Кремль. Орг,
26 июля 2004

При ослаблении Украины Россия теряет очень многие выходы на юг и на запад

Сергей Маркедонов (Заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа)

На Украине при 50 млн. населения порядка 10 млн. – это русские, то есть каждый пятый гражданин Украины русский по этнической принадлежности. Если мы еще добавим сюда такой фактор, как знание русского языка, а также сколько украинцев считают русский своим языком и используют именно его дома, цифра будет на порядок выше.

Совершенно очевидно, что Украина – это составная часть, если угодно, русского, российского культурного пространства, никуда от этого не деться. Даже если мы посмотрим на приходы Русской православной церкви на Украине, то Московскому патриархату там порядка 70 приходов принадлежит.

Совершенно очевидно, что эта культурно-историческая связь не скоро забудется. Если мы откроем учебник по истории, какие там темы мы увидим? Киевская Русь, одна из первых тем, дальше: полтавская победа Петра 1709 года, Севастополь, и тому подобное. Очень много символов, связанных с российской историей, находятся на территории Украины.

Вместе с тем, Украина как государство, бесспорно, состоялась. Если мы посмотрим на Украину постсоветскую, то это государство более сильное и стабильное, чем, допустим, Таджикистан, Грузия, Азербайджан и так далее.

То есть, на всей территории Украина сохранила единый суверенитет, несмотря на мощные ирредентистские (ревизионистские) движения, которые были, допустим,   в Донецке, в Крыму, где-то они могли перерасти даже в сепаратистские, ориентированные на Россию. Более того, Украине удалось, избежать этнических конфликтов, и Бог даст,   удастся делать это и дальше.

Хотя Украина по-прежнему имеет несколько потенциальных зон этнической напряженности, и самая главная из них, наверное, Крым. Это связано с крымско-татарским движением, и с провозглашением этим движением, по сути, Крыма этнической собственностью крымско-татарского народа. Это сложная проблема, она требует внимания, но пока Украине удается ее разрешать. Правда, это делается не всегда, может быть, в российских интересах, не всегда профессионально, но, слава богу, пока удается снять остроту проблемы.

Почему России выгодна стабильная Украина? Потому что Черное море – море во многом внутреннее, и с потерей Украины, и особенно Крыма, оно еще больше скукоживается для России. С ослаблением Украины Россия, так или иначе, теряет очень многие выходы на юг, на запад.

Плюс, естественно, миграционные процессы. Если взять Крым, то там приходится учитывать очень мощный исламский фактор. Если это движение будет продолжать развиваться столь же поступательно, в радикально-экстремистском ключе, то наверняка, рано или поздно обнаружится какая-то общность интересов с чеченскими сепаратистами или тюркскими экстремистами, скажем, на Кавказе или в Поволжье. Для специалистов это совершенно очевидно. Поэтому, конечно, Россия заинтересована в том, чтобы Украина была единым государством и сильным, какой бы ценой, я подчеркиваю, это ни было достигнуто.

В чем я вижу ошибку российской политики в постсоветский период? Во-первых, по сей день не существует никакой системной политики по украинскому направлению. Есть какие-то ситуативные заявления. Мы то оружием бряцаем, то сливаемся с Киевом в славянских объятиях. Есть вот такие два крайних полюса, но нет прагматичной, взвешенной политики.

В отношении Украины на сегодняшний день так и не проводится никакой внятной политики в российских интересах. Более того, Украине, на мой взгляд, предложена искусственная позиция: либо вы с Западом, либо вы с Россией. Я считаю, позиция неверная, потому что у нас нет ресурсов, сопоставимых с Западом, мы не сможем "перекупить" Украину у Запада.

Другой вопрос – наше желание попытаться вместе с Украиной интегрироваться в европейские структуры, причем как можно сильнее. Это другой вопрос, и нужно над этим работать. Потому что мы, к сожалению, собственными руками создаем имидж России как страны, которая тоскует по коммунистическим временам, страны прошлого, а не страны будущего. Европа же предлагает проект будущего.