именно «неприкосновенность» своих полномочий, все остальное отходит на второй план. Ну и не будем забывать о том, кто сегодня обеспечивает экономическую экспертизу в окружении Лукашенко.

Стоит упомнить еще один немаловажный репутационный аспект: Александру Лукашенко удалось сформировать не только у западного, но уже и у российского обывателя весьма неприглядный образ современной Беларуси. Почти все европейцы (в том числе и многие россияне) называют Беларусь «коммунистическим отстойником». И хотя до «построения коммунизма в отдельно взятой стране» у нас не дошло – все-таки у Лукашенко нет за душой стройных социальных доктрин и оригинальных политических идей - с такой репутацией не очень приятно жить в цивилизованном мире. Беларусь практически не участвует в решении даже региональных политических проблем, наше мнение не интересно ни европейскому, ни российскому обществам. Беларусь находится на обочине мировых политических обсуждений, а значит, мы не можем отстаивать свои интересы в рамках общепринятых процедур. Восстановление репутации и договороспособности потребуют серьезного обновления внешнеполитических тезисов, а также тотальной замены всех тех персонажей, кто сегодня столь неуклюже представляет страну на внешних рынках. Преемнику придется сложно – мировая бюрократия очень медленно меняет свои оценки.

Второй блок «наследственных» проблем: внутренние конфликты в белорусском обществе. Сегодня поляризация общественных настроений почти достигла своего максимума. Лукашенко (в силу личностных характеристик) мастерски поддерживает расслоение общества на «своих» и «чужих». Постоянное давление на неправительственные организации, политические партии, альтернативные системы мнений (как в случае с легальными парламентариями Фроловым, Парфеновичем), независимые медиа – это видимая вершина айсберга. Внутри нашего общества (с подачи президента, естественно) укоренилось мнение, что белорусы бывают первого и второго сорта, что есть «друзья народа» и «враги народа». К людям первого сорта относятся сторонники Лукашенко (пусть даже формальные) и им полагаются всевозможные привилегии: максимальные оклады, послабления в работе, дешевые профсоюзные путевки в дома отдыха. Люди второго сорта – это те, кто высказывает альтернативные точки зрения. Им гарантирован жестокий прессинг со стороны репрессивных органов, увольнение с работы, запреты на общественную деятельность etc. Преемнику явно придется умиротворять общество, которое сразу после ухода «персонифицированного раздражителя» попытается высказать свои многочисленные претензии к государству. Массовый страх сменится массовой социальной агрессией.

Третий блок: обратное перераспределение властных полномочий. Восстановление позиций законодательной власти, отделение судебной системы от исполнительной вертикали, возобновление выборности глав региональных образований, приведение национального законодательства в соответствие с международными нормами. Все это потребует не только существенных временных затрат, но и выработки консенсуса между старыми, новыми и новейшими (постлукашенковскими) белорусскими элитами.

Четвертый блок: обязательная чистка номенклатуры. Уже сейчас понятно, что имеется некоторое число людей, наделенных властными полномочиями, которые и поддерживают на плаву нынешнюю нежизнеспособную управленческую систему (не Лукашенко же, право дело, все тащит на своих плечах). Эти немногочисленные активисты участвуют в фальсификациях, давят на обывателей, запугивают (особенно на местах) общественное мнение, осознанно разрушают гражданские институты, формируют кланово-коррупционные замкнутые системы. Управленческий аппарат придется не только сокращать, но и более внятно прописывать полномочия, ответственности чиновников. Вряд ли допустима ситуация, когда директор обанкротившегося государственного предприятия перебирается в теплое кресло «ответственного работника» отраслевого министерства. Сегодня такое – сплошь и рядом. Номенклатура будет сопротивляться, но без административной реформы не обойтись.

Пятый блок именуется просто: системное реформирование национальной экономики. При этом преемнику придется учитывать имеющиеся социальные обязательства, которые взяло на себя нынешнее правительство, ориентированное на дотационную поддержку Российской Федерации. Реформировать в условиях напряженных двухсторонних отношений - не просто. А ведь это далеко не полный перечень тех насущных проблем, с которыми обязательно столкнется преемник. И чем агрессивнее ведет себя Лукашенко (он вынужден сегодня провоцировать политические группы небелорусского происхождения, так как пока не видит для себя приемлемого выхода из сложившегося тупика), тем более сложное наследство достанется следующему белорусскому лидеру. Правда, конструкция «Беларусь без Лукашенко» уже сама по себе может серьезно поправить репутацию нашей страны…

«Наследство» Лукашенко

Внутреннее:

1. поляризация общества

2. чрезмерный репрессивный аппарат государства (подавление инакомыслия)

3. конфликт общества и государства (страх, который сменится агрессией)

4. властная незрелость (нет разделения властей)

5. безответственность исполнительной вертикали (нет гражданского контроля)

6. отсутствие сильной и независимой судебной системы

7. экономическая слабость

8. наличие фаворитизма (в том числе и финансового)

Внешнее:

1. негативная международная репутация Беларуси

2. не самодостаточный изоляционизм

(при отсутствии доверительных переговорных площадок)

3. транзитная зависимость (при напряженности в отношениях с Россией)

4. оскорбительные заявления по адресу мировых лидеров

5. близкие контакты с сомнительными режимами

6. неучастие в мировой повестке обсуждений

7. отсутствие иностранных (государственных) лоббистов белорусских интересов (мы – одинокая страна)

8. возможное участие в торговле оружием с нестабильными режимами (отдельно – участие в наркотрафике)