ИА REGNUM,
26 июля 2004

"Наши усилия будут направлены на снижение напряженности": интервью главы Цхинвальского офиса ОБСЕ Ганчо Ганчева

На чем основано присутствие ОБСЕ в зоне грузино-осетинского конфликта и ее участие в переговорном процессе?

В свое время, после известного Дагомысского соглашения, стороны достигли договоренности о постоянном участии ОБСЕ в переговорном процессе. Наша роль сводится к тому, чтобы содействовать положительному прогрессу в усилиях, которые делаются в этом направлении. Что касается непосредственно присутствия в зоне конфликта, то в наш мандат входит задача поддерживать связь с администрациями обеих сторон - с администрацией с грузинской стороны и с администрацией, которая имеется здесь, на территории, контролируемой югоосетинской стороной. Конечно, главной задачей остается наше взаимодействие с миротворческим контингентом, наблюдение за их действиями, за тем, насколько эффективно они исполняют свой мандат. И на этой основе, конечно, высказывать наши предложения, наше мнение. То есть - информировать страны-члены ОБСЕ о тех проблемах, которые мы иногда замечаем.

Означает ли это, что ОБСЕ вырабатывает свои подходы к грузино-осетинскому конфликту на основании данных своего Цхинвальского офиса?

Не только. В том плане, что касается мониторинга по вопросам безопасности - да, наша информация базируется на данных, которые поступают от моих коллег - военных наблюдателей. Но что касается общей позиции ОБСЕ по отношению к конфликту, то, конечно, ведущую роль в этом процессе имеет тбилисский офис Миссии ОБСЕ в Грузии.

Что представляет из себя Цхинвальский офис ОБСЕ?

Постоянно в зоне конфликта, в Цхинвальском офисе, работают два международных служащих. Один гражданский - это я - и постоянный военный наблюдатель. В связи с осложнением ситуации в последнее время было решено, чтобы в зоне конфликта постоянно находились два офицера по мониторингу, и сейчас часто сюда приезжают наши коллеги из Тбилиси. У нас ограниченное число людей и, конечно, в последнее время мы чувствуем нехватку сил для того, чтобы можно было более обстоятельно вести наблюдение за развитием ситуации.

Каковы результаты последнего мониторинга конфликтной зоны?

В последний период мониторинги зоны конфликта проводятся постоянно. В основном, мы делаем эти мониторинги с участием трех сторон - грузинской, российской и осетинской. Но иногда делаем и самостоятельный мониторинг - когда у нас есть причины или сомнения в определенных ситуациях или в определенных действиях. В последнее время трудно говорить о какой-то определенной ситуации, потому что возникает очень много разных ситуаций. И, конечно, наши сотрудники фиксируют эти ситуации и докладывают о них нашему главному штабу в Тбилиси. На этой основе, когда это считается необходимым, Миссия ОБСЕ в Грузии информирует штаб-квартиру ОБСЕ в Вене. Но процедура такая, что когда мы замечаем какое-нибудь нарушение с одной или с другой стороны, то мы это публично не оглашаем, потому что, согласно процедуре, мы должны докладывать об этих нарушениях в Вену, странам-членам ОБСЕ, и это уже их право - озвучить это или нет.

Как Вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию в зоне конфликта?

Как довольно напряженную. Кроме наших наблюдений, мы также следим за сообщениями средств массовой информации, потому что очень много разных элементов влияют на местную ситуацию - и выступления, и некоторые действия... Ситуация довольно напряженная… Особенно нас беспокоили последние дни, когда кое-где уже начали стрелять. По нашим оценкам, существовала реальная опасность того, чтобы где-нибудь начались более активные боевые действия. Конечно, в этот период мы очень активно работали вместе с миротворческим контингентом, с представителями сторон, и старались предотвратить это, так как мы считаем, что решение всех вопросов надо искать мирным путем. Едва ли можно считать, что разгорание этого конфликта будет полезным.

Можно считать, что к настоящему времени обстановка разрядилась, или пока еще сохраняется опасность эскалации конфликта?

Вряд ли так можно считать. Можно говорить о том, что обстановка разрядилась немножко, но чтобы значительно - я бы так не сказал. Потому что весь потенциал для того, чтобы создалось серьезное осложнение - он существует, вопросы по-прежнему не решены... К настоящему времени основное, о чем было договорено, это держать процессы под контролем, но вопросы остаются…

Имеются ли сегодня в подответственной миротворческим силам зоне не предусмотренные мандатом вооруженные силы сторон?

Это, конечно, на основе cоглашения, должны зафиксировать военные наблюдатели миротворческих сил, а мы должны следить за тем, насколько объективно они это делают. Но… Конечно, я сейчас не могу сказать конкретно, но мы считаем, что в этом вопросе есть проблемы.

Как Вы оцениваете деятельность Смешанных грузино-российско-осетинских миротворческих сил?

В целом есть, конечно, очень много положительных элементов. Особенно в кризисных ситуациях, когда их вмешательство является очень важным для предотвращения разрастания определенных конфликтных ситуаций, как это уже было. Но, конечно, есть и определенные проблемы, связанные с быстротой реакции или баланса предпринятых мер. В этом плане, видимо, необходимо, чтобы Объединенное командование выработало более четкие, согласованные тремя сторонами меры для повышения эффективности действий миротворческого контингента.

С какой частью миротворческих сил Цхинвальский офис ОБСЕ взаимодействует более активно?

Конечно, мы стараемся иметь близкие точки соприкосновения со всеми тремя сторонами этого контингента, но самые активные контакты мы имеем с Объединенным штабом, со старшими воинскими начальниками и, особенно, с военными наблюдателями миротворческих сил, вместе с которыми наши офицеры по мониторингу осуществляют наблюдение за зоной конфликта. Конечно, мы поддерживаем контакты с командирами батальонов, но самая активная работа у нас - с военными наблюдателями.

Не считаете ли Вы, что в последнее время миротворческий контингент не выступает в качестве единой миротворческой силы, а разделился на стороны, которые фактически действуют друг против друга?

В вашем вопросе я чувствую определенную озабоченность и, наверно, для этого есть определенные основания. Нам кажется, что все-таки необходимо еще отработать новые методы для того, чтобы эта миротворческая миссия действительно достигла определенного стандарта, соответствующего общепринятому понятию миротворческих сил. Все-таки и сама композиция, состав миротворческого контингента в зоне грузино-осетинского конфликта, предопределяет определенную пристрастность, и в этом плане, видимо, необходимо принять определенные меры, чтобы поднять уровень этой миссий до общепринятых международных стандартов.

В этом плане что-то уже планируется сделать?

Пока нет. Это может произойти только в случае, если для этого будет понимание и согласие российской и грузинской сторон, которые являются сторонами Дагомысского соглашения и которые могут включать в миротворческую миссию новые элементы.

Как Вы прокомментируете обвинения в пристрастности, которые последнее время звучали в Цхинвали в адрес вашего офиса и ОБСЕ в целом?

Думаю, что эти обвинения безосновательны. Офис ОБСЕ в Цхинвали имеет свои специфические задачи, и он не может быть ответственен за все позиции ОБСЕ. Есть действующий председатель ОБСЕ, который имеет свою позицию, есть наша главная квартира в Тбилиси... Тем более - Парламентская Ассамблея ОБСЕ, которая в последнее время приняла резолюции, к которым мы никакого отношения напрямую не имеем, кроме того, что эта Ассамблея является одним из органов ОБСЕ. Наш офис в Цхинвали имеет свои конкретные функции, и они очень скромные. В основном это - следить за развитием обстановки на месте, чем в основном занимаются наши военные наблюдатели, и на основе их работы информировать ОБСЕ о положении дел. Мы понимаем проблемы того общества, которое есть здесь, в Цхинвали, но они не понимают, что мы не можем публично заявлять о результатах, которые мы фиксируем. Здесь есть такое мнение, что если мы где-то увидели какое-то нарушение, то должны сразу об этом громко сказать, а если не скажем, то это воспринимается так, как будто мы как-то поддерживаем грузинскую сторону. А это не так. Мы не можем громко говорить о нарушениях в обоих случаях - и когда речь идет о нарушениях с осетинской стороны, и когда речь идет о нарушениях с грузинской стороны. Говорить об этом публично нам не разрешается. Обвинения в пристрастности я считаю совершенно необоснованными. На основе мандата Миссии ОБСЕ в Грузии мы обязаны содействовать решению этого конфликта, и всеми странами-членами ОБСЕ нам это поручено в рамках территориальной целостности Грузии. Конечно, мы понимаем, что это не нравится югоосетинской стороне, но мы не можем этого изменить. Изменить это положение дел может только пятьдесят стран-членов ОБСЕ, принявших этот мандат. Понятно, что здесь у югоосетинской стороны впечатление, что мы поддерживаем позицию Грузии. Но в рамках самого процесса урегулирования мы занимаем нейтральную позицию - стараемся в одинаковой степени учесть озабоченности и той и другой стороны в тех вопросах, которые поднимаются. Что касается самых чувствительных политических вопросов, то это уже - не наше дело.

Недавно в Цхинвали выразили возмущение использованный ОБСЕ термин "так называемая Южная Осетия"…

Этот термин был употреблен в резолюции Парламентской Ассамблеи ОБСЕ и я тут могу только высказать свое мнение о том, что это, наверно, связано с тем, что Южная Осетия не является признанным субъектом.

Какой термин используется в практике Цхинвальского офиса?

Наш офис - это Полевой офис Миссии ОБСЕ в Грузии, частью которой мы являемся. В той терминологии, которая была принята на основе соответствующего соглашения между Россией и Грузией в 1992 году, было зафиксировано такое понятие, как "зона конфликта", которое мы и употребляем. Исходя из этого, наш офис является Полевым офисом Миссии ОБСЕ в Грузии в зоне конфликта.

Каковы будут действия Цхинвальского офиса ОБСЕ в случае возобновления широкомасштабных боевых действий?

Конечно, у нас есть определенные внутренние процедуры, соответствующие правила для таких ситуаций… Но, конечно, все наши усилия будут направлены на снижение напряженности. В таких ситуациях мы, обычно очень тесно взаимодействуем с миротворческими силами - особенно, почти на постоянной основе, наши военные наблюдатели - и стараемся, конечно, в максимально возможной для нас мере содействовать тому, чтобы овладеть ситуацией и как-то снизить напряженность.

То есть - не эвакуируетесь?

Такое решение принимаем не мы, а другие органы ОБСЕ.